– Антон погиб в автокатастрофе, – машинально повторила Катя слова Алины, хотя уже прекрасно понимала: все, что говорила ей подруга в последний год, было сплошной ложью.

– Ха!.. – Джин откровенно насмехалась. Ей доставляло истинное удовольствие наблюдать за реакцией Кати. – Он не мог погибнуть в автокатастрофе. Он был воителем, бессмертным. У него была идеальная реакция и регенерация, благодаря которой практически любая рана затягивается за минуты, ну за часы, если дело совсем плохо. Он сгинул в замке одного темного, выполняя задание своей госпожи. А твоя Львова, не будь дурой, спуталась с его братцем и все-таки заполучила знак. Не все такие бестолковые, как ты. – Джин перевела дыхание. – Все, идем. Надеюсь, ты меня поняла, они все равно тебе не помогут.

Рыжая отпихнула девушку с дороги и вышла в широкий гостиничный коридор.

Катя побрела следом, ничего не видя и не замечая. Сама того не зная, темная подарила ей надежду. Алина, ее старая подруга, и Вадим, парень, который когда-то любил ее, принадлежали к проклятому миру волшебства. Они были так же сильны, как те нелюди, что держали ее в плену, но принадлежали к вражеской стороне. Если бы ей удалось связаться с кем-то из них, у нее появился бы шанс на свободу. Не было никаких гарантий, что им захочется помогать смертной. О высокомерии сверхсуществ за эту ночь Шемякина узнала вполне достаточно. К тому же, как связаться с Вадиком, она не представляла. На квартире бывшего она не была ни разу, а номер телефона он мог сто раз сменить. Еще существовала вероятность, что за свою помощь они потребуют от нее того же, что и Паша со своей компанией безумцев. Но, по крайней мере, как сказала Джин, среди светлых не бывает вампиров. Слова рыжей о том, что никто из ее старых друзей не сможет ей помочь из-за ограничивающих их свободу магических законов, Катя даже не вспомнила. Окрыленная новой надеждой, она уверенно спустилась по лестнице и даже позволила Паше взять себя за руку, когда он усаживал ее в «мерседес» Джерома, поданный к самому входу в отель.

Как прошел второй день ее свадьбы, Катя не помнила. Поздравления, смех друзей, объятия, тосты слились для нее в единую пытку ложью, на которую ее обрек муж. Сам Паша выглядел как обычно, он улыбался, отвечал на вопросы, кружил ее в танце по огромному залу ресторана, который сам выбрал для второго дня торжества.

– Коледов, что ты сделал с женой? На ней лица нет! Нельзя так усердствовать, здоровье подорвешь! – шутила Машка, обнимая сразу обоих молодых.

– Катька, как я тебе завидую! – вздыхала Анька. – И когда это Пашка стал таким красавчиком? Как я могла этого не разглядеть? А то мы с тобой посоревновались бы, кто круче.

– Павлик – наш герой! Самую лучшую бабу захапал, – ржал Вовка из параллельной группы, опрокидывая в ненасытную глотку очередную порцию водки. С каждой новой стопкой к нему возвращался нормальный цвет лица, несколько поблекший после вчерашнего веселья.

– Если она тебе надоест, только свистни, вмиг утешу! – шутил Андрей, сосед Паши по лестничной клетке. Они вместе ходили в детский сад и в первые три класса школы, о чем парень сообщил новоявленной жене не меньше чем пять раз за последние сутки.

День, окутанный в саван тьмы, пролетел незаметно. За ним наступил следующий, а потом еще один и еще. Так прошли три полных тоски и отчаяния месяца, каждый час из которых тянулся невыносимо долго. Катя из симпатичной, полной жизни, веселой девушки превратилась в затворницу, запертую в золотую клетку новой Пашиной квартиры. Ее окружали красивые дорогие вещи, по вечерам муж приносил ей цветы, изысканные украшения и великолепные наряды, которые она складывала в огромный шкаф в спальне, даже не распаковывая. Надежда, родившаяся в душе от слов Джин, медленно угасала. Связаться с Алиной и попросить помощи у старой подруги не было никакой возможности. Ее ни на секунду не оставляли одну, каждый миг, когда Паши не было дома, возле нее дежурил кто-то из его друзей. Иногда это были члены его боевой группы, но чаще – люди или вампиры совершенно незнакомые. Одни относились к Кате с таким же презрением, почти ненавистью, как и ирландка. Другие сочувствовали несчастной пленнице. Эти тяготились своей скорбной миссией и потому были скрытны и неразговорчивы не меньше первых. Третьи (и их было большинство) выказывали полное безразличие. Чувства смертной девушки оставляли их сердца равнодушными, а ее мольбы и слезы только раздражали. Они пришли помочь своему приятелю Паше или оказать услугу Кире, пользующейся в своем мире огромным уважением. На сантименты и общение никто настроен не был.

