Я чувствую несколько прикосновений в спину и сбоку. М. де Фонтене получает сильный удар по спине, который слышат все. Рука проходит по моим волосам. Кресло м. де Фонтене резко дергается, и через несколько мгновений он кричит: «Я вижу силуэт человека, проходящего между мсье Фламмарионом и мной, над столом, загораживая красный свет!»

Это повторяется несколько раз. Мне самому не удается увидеть этот силуэт. Тогда я предлагаю г-ну де Фонтене занять его место, поскольку в этом случае я, вероятно, тоже его увижу. Вскоре я отчетливо различаю неясный силуэт, проходящий перед красным фонарем, но не узнаю никакой четкой формы. Это только непрозрачная тень (профиль человека), которая приближается к свету и исчезает.

Через мгновение Эусапия говорит, что за занавеской кто-то есть. После небольшой паузы она добавляет:

«Рядом со мной, справа, стоит мужчина: у него большая мягкая раздвоенная борода». Я спрашиваю, можно ли мне потрогать эту бороду. На самом деле, поднимая руку, я чувствую, как довольно мягкая борода касается ее.

На стол кладут лист бумаги с графитовым карандашом, в надежде что-нибудь написать. Этот карандаш перебрасывают через всю комнату. Затем я беру лист бумаги и держу его в воздухе: он резко вырывается у меня, несмотря на все мои усилия удержать его. В этот момент г-н де Фонтене, повернувшись спиной к свету, видит руку (белую руку, а не тень), рука видна до локтя, держащая лист бумаги; но все остальные заявляют, что видят только дрожание бумаги в воздухе.

Я не видел, как рука выхватила у меня пачку бумаги; но только рука могла схватить ее с такой силой, и это, по-видимому, не была рука медиума, поскольку я держал ее правую руку в своей левой, а бумагу с вытянутой рукой в своей правой руке, и г-н де Фонтене заявил, что он не отпускал ее левую руку.

Меня несколько раз ударили в бок, коснулись головы и сильно ущипнули за ухо. Я заявляю, что после нескольких повторений мне надоело это ущипывание; но в течение всего сеанса, несмотря на мои протесты, кто-то продолжал меня бить.

Маленький круглый столик, расположенный снаружи шкафа, слева от медиума, приближается к столу, взбирается на него и ложится поперек него. Слышно, как гитара в шкафу движется и издает звуки. Занавес раздувается, и гитару вносят на стол, положив на плечо г-на де Фонтене. Затем ее кладут на стол, большим концом к медиуму. Затем она поднимается и движется над головами собравшихся, не касаясь их. Она издает несколько звуков. Явление длится около пятнадцати секунд. Легко заметить, что гитара парит в воздухе, а отражение красной лампы скользит по ее сияющей поверхности. На потолке в другом углу комнаты виден довольно яркий отблеск грушевидной формы.

Медиум, который устал, просит об отдыхе. Свечи зажигаются. Мадам Блех возвращает предметы на место, убеждается, что лепешки из замазки целы, кладет самую маленькую на маленький круглый столик, а большую на стул в шкафу позади медиума. Заседание возобновляется при слабом мерцании красного фонаря.

Медиум, чьи руки и ноги тщательно контролируются г-ном де Фонтене и мной, тяжело дышит. Над ее головой слышен щелчок пальцев. Она все еще тяжело дышит, стонет и погружает пальцы в мою руку. Раздаются три удара. Она кричит: «Готово» (« E fatto »). Г-н де Фонтене подносит маленькое блюдо под свет красного фонаря и обнаруживает отпечатки четырех пальцев в замазке, в том положении, в котором они были, когда она сжимала мою руку.

Места заняты, медиум просит отдохнуть, и включается слабый свет.

