Он застрял, а я поняла, что надо валить. Пулей выскочила из этой комнаты обратно в туннель, потому что другого выхода видно не было. "Шарики" продолжали лететь, но теперь слышны были только их удары о шкаф или о стены. Дверь подпереть было нечем, и я быстро, но тихо, так же завёрнутая в тряпку, побежала обратно.

Я снова стояла у той дверки за шкафом, но теперь проход был единственный. Направо. Туда я и направилась. Возвращаться к игольчатым не хотелось, даже если там осталась, неизведанная мне, дверь.

– Боже, если ты меня слышишь. Пожалуйста, помоги мне, – взмолилась я, замирая от каждого шороха.

– Зачем? – спросил меня мужской бархатистый голос, отчего я испуганно вздрогнула и осмотрелась в поисках говорящего.

– Кто тут?

Но в ответ никого не услышала, да и не увидела. Я стояла посреди каменного туннеля, еле освещённого небольшими факелами, совершенно одна.

– Я безумна. Мне уже мерещиться голос. Боже, дай мне сил.

– Я же спросил, зачем? – снова раздался голос откуда-то. Создавалось ощущение, что он в моей голове. Но разве это возможно? Наверное, меня всё-таки укусили и начались глюки. Но раз так, то можно и поговорить с собеседником, даже если он мне кажется.

– Чтобы выжить.

– Здесь жить нельзя, – услышала я в ответ.

– Конечно, нельзя! – рассердилась я. – Здесь люди гибнут.

– А тебе-то что до них? Ты их знаешь? – заинтересованно уточнил голос.

– Нет.

– Тогда смысл твоей злости?

– Я не хочу умирать!

– Так живи, – усмехнулся он.

– И как здесь выжить?

– Думай.

– Да заткнись ты уже! – не выдержала я. – Если не можешь внятно ответить на мой вопрос, то лучше, вообще, рта не раскрывать!

– Занятно, – послышались нотки раздражения. – Смелость ради глупости.

– Это не глупость! – ответила я, но голос промолчал, а мне пришлось взмолиться. – Эй, ты где? Я боюсь одна. Не оставляй меня.

Помолчав немного, пыталась снова услышать голос, но в итоге расстроилась окончательно.

– Даже мой глюк меня оставил.

Плюнув на всё, отправилась дальше на поиски выхода. И тот вскоре нашёлся. Дверь, за которой была абсолютная тишина. Ни шороха, ни звука. Заходить туда было боязливо, но другого выхода не видела.

Я вошла в хорошо освещённое большое помещение. Красные одноцветные гобелены висели на стенах, создавая подобного цвета отблески. Свечи стояли на столах и на полу. Их было много. А ещё посредине комнаты была изображена пентаграмма, светящаяся в тон гобеленам.

Я тихо вошла в комнату, искренне надеясь, что тут нет никого живого. Но я ошиблась. И тогда, когда повернулась бежать к выходу, дверь с грохотом была закрыта. Подбежала к ней, потрогала ручку, но та не поддавалась.

Тогда снова обернулась и с опаской дошла до поворота в нишу, к увиденному мной зрелищу.

Парень, который помог мне в войне с пуриями, был прикован (или приклеен?) к огромной паутине, размером больше меня в два раза. А не увидела его изначально, потому что он был за поворотом в другую часть комнаты. Она была П-образная или же с дальнейшим проходом, но за паутиной этого видно не было.

Боже мой, что за убийственный квест?! Может, меня разыгрывает моё подсознание? Как я могла здесь оказаться? Что я такого сделала, чтобы попасть в перевёрнутый рай?

Мои размышления прервал шёпот. Прислушалась и поняла, что парень пытается что-то сказать. Подошла поближе и спросила:

– Ты живой?

– Берегись рУпосов.

– Кого? – переспросила его, хотя уже вспомнила слова эскулапа. Смерть отправила на охоту своих любимчиков. И чую: это страшное создание, и, к тому же, мерзкое.

Внезапно послышался звук металла. Такой же, как был в лабиринте с пуриями. Значит, эта тварюга и там была. И наблюдала?! Стало вдвойне страшно.

Хотела сначала избавить пленника от паутины, но сообразила, что меч может залипнуть в ней. И как тогда защищаться?! Поэтому встала ближе к входной двери, отодвинула немного в сторону тряпку и подняла меч в боевой стойке.

Вот только, когда с лязгом металла из-за поворота вышло нечто, я не сдержалась и заорала от ужаса. Ко мне направлялась почти обнажённая человекообразная паучиха, от которой мурашки пошли по всему телу. Такого я даже представить в своей голове не могла.

Я орала, чуть ли не плача. Было страшно, к тому же, как действовать с этой образиной не понимала, но меч из руки не выпустила.

