– Держи в кулаке и думай о свете, – ответил Тай. – Представь, будто включаешь свет – кнопкой. Так, по крайней мере, мне говорил Джулиан. Давай… я тебе покажу.

Кит неловко сжал рукой камень и двинулся по тропинке ко входу в пещеру. Пара шагов внутрь, и тьма окутала их, словно бархатом, заглушив звук волн снаружи. Кит даже Тая рядом едва видел – он было словно тень тени.

«Как будто включаю свет», – подумал он и сжал камень.

Тот слегка запульсировал в ладони, и из него полился свет, осветив знакомый каменный коридор – такой же, как раньше, грубо вытесанный, весь в паутине. Он был очень похож на подземные тоннели из фильма про Индиану Джонса.

Ну, сейчас они хотя бы знают, куда идут. Свернув за угол, мальчики оказались в огромной каменной пещере с гранитными стенами, по которым змеились черные полосы – когда-то, давным-давно, здесь произошел разлом породы. В пещере пахло чем-то сладким – возможно, это был дым от свечей на деревянном столе, стоявшем в самом центре. Фигура в черной мантии с капюшоном сидела там, где в прошлый раз они видели Зару. Лицо ее было скрыто в глубокой тени.

– Гипатия? – Тай шагнул вперед.

Фигура предостерегающе подняла палец – молчать! Кит и Тай дождались, когда руки в перчатках откинут капюшон.

– Гм, – Тай облизнул внезапно пересохшие губы. – Ты не Гипатия, – он повернулся к Киту. – Это не она!

– Не она, – согласился Кит. – Это какой-то зеленый парень с рогами.

– Верно, – отозвался тот. – Я не Гипатия, но меня послала она. Мы уже встречались раньше – все трое. На Лондонском Сумеречном базаре.

Кит вспомнил быстро движущиеся зеленые руки. Надо же, никогда не думал, что меня почтит визитом Потерянный Эрондейл, подумал он.

– Тень, – сказал он.

Колдун был приятно удивлен.

– Это не мое настоящее имя, но тоже сойдет.

Тай покачал головой.

– Я хочу говорить с Гипатией, – заявил он. – Не с тобой.

Тень откинулся на спинку стула.

– Большинство магов даже близко к некромантии не подойдут, – спокойно сказал он. – И Гипатия здесь не исключение. Она еще поумнее других. В будущем она хочет сама править Сумеречным базаром и рисковать не станет.

У Тая словно трещина по лицу прошла, как у старой статуи: с одной стороны одно выражение, с другой – другое.

– Я вообще-то ничего не говорил про некромантию.

– Твоя сестра-близнец мертва, – сказал Тень. – И у тебя какое-то дело. Настолько неотложное, что ты связался с чародеем. Не нужно быть гением, чтобы понять, чего ты хочешь.

Кит положил руку на плечо Тая.

– Мы не обязаны оставаться здесь, – сказал он. – Мы можем просто уйти…

– Нет, – прервал его Тень. – Если действительно хотите получить помощь, выслушайте меня, маленькие Охотники. Я все понимаю. Горе нередко сводит людей с ума. И ты ищешь способ остановить это.

– Да, – сказал Тай. – Я хочу вернуть сестру. И я ее верну.

Темные глаза Тени посуровели.

– Ты собираешься поднять мертвого. Знаешь, сколько вас таких? Это плохой план, лучше откажись от него. Я могу помочь тебе в чем-нибудь другом. Никогда не хотел двигать предметы силой мысли?

– О, – вмешался Кит. – Точно. Здорово звучит, а?

Что угодно, только не это.

– У меня есть Черная книга мертвых, – объявил Тай. – Ну, вернее, у меня есть копия.

Он не заметил изумления, промелькнувшего на лице Тени – зато его заметил Кит. И его гордость Таем резко скакнула вверх, но вместе с ней усилились и предчувствия… дурные предчувствия.

– Что ж, – произнес Тень. – Это лучше, чем оригинал.

Как странно, подумал Кит.

– Так что помощь нам нужна не с заклинаниями, – продолжал Тай. – А со сбором ингредиентов. Кое-что достать нетрудно, но Сумеречных охотников на базарах не жалуют, так что если бы ты мог сходить туда вместо за нас, я дал бы тебе денег… Ну, или в Институте куча ценного оружия…

– Я и сам думал когда-нибудь его продать, – обрадовался Кит.