Заседание вскоре возобновляется, как и прежде, при крайне слабом свете красного фонаря. О Джоне говорят так, как будто он существует, как будто это он, чью голову мы видим в силуэте; его просят продолжать свои проявления и показать отпечаток своей головы в замазке, как он уже делал несколько раз. Эусапия отвечает, что это трудное дело, и просит нас не думать об этом ни на мгновение, а продолжать говорить. Эти ее предложения всегда беспокоят, и мы удваиваем свое внимание, хотя и не говорим много. Медиум пыхтит, стонет, корчится. Слышно, как движется стул в шкафу, на котором находится замазка. Стул выдвигается вперед и становится рядом с медиумом, затем его поднимают и ставят на голову мадам З. Блех, в то время как поднос легко помещают в руки г-на Блеха на другом конце стола. Эусапия кричит, что видит перед собой голову и бюст, и говорит: « E fatto » («Сделано»). Мы ей не верим, потому что г-н Блех не почувствовал никакого давления на блюдо. Раздаются три сильных удара, как молотком, по столу. Включается свет, и на замазке обнаруживается отпечатанный человеческий профиль.

Г-жа З. Блех целует Эвзапию в обе щеки, чтобы узнать, не имеет ли ее лицо какого-нибудь запаха (стекольная замазка имеет очень сильный запах льняного масла, который остается на пальцах некоторое время). Она не обнаруживает ничего необычного.

Это открытие «головы духа» в замазке настолько поразительно, настолько невозможно признать без достаточной проверки, что оно на самом деле еще более невероятно, чем все остальное. Это не голова человека, чей профиль я различил, и бороды, которую я почувствовал на своей руке, там нет. Отпечаток имеет сходство с лицом Эусапии. Если бы мы предположили, что она сама его создала, что она смогла зарыться носом по щеки и по глаза в эту густую замазку, нам все равно пришлось бы объяснять, как этот большой и тяжелый поднос был перенесен с другого конца стола и осторожно помещен в руки г-на Блеха.

Сходство отпечатка с Эвзапией было неоспоримым. Я воспроизвожу как отпечаток, так и портрет медиума. ²¹Каждый может убедиться в этом сам. Проще всего, очевидно, предположить, что итальянка отпечатала свое лицо в замазке.

Но как?

Мы в неведении относительно этого, или почти в неведении. Я сижу по правую руку от Эвзапии, которая кладет голову мне на левое плечо , и чью правую руку я держу. Мсье де Фонтене сидит слева от нее и очень старается не отпускать другую руку. Поднос с замазкой весом в девять фунтов поставлен на стул, в двадцати дюймах за занавеской, следовательно, позади Эвзапии. Она не может дотронуться до него, не обернувшись, и она полностью в нашей власти, наши ноги на ее ногах. Теперь стул, на котором был поднос с замазкой, отодвинул в сторону занавески, или портьеры, и выдвинулся вперед в точку над головой медиума, который остался сидеть и удерживаемый нами; он также переместился над нашими головами, – стул, чтобы опереться на голову моей соседки, мадам Блеш, а поднос, чтобы мягко покоиться в руках мсье Блеш, который сидит в конце стола. В этот момент Эусапия встает, заявляя, что видит на столе другой стол и бюст, и восклицает: « E fatto » («Сделано»). В это время она, конечно, не могла положить лицо на торт, потому что он был на другом конце стола. И не могла этого сделать до этого, потому что для этого пришлось бы взять стул в одну руку, а торт – в другую, и она не двинулась с места. Объяснение, как можно видеть, действительно очень трудное.

Однако признаем, что факт этот настолько необычен, что в нашем уме остается сомнение, поскольку медиум встала со своего кресла почти в критический момент. И все же ее лицо было немедленно поцеловано мадам Блех, которая не почувствовала запаха замазки.

Plate IV. Гипсовый слепок оттиска, сделанный на шпатлевке бесконтактным способом медиумом Эусапией Паладино.

Plate V. Эусапия Паладино, показывающая сходство с отпечатком на замазке.

Доктор Охорович пишет следующее по поводу этих отпечатков лиц и изучения, которое он провел в Риме: ²²

Отпечаток этого лица был получен в темноте, однако в тот момент, когда я держал обе руки Эвзапии, в то время как мои руки были полностью вокруг нее. Или, скорее, это она прижалась ко мне таким образом, что я имел точное знание положения всех ее членов. Ее голова покоилась на моей, и даже с силой. В момент производства явления судорожная дрожь сотрясала все ее тело, и давление ее головы на мои виски было таким сильным, что мне было больно.

