– О существовании этого напитка знают только предводители ангелов. Он был создан для тех времен, когда мир окажется под угрозой. – сказал Роррес.

– И что же он делает? – спросил Клеонор.

– Он наделяет ангелов огромной силой, умениями, дающими небывалое превосходство над любым противником, кем бы он не был. – ответил Роррес.

– И какими же, например, умениями?

– Правитель, должен признать, что я не знаю. Его никогда никто до этого времени не употреблял, а предки оставили лишь общее описание. – признался Роррес.

– То есть ты даже не уверен, подействует ли он? – уточнил Клеонор.

– Ну что Вы! В этом я как раз абсолютно убежден. – ответил Роррес.

Клеонор тяжело вздохнул и заметно поник. Роррес на минуту было дал ему новую надежду. А теперь… Кто знает, может это обычная вода? Может, таким образом просто проверялась выдержка и ответственность предводителей? Надо было срочно возвращаться к более реальным делам.

– Правитель, Вы что, сомневаетесь в её силе? Вы мне не верите? – спросил Роррес.

– Роррес, тебе-то я верю, и тому, что ты веришь в мощь этой воды, я тоже верю. Но её сила слишком туманна и неясна. Нам нужно думать о более реальных вещах… Или ты можешь сейчас опробовать её воздействие?..

– Увы, правитель… Предание гласит, что только в нужный час вода даст силу, необходимую для победы над противником, кем бы он ни был.

– Да, слишком все сомнительно… Давай возвращаться, Роррес.

– Не огорчайтесь Вы так. Вот увидите, она не подведет, когда настанет решающий момент.

Роррес поставил чашу на невидимую поверхность, после чего та немедля исчезла из виду, взял Клеонора за руку, произнес тоже заклинание, и они очутились дома.

***

За окнами шел первый дождь после засухи. Капли воды падали на иссохшую почву, стекая сначала в трещины, которые постепенно наполнялись и образовывали повсюду небольшие лужицы. Вода не могла сразу проникнуть в затвердевшую от сильного зноя землю, но понемногу, медленно пропитываясь влагой, почва размокала, и вода стала поступать в её глубь, давая жизнь растениям. Все обитатели Орнуса вышли из домов, чтобы подставить свои лица долгожданному дождю. Лишь Гарнар без особого интереса наблюдал за движением капель воды по стеклу, сидя в своем кресле в тронном зале.

Со стороны сложно было сказать, о чем он думал, ведь его лицо редко говорило о сокровенном. Еще в детстве, когда он впервые понял, что его мысли не доступны даже Богам, он стал упражняться в самоконтроле, чтобы его тело не выражало того, до чего не может достучаться никто во Вселенной, и он достиг больших высот в этом искусстве. Но все же оставалось одно существо, способное предугадать ход его мыслей и намерений – это был его брат.

Клеонор не умел заглядывать в души, он не анализировал язык тела, он просто чувствовал брата, он просто знал его, оттого Гарнар боялся Клеонора. И сейчас, когда его цель так близка, когда оставалось только дождаться нужного часа и протянуть руку, Гарнар знал, что брат может помешать ему. Не потому, что Клеонор не любит его, не потому, что так страстно хочет власти сам, и даже не потому, что хочет выслужиться перед Богами.

Брат был слишком труслив, на взгляд Гарнара, и предпочитал придерживаться устоявшегося порядка. Мысль о том, что им с братом придется строить новый мир, пугала Клеонора не вероятностью неудачи, не возможностью проколов, и даже не тяжким грузом ответственности, которая бы легла на их плечи. Гарнар знал брата так же, как тот знал его. Они были противоположностями, но не черным и белым, не хорошим и плохим, ведь в их мирах не было как такового зла. Активное и пассивное в полной мере проявили свою сущность в этих братьях: Гарнар был наделен мощью движения и изменений, а Клеонор – обладал тем спокойствием, за которым стояла сила тишины Вечности. Гарнар часто спрашивал себя, почему именно их с братом выбрали для правления? Ведь те, кто сделал именно такой выбор, наверняка видели их диаметрально противоположную суть. Гарнар не знал ответа на свой вопрос, но был твердо уверен в том, что не отступится от своих намерений. Поэтому сейчас необходимо было просчитать сценарий, в котором Клеонор попытается всячески помешать ему исполнить намеченное. Вдруг в огромную резную дверь из синего дерева аргулы кто-то постучал.

