Читать книгу «Оторва» онлайн полностью📖 — Катрин Корр — MyBook.
image

5

Местные подруги Оливии мечтали о жизни в большом городе. Особенно после её собственных рассказов. Они смотрели на нее с обожанием, восхищались ею, копировали и всегда соглашались с её точкой зрения. Каждую она считала идиоткой, но продолжала улыбаться, ведь с кем-то ей здесь нужно было дружить. Благо, она поступила не куда-то, как эти нищенки, а в МГУ. Им таких высот точно никогда не достичь.

– Оливия, всё просто супер!

– Иначе и быть не могло!

– Те ребята обалдели от масштабов!

Оливия бросила взгляд в сторону трех парней, которые приехали сюда из какого-то города к родственникам. Алиса с ними дружила и заверила, что они адекватные и интересные.

– Что ж, настало время знакомиться, – проворковала она, допив свой коктейль. Глянув на мальчишку, который тут же забрал пустой бокал из её рук, она испытала приятное чувство победы. – А ты отличный слуга, клоп. Будешь стараться в том же духе и я выдам тебе вольную грамоту!

Все засмеялись, в очередной раз потешив самолюбие хозяйки этого дома.

Оливия взглянула на золотые часы. Скоро ли этот Макс обнаружит исчезновение любимого младшего братика, которому готов вытирать сопли собственным рукавом? Раздражало, что он был слишком симпатичным для человека, которого Оливия возненавидела и желала проучить. А ведь они могли бы долго целоваться, заперевшись в её комнате. Она бы разогнала всех этих нищенских отбросов, разделась бы догола и прыгнула в бассейн. Ни один парень не устоял бы перед её роскошным телом.

– А что ты так загадочно улыбаешься? – поддела её плечом Алиса. – Уже планируешь встречаться с одним из них?

– Лучше трахнуться, – смело заявила она, забрав у нее коктейль. – Забудьте вы уже о галимой романтике, девочки! Получайте реальное удовольствие, а не разжеванные сопли на ромашках.

– Оливия, ты совершенно бесстрашная, – озвучила мысли всех Рита Юрская. – Такая раскованная, что аж завидно.

– Девочки, вы можете заполучить любого парня по щелчку пальцев. Главное, – с демонстративной медлительностью закинула она ногу за ногу, – любить себя и чувствовать богиней.

– Я принес тебе коктейль! – воскликнул мальчишка с довольной улыбкой. – Сделал его так, как ты меня научила.

Оливия вернула жалкие остатки Алисе и взяла новый бокал. Сделав глоток, она нарочно посмаковала сладкую жидкость и погладила мальчонку по голове:

– Умница, мой слуга. Быстро учишься.

Её телефон издал громкий и короткий звук, оповещающий о запоздавшем госте. Оливия открыла приложение в телефоне и увидела в камере домофона, как перед высокими воротами стоял тот, кого она так долго ждала.

– Что ж, девочки, идите к бассейну. Потанцуйте, покрутите бедрами и трахнитесь уже, чтобы паутинкой не покрыться! А мне нужно подняться к себе. Надо бы заплатить слуге и дать ему ещё одну работенку. Советую вам поторопиться, иначе я соблазню всех парней сразу. Опыт у меня уже имеется.

Все вокруг округлили глаза, покраснели, засмущались. Оливия поднялась на ноги и опустила ладонь на плечо мальчишки:

– А ты, слуга мой, пойдешь со мной.

– Что будем делать? Новый коктейль?

– О, нет, – подталкивала его к дому Оливия. – Тебе вообще ничего не придется делать. Я хочу, чтобы ты отдохнул. Ты сегодня сделал очень много работы. Причем на ура.

– Я рад, что ты мной довольна, Оливия.

– Очень довольна, клоп. Очень!

Они поднялись на второй этаж и зашли в спальню Оливии. Мальчишка с интересом разглядывал роскошную девичью комнату, пока Оливия доставала из своей кожаной сумочки деньги.

– Держи, как договаривались, – протянула она банкноты. Она решила, что мальчонка ещё никогда в жизни не держал столько денег в своих руках. – Хочешь получить столько же?

– Ещё пятнадцать? – почти заикаясь, спросил он. Оливия молча кивнула. – И что сделать? Готовить тебе коктейли до самого утра?

Она засмеялась.

– Тебе вообще ничего не надо будет делать. Вообще, – повторила она медленнее. – Поиграем в прятки? Сейчас я выйду на улицу, а ты спрячешь в моем доме. Но спрячешься так, чтобы никто тебя не нашел. Если я захочу сдаться, я скажу фразу «слуга, ко мне» и ты тут же объявишься. А если высунешься раньше времени, то я и эти деньги, что ты получил, у тебя заберу. Ну, как тебе? Скажи ведь, пустяк?