Она вышла из-за паутины, периодически наклоняя голову то вправо, то влево. На голове у неё железный шлем с рогами и металлическими выростами по краям. Он был вплоть до открытого рта. Нос отсутствовал, зато глаза… Один небольшой посередине у лба, два – в тех местах, как у обычного человека, а вместо носа – по низу границы шлема, находились ещё пять штук. Они представляли собой вылупленные оранжевые глазницы, так похожие на паучьи. Открытый рот, в котором находились острые белые зубки, как у акулы, был будто зашит её же кожей от лица. Создавалось ощущение, что поверх рта наложена паутина, рванная в разных местах. Голова переходила в человеческую шею, так же как и тело. Грудь еле прикрыта разорванным топиком, который доходил до талии. Кубики пресса были у этой монстроподобной девице такие, что можно было только позавидовать.

Она медленно, рассматривая меня с головы до ног, раздвинула то, что заменяло ей руки. А вместо них с каждой стороны, с плеча до талии, были по три паучьи ножки, соединённые между собой толстыми перепонками. Каждая конечность была красного цвета, остальное тело было абсолютно белое, в том числе и ноги. А они у рУпоса были тоже человеческими, с нормальными сапогами до колен. Так же на ней красовались чёрные шортики со свисающими железными цепями, которые, видимо, и создавали этот отвратительный звук.

Кинув взгляд на парня, поняла, что он немного начал приходить в себя. Только как его освободить, если я не знаю, как спастись сама. Секунду спустя эта мадам закричала двойным противно-визгливым голосом, а потом выпустила изо рта в меня какую-то синюю жидкость. Еле успела увернуться, а в стене, куда она попала, начала образовываться дыра. Снова кислота. Поморщилась от досады.

Она побежала на меня, пытаясь достать своими длинными паучьими лапами, но я, как безумная, махала светящимся мечом, не подпуская к себе. Спрятаться здесь было негде. Пустое помещение с горящими свечами вокруг.

От безысходности я кинула свечу в неё, но та с лёгкостью отбила своей конечностью. Тогда рУпос схватила одну из своих цепей, прикреплённых к шортикам, начала её раскручивать и ударила по мне со всей силы. Сбоку я смогла отбить мечом, но конец цепи ударил мне по спине. Из-за чего вскрикнула от адской боли, и по инерции сделала шаг ближе к ней. Прийти в себя мне никто не позволил, она снова плюнула в меня кислотой. Увернуться я успела, вот только задело мои длинные волосы. Не медля, схватила их у шеи и мечом отрубила свой хвост, так как кислота, разъедая их, поднималась к голове. Быстро отбросила в сторону обрубок и отбежала подальше от рупоса.

– А ты случаем разговаривать не умеешь? Может, договоримся, а? – с надеждой спросила её я, но мостродамочка снова схватила свою цепь и пустила её в ход. Как она умудрялась своими паучьими лапками обхватывать цепь, оставалось для меня загадкой, потому что я, как только видела подобное намерение, сразу готовилась уклоняться.

Но в этот раз она из лап выпустила паутину, от которой я попыталась увернуться, а в итоге не смогла. Ведь она стреляла ей как из пистолета. Мою левую руку неожиданно прибило к стене липкой паутиной и вытащить её было затруднительно.

Рупос, не теряя времени, ударила цепью. Уйти от удара не получилось, и он пришёлся, как раз, по руке. Я вскрикнула от дикой боли и от мысли, что мне раздробило кости. И оказалась, почти права. В том месте, где прошлась цепь, на которой, оказывается, были острые зазубрины, теперь находилась приплюснутая разорванная кровавая рана. Боль была адской, только времени, чтобы её переждать у меня не было. Рупос присела, раскрыв свой рот в визге, и прыгнула на меня. Меч с лёгкостью был отбит её шестилапыми конечностями. Она несколько раз пыталась ими что-то сделать, но у меня создавалось ощущение огромного паука ходячего по моей коже, поэтому я с долей брезгливости и страха орала и отмахивалась свободной рукой, а также ногами от этой махины.

В какой-то момент она не выдержала и одной из паучьих лап ударила мне в правое плечо. Кончик оказался острым, поэтому оно было пробито насквозь. Даже белая тряпка её не остановила.

От боли я задохнулась. Никогда в жизни не представляла себя в подобных местах. И, вообще бы, забыла как страшный сон. Но что делать дальше в голову не приходило, только боль пульсировала в голове и по всему телу.

Рупос стрельнула по ногам паутиной, и те застыли без надежды выбраться. Я рухнула на колени. Сил, держаться и сопротивляться, уже не было. Кровь текла и с руки, и с плеча, а боль давила ещё и на голову. Паучиха осклабилась и, оставив видимо помирать, направилась в нишу за парнем. Про мою свободную руку с раненным плечом она забыла, а я нет. До меча добраться бы не смогла, слишком далеко. Но рядом увидела камушек из сундука. Я про него совершенно забыла. Если каждый предмет со спецэффектами, так может и этот тоже будет?!

Попробовала дотянуться до него, но не позволяла паутина. Не хватало всего пару сантиметров.