Тень поднял руки в перчатках.

– Нет, – сказал он. – Хорошо, я вам помогу, но это будет небыстро. И нелегко.

– Здорово, – сказал Тай, а Кит как-то сразу насторожился.

– А почему? – подозрительно спросил он. – Зачем ты станешь нам помогать? Ты же не одобряешь…

– Не одобряю, – кивнул Тень. – Но если этого не сделаю я, это сделает какой-нибудь другой колдун, не такой принципиальный. Я хотя бы могу присмотреть, чтобы вы все сделали как можно чище. Могу показать, как правильно наводить эти чары. И могу указать катализатор – чистый источник энергии, который не исказит и не испортит то, что вы сделаете.

– Но на Сумеречный базар ты вместо нас не пойдешь? – уточнил Кит.

– Заклинание подействует, только если заклинатель сам соберет все ингредиенты, – сказал Тень. – А заклинать будешь ты, пусть и под моим руководством. Так что если есть что-то между вами и народом с Базара – а я некоторые вещи и сам видел, и дело это личное, – сначала разберитесь с этим. Ты мальчик умный, сам сообразишь. Когда соберете все необходимое, возвращайтесь ко мне. Я буду здесь, в пещере, столько, сколько вам понадобится на это безумное дело. Но если решите отказаться, пришлите записку. Я высоко ценю свое личное пространство.

Лицо Тая вспыхнуло от облегчения. Кит мог ясно сказать, что тот думает: вот и первый шаг сделан – первый шаг к тому, чтобы вернуть Ливви. Тень пристально поглядел на него и покачал головой; его белые волосы блеснули в свете свечей.

– Конечно, будет лучше, если ты передумаешь, и я больше тебя никогда не увижу. Это будет лучше для всех. Поразмыслите над этим хорошенько, детки. Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.

Он сжал пальцами фитиль самой большой свечи. Свеча погасла. Струйка белого дыма потекла к потолку. Кит снова поглядел на Тая, но не увидел никакой реакции: возможно, тот даже не слышал последних слов Тени. Зато он улыбался: не сверкающей солнечной улыбкой, по которой Кит так тосковал на пляже, а другой – тихой, тайной.

«Если мы пойдем дальше, я должен нести эту ношу сам, один, – подумал Кит. – Вся вина, все дурные предчувствия пусть достанутся только мне».

И он поскорее отвел глаза, пока Тень не разглядел в них сомнения.

Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.

* * *

– Поверить не могу, что центурионы оставили тут такой бардак, – сказала Хелен.

Она годами обещала Алине, что устроит ей полную экскурсию по Институту и покажет все любимые с детства места.

Но не только экскурсия занимала теперь ее разум: центурионы действительно оставили после себя разруху. Полотенца разбросаны, на столах пятна, в холодильнике гниет какая-то древняя еда. А еще ее занимало послание, которое она отправила тете Нене к Благому Двору с оказией. Но в основном она думала о семье.

– На самом деле тебя беспокоят вовсе не эти уроды, – заметила Алина.

Они стояли на смотровой площадке неподалеку от Института. Перед ними расстилалась пустыня, пестревшая зеленью и дикими цветами, а с другой стороны, внизу – океан, синий и сверкающий. На острове Врангеля тоже был океан, холодный и прекрасный, но совсем не дружелюбный. А это было море ее детства, где дни напролет она плескалась в теплых волнах с братьями и сестрами.

– Хелен, ты можешь сказать мне все.

– Они меня ненавидят, – ответила та тихим, жалким голосом.

– Кто тебя ненавидит? Давай я их убью.

– Мои братья и сестра. Но убивать их, пожалуй, не стоит.

Алина очень удивилась.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они тебя ненавидят?

– Тай меня игнорирует. Дрю огрызается. Тавви презирает за то, что я не Джулиан. Марк… ладно, Марк меня не ненавидит, но его мысли где-то далеко. Я не хочу его в это втягивать.

Алина сложила руки на груди и глубокомысленно уставилась на океан. Среди всего прочего Хелен особенно любила в жене эту ее манеру: если Хелен говорила о проблеме, Алина тут же рассматривала ее со всех возможных сторон, и никогда не отмахивалась.

