Глава 2.Я была глупой

Я возвращалась по Пайн стрит, абсолютно не переживая о том, что время близится к двум часам ночи. Фонари пусть и скудно, но все же освещали эту улицу, застланную опавшими листьями. Слабый ветер поднимал их и тут же опускал.

Я любила раннюю осень и особенно любила в это время года погружаться с головой в новое увлечение. Обычно это были старшекурсники, такие как Стью.

Так что сейчас все мои мысли занимало воспоминание о сегодняшнем вечере – долгожданном поцелуе у костра под гитарные мотивы. И то, что Стью не проводил меня, я списала на его самодовольство. Ведь спросив меня один раз, в который я ради приличия отказала, он уселся обратно в походное кресло.

«Ничего…Здесь же всего квартал, а ему явно хотелось остаться там…», – глупо рассуждала я.

На самом деле я никогда не была предусмотрительной. И сбегала, потому что наивно полагала, что не подхожу под цели маньяка, а может, и назло маме. Мне казалось, что она превратила меня в полную свою противоположность, хотя, наоборот, должна была привить боязнь ко всему.

Все жертвы еще не достигали совершеннолетия, а я все же уже была на втором курсе университета. То есть была взрослой девочкой. Да и вообще, не считала, что такое может произойти со мной. Ведь до этого я лишь слышала сводки новостей, и такие зверства не касались моих родных.

«Раз не мое и не близко – меня это не касается», – так я размышляла. И, кажется, поплатилась за свое легкомыслие и эгоизм.

Через парочку домов я бы вернулась в свой, взбираясь по заранее подготовленной лесенке. Рухнула бы в кровать и уснула, вспоминая о Стью, а на следующий или через день я бы снова сбежала в его объятия.

Но рука, которая закрыла мне рот и глаза, изменила мои планы, как и всю мою жизнь.

Я даже не успела осознать произошедшее или пронести в голове последнюю мысль. Я ощутила странный привкус во рту, мир перед глазами канул в мрак, а потом и я последовала за увлекающей меня тьмой.

Сопротивление век было сильным, я кое- как разлепила глаза. Я попыталась разглядеть предметы, но все они расплывались, превращаясь в один. Тряхнула головой, часто моргая, пытаясь обновить мутную картинку перед глазами. Пульсирующая боль отдавала в виски.

Спустя пару минут мне удалось различить вещи, чтобы понимать, где я нахожусь. Это был, во всей видимости, подвал частного дома. Деревянные и ветхие полы, несколько полок с раскиданными бутылками, парочка коробок, а также яркий запах сырости вперемешку с чистящими средствами. Здесь не было пыли…

Мои руки были заведены назад и туго связаны тонкой плетеной веревкой, не давая возможности даже провернуть их, и я чувствовала на своем предплечье ноющую боль. Вероятно, там была рана, но увидеть, какая именно, я не могла.

Первая моя мысль была смешной, неуместной и очень наивной. Вдруг, моя слишком тревожная мама решила проучить невоспитанную и дерзкую дочь, схватив ее по пути к дому, и напугать с помощью какого-нибудь знакомого? Да так, чтобы я насовсем забыла, что такое прогулки, и боялась, как и она, каждого шороха.

Но я понимала, что мама бы не стала так изводить и калечить психику своего ребенка. Так что пришлось признать, что я попала в ловушку недавно провозглашенного убийцы или очередного психопата.

– Это…он? – произнесла я еле слышно, вспоминая громкие статьи.

Сложно в полной мере описать чувства, что я испытала.

Страх? Одного этого слова недостаточно. Трепещущее сердце первым выдало жуткую тревогу. Грудную клетку сдавило так, что становилось трудно дышать. Словно невидимые объятия сжали меня в крепких тисках, а на шее появилась петля, которую медленно затягивали. Задрожали губы, и глаза застилали слезы, искажая все вокруг. Я испытывала раздирающий душу ужас и гнетущее ожидание того, кто меня забрал.

Но самым пагубным из всех чувств была надежда. Я упорно ждала, что за мной придут с минуты на минуту. Что сюда ворвется полиция, и офицер развяжет и успокоит меня, как это было в многочисленных фильмах, которые я так любила смотреть. Это убеждение было твердым.

Но когда я услышала, как ключ в двери проворачивается, я впала в ступор. В некое заторможенное состояние, когда мозг и тело еще не поняли, что нужно делать.

А вот скрип деревянных половиц, по которым нарочно медленно спускался мой похититель, все же заставил меня забиться в угол.

Чего я ожидала? Что он не заметит меня в тени этой комнаты? Глупость…Но, видимо, сработал мой инстинкт самосохранения.

Мерзкий голос стал насмехаться сквозь плотную ткань. Он показался мне еще молодым мужчиной, быть может, лет тридцати пяти. На нем были джинсы и толстовка, на первый взгляд чистые и даже не потрепанные. Телосложение не сильно крепким, а рост чуть выше среднего. Даже находясь в стрессовой ситуации, мой мозг сразу же прикидывал, смогу ли я его одолеть. Но нет, я бы не решилась.

