Когда Кейт Браун вышла из дома, её, наверное, можно было назвать симпатичной девушкой. Стройные ноги, а на голове копна блестящих волос. Хотя Кейт и не позаботилась о том, чтобы выпрямить их или хотя бы перекраситься из грязно-жёлтого цвета в более светлый.

Однако теперь девушка выглядела ужасно: распухшее красное лицо покрыто соплями и полосами поплывшей косметики. Заплаканные глаза стали маленькими, словно у поросенка. Кейт постоянно утирала лицо рукавом красной куртки, чем её больше размазывала потёкшую тушь под глазами.

Она стояла рядом с нашей машиной и терла глаза, из которых бесконечно текли слезы.

Брайн опустился перед ней на одно колено:

– Мисс Браун? – негромко спросил он.

Такому мягкому обращению мог бы позавидовать семейный доктор. Возможно, Брайн даже переусердствовал с вежливостью.

Кейт медленно и неуверенно подняла голову. Казалось, она ничего не видела перед собой.

– Мы вам очень сочувствуем. Примите наши соболезнования.

Секунду спустя её подбородок чуть наклонился, и она еле заметно кивнула.

– Принести вам что-нибудь? Воды?

– Мне нужно позвонить мачехе. Как я… О Боже! Не могу сказать ей, что Оливии больше нет…

– Вас проводят в больницу, если это необходимо – произнесла я. – Кто-нибудь сообщит вашей мачехе, чтобы она встретила вас там, и психолог поможет поговорить с ней.

Кейт меня не слышала – её мысли уже срикошетировали куда-то глубоко.

– В любом случае, мы надеемся, что вы поможете следствию и ответите на несколько вопросов. Можете сделать это сейчас?

Она открыла рот, задыхаясь:

– Нет…. О Боже! Вопросы… Я не могу… Я хочу домой. Я хочу к маме! О Боже, я хочу…

Кейт снова была на грани истерики. Брайн начал отступать, поднимая руки.

– Мисс Браун, если хотите ненадолго вернуться домой, мы можем заехать позже. Задерживать не в нашей компетенции родственников погибшей, – ловко ввернула я, пока Брайн пытался привести Кейт в чувство. – Выбор за вами. Но с каждой минутой шансы найти того, кто убил вашу сестру, уменьшаются. Улики уничтожаются, воспоминания тускнеют, убийца уходит дальше. Помните об этом, когда будете принимать решение.

В глазах Кейт появился огонёк.

– Если я… Он правда может уйти? Он скроется, если вы приедете позже?

Крепко взяв Брайна за плечо, я отодвинула его за пределы её поля зрения, а затем прислонилась к дверце машины.

– Верно. Повторяю, выбор за вами, но жить с таким грузом на душе лично я не хотела бы.

Лицо Кейт перекосилось, и я испугалась, что сейчас мы её потеряем. Но она прикусила щёку и собралась с мыслями:

– Хорошо, хорошо, я помогу… Ладно… Дадите пару минут? Покурю и тогда отвечу на ваши вопросы.

– Вы сделали правильный выбор, Кейт. Не торопитесь. Мы никуда не уйдем.

Она отошла от машины неуклюже, словно после операции, и побрела по узкой дороге мимо домов. Остановилась и присела на невысокую бетонную стену служившую ограждением цветочных клумб и закурила.

Мы в результате оказались за её спиной. Дорогой костюм Брайна не был рассчитан на загородные условия, а именно тут проживала Оливия. Брайн стоял на месте, обхватив себя руками, и пытался делать вид, что пыли на его пиджаке слишком много, поэтому постоянно стряхивал пылинки.

– Собирался отправить Кейт домой?

Он резко дернул головой от удивления.

– Ну да, – осторожно ответил он. – Я подумал…

– Не думай. Только не об этом. Отпустить свидетеля или нет, решать нам вместе, если мы на выезде.

– Мне показалось, она сейчас сорвется.

– И что? Это не значит, что Кейт можно идти домой. Она должна бороться с собой, собраться с мыслями. Еще немного твоей вежливой манеры, и она бы точно сорвалась с крючка. Нам нужно как можно скорее собрать составляющие, чтобы понять картину преступления. Не перегибай с материнской лаской.

– Я не нарочно. Лучше поговорить с Кейт через пару часов. Ведь если её сейчас расстроить, она придет в себя только завтра, Глория.