– Просто спрятаться?

– Ага. В твоем возрасте я обожала эту игру. И тебе разрешено заходить куда угодно.

– А это надолго? Я не хочу, чтобы Макс волновался. И мама.

– Ты же сам сказал, что оставил для них записку. К тому же, Макс обещал мне заглянуть на вечеринку.

– Правда?

Оливия начинала терять терпение. Взяв мальчонку за плечи, она требовательно повторила:

– Так тебе нужны ещё пятнадцать тысяч? Если нужны – прячься, клоп!

– Нужны! Очень нужны!

– Отлично, – ухмыльнулась Оливия. – Я ухожу. Когда вернусь, ты должен сидеть, как мышка, пока я не сдамся и не прокричу фразу…

– «Слуга, ко мне»!

– Быстро учишься. А ты мне нравишься, клоп. Всё, я пошла!

Махнув ему на прощание, Оливия закрыла за собой дверь и поспешила вниз. Возле бассейна начались танцы, гости пили, смеялись, а музыка играла слишком громко, отрезая улицу и дом невидимым барьером.


Без труда оказавшись на чужой территории, Макс поспешил на задний двор по широкой подъездной дороге из разноцветного камня. Музыка оглушала, но его злость в ушах верещала куда громче. Остановившись в тени раскидистой ивы, Макс оглядел толпу пьяных девушек и парней, среди которых было много его знакомых. Но он выискивал глазами истинную гадюку, что затеяла весь этот фарс.

– О, Макс!

– Макс!

– Привет, дружище! – встречали его знакомые лица.

Он здоровался коротким кивком, оглядывался, надеясь найти младшего брата и безмозглую идиотку, вздумавшую с ним поиграть. Внезапно его взгляд зацепился за сверкающий платиной наряд, блеснувший возле одной из колонн. Макс сощурился и, узнав в длинноногой девице сумасшедшую дочурку Линдбергов, бросился в её сторону.

Его появление стало неожиданностью для Оливии. Втянув ртом теплый воздух, она часто заморгала и окинула своих гостей спасительным взглядом.

– Чего рот открыла? – прорычал Макс, глядя на нее с высоты своего роста. – Испугалась?

– Как ты здесь оказался? – старалась она продемонстрировать свое недовольство. – Я не приглашала тебя!

– Где мой брат?

– Откуда мне знать? Наверное, приносит напитки моим гостям. Кстати, хочу тебе сказать, что он отлично справляется. Эти навыки передаются в вашей семье из поколения в поколение?

Бесчеловечно, что снаружи Оливия Линдберг была слишком красивой и обаятельной.

– Ты такая дрянь, – сказал Макс, пройдясь по ней оценивающим взглядом, – что хочется даже рот с мылом помыть, потому что язык был вынужден говорить с тобой.

– Твой язык не вынужден говорить со мной, – медленно подошла к нему Оливия, – он хочет это делать. Как и оказаться в моем рту, – прошептала она. – И не только в нем.

– Где Макар? – спросил Макс, испытывая подлое и мерзкое влечение.

– Он хотел посмотреть мультики, и я ему разрешила. Позволь мальчишке немного порадоваться. Он не каждый день видит домашний кинотеатр.

– Кто сделал из тебя такую жалкую и безмозглую идиотку, которая считает себя королевой?

– Очевидно, что родители, – пожала она плечами и стала медленно «выхаживать» указательным и средним пальцами по линии пуговиц на его рубашке. – Видишь ли, я никогда и никому из них не была нужна. Так, – усмехнулась она, – обязательная декорация в виде наследницы всего состояния, которое они сколотили. Они живут сами по себе, а я сама по себе, но иногда мы пересекаемся и спрашиваем друг у друга, как дела? К счастью, моя жизнь намного интереснее, чем у них. Я ведь ещё очень молода и свободна от всяких предрассудков. Я хочу наслаждаться, – шептала Оливия, подтянувшись на носочках к его шее, – а не грязнуть в проблемах, как все, кто боится быть свободным.

От нее пахло развратом. Оливия была чертовски красива, но неимоверно испорчена. И эта испорченность побуждала Макса к фантазиям.

– Ты дешевка, – прорычал он, напоминая больше себе, с кем имел дело.

– Правда что ли? – её шепот обжигал его шею. Он почувствовал её ладонь на своих джинсах, и моментально напрягся, прогоняя непрошеные фантазии. – В твоих словах нет ни грамма истины. Но если тебя заводят оскорбления, тогда продолжай, а я поддержу.

Макс крепко схватил её за запястье и поднял руку к лицу. Блеск зеленых изумрудов манил, полные приоткрытые губы жаждали грубого и болезненного поцелуя. Но он пришел сюда, чтобы забрать своего брата, которого эта дешевка заманила деньгами своего папаши. Он пришел сюда только за Макаром.

