– Я тебя не узнаю, – вздохнул Руди, глядя на меня. – Когда ты успел научиться доверять вампирам?

– Только одному вампиру, – поправил я.

– Вампир есть вампир. Других ты знаешь дольше, чем ее. Но им не доверяешь.

То же самое сказала мне Мэри. Но вопрос в том, что Гербертам я не доверял никогда, а Лекса – другое дело. Она ни разу не дала повод усомниться в том, что ей можно верить. С самой нашей первой встречи. И она не вампир! Я быстро поднялся, и чтобы не видеть лица Руди, направился к океану, наблюдая за лодкой отца.

Руди негромко хмыкнул. Я повернулся к нему, не понимая, чем его так обидел, что он все утро кусался. У Руди сложный характер. Конечно, у него было на это право, ведь он не просто так изменился два года назад. Но я устал смотреть, как он себя топил и варился в желчи, весь черный от тоски. Это пропасть, из которой его нужно достать, а я не знал как. Вдруг его глаза округлились, он напрягся, вытянув корпус вверх, и всмотрелся в океан.

– И вот опять, – прошептал он, не отрывая взгляд от горизонта.

– Ты о чем?

– Вон там, – Руди ткнул пальцем, указывая куда-то в океан. – Твоя вампирша. Она там!

Я ошарашенно оглянулся, ища глазами ее. Но горизонт был чист. Волны так же разбивались о скалы, лодка отца качалась из стороны в сторону, и в воде никого нет, как бы внимательно я ни смотрел. Я подошел ближе, не заметив, как замочил ноги.

– Там никого нет, – сказал я и удивился тому, насколько разочарованно прозвучал мой голос. Я продолжал рассматривать океан, будто там и правда могла быть она. Какая глупость. Руди наблюдал за мной, и когда наши взгляды встретились, он лишь пожал плечами:

– Она и правда там была. Выглянула из воды и наблюдала за нами.

– Ты не можешь видеть так далеко, – покачал головой я, возвращаясь к брату. – Тебе показалось.

– Да? Вон тот сухогруз я тоже, значит, не должен видеть? – он ткнул пальцем на северо-запад, где я и правда увидел сухогруз рыжего, как ржавчина, цвета. Судно находилось далеко в океане, не ближе шестидесяти миль от нас. Руди не должен был его видеть, он человек. Пусть волк и блуждал в его крови, но он умер вместе с возможностью ходить, потратив все силы на то, чтобы Руди выжил. Волк не может ожить в сломанном теле, хоть он и мог бы его излечить.

Руди посмотрел на меня и недовольно фыркнул:

– Шутишь, да? То есть ты мне все равно не веришь? Ладно. У нее длинные каштановые волосы, да? Они отливают красным на солнце. Белая кожа, на фоне которой ярким пятном выделяются губы, красивые, кстати. Цвет глаз, уж извини, не рассмотрел. Так близко она не подплывала.

У меня отвисла челюсть. Я даже не нашелся что сказать. Крошечная надежда вспыхнула так быстро, что я не успел ее потушить. Неужели у брата еще есть шанс? Что еще может в нем проснуться? А вдруг мы ошибались, и он сможет обратиться, и тогда огонь сожжет его раны, исцелит тело и душу.

– Так или иначе, зачем ей сюда приплывать, Руди, – опомнившись, сказал я, взяв тонкую сухую палку, я ковырял ею песок. Описание брата не было точным, хоть он и уловил ее общие черты. Прекрасное лицо, которое я видел постоянно: когда засыпал, когда спал и первое, что всплывало в сознание, когда просыпался. Но это мираж, воспоминание. До реальности мне слишком далеко.

– А вот это интересный вопрос. Если, как ты сказал, она из вежливости расхваливала наш пляж, а сама не желает сюда приезжать, то зачем тогда приплывает каждый день и наблюдает за пляжем из воды?

Я всматривался в горизонт, пристально и долго. Будто надеялся, что она вот-вот появится из воды. Нет, я ждал этого, желал так сильно, что мне казалось, я ощущал ее издалека, легкую пульсацию в воде, как бьющееся сердце. Но ее – застыло. Возможно, не навсегда.

Если она и правда была здесь всего каких-то пару минут назад, то почему сбежала. Ей позволено приехать на пляж один раз, но я уверен, что мне удастся уговорить Дастина позволить больше. Я не понимал.

– Она не подплывает ближе, просто выныривает из воды и наблюдает. Вряд ли она знает, что я ее вижу. Тем более, когда приходит кто-то из оборотней, она сбегает.

– И ты всегда ее видишь?

– Если папа успевает меня привезти до 7:30.

С 7 до 7:30 у нас пересменка. Оборотни никогда не спускаются к пляжу в это время, они или идут спать после ночного дежурства, или уходят в лес.

Неужели она и правда хотела увидеть пляж, но боялась ехать со мной? Или не хотела. Ну конечно! Я напугал ее своим напором, что-то в моих действиях дало повод ей подумать, что я могу ей навредить. Возможно, когда тот чокнутый кретин затеял драку и я показал ей, что готов убить его. Лекса испугалась, что я могу разорвать ее, если она даст мне повод, если я усомнюсь в ней. Твою мать! Я обязан все исправить, поговорить с ней, дать слово, что не наврежу. Только не ей. Но Лекса отказалась ехать со мной задолго до того, как напал Крис…

– Джон!