– Ни в коем случае! Нельзя отправлять её домой, чтобы она выпила там чаю с печеньем и выбрала удобное для неё время. Мы не марионетки на побегушках. Её родная сестра убита, девушка в состоянии взять себя в руки.

– Мне стало её жалко. Я подумал, что мы должны дать ей выбор. Она только что потеряла…

– Я что, наручники на неё надела? Дать девочке выбор – не вопрос! Но она должна выбрать то, что нужно нам.

– Да… Ты права. Что-то я сегодня слишком сентиментален, – виновато ответил Брайн после небольшой паузы.

Наверное, в эту минуту он меня ненавидел, но с этим я готова смириться. Пусть он используют мои фотографии в качестве мишеней для дартса, лишь бы не нанес ущерб делу и карьере.

– Это больше не повторится, я надеюсь?

– Нет. То есть да, ты права. Не повторится.

– Отлично! Соберись, Брайн. Понимаю твои терзания и сопереживания, порой и мне жалко родных жертвы. Во мне просыпаются человеческие чувства сострадания, но нам нужно выполнять свою работу, а для этого надо оставлять сердце дома. Если ты готов, приступим к допросу.

Брайн поправил галстук и с сомнением оглядел Кейт. Она обмякла. Складки на теле собрались гармошкой в области живота. Голова опустилась почти до колен. В пальцах повисла забытая сигарета, которая медленно тлела. Издали Кейт казалась тряпкой, которую смяли и выбросили за ненадобностью вместе с прочим мусором.

– Думаешь, она справится с допросом? – недоверчиво посмотрел на меня Брайн.

– Без понятия. Не наша проблема. Лишь бы не устраивала истерик. Идем.

Не оглядываясь, я пошла по дороге вперёд и секунду спустя услышала хруст гравия – Брайн поспешил следом.

Кейт немного собралась: время от времени по её телу пробегала мелкая дрожь, однако руки не тряслись. Тушь с лица она стёрла рукавом рубашки. Я отвела её в дом, подальше от солнечного света, который заливал ей лицо, и от этого Кейт часто щурилась.

Мы зашли в небольшую квартирку, в которой жила Оливия. Кейт села на стул за маленький столик, я уселась рядом, а Брайн встал у подоконника за моей спиной. Он решил наблюдать за ходом разговора, делая пометки и не привлекая внимания. Условия не идеальные, но бывало и хуже.

– Может, что-нибудь нужно? – спросила я, давая прикурить Кейт очередную сигарету. – Хотите стакан воды?

Кейт уставилась на сигарету, покрутила её в пальцах и сделала три быстрые короткие затяжки. Все мышцы девушки были напряжены. К концу дня она устанет так, словно пробежит стометровый марафон.

– Ничего не нужно. Давайте закончим с этим побыстрее! Пожалуйста!

– Без проблем. Мы всё понимаем. Для начала расскажите нам о своей сестре.

– Оливия, – повторила она. – Оливия для неё слишком чопорно… Близкие всегда звали её Лиф. С самого детства.

– Кто из вас старше?

– Она. Мне двадцать три, ей двадцать пять.

Я так и подумала, что Кейт моложе. Отчасти из-за комплекции. Пухленькая, невысокая, с узким несимметричным лицом. Но дело и в одежде – в этакой студенческой небрежности. Во времена моей молодости девушки одевались так и после окончания колледжа, однако сейчас основная масса старается принарядиться.

Судя по тому, что мы видели, Оливия наверняка уделяла своей внешности куда больше внимания, чем сидящая напротив сестра.

– Чем она занималась?

– Работает секретарем при спортивном комитете… То есть… работала. Последний месяц Оливия была в отпуске.

– По работе не скучала?

Кейт попыталась покачать головой, однако была так зажата, что движение больше походило на судорогу.

– Вряд ли. Ей нравилось работать, но амбиции у Лиф всегда были завышенными, поэтому она часто спорила с начальством.

– Проблемы на работе? Может, с кем-то конкретным не ладила?

– Нет, нет, ничего серьёзного… Обычные рядовые рабочие моменты, которые есть на каждой работе. Она не любитель скандалов. Просто пыталась отстоять свою точку зрения, а иногда бывала чересчур напористой, понимаете? Оливия не относилась к основной массе людей, которые готовы ровно плыть по течению… –Кейт с шипением выдохнула сквозь зубы, словно на неё накатила волна боли. – Она всегда считала, что, в конце концов, всё будет хорошо.

– Оливия жила с тобой?