– Войдите, – громко прокричал Гарнар, – чего уж там, раз пришли… – добавил он, чуть понизив голос.

Гость вошел. Своды дверного проема немного не доставали до его головы. На лице Гарнара, вопреки его обычному самоконтролю, изобразилось удивление.

– Ты?..

***

Аццо с Эмелиной расположились в одной небольшой пещерке, Расул с Джоном рядом в другой. Лошадей и верблюдов развьючили и укрыли в соседних нишах. Пыльное облако вдалеке говорило о скорой встрече с Ибэ.

– Сколько времени вам нужно, господин Шульц, чтобы насладиться силой стихии? – язвительно прокричал Расул, хотя его совершенно не интересовал ответ, поскольку он в любом случае покинул бы это место к вечеру следующего дня, несмотря ни на что.

– Думаю, дня вполне будет достаточно, – не заметив ноты сарказма в голосе уйгура, ответил Аццо.

– Какое счастье, господа! Вы все же решили дать нам шанс не сгинуть с этого света! Вы точно определились? Может, на недельку тут останемся? Чем не отдых? Лошади как раз к этому времени совсем обессилят, да и мы, впрочем, будем в похожем состоянии. – язвил Расул.

– Расул, боже мой! Я прошу тебя. Мы же уже обо всем договорились! – Аццо был не в настроении.

– Рано к богу обращаетесь! Ладно, вы как хотите, а я попробую поспать под это дикое завывание. Всем спокойной ночи, господа. И пусть вам приснятся волшебные сны! – сказал Расул, демонстративно отвернулся к каменной стене и засопел.

И буквально через несколько минут снаружи послышался дикий гогот, завывания, шум, грохот, будто несметное полчище самих бесов неслось через ущелье. Можно было различить и пушечный залп, и крики раненых и стук копыт. «Ничего, это всего лишь ветер», – подумал Расул, и тут же заснул, в отличие от других членов группы, которым не удалось так же благополучно погрузиться в сон.

– Боже мой, Аццо! Все-таки зря мы не послушались Расула. Такое чувство, будто мы попали в самый ад! Мне так жутко никогда не было… – пролепетала испуганная Эмелина, прижимаясь сильнее к Шульцу.

Но тот не замечал ничего. Он как загипнотизированный уставился на пелену песка, пыли и мелких камней, которые нес с собой ветер, как будто пытаясь что-то разглядеть в глубине, и вид у него был совершенно безумный: глаза сверкали неестественным блеском, кончики губ были слегка приподняты, взгляд неподвижен. «Надо было остаться с Расулом», – подумала Эмелина и, закрыв глаза, стала пересчитывать барашков, безмятежно прыгающих через забор.

Джон тоже вскоре заснул, свернувшись калачиком. Не спалось одному Аццо, который за всю ночь не сомкнул глаз не на минуту. Буря необъяснимым образом притягивала его. Он чувствовал, что в своей глубине она скрывает нечто, способное из обычного человека сделать великого завоевателя. Пусть его догадки были абсолютно антинаучны и неприемлемы для ученого его уровня, он откуда-то знал наверняка: это благодаря походу через Джунгарские ворота Чингиз хану удалось стать величайшим властителем Азии.

Аццо ни с кем не делился своей уверенностью, ибо его посчитали бы безумцем, да и ко всему прочему, Шульц вовсе не хотел, чтобы это нечто вдруг досталось кому-то еще. Поэтому пришлось подделать пару старинных китайских рукописей, чтобы уверить научное общество, что в Джунгарских воротах могут быть сокровища, оставленные и самим Чингиз ханом, и многими купцами, которые во время существования Великого Шелкового Пути не раз бросали свои караваны, пытаясь спастись от дьявольского ветра, вселявшего дикий страх и ужас в их души.