– Ну же, чёртов камень! – прошипела я. – Я не хочу помирать! Давай. Давай. Ещё чуточку!

Рупос зашла за угол буквально на секунду, кого-то подзывая. Я смотрела то на камень, то в сторону неё, а когда увидела, кто оттуда выходит, начала тянуться до камня вдвойне упорнее. Оттуда выбегало множество пауков разных размеров, от маленьких до метра ростом. Глаза мои в безумной агонии скользили по паукам, из которых несколько видов были с хвостом подобным скорпиону.

Если она искала пищу для своих деток, то нашла идеальную. И женское мясо, и мужское в придачу. Выбирай, что больше по нраву!

Паутина держала крепко, но я сделала последний рывок. Отчего сильно надавила себе на ногу, перетягивая. Но мне было без разницы, главное достать этот злополучный камень. С последним рывком, через боль, получилось схватить эту бесцветную штучку. И я успела в тот момент, когда рупос повернулась ко мне, сверля своим холодным прищуренным взглядом.

Паучиха-мать увидела, что я делаю что-то свободной рукой и пустила в меня паутину, благо она прибила руку у локтя. Правда, теперь поза, в которой сидела, была очень не удобная. Но я старалась не обращать на это внимание. Надо понять, как активировать камень.

Пауки разных видов направлялись ко мне, а это дамочка наблюдала за ними с ехидством на устах. Я вертела камень в руке, грела, тёрла, но с ним ничего не происходило. Кинуть его и разбить? А если от этого толка не будет? Мелкие пауки были шустрее, наверное, потому что их пропускали вперёд. Размером с ладошку, они были настолько противные и страшные, со своими оранжевыми глазёнками, что я закричала, когда первый паук забрался по моей ноге. Пыталась его скинуть, но не получалось. Другие тоже активно начали по мне ползти, направляясь к голове, а мной овладел дикий ужас.

Я орала как безумная, и в тот момент, когда страх достиг апогея, и голова готова была отключиться: камень резко засиял. Все пауки от яркого света отпрыгнули от меня, и паутина, держащая крепко мои конечности, внезапно разрушилась. Парень упал на пол, так как висел на высоте, на большой паутине. А рупос истерично завизжала в раздражении.

Не обращая внимания на боль в руках и ноге, поднялась и вытянула камень, чтобы осветил всех этих тварей. Правда, сбежали только мелкие. Большие пауки остались на месте, не двигаясь. Но свечения хватило на несколько секунд. Резко камень перестал освещать пространство и большие пауки снова зашевелились. Рупос не вмешивалась, наслаждаясь процессом.

Я подбежала к мечу и с трудом его подняла. Пытаясь отогнать мерзких пауков от себя, махала им из стороны в сторону. Кого-то это отпугивало, а кто-то накидывался на остриё меча. Главное, чтобы он ни в ком не застрял.

Мельком увидела поднявшегося парня. На него не обращали внимания ни рупос, ни её детки. Надеюсь, он меня не оставит одну. Вот только в момент, когда кинула на него взгляд с надеждой, большой паук набросился на меня, отчего я упала, пытаясь удержать кусачую противную морду твари от укуса в лицо, а парень заорал, как безумный.

Рядом заверещали все присутствующие совместно с рупосом, а моего нападавшего снесло непонятной тёмной волной. Паук врезался в стену, а потом с визгом взорвался. В шоке поднялась, посмотрев на происходящее, и обомлела. Парень, с трудом стоя на ногах, вытянул руки на насекомых и орал в яростном гневе, а из его ладоней шла тёмная волна. Она взрывала всех, кто находился на её пути.

Пауки бежали врассыпную, пытаясь спасти свои тельца, но даже побег не спасал их от тьмы вокруг. Она окружала всех, пробиралась в самые, казалось, затаённые места. И добралась до паукоподобной дамы. Та завизжала громче, чем пауки, упала на колени и попыталась отползти в сторону, но тьма была везде. Тьма окутала её, будто в кокон, и рупос пропала в ней. Не видно было ничего в этой странной темноте. Даже собственных рук уже не видела, потому что была и сама в ней. Но она не принесла мне холода, а лишь укрыла тёплым одеялом.

Тьма мягко отступила. Растаяла, будто её и не было. А в помещении не оказалось никого, кроме меня и парня.

Он обессиленно упал на колени. Руки же его безжизненно повисли. Подбежала к нему, чтобы хоть как-то помочь, а он со счастливой улыбкой посмотрел мне глаза и надломлено сказал:

– Наконец-то! Третий раз уже прохожу. Думал, не осилю. Считай.

– Что? – не поняла я.

– Давай, до пяти.

– Один, два, три. А зачем считать-то? – спросила, смутно припоминая длинноволосого парня с прошлого раза.

– Давай быстрее. Скоро госпожа Смерть придёт, – нетерпеливо поторопил он меня.