– В твоем взгляде столько грубости и жесткости, – шептала она, не сводя с него глаз. – Ты далек от всех этих деревенщин, которые готовы на всё, только чтобы мы, Линдберги, были ими довольны. Они все – наши бесхребетные рабы, а вот ты – тот единственный, кто жаждет поставить нас всех на колени. Ты не подчиняешься.

– Ты ненормальная? – смотрел он на нее сквозь помутнение мерзкой похоти.

– Может да, а может нет. В любом случае, я впервые так сильно хочу стать слабой и беззащитной. Твоя злость в глазах сводит меня с ума.

– Ты похожа на шлюху.

– Но ты очень хочешь эту шлюху трахнуть. Не так ли, Макс?

Он не заметил, как ослабил хватку, а Оливия этим воспользовалась. Она снова опустила руку и расстегнула пуговицу на его джинсах, соблазняя раскованным, готовым на всё взглядом.

– Если я чего-то желаю, Макс, я всегда этого добиваюсь. И сейчас я безумно хочу, чтобы ты трахнул грязную, развратную и похотливую дочурку достопочтенной семьи Линдберг, которая поимела здесь каждую тупорылую деревенщину и будет делать это ещё долгие и долгие годы. Я чувствую твой член, Макс. Давай же. Сделай это прямо здесь, пока шайка болванов веселится нахаляву.

Ненависть к озабоченной девице смешалась с гнетом душевной боли. Болезнь матери, психическое расстройство младшего брата, год, что ей остался, дом, который он не успеет построить, мерзкая девчонка, подмявшая под себя ровесников, которых ни во что не ставила… Сжав кулаки, Макс оглядел дешевое отродье Марка Линдберга и глухим шепотом приказал:

– На колени.

Оливия ухмыльнулась. Закусив губу, которую Макс вдруг отчаянно захотел попробовать на вкус, она с томительной грацией кошки подчинилась его приказу. Она с фальшивой преданностью смотрела в его глаза, ожидая дальнейших указаний. А секундой позже Оливия Линдберг жадно схватила ртом воздух. Цепляясь руками за свои волосы, которые с силой сжимал и тянул Макс, она громко вскрикнула. Не будь музыка у бассейна настолько громкой, ему бы пришлось закрыть ей рот.

– Отпусти меня! Мне больно, черт возьми! Ты оторвешь мне скальп, идиот!

– Слушай сюда, – прорычал Макс, склонившись над ней. – Слушай меня очень внимательно. Ты – жалкая и мерзкая потаскуха, которая в свои юные годы похожа на свою недотраханную и гнилую мамашу. Запомни, Оливия Линдберг, ты – никто. Ты никогда и никем не станешь, ведь наступит момент, когда от тебя отвернутся даже твои продажные «друзья», которым осточертеет твоя циничность и ядовитость. Ты пропитана ими настолько, что это уже неизлечимо.

– Отпусти меня! Слышишь, – задыхалась она. – Немедленно! Мой отец…

– Я поставил на колени тебя, – перебил Макс, – поставлю и твоего папашу. Очень скоро вы все исчезните и единственное упоминание о вашей поганой семейке станет неприличная надпись в общественном туалете. Ещё хоть раз я увижу, что ты общаешься с моим братом, – потянул он сильнее её за волосы, – узнаю, что ты суешь ему свои жалкие деньжата, твоя жизнь, Оливия Линдберг, превратится в ад. Я слова на ветер не бросаю, поэтому держись подальше от меня и моей семьи. Поняла?

– Мне больно! – взревела она. – Отпу… Отпусти!

– Ты поняла меня, черт возьми?! – повысил он голос, впиваясь в нее взглядом, полным ненависти и огненной злобы.

– Да… Да, я… Я поняла… Пожалу… Отпу…

Макс отшвырнул её от себя и сделал это, пожалуй, слишком резко. Оливия упала на колени, наверняка содрала их, а её шелковые волосы безжизненно свисали, пряча заплаканное лицо. Его рука вздрогнула, поддавшись мимолетному желанию осторожно отбросить их за плечи…

Макс оскалился. Каким же жалким казалось ему это зрелище. Музыка ревела всё с той же громкостью, но радостные вопли опьяневших парней и девушек отчетливо пробивались сквозь оглушающие звуки. Оливия с трудом поднялась на ноги, смахивая слезы унижения. Наверное ей ещё никогда не приходилось быть в столь незавидном положении. Колени кровоточили, тушь потекла темными дорожками по покрасневшему лицу, а волнистые локоны в мгновение потеряли привычный порядок.