Йенский университет, в котором как раз трудился Аццо с Карлом, на тот период был очень заинтересован возможностью открытия исторических сокровищ, оттого без промедления началась организация этой экспедиции. Эмелина была внебрачной дочерью одного из профессоров с их кафедры, как раз приехавшая погостить к отцу из солнечной Испании, и, услышав его разговоры о предстоящей экспедиции в Джунгарию, тут же загорелась этой идеей. Благо сама она училась на историческом факультете, оттого капризы дочери профессор как-то смог обосновать и, хоть и пришлось приложить немало усилий, договорился о включении её в состав экспедиции.

Джон Уоллис являлся меценатом, спонсирующим данный исторический поход. Откуда этот англичанин узнал о планируемой экспедиции, никому, право, не приходило в голову выяснить: все были слишком счастливы от того факта, что кто-то оплачивает столь затратное мероприятие. Расула же в проводники им предложил русский посол уже в Чугучаке. Так и сформировалась их небольшая интернациональная группа, которой, в общем-то, Шульц был вполне доволен, даже не смотря на возникшее недопонимание с Расулом.

Как ни странно, о Карле Аццо сейчас совсем не грустил, хоть они дружили с добрый десяток лет. Теперь ему было разве что обидно за друга, который рано погиб, больше из-за своей глупости и безрассудства, чем по вине волков. Выросший в своем идеалистическом мире, Карл имел плохое представление об опасностях, таящихся в реальной жизни, ему море было по колено, оттого, подгоняемый ко всему прочему своей жадностью, он не воспринял в серьёз предупреждение Расула и полез в одиночку в эту заброшенную шахту. Что ж, все мы когда-нибудь окажемся по ту сторону жизни, но сейчас надо было смотреть только вперед, что Аццо и делал, и в прямом смысле в том числе: вот уже который час всматривался в рычащее пространство перед собой сквозь небольшой скальный проем.

***

Гигантский вихрь чистой энергии разрушительной силы пронизывал космическое пространство, рождая при этом два луча ярчайшего света, которые исходили из его полюсов. Эти лучи простирались на огромные расстояния, наполняя тьму своим светом, который был виден многим, даже самым отдаленным, галактикам. Гигантская вихрь, вибрируя, порождала свою песню – песню самого огромного и грозного объекта во Вселенной. Звук этого просыпающегося зверя вселял трепет и страх.

В центре этого вихря находилось нечто вроде ядра, совсем небольшого по сравнению с самим гигантом, которое и являлось источником столь мощного излучения.

Редкие астероиды и метеориты, проплывающие рядом, в мгновение испепелялись безжалостным исполином. Все внегалактическое пространство содрогалось от этого новоявленного гиганта. Но больше всего пугало то, что он продолжал расти.

Увидев это смертоносное чудище, рассекающее пространство своими огромными жалами, Боги замерли. Нет, даже они не могли предсказать подобный исход событий.

***

Дождь шел, не переставая, громко барабаня по крышам. Птицы весело плескались в лужах, животные наблюдали за ними из своих укрытий. Только в одном месте атмосфера сейчас была накалена до предела. Это был тронный зал.

– Опрес? Ты? Что ты тут делаешь? – спросил недоумевающий Гарнар.

– Здравствуй, Гарнар. Предваряя вопрос, никто не знает о моем визите к Вам, это сугубо мое решение. – ответил ангел. Гарнар жестом попросил его продолжать. Заявление Опреса его заинтриговало.

– Как Вам известно, – продолжил соратник Рорреса, – ангелы всегда следуют за своим предводителем, коим у нас сейчас является Роррес, и мы не имеем права его ослушаться. Подобное неподчинение влечет за собой крайне серьёзные меры наказания. – ангел помедлил, – Но, видите ли… В общем. Я знаю, что Вы намерены делать, и я полостью солидарен с Вами в этом вопросе. Я устал, просто устал от постоянной необходимости подчиняться. У меня есть свое мнение, но нет свободы действия. Я не желаю более подчиняться не Рорресу, не Клеонору, не Богам.