Я обернулся, услышав знакомый голос. Со стороны парковки к нам неспешно приближались Майк и Джеффри. Майк, как всегда, тупо улыбался непонятно чему. Он был одет в нелепую яркую куртку с голубыми, зелеными, желтыми и оранжевыми полосами. Просто радужное пятно на фоне серого неба. Джеффри не был похож на яркую птицу, как Майк, он вообще парень поспокойнее, просто шел и смотрел куда-то в сторону.

Руди нервно засопел, он напрягся и отвернулся, рассматривая океан с еще большим усердием.

– Как дежурство? – я поднялся, чтобы пожать руки друзьям.

– Да ничего, сегодня все было тихо, только Герберты гоняют живность по лесу, – усмехнулся Майк. – Привет, Руди. Как жизнь?

– Ничего не изменилось с прошлого раза, – ответил он, слишком грубо и невежливо. Надо отдать должное Майку – он не лез и все прекрасно понимал.

Майк сделал вид, что не заметил настроения Руди. Да и все уже давно к нему привыкли. У брата всегда такой колючий вид, вне зависимости от дня недели, погоды и любых других обстоятельств.

– Куда ты уставился? – Майк двинул Джеффа в бок, и тот наконец повернулся к нам, а вот Майк негромко присвистнул, посмотрев туда, куда Джефф несколько минут таращился. – Джон, а ну, зацени-ка.

Я привстал, выглядывая из-за валуна, за которым мы с Руди прятались. Одна из девушек в компании, которая пришла раньше нас, стащила с себя свитер и осталась в одной белой майке, просвечивающейся. Очень странно, пусть я и не чувствовал температуру вокруг, но сейчас декабрь, мы у океана, и дул сильный ветер, несложно догадаться, что на улице холодно. Собственно, ее кожа и правда покрылась пупырышками. Девушка подняла глаза и игриво улыбнулась. Я опустился на землю, прячась за валуном. Ну сколько можно сюда кататься? Никогда не пойму этого движения. Сколько себя помню как волка, девушки из города без конца ездили на наш пляж и строили глазки первым попавшимся оборотням. Кто мы на самом деле, они, конечно же, не знали, видели только оболочку.

– Ведете себя, как дикари, – покачал головой я, глянув на друзей. У них только что слюни по подбородку не текли.

– Ну так куда мне глаза-то деть? – возмутился Джефф, Майк одобрительно хмыкнул. – Тем более они сами нам подмигивают. Ну ты посмотри…

Майк вытянул шею и сложил рот в подобии трубочки. Джеффри склонил голову набок. Жуть просто.

– Ты что-то не в духе, – посмотрел на меня Майк, он резко посерьезнел. – Слушай, Дастин по всему городку тебя ищет.

– Знаю, я к нему скоро зайду.

– И еще, – Майк поднял одну бровь. – Ты бы с Пейдж поговорил. Я не нанимался тебе в помощники и не должен следить и за твоим графиком тоже. Разберитесь сами.

Я кивнул.

– Пойдем, Джон, – шепнул мне Руди, я взглянул на него: лицо бесстрастное, но глаза снова печальные. – Я хочу домой.

– Конечно, – я уже хотел было подниматься, но брат взял меня за рукав.

– Только, – Руди показал мне наклониться ближе, что я и сделал, и он тихо сказал: – Я не хочу, чтобы они смотрели, как ты будешь меня нести.

Он умоляюще смотрел на меня, буквально крича с просьбой понять. Я кивнул и оглянулся на ребят:

– Слушайте, так и будете глазеть или подойдете познакомитесь? Или вам слабо?

– Кому слабо? Мне? – возмутился Майк.

– А самому не слабо? – с вызовом спросил Джефф.

Я усмехнулся:

– Мне нет. Показать, как это делается? – я начал подниматься, но Майк положил руку мне на плечо. Я не стал сопротивляться.

– Смотри и учись, – улыбнулся он, застегивая куртку до самого носа. Он поднял подбородок, прищурил глаза и медленно, раскачиваясь, пошел к девушкам. Джеффри поплелся следом.

Девушки заметно оживились, когда эти двое направились к ним. Подойдя к незнакомкам, Майк, не раздумывая, плюхнулся на покрывало рядом с той, что сидела без свитера. Почему-то его глупая улыбка ее не отпугивала, девушка только смущенно заправила светлые волосы за ухо. Джефф вел себя сдержаннее: он, по крайней мере, дождался, когда его пригласят присесть рядом. Темноволосая не казалась такой открытой, как ее подруга, и все же она подсела ближе к Джеффу.

Когда между ними завязалась оживленная беседа, я повернулся к Руди и кивнул, намекая, что путь чист. Он дал добро, и я, подхватив кресло, быстро направился к нашему тайному спуску. Только когда мы скрылись за деревьями, Руди немного расслабился. И все же, тот луч хорошего настроения, который я мимолетом заметил на пляже, пропал. Карие глаза снова потемнели, он отрешенно смотрел на деревья и в то же время в никуда. Снова этот пустой взгляд.