«Почему он надел медицинскую маску? А вдруг не собирается убивать? Ведь если я увижу его лицо, у меня не будет шанса?»

Эти мысли, дарящие повторную глупую надежду, сразу промелькнули в моей голове. И я, не зная зачем, выползла на свет, словно мошка.

Он перестал смеяться, но его щелевидные глаза выдавали удовлетворение.

– Зачем вышла? Хотела же спрятаться, – усмехнулся он, засунув руки в передний карман толстовки.

– Я…– Мой голос не был похож на привычный. Он был настолько тонким, что я даже запнулась. – Я не хочу умирать, – выдавила я из себя искренние слова, но без явной мольбы. А он в ответ выдал истеричный смешок.

– Нашла чем удивить. Никто этого не хочет.

– Вы…хотите…убить меня?

И вновь странная насмешка.

– А ты что думаешь?

«Его смешит все это? Чего он ждет? Что его не будут бояться? Или, наоборот, безукоризненного послушания?», – спросил мой внутренний голос, а глаза метались в растерянности.

Благодаря маме я изучила сотни книг про психические расстройства. Мне казалось, что у нее совсем тяжелая форма ОКР¹. Также я ознакомилась с множеством историй про мышление убийцы, ведь планировала писать детектив. Да, я была начинающим писателем.

И когда я сталкивалась с психопатом лицом к лицу, это было лишь в моем выдуманном мире, где я знала, что ожидать от маньяка. А здесь…В реальном мире – у каждого своя уникальная история, как им кажется, оправдывающая их страшные деяния. И его истории я не знала…Но поняла, что должна.

– Так что…– собралась с мыслями я.– Что вам нужно?

– Почему ты не бьешься в истерике? – сузив глаза и наклонив механически голову в бок, спросил он.

– Ч-что?

– Я хочу …увидеть твои страдания, – говорил он размеренно и надменно, словно я общалась с начальником или психотерапевтом.

Его голос был на удивление приятным, без хрипотцы или дефектов речи. В другой ситуации я бы даже сказала, манящим.

– Что вы имеете ввиду?

– Пережди эту ночь здесь с мыслями о все-е-их своих близких.

Он подошел к деревянному комоду и грубым рывком открыл первый ящик. Достав оттуда глубокую металлическую миску, он налил в нее воды из пятилитровой бутылки, что стояла возле.

Присев на корточки, он поставил миску передо мной на пол.

– А это…Если вдруг замучает жажда.

Он осматривал меня, словно зверушку в зоопарке, изучая с головы до ног. Но, к счастью, я не заметила в его взгляде какой-то похоти.

Я даже не двигалась и старалась не показывать своей дрожи. Мне не хотелось этим подпитывать его неизвестные мне желания.

Он громко цокнул и ушел, поднимаясь по лестнице с тем же скрипом. А я лишь смотрела на миску с водой, обдумывая его странные слова.

«Что он имел в виду, говоря о моих близких? Он что, собирается причинить им вред?!»

Поток мыслей обрушился на меня головной болью, отдающей всё также в виски.

Вскоре я прикрыла глаза от усталости и постепенно провалилась в сон. Наверное, организм устал бороться со стрессом и решил перезагрузиться. Только вот «перезагрузка» не решила бы мою проблему, как, например, в случае с компьютером или айфоном.А жаль…

Глава 3.Я была смелой

Я проснулась в своей комнате и кинула взгляд на фотокалендарь с группой «BTS». Отметив маркером предстоящее день рождения брата, я впервые за две недели не решилась сбежать из дома ночью.

Накинув халат и махровые смешные тапочки, я вприпрыжку спустилась на первый этаж.

Мама уже стояла у плиты и варила овсяную кашу. Я крепко обняла ее сзади, а она слабо улыбнулась, ворча, что мои объятия ей мешают.

– Всё, всё! – посмеялась я и присела за стол, предвкушая завтрак.

Со второго этажа спустился отец и младший брат, который явно, как и я, гулял этой ночью. Его волосы были растрепаны, глаза еле раскрывались, и, позабыв о манерах, он выперся без футболки.

– Доброе утро!

– Мам, у нас что, опять овсянка?!– цокнул брат, присаживаясь рядом со мной.

– А тебе что нужно? Омлет с колбасками? – дразнила его я.

– Не помешало бы, знаете ли.

После этих слов я влепила ему в шутку подзатыльник и…вновь проснулась. Но уже не в своей уютной и маленькой спальне, а в сыром и темном подвале.

Сон был слишком реальным. Мне казалось, я чувствовала тепло матери, а ладонь словно и впрямь прошлась по дубовой голове брата. Мои глаза тут же налились слезами.