В тот момент, когда произошла самая сильная конвульсия, она воскликнула: « Ах, че дура! » («О, как сильно!») Мы тут же зажгли свечу и нашли отпечаток, довольно слабый по сравнению с теми, которые получали другие экспериментаторы, – вещь, связанная, возможно, с плохим качеством глины, которую я использовал. Эта глина была помещена примерно в двадцати дюймах справа от медиума, в то время как ее голова была наклонена влево. Ее лицо было совсем не испачкано глиной, которая была еще настолько влажной, что оставляла следы на пальцах при прикосновении. Более того, соприкосновение ее головы с моей заставило меня страдать так сильно, что я абсолютно уверен, что оно не прерывалось ни на одно мгновение. Эвзапия была очень счастлива, когда увидела проверку, сделанную в условиях, в которых невозможно было заподозрить ее добросовестность.

Затем я взял поднос с глиной, и мы прошли в столовую, чтобы лучше рассмотреть отпечаток, который я поставил на большой стол возле большой керосиновой лампы. Эусапия, которая впала в транс, оставалась некоторое время стоять, положив руки на стол, неподвижно и как бы без сознания. Я не терял ее из виду, и она смотрела на меня, ничего не видя. Затем, неуверенным шагом, она двинулась назад к двери и медленно прошла в комнату, из которой мы только что вышли. Мы последовали за ней, все время наблюдая за ней и оставляя глину на столе. Мы уже вошли в комнату, когда, прислонившись к одной из половин двойной двери, она устремила свой взгляд на поднос с глиной, который был оставлен на столе. Медиум был в очень хорошем освещении: мы были отделены от нее расстоянием от шести до десяти футов, и мы отчетливо различали все детали. Вдруг Эвсапия резко протянула руку к глине, затем опустилась, издав стон. Мы стремительно бросились к столу и увидели рядом с отпечатком головы новый, очень выраженный отпечаток руки, который был получен таким образом под самым светом лампы и который напоминал руку Эвсапии. Я сам получал отпечатки головы дюжину раз, но всегда довольно плохие из-за качества глины, и часто ломались во время эксперимента.

Шевалье Кьяйя из Неаполя, который первым получил эти фантастические картины при посредничестве Эусапии, писал в этой связи графу де Роша следующее:

У меня есть отпечатки в глиняных ящиках весом от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти фунтов. Я упоминаю вес, чтобы вы увидели невозможность поднять и перенести одной рукой такой тяжелый поднос, даже если предположить, что Эвзапия могла бы, не зная об этом, освободить одну из своих рук. Фактически, почти в каждом случае этот поднос, помещенный на стул в трех футах позади медиума , выдвигался вперед и очень осторожно ставился на стол, за которым мы сидели. Перемещение было сделано с такой аккуратностью, что люди, которые образовали цепь и крепко держали руки Эвзапии, не слышали ни малейшего шума, не ощущали ни малейшего шороха. О прибытии подноса на стол нас предупредили семь ударов, которые, согласно нашему обычному соглашению, Джон ударил в стену, чтобы сообщить нам, что мы можем включить свет. Я сделал это немедленно, повернув кран газового прибора, подвешенного над столом. (Мы так и не смогли полностью погасить его.) Затем мы обнаружили поднос на столе, а на глине – отпечаток, который, как мы предположили, должен был быть сделан до его переноса, когда он находился позади Эвзапии, в шкафу, где Иоанн обычно материализуется и проявляет себя.

Совокупность этих наблюдений (а их очень много) приводит нас к мысли, что, несмотря на невероятность явления, эти отпечатки производятся медиумом на расстоянии.

Однако через несколько дней после сеанса в Монфор-л'Амори я написал следующее:

Эти различные проявления не являются для меня одинаково достоверными. Я не уверен во всех из них, поскольку не все явления были произведены в одинаковых условиях достоверности. Я хотел бы классифицировать факты в следующем порядке убывания достоверности:

1. Левитации стола.

2. Перемещения круглого стола без контакта.

3. Удары молотком.

4. Движения занавесок.

5. Непрозрачный силуэт, проходящий перед красной лампой.

6. Ощущение бороды на тыльной стороне ладони.

7. Прикосновения.

8. Вырывание куска бумаги.

9. Метание карандаша.

10. Перенос круглого стола наверх другого стола.

11. Музыка из шкатулки.