Оценив хмурое лицо брата, я попытался вытащить его из этой бездны:

– Мне на дежурство только к вечеру. Чем хочешь заняться?

– Ничем, – сухо ответил Руди.

– Значит, вместе будем лежать и пялиться в потолок, – подытожил я, пытаясь говорить жизнерадостно.

Руди повернулся ко мне. Он рассматривал мое лицо, будто пытался что-то найти, я смотрел под ноги, дабы не рухнуть с обрыва, но чувствовал его внимательный взгляд. Только когда мы дошли наверх и впереди показалась тропинка, ведущая к дому, я не выдержал:

– Говори уже.

Руди в сомнениях поджал губы, он отвернулся, но время от времени поглядывал на меня.

– Есть одна штука…просьба… – начал он, тщательно подбирая слова. – В общем, я бы хотел кое-что увидеть, можно мне?

В его глазах пылала надежда, он так на меня смотрел, что я одновременно радовался, что могу чем-то ему помочь, и боялся услышать, чем именно.

– Что ты хочешь увидеть? – уточнил я.

Руди почему-то замялся и поник. Он отвернулся и разочарованно махнул рукой.

– Руди, ну скажи уже, – растерялся я из-за его резкой смены настроения.

Он повернулся, лицо стало серьезным, а потом Руди вдруг стал размахивать пальцем перед моим носом и сердито заявил:

– Пообещай, что ты не откажешь мне сразу, как услышишь просьбу, а обязательно подумаешь!

– Ты меня уже пугаешь, – я тяжело вздохнул, но, смотря на широко открытые глаза брата, просто не смог ответить по-другому: – Обещаю.

Руди успокоился, положил руки на колени и теперь увереннее, но гораздо тише, заговорил:

– Можно мне… я хочу… – он резко выдохнул и, кажется, перестал дышать. – В общем, я хочу увидеть вампира.

Я ошеломленно вытаращил глаза. Вот уж чего не ожидал. Исключено полностью! Мой брат рядом с вампиром, кровососом, а Руди даже не сможет себя защитить! Но я пообещал подумать, а значит, не мог сразу отклонить просьбу. Теперь и Руди туда же. Не пойму, это какое-то помешательство на вампирах? Людей привлекало то, что опасно, или они разучились бояться?

– Руди-Руди… – только и смог ответить я.

– Ты обещал! – завопил он.

– Помню. Поэтому я подумаю над твоей просьбой.

Руди весело улыбнулся, впервые за долгое время действительно искренне. Глаза не загорелись тем огнем, что я видел в нем прежде, но печаль понемногу стиралась. И я дрогнул. Ведь был в мире один вампир, которому я доверял. Настолько ли, чтобы вверить ей своего брата? Нет. Гораздо больше.

В конце тропинки показался дом. Одноэтажный сруб из темного дерева с зеленой крышей. Рядом со ступеньками был припаркован мотоцикл. Окна в доме зашторены, на небольшой крытой террасе по обе стороны от двери стояли вырезанные из дерева лавки. Отец сам их сделал, а мама придумывала узоры на спинке. Она любила рано просыпаться, варить себе большую чашку горячего кофе и выпивать его, сидя на лавке справа. Мама часами могла так сидеть, наблюдать за природой, о чем-то размышлять. Она любила это место, пусть оно и сулило нам опасность.

Руди хоть и молчал, но выглядел гораздо радостнее, если можно так сказать, чем раньше. Я не боялся познакомить его с Лексой, она ему не навредит. Я только боялся, что брат хотел увидеть вампира, потому что надеялся разбудить волка внутри себя. И что с ним станет, если очередная его надежда умрет?

Я даже не успел донести Руди до крыльца, как из-за деревьев, на тропинке, что вела к отборочной поляне, показалась долговязая фигура. Белые волосы были плотно завязаны в хвост, и все же некоторые пряди растрепались и лезли Дастину в глаза.

– Я ищу тебя с самого утра! – серьезно заговорил он.

– Ну вот он я, – невозмутимо ответил я, не поворачиваясь к Дастину. – Что хотел?

Я поднялся на крыльцо и поставил кресло Руди на пол. Брат занервничал в присутствии Дастина, тут же отвернулся и поспешил скрыться в доме.

– Не здесь, – покачал головой Дастин.

Он подошел к первой ступеньке крыльца, глядя на меня снизу вверх. Не люблю смотреть ему в глаза, никто не любит. Они синие, как ясное небо, но за ними так же виднелась темнота и сияющие звезды. Всегда есть что-то дальше, глубже, чем то, что лежит на поверхности.

Дастин кивнул в сторону своего дома.

– Пойдем.

Я тяжело вздохнул. Какой у меня был выбор?

– Ну пойдем.

Было у меня некое предчувствие, и я никак не мог нащупать, хорошее оно или плохое. Не нравился мне сегодняшний день. А ведь он только начался.