– М-мама. Т-ты, наверное, сходишь с ума?

Я понимала, что, узнав о моем похищении, она слепит все самые страшные картинки в своей голове воедино. И от них у нее может случиться приступ. Мне было больно думать о ней.

«Надеюсь, ты будешь думать, что я сбежала. Хотя бы…пока что»

Мой живот урчал, в горле пересохло, а на щеках чувствовались застывшие слезы. Думаю, я заработала себе обезвоживание из-за обильных слез и распития незадолго до похищения алкоголя.

Я смотрела на миску с водой, желая нырнуть в нее лицом, словно собака. Хотела утолить жажду и заодно умыться, но боялась, что она может быть отравлена. Хоть и трезво оценила, что красть меня, чтобы просто отравить, совсем неинтересно. Особенно такому изощрённому психу, как он.

Здесь царил полумрак, едва рассеиваемый одинокой лампочкой без абажура, которая одиноко свисала на длинном шнуре. Я не знала, утро сейчас или день, а может быть, и вовсе ночь. Из-за стресса я могла проспать как пару часов, так и целые сутки.

Потеря ориентации во времени дезориентировала меня, и мне снова захотелось спать. Возможно, это было из-за слабости. Но как только я услышала, как открывается старый замок, я почувствовала прилив сил, словно была готова бежать стометровку. Моё тело напряглось, а сердце забилось с бешеной скоростью… Я испытывала… адреналин? Не знаю.

Мой похититель спустился и, увидев нетронутую миску с водой, кажется, был разочарован. Вальяжным шагом он двинулся в мою сторону, засунув руки в карманы спортивных брюк, и пнул ее, переворачивая вверх дном. Вода растеклась по деревянным полам и в щели между реек.

«Мне нужно было выпить ее!», – пожалела я мысленно и тут же произнесла вслух, зачем-то оправдываясь:

– Я…только встала… Не успела даже выпить воды.

Он резко повернул голову в мою сторону и усмехнулся, а после присел к миске, чтобы поднять ее.

– Ла-а-адно, – ответил он с тенью сомнения и направился к комоду. Взяв бутылку с водой, он вновь наполнил миску почти до краев, поставив в метре передо мной. Специально небрежно, чтобы вода расплескалась возле.

Недолго думая, я зашаркала по пыльным полам на коленях. Пришлось изощриться, чтобы удержать равновесие с заведенными назад руками и не рухнуть лицом вперед. Как только я ощутила на губах воду, я стала жадно пить ее, как дворняжка в жару. Из раза в раз поднимая голову, потому что не могла задержать дыхание.

И знаете, что самое странное? Я надеялась, что ему понравится подобное представление.

«Может, если я буду послушной и отчаянной, ему будет интересно наблюдать за мной? Лучше же, чем просто убить? Такие люди любят играть в кукловодов…» – такие мысли витали в моей голове.

– Хм…Так ты и вправду не успела ее выпить? – ухмыльнулся он, погладив меня по голове, как тот, кто подал дворняжке жизненно необходимую миску воды. Я вздрогнула от неожиданного контакта и замерла.

– А я-то уже подумал, что ты не доверяешь мне.

Он говорил так, словно мое недоверие совсем ничем не обусловлено и мало того, даже задевает его чувства. Интересно, эта обидчивость была показной или настоящей?

– Ну так что? Как тебе ночь в этом месте? Думала ли ты о ком-то из своих близких?

Еще раз глотнув воды, я поднялась. Я боялась сказать, что думала о маме и также боялась пытаться врать ему. Ведь не думать в моей ситуации было невозможным. Мне только и оставалось что думать.

– Да.

– И о ком же?

– Обо всех. Меня, наверное…потеряли.

– Хм…это хорошо, – улыбнулся он. Я даже растерялась из-за его положительной реакции. Если бы меня активно искали, ему следовало бы быть осторожнее и опасаться разоблачения.

«Возможно…ему нравится играть с полицией? Ведь он не просто так задает эти вопросы о близких. Что же ему нужно…»

– А может…и нет, – проскулила я, чтобы проверить теорию. – Я же слишком часто сбегаю из дома. Какая же я глупая!

– Хочешь сказать, тебя могут и не искать сейчас ?! – вырвалось с его рта почти что криком.

Я ходила по опасному лезвию слова. Одно неверное и его ярость выйдет за пределы. Но сейчас мне оставалось лишь рисковать.

– А что? Зачем тебе знать, о ком я думаю? Ты… хочешь причинить вред моим близким?

Я решила задать прямой вопрос, не заметив, как перешла на ты. Уже без слез и всхлипов. Так, словно интересуюсь погодой за окном, которого здесь нет. И, кажется, этот вопрос ввел его в ступор.

– Т-ты…– запинался он, возмущаясь. – Ты ос-смеливаешься задавать мне такие вопросы?! – его глаза расширились от удивления.