Очень скоро Катя поняла всю тщетность своих попыток разжалобить тюремщиков. Она больше не плакала, не кричала, просто сидела в темной комнате, куда сквозь плотные шторы не проникал ни единый лучик солнца днем, не заглядывали фонари и не светила извечная иллюминация столицы по ночам. Она почти ничего не ела и не пила. Ее обычно ухоженные волосы свалялись, и на макушке появились некрасивые черные корни. Она забыла, что такое макияж. Несколько недель не подходила к зеркалам и ни с кем не разговаривала. Хмурым, недовольным ее присутствием в собственном доме тюремщикам было не до заточенной в четырех стенах хозяйки и ее душевных терзаний, а сотовый телефон – единственную возможную связь с внешним миром – Паша отобрал у нее сразу после второго дня свадьбы, опасаясь, что она сможет дать весточку Алине.

На смену лету пришла осень. По карнизу барабанили тяжелые капли дождя, а по ночам за окном завывал ветер. Те, кто приходил караулить жену Павла, теперь одевались в теплые пальто и плащи. Потом некоторые обзавелись головными уборами и постоянно кутались в огромные шарфы. Так Катя узнала, что наступила зима. Она не видела снега, как не замечала потоков воды, ливших с небес парой недель раньше.

Муж по-прежнему старался побороть ее предубеждение. Он выказывал ей всяческое внимание, заваливал подарками, приставал с ласками, на которые она не реагировала даже малейшим, едва различимым в тишине вздохом. Неожиданно вспыхнувшая в сердце Кати любовь погасла, оставив после себя пустоту и горечь. Поцелуи, которые еще недавно доставляли ей неземное блаженство, вызывали отвращение. Она все время ощущала острые клыки, которые Паша умело скрывал раньше.

Когда в большой гостиной пятикомнатного пентхауза появилась нарядная новогодняя елка, девушка не выказала никаких эмоций. Молодой веселый парнишка с коробкой красочных игрушек и пушистой мишурой в руках предложил помочь ему с украшением квартиры, но она лишь безразлично пожала плечами. Этот праздник для нее ничего не значил.

В волшебную ночь к ним в гости пришли все члены группы Павла и еще несколько человек. Катя видела их всех раньше, но не знала, как кого зовут. В честь торжественного события Паша лично запихнул ее под душ, отмыл свалявшиеся волосы, нанес на них любимую Катину краску, наложил на лицо едва заметный макияж и нарядил жену в серебристое коктейльное платье, подчеркивающее ее стройную фигуру.

Ее, как красивую куклу, усадили в центре стола. Никого, казалось, не заботило, что в этом доме она выполняет роль обременительной приживалки, а никак не хозяйки.

Кира произнесла первый тост, пожелав всем удачи в новом году. Воители выпили шампанского, вампиры – алой жидкости, налитой в винные бокалы. От вида красных разводов возле губ немертвых Катю ощутимо мутило.

– Напиши желание под бой курантов, оно обязательно сбудется, – шепнула девушке ее соседка справа, очаровательная красавица по имени Ирина. Она принадлежала к категории сочувствующих и несколько раз советовала пленнице согласиться на получение знака. «Быть воителем намного лучше, чем вампиром. Почти ничего не меняется», – убеждала она. Но Катя неизменно отвечала молчанием на ее бурные тирады.

– Спасибо, мои желания давно не исполняются, – вежливо ответила жена Павла, отставив бокал в сторону. Ее тарелка так и осталась пустой до утра. Гости разошлись около пяти. За окном взрывались петарды, слышались гудки машин и крики гуляющих людей. Паша с довольным видом смотрел новогоднюю передачу. В руках у него была чайная чашка, наполненная кровью. Он медленно тянул адский напиток, мельком глядя на сжавшуюся на стуле супругу. Катя так и продолжала сидеть на месте, когда за последним из гостей закрылась дверь.

– Иди ко мне, детка, – проворковал он, махнув рукой.

Девушка не шелохнулась, лишь вцепилась тонкими пальцами в белую скатерть, словно она могла помешать вампиру вытащить ее из-за стола и исполнить свой супружеский долг, вопреки ее желанию.

– Ну же, Катя, хватит уже дуться. Маргарита готова подарить тебе знак прямо сегодня, только согласись, – в его голосе послышалась неуверенность с легкой ноткой мольбы.

– Я хочу вернуться к родителям, – спокойно сказала девушка, зная, что ее слова ничего не изменят.

– Это невозможно. – Паша замялся, его глаза забегали по комнате в поисках того, на чем можно было бы остановиться. Не найдя ничего нового, они вернулись к лицу Кати. Встретившись с женой взглядом, вампир нехотя проговорил: – Это невозможно, ты для них умерла. Неделю назад состоялись твои похороны.