– Да, мы жили вместе какое-то время, – Кейт стряхнула затрясшейся рукой пепел прямо на пол.

– У неё был бойфренд?

Кейт пропустила этот вопрос и ничего не ответила. Я её не торопила. Мне было достаточно того, что она молчала. Кейт решала, говорить правду или утаить.

– Кейт, – повторила я.

– Простите, детектив… Да, Оливия встречалась с парнем. Просто… это… как бы сказать… было её личной тайной. Я не знаю, имею ли я теперь право говорить об этом? Наверное, Лиф бы этого не одобрила.

– Почему?

Кейт замолчала, нерешительно взглянув на меня. Конечно, ей не хотелось вставать на дорожку сплетницы и рассказывать о личной жизни сестры.

– «Тайна» был женат?

В глазах Кейт появился мгновенный испуг.

– Вы уже всё знаете? Тогда зачем спрашиваете?

– Это наша работа, Кейт. Для того, чтобы поймать убийцу, необходимо собрать максимально больше информации. Следствию следует понять, почему какой-то человек совершил преступление против вашей сестры. Понять мотив. Всё, что ты скажешь, очень важно для нас. Ты не предашь сестру, раскрыв её секрет, а спасёшь чью-то жизнь. Понимаешь меня, Кейт?

Она сделала затяжку и, выпустив дым в сторону, стала активно кусать нижнюю губу.

– Ну, хорошо! Хотя, повторюсь: Лиф бы этого не ободрила. Его звали Макс. Макс Эванс. Он тренер бейсбольной команды.

– Хорошо. Как они познакомились? – я попыталась не выдать своё удивление. Лишь кинула взгляд на Брайна.

– Я их познакомила. На одной из корпоративных вечеринок. Мы с Лиф вместе работаем в одной компании. Только я в спортивном пиар – отделе. Устраивать в вечеринки перед финальными чемпионатами– моя обязанность. Макса я немного знала. Приходилось иногда пересекаться по рабочим вопросам. Пару раз помогала на матчах, продвигала его команду. Вот так мы и познакомились.

– Ты знала, что Макс женат?

– Да. Сначала Лиф скрывала от меня, что они стали встречаться, но потом раскололась, когда я и сама стала догадываться. Вы представить не можете, сколько раз я отговаривала её не рушить чужой брак. Просила одуматься и остановиться. Но у них закрутился такой красивый роман. Макс хотел уйти от жены к Лиф. Они так искренне полюбили друг друга. Как Ромео и Джульетта. Им не суждено было быть вместе. – Кейт заплакала в голос, уронив голову на руки. – Как? Как Макс перенесёт смерть Лиф? Что с ним будет? Как я ему скажу?

Я повернулась к Брайну, и он кивнул в знак согласия. Пора раскрыть Кейт страшную правду.

– Кейт, – тихонько произнесла я и положила ладонь поверх её. – Макс Эванс и его жена Элизабет Эванс тоже убиты. Всех троих обнаружили сегодня рано утром. В доме Макса.

Дальше, мне показалось, что Кейт упадет в обморок.

Следующие пятнадцать минут мы с Брайном пытались привести её в чувство, отпаивая водой. Когда она немного пришла в себя, мы продолжили.

– А Макс? Он ладил с людьми?

Она резко повернулась ко мне лицом, а её голубые глаза с опухшими веками распахнулись до предела.

– Макс… Боже мой! Вы ведь не думаете, что это он убил Лиф и свою жену? Он бы никогда, никогда… Слышите?

– Кейт, – добавила я немного строгости в голосе, – вы хотите помочь?

– Конечно! Я…

– Хорошо. Тогда сосредоточьтесь. Чем быстрее мы получим информацию, тем скорее ответим на ваши вопросы. Договорились?

Кейт с безумным видом огляделась, будто ей приснился кошмар, и эта комната в любой момент могла исчезнуть. Сейчас она ничего не замечала, но картина допроса останется навсегда в её сознании. Вот он. Один из бонусов, которые убийство дает родственникам: вы можете забыть и лицо погибшего, и последние слова, но до мельчайших подробностей запомните место, где находились, когда в вашу жизнь ворвался этот кошмар.

– Кейт, – тверже повторила я. – Нам нельзя терять время.

– Да. Я в порядке.

Она затушила очередную сигарету и уставилась на окурок.

– Вот, – тихо сказал Брайн, наклоняясь вперед и протягивая ей бумажный платочек.

Резко кивнув, Кейт схватила платочек и громко высморкалась.