– Ты за это заплатишь, – прошептала она, впившись в него сверкающими глазами. – Понял? Мой отец размажет тебя по стенке. Тебя, твоего братца и всю твою жалкую семейку. И больше никогда ты не позволишь себе…

Вдруг музыка исчезла, а радостные вопли в мгновение превратились в крики о помощи.

– Пожар!

– Пожар!

– Вызывайте пожарных! Немедленно!

– Оливия? Оливия?!

Макс сбежал вниз по широким ступеням. Когда он взглянул на сверкающий софитами дом Линдбергов, во рту моментально пересохло, а кровь, казалось, перестала циркулировать в его теле. На втором этаже пылало яркое пламя. Окно было открыто и опасные языки лизали деревянную белую облицовку, пытаясь достать до красной крыши.

– Макар?! – взревел он и бросился к Оливии, которая так и застыла на месте, ужасаясь охватившей её гостей панике. – Где он?! – схватил Макс её за плечи. – Где мой брат?! Живо говори! Где он?!

– Я не знаю, – прошептала она, зажмурив глаза. – Где-то…в доме.

Громко зарычав, Макс ворвался внутрь. Он кричал так громко, так много, что во рту появился неприятный привкус крови. Столовая, кухня, гостиная, Макс спустился в цокольный этаж, где действительно располагался домашний кинотеатр. Но комната была пустой, а экран темным.

– Макар?! – взревел он, спеша вверх по узкой лестнице. – Макар, где ты?!

Объятый огнем паники и вселенского ужаса, Макс выбежал в коридор и не сразу заметил, как посреди гостиной стояла Оливия Линдберг и кричала глухим голосом слова, которые стали различимы только, когда он подошел к ней ближе.

– Слуга, ко мне! Слуга, ко мне!

– Ты конченая тварь! – закричал он и поспешил на второй этаж. – Макар?! Макар, где ты?!

Здесь уже всё было в дыму. Он был едким и ядовитым, прожигающим глаза и горло. Макс сорвал с себя рубашку и намочил её в одной из ванных комнат, куда огонь ещё не добрался. Прижав мокрую ткань к носу, он не переставал искать брата, который точно был здесь. Он точно был здесь, ведь чокнутая девица не побоялась зайти в горящий дом и звать его, как какую-то марионетку. И вдруг до Макса дошло: его младший брат был именно там, где этот злосчастный пожар и начался. За несколько минут он обыскал каждую комнату в этом чертовом доме и нигде его не было. И оставалось только одно место, где Макс ещё не бывал.

– …Слуга! Ко…мне!

Макс обернулся. Оливия стояла в конце коридора, прижимая к носу собственную ладонь и без конца выкрикивая мерзость, придуманную её воспаленным мозгом.

– Уходи отсюда! – приказал Макс, махнув рукой. – Уходи отсюда!

Но Оливия продолжала кричать, заглядывая в каждую комнату. И с каждой секундой всё медленнее.

Он выбивал ногой объятую пламенем дверь, которая никак не желала подчиняться. Но, когда деревяшке всё же пришлось уступить, она с грохотом вылетела с петель. Макс закрыл лицо тканью, прячась от вспыхнувшего оранжевого языка. Жар плавил его джинсы. Волосы на груди искрили, поджаривали кожу. Картина, открывшаяся перед ним, была самой страшной из всех, что он когда-либо мог увидеть. Большую белую кровать пожирало пламя. Оно уже съело шторы, карниз, взгромоздилось на белый потолок, торопливо кусало пол и огромный пушистый ковер. Шкаф, полки, телевизор – горело абсолютно всё.

– Макар?! Макар, где ты?! Я ничего не вижу! Я ничего не вижу, Макар! – безнадежно орал Макс, не чувствуя боли. – МАКАР?! – взревел он так громко, что его крик был слышен даже на улице.

А потом он увидел.

Рука его брата едва выглядывала из-под пылающей кровати. И увидел он её только лишь потому, что края огромного покрывала стали сворачиваться и сгорать, поднимаясь наверх.

Ковер под ним пылал. Он оббежал кровать со стороны окна, где огня было меньше всего, и вытащил обмякшее тело родного брата из невыносимо болезненных объятий ярого пламени. Он уже ничего не видел перед собой, не чувствовал едких запахов, боли от жара. Макс просто бежал, держа в руках того, кто был ему слишком дорог. Он с трудом удержал себя и Макара, спускаясь по лестнице, но только ступив на первый и ещё не тронутый огнем этаж, Макс рухнул на колени, продолжая держать младшего брата.

Он больше ничего не слышал, хотя всё вокруг ревело от паники и ужаса. Люди в желтом превратились в смутные пятна.

Рукам стало легче.

В нос проник свежий и холодный воздух.

А потом всё исчезло в бесконечной темноте спокойствия и безразличия. И если изредка в этой тьме появлялся слабый свет, то отдавал он блеклым оттенком изумруда.