12. Перенос гитары в точку над головой.

13. Отпечатки руки и лица.

Первые четыре события, происходившие при полном свете, неоспоримы. Я бы поставил почти на один уровень №№ 5 и 6. № 7, возможно, очень часто объясняется обманом. Последний в списке, поскольку он был произведен к концу сеанса, в то время, когда внимание было по необходимости ослаблено, и будучи еще более необычным, чем все остальные, я признаюсь, что не могу признать его с уверенностью, хотя и не могу понять, как он мог быть вызван обманом. Четыре других кажутся подлинными; но я хотел бы наблюдать их снова; человек мог бы поставить девяносто девять против ста, что они истинны. Я был абсолютно уверен в них во время сеанса. Но яркость впечатлений слабеет, и мы имеем тенденцию прислушиваться только к голосу простого здравого смысла – самой разумной и самой обманчивой из наших способностей.

Первое впечатление, которое мы получаем при чтении этих сообщений, состоит в том, что эти различные проявления довольно вульгарны, совершенно банальны и ничего не говорят нам о потустороннем мире – или о других мирах. Конечно, не кажется вероятным, чтобы какое-либо духовное существо принимало участие в таких представлениях. Ибо эти явления принадлежат к абсолютно материальному классу.

С другой стороны, однако, невозможно не признавать существование неизвестных сил. Простой факт, например, левитации стола на высоту шести с половиной, восьми, шестнадцати дюймов от пола, вовсе не банален. Мне кажется, говоря за себя, настолько необычным, что мое мнение очень хорошо выражено, когда я говорю, что не смею признать это, не увидев этого сам, своими собственными глазами: я имею в виду то, что называется видением, при полном освещении и в таких условиях, что это было бы невозможно заподозрить. Хотя мы очень уверены, что доказали это, мы в то же время уверены, что в таких экспериментах из человеческого тела исходит сила, которую можно сравнить с магнетизмом магнита, способная действовать на дерево, на материю (несколько так же, как магнит действует на железо), и уравновешивающая на некоторые моменты действие гравитации. С научной точки зрения это сам по себе весомый факт. Я абсолютно уверен, что медиум не поднимала этот вес в пятнадцать фунтов ни руками, ни ногами, ни ступнями, и, более того, никто из компании не был в состоянии сделать это. Стол был поднят за его верхнюю поверхность. Поэтому мы, несомненно, находимся здесь в присутствии неизвестной силы, которая исходит от присутствующих лиц, и прежде всего от медиума.

Здесь следует сделать довольно любопытное замечание. Несколько раз в ходе этого сеанса и во время левитации стола я говорил: «Нет никакого духа». Каждый раз, когда я говорил это, по столу раздавались два сильных удара протеста. Я уже отмечал, что, как правило, мы должны принять спиритуалистическую гипотезу и попросить духа проявить себя, чтобы мы могли получить феномены. Здесь мы имеем психологический вопрос, не лишенный важности. Тем не менее, мне кажется, что это не доказывает реального существования духов, поскольку может случиться, что эта идея необходима для концентрации присутствующих сил и имеет чисто субъективную ценность. Религиозные фанатики, верящие в эффективность молитвы, являются обманутыми своим собственным воображением; и все же никто не может сомневаться, что некоторые из этих прошений, по-видимому, были удовлетворены благодетельным божеством. Итальянская или испанская девушка, которая идет просить Деву Марию наказать ее возлюбленного за измену, может быть искренней и никогда не подозревает о странности своей просьбы. Во сне мы все каждую ночь общаемся с воображаемыми существами. Но здесь есть нечто большее: медиум действительно дублирует себя.

Я придерживаюсь точки зрения исключительно физика, чьей задачей является наблюдение, и я утверждаю, что, какую бы объяснительную гипотезу вы ни приняли, существует невидимая сила, исходящая из организма медиума и обладающая способностью выходить из него и действовать вне его.

Это факт: какая гипотеза лучше всего объясняет это?

1. Является ли это медиумом, который сам действует, бессознательно, посредством невидимой силы, исходящей от него?

2. Является ли это разумной причиной, отличной от него, душой, которая уже жила на этой земле, которая черпает из медиума силу, необходимую ей для того, чтобы действовать?