– ЧТО??? – Впервые со дня свадьбы Катя почувствовала прилив сил и необычайного волнения. Она вскочила и подбежала к дивану, на котором сидел Павлик. – Что ты сказал?

– Мы все, становясь бессмертными, умираем для своих родственников и старых друзей. Можно некоторое время подождать, пока отсутствие возрастных изменений не станет слишком заметным. Кто-то якобы навсегда уезжает за границу, кто-то инсценирует автокатастрофу или какую-нибудь смертельную болезнь. Поскольку ты сама не готова была попрощаться со своими, я сделал это за тебя. Катя Коледова погибла в авиакатастрофе, когда отправилась провести выходные в Милане, где собиралась купить новогодние подарки. Естественно, не осталось даже тела. Поскольку летела ты на частном рейсе, принадлежащем моему близкому другу, то пресса массово не освящала эту трагедию. Твой безутешный муж вынужден был рыдать над пустым гробом. Возможно, тебе будет интересно узнать: как только ритуальные автобусы отъехали от кладбища, и Аня, и Маша предложили мне найти у них утешение и полную поддержку.

Катя не могла поверить тому, что говорил Паша. Это было каким-то безумием, бредом больного, несмешным розыгрышем. Это было еще более нелепо, чем существование волшебного мира, населенного колдунами, воителями и вампирами. Она умерла. Умерла для всех, кто когда-либо знал ее. Для всех, кроме безразличных ко всему, пресыщенных бессмертных, которым она надоела своим немым сопротивлением до колик.

Паша смотрел на жену, и по его глазам девушка прочитала: все, что он ей сказал, – истинная правда. Пути назад для нее не существует. С миром людей ничего больше не связывает ту, что некогда была Катей Шемякиной.

– Ты – подлец! Мерзавец! Как ты мог! – От всплеска чувств закружилась голова. В кровь поступило такое количество адреналина, что сердце трепыхалось в груди раненой птицей. Катя схватила с дивана подушку и принялась колотить забавляющегося ее яростью вампира.

– Право, дорогуша, ради того, чтобы увидеть твое воскрешение из мира теней, стоило тебя убить, – смеялся он, не стараясь уклониться от слабых ударов.

– Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Лучше убей меня по-настоящему, я все равно никогда не соглашусь на твое предложение, – орала Катя, срывая голос.

– Убить тебя? Что ж, это идея, милая. Ты сама сделала свой выбор и попросила меня.

Паша выхватил из рук жены подушку и молниеносно, так, что она не успела заметить, как он переместился, подлетел к столу. В бледных руках появился острый нож для резки мяса. Широкое лезвие ловило свет верхней лампы. Казалось, сталь горит огнем.

Девушка широко раскрытыми глазами смотрела на монстра, приближающегося к ней с кривой улыбкой на тонких губах. Она сделала шаг назад, но диван не дал ей пространства для маневра. Она оступилась и упала на мягкое ложе, которому предстояло стать ее смертным одром. Тонкая ткань обтягивающей юбки треснула возле шва. Лодыжку пронзила острая боль. Она подвернула ее при резком падении.

– Скоро увидимся, любимая, – прошептал Паша в самое ухо.

Катя не почувствовала боли – так быстро произошло самое страшное событие в жизни любого человека. Лишь холод стали на миг коснулся ее внутренностей, и мир померк. Не было ни видений прошлой жизни, ни сожалений. Темнота абсолютная, полная, непроглядная накрыла ее с головой, и напряжение последних месяцев отступило перед единственной истинной владычицей всего сущего – смертью.

Когда Катя открыла глаза, то очутилась в незнакомом зале, от пола до потолка покрытом розовым мрамором. Она лежала в центре круга, начертанного внутри шестиугольника, а рядом с ней возвышалась фигура женщины. Темные волосы незнакомки развевал невидимый ветер. В карих глазах горел неистовый огонь. Она была прекрасна. Такой совершенной красоты Шемякиной еще не приходилось видеть. На секунду ей показалось, что перед ней стоит ангел.

События минувшей ночи по очереди воскресали в памяти. Она умерла. Суеверный ужас заставил Катю вздрогнуть, она никогда не верила в жизнь после смерти.

Боль в горле пронзила девушку ножом, заставив изогнуться всем телом. И лишь это помогло ей понять, что она находится не на небесах в преддверие беседы с великодушным ангелом, пришедшим утишить ее страдания. Осознание накатило внезапно, когда боль превратилась в жжение в горле и нестерпимую жажду, вытесняя из разума любые другие желания и чувства, кроме единственного – утоления голода.

– Держи, – услышала она знакомый голос Паши. Граница круга замерцала и потухла. Крик, от которого лопались барабанные перепонки, отразился от мраморных стен зала. Катя ощутила непередаваемый запах, слегка солоноватый и густой, смешанный с дешевым парфюмом аромат жизни.