– Так что вы можете сказать о Максе? – повторила я в очередной раз.

– Он был чудесный.

Покрасневшие глаза с вызовом глядели на меня. Даже в таком состоянии упрямства ей было не занимать.

– Какие у них были отношения с Оливией?

– Они были без ума друг от друга! У остальных романы редко длились дольше пары недель, но Лиф и Макс…

Глубоко вздохнув, Кейт запрокинула голову и уставилась куда-то в полоток. Немного выдержав паузу и придя в прежнее положение, она продолжила:

– Они сразу поняли, что нашли друг друга. Остальные просто играли в отношения, забавлялись. Понимаете? А у Макса и Лиф всё было серьезно, по-взрослому. Настоящая любовь.

На моей памяти от этого «серьёзно» погибло больше людей, чем по всем остальным причинам и поводам.

– Когда они должны были обручиться? Макс должен был для начала развесить со своей женой.

– В феврале. На День святого Валентина.

– Кейт, вы наверняка в курсе, что женой Макса была дочь помощника сенатора Бена Паркера?

– Да. Я в курсе.

– И? Оливия не боялась, что влиятельный папочка, узнав, что его дочь бросают ради другой, может разобраться с этим по-своему?

– Однажды я пыталась поговорить с Оливией на эту тему. Она отмахнулась рукой, и слышать ничего не хотела. Так это всё подстроил Бен Паркер? – уставившись на меня во все глаза, спросила Кейт.

– Мы точно не знаем. Следствие только началось, и вешать ярлыки пока рано. Пока необходимо исключить и проверить версии, какими бы безумными они не казались на сегодняшний день.

Кейт глубоко вздохнула.

– Как вы думаете, у Макса и Лиф могло получиться то, что они задумали?

– Макс так относился к Оливии… Он обожал делать ей подарки. Раньше я молилась о том, чтобы кто-нибудь любил меня так же, как Макс. Наша мать умерла рано, когда мы были подростками. Нас взяла приемная семья. Они хорошо нас воспитывали, заботились и дали образование. Сестра мечтала построить свою крепкую семью, пожую на ту, в которой нас вырастили.

– А Макс и Лиф, бывало, что они ссорились или спросили?

– Не ссорились ни разу на моей памяти. Редко могли спорить и обсуждать горячо какую-нибудь тему.

– О чём они спорили?

Кейт смотрела только на меня и на её лице, стирая остальные эмоции, сильнее проявлялась усталость.

– О том же, что и остальные пары. Макс часто злился, если кто-то заглядывался на Оливию. Помню, как он запланировал поехать на курорт, а она посчитала, что сбережения лучше отложить на покупку совместного будущего дома. В итоге они как-то договаривались.

«Деньги: только из-за них люди умирают чаще, чем из-за любви» – подумала я.

– Вы не знаете, у Макса были проблемы на работе? Может, он поругался с кем-нибудь и поделился с этим с Лиф.

– Нет. Подобное исключено! Вы хотите представить всё так, словно у Макса и Лиф повсюду враги. Словно они только и делали, что постоянно ссорились… А они были не такими!

Кейт отстранилась от меня, прикрываясь платочком, как щитом.

–Я ведь не знаю Макса и Оливию, вот и пытаюсь составить о них объективное представление с ваших слов.

– Сколько можно повторять: они были чудесной парой. Люди их любили. Они любили друг друга. Макс любил всех детей, которые играли у него в команде, как собственных! Понятно? Этого достаточно, чтобы составить представление о нем?

На самом деле я ни черта полезного не узнала, но, похоже, большего от Кейт не добьешься. Она талдычила одно и то же.

– Абсолютно. Большое вам спасибо, Кейт. А родные Макса по-прежнему живут в Оклахоме?

– Его родители умерли: папа – давно, когда Макс был ребёнком, мама – шесть лет назад. У него остались дядя и тетя… Позвоните им, спросите про Макса – они расскажут тоже самое что и я.

– Не сомневаюсь. Оливия носила ювелирные украшения?

Пока Кейт обдумывала ответ, её плечи снова слегка опустились.

– Обручальное кольцо, которое подарил Макс. Символ их будущего. Макс отдал за него пару кусков, дорогая вещица. Еще она носила кольцо с гранатом. Приёмная мать подарила Лиф на восемнадцатилетие. А что, они пропали?

– Мы проверим. Больше ничего? Цепи, сережки, браслеты?

– Нет.