– Я велела Джулиану сказать детям, что мне было хорошо на острове Врангеля, – объяснила Хелен. – Не хотела, чтобы они за меня беспокоились. А теперь… они, кажется, думают, что я все эти годы беззаботно веселилась, и мне было плевать, что я не с ними. Они даже не догадываются, как сильно я по ним скучала. И как ужасно себя чувствую из-за того, что все эти годы Джулиан тащил всю ответственность в одиночку.

– Дело в том, – сказала Алина, – что они просто не видят в тебе замену Джулиану – человека, который теперь будет о них заботиться. Ливви ушла из их жизни, а ты – пришла, никого не спросив.

– Но ведь и я любила Ливви! Я тоже по ней скучаю…

– Естественно, – мягко возразила Алина, – но они всего лишь дети. Они горюют, потому и брыкаются. Они не понимают, что злятся из-за потери. Просто чувствуют то, что чувствуют, и ничего не могут с этим поделать.

– Я не справлюсь, – Хелен все еще пыталась говорить спокойно, но выходило у нее не очень хорошо.

Она надеялась, что грохот волн скроет напряжение в голосе, но Алина слишком хорошо ее знала – она всегда чувствовала, когда Хелен была расстроена, даже когда та изо всех сил старалась этого не показывать.

– Это слишком тяжело.

– Детка, – Алина придвинулась ближе, обвила Хелен руками, прижалась губами к ее губам. – Ты сможешь. Мы сможем абсолютно все.

Хелен обмякла в объятиях жены. Когда они впервые встретились, она думала, что новая знакомая гораздо выше нее, а потом догадалась, что все дело в осанке: Алина всегда держалась прямо, как стрела. И Консул, ее мать, – тоже. С точно такой же гордостью. Не то чтобы они были надменны, но это слово было на один оттенок выше простой «уверенности в себе». Она помнила первую любовную записку, которую написала ей Алина: «Мир изменился, ибо ты сделана из золота и слоновой кости. Изгиб твоих уст перепишет историю». Потом она узнала, что это цитата из Оскара Уайльда, и, смеясь, сказала Алине: «Да, присутствия духа тебе не занимать». Алина ответила ей твердым взглядом. «Да, – сказала она, – это так».

Стойкости им обеим было не занимать, и это очень упрощало им жизнь. Но в нынешней ситуации нужно было не только присутствие духа, а еще и терпение. Хелен ожидала, что младшие полюбят ее, она нуждалась в этом, но теперь поняла – ей придется первой доказать им свою любовь.

– С другой стороны их гнев означает и кое-что хорошее, – заметила Алина. – Они знают: ты будешь их любить, несмотря ни на что. В конце концов им надоест тебя проверять.

– А нельзя ли как-то ускорить это «в конце концов»?

– Попробуй заменить на «когда-нибудь». Так лучше?

– Не особенно, – но Хелен все-таки усмехнулась.

– Ну, попытаться все равно стоило, – Алина ласково погладила ее по плечу.

* * *

Вокруг дома уже успели выставить больше дюжины охранников. День был солнечный, и мечи ярко сверкали, как и вода в канале.

Дейн Ларкспир вальяжно прислонился к дверному косяку. Его лицо, похожее на морду гончей, казалось бледным в окружении черных волос. Эмме он подмигнул. Джулиан, не глядя на него, потянулся за стилом.

– Рад встрече.

– Не могу сказать того же, – ответила Эмма. – Где твой злой близнец? И это именно то, что я и хотела сказать. Она твой близнец и она злюка.

– Да понял я, понял, – Дейн закатил глаза. – Саманта в Схоломанте. А у вас гости.

Эмма напряглась.

– Что, в доме? А стража не должна задерживать посторонних?

– Я вас умоляю, – Дейн захихикал. – Задача стражи – не выпускать оттуда вас.

Джулиан начертал на двери отпирающую руну и бросил на него мрачный взгляд.

– Пятнадцать против двоих?

– Просто чтобы показать вам, кто здесь главный, – ухмылка Дейна стала еще шире. – Расклад сил теперь в нашу пользу. И не могу сказать, что мне это не нравится.