– Хм… Это все конечно очень здорово, но зачем ты пришел ко мне?

– Я хочу перейти на Вашу сторону и помочь в битве. – ответил Опрес.

– Но тебе все равно нужно будет подчиняться. И в данном случае – мне. – сказал Гарнар, внимательно рассматривая изменника. Врет он или честен? Что у него на самом деле на уме?

– Да, но я знаю Вашу позицию. К чему Вы стремитесь. И, если Вам удастся осуществить задуманное и установить свой порядок, в таком мире будет больше возможностей и больше свободы действия, не будет прежнего тотального контроля. – ответил Опрес.

– Контроль будет всегда. В любом случае. Без него мир постигнет хаос. Ты же это сам знаешь. —сказал Гарнар.

– Да, но контроль тоже может быть разным.

– Что верно, то верно, – Гарнар задумался, глядя на извивающиеся струйки воды, стекающие по стеклу. – Так и что же получается у нас в итоге: перед самой битвой ты предлагаешь мне взять в свое войско дезертира, поверив на слово его искренности?

– Я могу доказать свою преданность Вам. Только скажите. – сказал Опрес.

Гарнар не верил ангелу. И не вправе был допустить ни малейшего промаха. И даже если Опрес был специально заслан Клеонором для каких-то целей, Гарнар всегда умел извлечь из любой ситуации личную выгоду. Вот и сейчас подвернулся такой момент. Осталось только придумать, как максимально эффективно для себя использовать новую возможность, не допустив ошибки.

– Хм… ну для начала, мой новоявленный друг, можно вкратце обрисовать обстановку в лагере моего любимейшего брата. Судя по твоему заявлению, он все же догадался, какие цели я преследую в действительности? – спросил Гарнар.

– Ангелы ведут свою обычную подготовку. Никаких дополнительных сил пока не задействовано. Во всяком случае, открыто. Клеонор и Роррес большую часть времени проводят вдвоем, долго беседуя. О чем именно, остается только догадываться. А о Ваших грандиозных планах я узнал не от Клеонора. Хотя и он, думаю, тоже давно догадался о них. – сказал Опрес на одном дыхании.

– Так это не он тебе сообщил? – удивился Гарнар.

– Нет. – ответил ангел.

– А откуда же ты тогда узнал?

– Сам понял. Ведь не для кого ни секрет, каких принципов и каких взглядов Вы придерживаетесь, и на что Вы готовы пойти ради достижения своих…

– Это все конечно о-очень занимательно, – Гарнар небрежно прервал Опреса, ответ ангела его не удовлетворил, – но предположения это одно, а уверенность, с которой ты мне сообщал о моих же намерениях – совсем другое. Знаешь, у меня нет времени на эти детские игры. Так что – или ты говоришь мне правду, или проваливай отсюда, пока я окончательно не вышел из себя.

Опрес глубоко вздохнул. Однако ни волнения, ни испуга не выразил, напротив, будто собирался сбросить гору с плеч:

– Просто я знаю про бранденбергов…

***

– Я давно изучаю этих животных, – продолжал свой рассказ Опрес, – Впервые заинтересовался необычными свойствами бранденбергов еще мой дед. Его труд продолжил мой отец, а затем и я. Долгие годы я стоял на пороге величайшего открытия, которое буквально парило в воздухе. Но мне постоянно чего-то не хватало, какой-то совсем маленькой детали, небольшого факта. У нас на Мерносе была пара особей, за которыми мы постоянно наблюдали, поэтому я сразу обнаружил, что мои животные, вместе со многими другими, телепортировались вдруг в Ваше угодье. Я стал думать, зачем же они Вам, тем более накануне Великой Битвы за артефакт. И тут меня и осенило… Та маленькая деталь, которую я постоянно упускал – это сила артефакта. Она, должно быть, активизирует ту удивительную цепочку ДНК бранденбергов, и они становятся способными… Но Вы и так в курсе, думаю. Вот тогда я и понял о Ваших намерениях. Ведь вряд ли для чего-то еще можно использовать это свойство бранденбергов, кроме как … Ну Вы понимаете…