Не задумываясь над тем, что делает, она развернулась. На полу у ее ног скорчился парень, совсем молодой, не старше восемнадцати. Его лоб был покрыт холодным потом, волосы слиплись, в глазах застыл ужас. Но в сердце Кати не было больше места для жалости. Отдавшись инстинктам, она наклонилась, откинула голову юноши, вырвав из его горла еще один вопль, но в этот раз он кончился быстро, не успев никого оглушить. На смену ужасу и слабому, едва заметному сопротивлению пришли хрипы, возвестившие об агонии. Безвольное тело упало на пол, а Катя, к которой вернулся рассудок, с ужасом отшатнулась от своей первой жертвы, зажимая окровавленный рот руками.

– Рада приветствовать тебя в моем доме, Екатерина Коледова, темная, – услышала она мягкий гортанный голос. Это говорила красавица, которую она заметила, едва открыв глаза. – Меня зовут Маргарита Полярная Звезда. С этого часа и до скончания отпущенной тебе вечности ты будешь служить мне верой и правдой.

С этими словами Маргарита слегка поднялась на цыпочки, так как была ниже Кати на полголовы, и коснулась губами прохладного лба своего нового воина.

– Добро пожаловать, девочка. Ты станешь одной из возлюбленных моих дочерей. Я ценю и уважаю упорных людей, лишь из таких получаются хорошие воители или вампиры. А ты, – обратилась она к Паше, – в следующий раз не мешкай. Я едва успела. Сомневаюсь, что тебе хотелось положить в свою постель необузданного зомби.

С этими словами Маргарита развернулась и вышла через маленькую дверь, расположенную с торца прямоугольной комнаты. Муж и жена остались наедине. Теперь они были одинаковыми. Ненависть, вспыхнувшая в душе Кати, когда она взглянула в глаза супруга, хлынула через край. Ноги сами понесли ее навстречу Павлу. В этот раз он попытался уклониться, но не успел, она была быстрее. Тонкие пальцы впились в шею мужчины, когти вонзились в бледную кожу. Целый миг Катя наслаждалась мыслью о том, что сможет убить бывшего возлюбленного, просто оторвав его никчемную голову. Сильный удар в живот заставил ее ослабить хватку, она согнулась пополам, хватая ртом воздух, который, по сути, больше ей не был необходим. Паша вырвался из захвата и играючи скрутил ей руки за спиной. Все попытки высвободиться ни к чему не привели.

– Полегче, женушка, – прошептал он в самое ухо. – Чтобы справиться со мной, тебе придется многому научиться. В нашем мире сила далеко не все, умения иногда компенсируют слабые физические возможности.

Дождавшись, пока Катя перестанет вырываться, Паша освободил ее и, не сказав больше ни слова, вышел следом за Маргаритой. Девушка осталась одна в огромной мраморной комнате, ставшей ее гробницей. Отвращение к самой себе переполняло до краев, хотелось умереть по-настоящему, ощутить тепло и покой небытия, но даже это слабое утешение отныне для нее было недоступно.

Катя вышла из зала через ту же дверь, в которой исчезла колдунья и ее верный слуга. Оказавшись в широком, хорошо освещенном коридоре, она остановилась. Куда идти дальше, она не знала, а вокруг не было никого, кто мог бы подсказать ей путь к выходу.

Она преодолела несколько метров, прежде чем наткнулась на лестницу. Она вела и вверх, и вниз. Катя выбрала первый вариант и с уверенностью, которой не ощущала, стала подниматься по ступеням. Их было не меньше шестисот, по крайней мере примерно на этой цифре девушка сбилась со счета. Они круто уходили вверх, образуя практически покатую стену. Взбираться по ним было нелегко даже будучи вампиром, простому смертному преодолеть такое препятствие под силу только со специальным снаряжением альпинистов.

Лестница заканчивалась в уютной маленькой зале. В дальнюю стену был встроен широкий камин, в нем весело трепетало пламя. На диване возле очага храпел какой-то мужчина. Его длинные ноги свисали на пол, а правая рука выгнулась в немыслимой позе, обнимая пустую бутылку виски.

Будить незнакомца Катя не собиралась. Она не знала, чего может ожидать от обитателей странного дома, в котором очутилась. Ни Маргарита Полярная Звезда, ее новая госпожа, ни Паша не удосужились ничего ей объяснить. Прокравшись на цыпочках мимо спящего, девушка осторожно приоткрыла тяжелые дубовые двери и снова очутилась в новом коридоре. Судя по всему, он проходил ровно над тем коридором, из которого она недавно выбралась. Немного поколебавшись, Катя повернула налево. Вскоре по обе руки стали возникать дверные проемы с табличками с указанием номера в верхней части. «Либо гостиница, либо квартиры постоянных жителей», – решила она.