– Ну, еще бы, – Джулиан прошел в дом, не удостоив его больше взглядом.

– Это на тот случай, если ситуация до сих пор казалась нам недостаточно паршивой, – прокомментировала Эмма, следуя за ним.

Ей очень не понравилось, как Дейн произнес слово «гости». На всякий случай она была настороже. Дверь за собой она закрыла медленно, держа руку на рукояти кинжала.

Джулиан окликнул ее из глубины дома.

– Иди на кухню, – сказал он. – Все в порядке.

Обычно она доверяла Джулиану больше, чем себе, но теперь все было иначе. Эмма осторожно двинулась в сторону кухни и убрала руку с рукояти, только когда увидела Изабель, которая сидела на столе, скрестив длинные ноги. На ней было короткое бархатное пальто и длинная тюлевая юбка. На запястьях и лодыжках посверкивало серебро.

Саймон сидел на стуле – локти на столе, темные очки на лбу.

– Решил, что вы не будете против, – объяснил он. – Стража нас впустила.

– Ничуть, – Джулиан прислонился к стойке. – Просто удивляюсь, что они разрешили вам войти.

– Мы их дружески убедили, – улыбнулась Изабель (улыбка состояла в основном из зубов). – Не вся власть здесь принадлежит Когорте. Пока. У нас еще остались знакомые на высоких постах, и их немало.

– Где вы пропадали? – спросил Саймон. – Стража нам ничего не сказала.

– С нами хотел побеседовать Инквизитор.

– Диарборн? – Саймон нахмурился. – Хочешь сказать, он хотел вас допросить?

– Ну, не совсем, – Эмма сняла куртку и повесила на спинку стула. – Он хотел, чтобы мы кое-что для него сделали. А вам что тут понадобилось?

Изабель и Саймон переглянулись.

– Мы принесли плохие новости.

Эмма прищурилась. Изабель выглядела усталой, Саймон – напряженным, но это было в порядке вещей. Она и сама наверняка не лучше.

– Мои братья и сестры… – начал Джулиан таким неестественным голосом, что Эмма посмотрела на него, сразу вспомнив, что он сказал по поводу костра: просто рефлекс… потребность защитить… ни единой осознанной мысли в этом не было.

– Нет, ничего подобного, – сказал Саймон. – Джейс и Клэри не вернулись в назначенное время.

Эмма упала на стул напротив, на время потеряв дар речи.

– А вот это уже интересно, – заметил Джулиан. – Что, по-вашему, произошло?

Саймон странно на него посмотрел. Изабель пихнула его коленом и пробормотала что-то о том, что у Джулиана только что сестра погибла, и он, наверное, до сих пор в шоке.

– Возможно, они просто опоздали, потому что в стране фэйри время течет по-другому, – предположила Эмма. – Или у них есть один из этих медальонов?

– Магия времени в стране фэйри на них не влияет, потому что в обоих течет ангельская кровь, – сказала Изабель. – Именно поэтому Конклав их и отправил. И руны у них тоже работают – даже в оскверненных землях, – тут она нахмурилась. – Стоп. Какие медальоны?

– Ох, – Эмма поспешно переглянулась с Джулианом. – У Конклава есть медальоны, предотвращающие утечку времени в стране фэйри. Диарборн дал нам один такой.

* * *

Изабель и Саймон в свою очередь изумленно переглянулись.

– Чего? И зачем он вам его дал?

– Услуга, которая понадобилась от нас Диарборну, – сказал Джулиан, – связана с путешествием в страну фэйри.

Саймон выпрямился и сжал зубы. Челюсть у него стала квадратной, и Эмма сразу вспомнила, что он – не только обладающий приятными манерами жених Изабель Лайтвуд. Саймон – герой, не побоявшийся противостоять самому ангелу Разиэлю. Мало кто кроме Клэри мог о себе такое сказать.

– Что-что он сделал?

– Я объясню, – продолжил Джулиан и действительно объяснил, сухо, лаконично и без лишних эмоций.

Тем не менее к концу рассказа оба, и Изабель, и Саймон были вне себя от ярости.

– Да как он смеет! – взвился Саймон. – Как он только мог подумать, что…

– Он теперь Инквизитор. И все равно скоро узнает, что Клэри и Джейс не вернулись, – перебила его Изабель. – Конклав в курсе, как это опасно, особенно сейчас. Почему же он вас послал?

– Потому что Аннабель сбежала в страну фэйри, а он считает, что Аннабель – это наша проблема, – сказала Эмма.

– Это нелепо, вы же просто дети, – сказал Саймон.

Изабель снова его пнула.

– Мы сделали достаточно, когда сами были детьми.

– Потому что нам пришлось! – возразил он. – У нас не было выбора.

Он снова повернулся к Эмме и Джулиану:

– Мы можем вас отсюда вывезти. Можем спрятать.

– Нет, – коротко ответил Джулиан.

– Он хочет сказать, что у нас тоже нет выбора, – объяснила Эмма. – Слишком высока вероятность, что Черную книгу используют – либо сама Аннабель, либо Неблагой Король – и последствия будут ужасны. Даже говорить не хочу, кто может при этом пострадать. А наши шансы отыскать книгу больше, чем у остальных. Никто другой не имел дела с Аннабель так близко и так долго. В определенном смысле Джулиан знает ее лучше, чем кто бы то ни было.

– К тому же мы можем поискать Джейса и Клэри, – заметил Джулиан. – Не похоже, чтобы Гораций еще кого-нибудь отправил за ними.

Изабель нахмурилась.

– Потому что он гад?

– Потому, что ему не нравится, какой поддержкой они пользуются и как люди уважают их, Алека и вас, – ответил Джулиан. – Чем дольше их здесь нет, тем лучше для него. Он хочет забрать всю власть в свои руки, и возвращение героев ему совершенно не нужно. Уверен, Джиа постарается что-нибудь сделать, но облегчать ей задачу он не станет. А вот вставлять ей все время палки в колеса он запросто может.

Джулиан стоял бледный, его глаза были синими, как морское стекло в браслете. Может ее парабатай сам ничего и не чувствовал, подумала Эмма, но чувства других все еще очень хорошо понимал. Фактически, он пустил в ход единственный аргумент, против которого Саймон и Изабель не станут щетиниться: безопасность Джейса и Клэри.

Саймон все-таки попытался.

– Мы и сами могли бы что-нибудь придумать, – сказал он. – Как-то их отыскать. Предложение спрятать остается в силе.

– Если я исчезну, они обратят это против моей семьи, – возразил Джулиан. – Не забывайте: это новый Конклав.

– Или то, что всегда скрывалось под маской старого, – вставила Эмма. – Можете пообещать, что никому не скажете о нашем отбытии в страну фэйри – даже Джиа? Никому нельзя говорить. Если Джиа выступит против Горация, он выдаст ей нашу тайну.

У Саймона и Изабель был расстроенный вид, но они пообещали.

– Когда вы отправляетесь? – спросила Изабель.

– Скоро, – ответил Джулиан. – Мы пришли только чтобы собрать вещи.

Саймон вполголоса выругался. Изабель покачала головой, потом нагнулась и сняла с тонкой лодыжки цепочку.

– Это благословленное железо, – она протянула ее Эмме. – Ядовитое для фэйри. Надень и сможешь отвесить им знатного пинка.

– Спасибо, – Эмма взяла и дважды обернула цепочку вокруг запястья.

– Черт, а у меня хоть какое-нибудь железо есть? – задумался Саймон, потом хлопнул себя по лбу, полез в карман и достал крошечную фигурку лучника. – Это мой персонаж из «Подземелий и драконов», лорд Монтгомери.

– О боже, – вздохнула Изабель.

– Они обычно оловянные, но этот из железа. Добыл его на Кикстартере, – Саймон отдал фигурку Джулиану. – Возьми. Вдруг пригодится.

– Я и половины не понял из того, что ты сейчас сказал, но все равно спасибо, – с этими словами Джулиан положил игрушку в карман.

Наступило неловкое молчание. Нарушила его Изабель.

– Я благодарю вас, – сказала она, мрачно поглядев на Джулиана, потом на Эмму и снова на Джулиана. – Вас обоих. Это на самом деле ужасно смело – то, что вы делаете.

Она набрала воздуха в грудь.

– Когда найдете Клэри и Джейса… а вы их точно найдете… Скажите Джейсу про Роберта. Он должен знать, что случилось с его семьей.