Глава 2. Загадка пропавших пирогов

Я несла горячий кофе в кабинет комиссара, когда к шуму городских улиц добавился рёв мотора. Театрально закатив глаза, тяжело вздохнула и продолжила путь по длинному коридору, стараясь не расплескать горячий пряный напиток или же не плюнуть в него.

В принципе, мой начальник и сослуживцы были не так уж плохи, но последние три года они очень удобно и крепко уселись мне на шею.

Обленились до крайности.

Когда я распахнула дверь в кабинет, меня встретило сияющее лицо Винсента Бёрнса, которое могло потягаться с эмоциями фатального неудачника, который выиграл миллион аркантов,¹ наконец.

– Слышишь? Это прогресс к нам едет! – и его лицо расплылось в самой лучезарной улыбке.

– Взятка, – тихо пробубнила себе под нос.

Комиссар услышал и только фыркнул.

– Говори что хочешь, Лиссандра, но я заботился о моих сотрудниках, а для этого аристократишки машина – сущий пустяк. Он на скачках больше тратит, – тут начальник замолчал и призадумался.

И мне показалось, что думает он о том, что, скорее всего, продешевил на первых радостях, когда они заключали договор.

Завод по строительству автомобилей находился в небольшом соседнем городке. Нам её собрали на заказ за неделю. За неделю! Уверена, мой новый наниматель, лорд Эледан, лично посетил предприятие и ускорил процесс, и ещё я уверена, что больше половины акций владения принадлежат его семье, поэтому всё произошло так быстро.

Им вообще принадлежит практически всё в нашей стране. Куда не ткни, везде один из самых древних родов приложили руку. Шахты, судостроительные компании, лесная промышленность, драгоценные камни и металлы, сельскохозяйственные и строительные компании.

Они были богаче короля, да что уж там, если сложить имущество всей знати страны, то они не побьют фон Эледанов.

Наверняка ни у кого из них нет души. Невозможно иметь столько и ничем не расплатиться.

– Сегодня привезут копии документов дела о расследовании убийства леди Дельфины Бонен, – поднявшись со стула, сообщил мне комиссар. – Приступай сразу к делу, вроде на сегодня ничего важного не было.

Ну конечно, и рюмочку пригубить, и усы не намочить, – и в мыслях я дала пинка своему начальнику.

Несмотря на то, что я буду заниматься делом Диона фон Эледана, что является моей первостепенной задачей теперь, работу в полицейском участке никто не отменял.

Из фантазии над расправой меня вывел громкий рёв мотора у нашего главного входа. В соседних кабинетах послышался скрип стульев по каменному полу и последующие шаги. Все сотрудники пошли смотреть на щедрый подарок полицейскому участку.

– Представляю, как нас возненавидели соседние районы.

У центрального крыльца стоял новенький, блестящий на солнце автомобиль Lunara. На чёрных металлических дверцах был нарисован знак полицейского участка города Эм’руа и снизу надпись – район Люмесон. Крыша была тканевая, но упрочнённая, для защиты от дождя и ветра, с возможностью складываться и превращаться в открытый автомобиль. Элегантный стильный кузов с изогнутыми линиями, выполненный из тёмного металла с латунными украшениями. Форма напоминает замысловатую смесь между аркой и каретой, с высоким, изогнутым капотом и мягкими, плавными линиями.

– Я уже вижу, как полицейские из соседнего района выливают ночью ведро помоев на наше крыльцо, – проговорила я на ухо Марти.

Наш медэксперт, не обратил на меня никакого внимания. Всё его существо было приковано к новенькому чёрному автомобилю. Так голодный щенок смотрит на мясную кость.

Я покачала головой и обвела взглядом собравшихся людей разных возрастов. Больше всего радовались ребятишки. Взрослые мужчины качали головами и прицыкивали, шептались про цену и за какие заслуги нашему участку выделили целый автомобиль.

– Теперь придется выставлять охрану на такое сокровище, – проговорила я себе под нос и, махнув рукой, вошла в полицейский участок.

***

После обеда к нам пришёл посыльный из штаб-квартиры полицейского учреждения. Я расписалась за посылку и, взяв тяжёлую поклажу, пошла в дальнюю часть коридора, в свой маленький кабинет-коморку без окна и свежего воздуха.

Взяв макетный нож-скальпель, я разрезала многочисленные узлы бечёвки, сорвала красный сургуч и достала всё, что имелось по делу об убийстве крестницы короля и главного подозреваемого – Диона фон Эледана.

Разложила папки по столу согласно месяцам расследования и потом пролистала одну за другой.

– Пфф… И это всё? За полгода они не нашли ничего существенного.

Теперь понятно, почему Дион решил взять всё в свои руки… то есть лорд Эледан…

Эти мысли разделили моё мнение на два лагеря. Первый – где аристократ виноват и является убийцей, а нанял нас чисто для отвода глаз. Второй – он не виновен и пытается очистить своё имя.

После еще одного взгляда на папки с бесполезной писаниной появились новые мысли.

Обе стороны – верхушка мира. На одной чаше весов богатая семья, занимающаяся фармацевтикой и являющаяся не близкой, но всё же роднёй правящей династии. На другой – самый древний и властный род. Кто кому перешёл дорогу? И кто сейчас платит звонкой монетой, чтобы совали палки в колеса сотрудникам полиции?

– Одно я знаю точно – вляпалась по самые брови!

***

Не прошёл и час с получения документов по делу фон Эледана, как в мой кабинет постучали, и из-за двери показалось улыбающееся веснушчатое лицо.

Лентяи!

И вот я и Эмиль Жюно – офицер полиции, стояли на месте преступления. Мистер Пеппер – владелец пекарни, с глазами полными гнева, тыкал пальцем и обвинял в воровстве мистера Мореля.

– Офицер Жюно, мистер Морель украл мои пироги! Пять яблочных пирогов пропали без следа.

Мне нравилось работать с Эмилем. Он был человеком уравновешенным и опытным, а главное, старательным. Для него решение даже такого незначительного дела, как пропажа пирогов, было дело чести и достоинства. Ему непременно нужно было докопаться до истины, или же он просто был отъявленным педантом.

Эмиль Жюно оторвав взгляд от своего блокнота, где он делал пометки, перевел на возмущенного пекаря и спросил:

– Вы уверены, мистер Пеппер? Почему вы считаете, что это сделал мистер Морель?

– Я видел его! – воскликнул Пеппер, тыча пальцем в сторону дома соседа. – Прошлой ночью, когда я готовил тесто, я видел его силуэт под моими окнами. Он бродил туда-сюда, точно замышляя что-то недоброе!

Жюно, привыкший к подобным заявлениям, кивнул и поджал губы. Его лица коснулась смущенная улыбка, и карие глаза обратились ко мне.

– Лиссандра, пожалуйста. Пролей свет на это вопиющее преступление.

Я стянула с рук бархатные перчатки и подошла вплотную к широкому окну, вид из которого выходил на небольшую улицу. Подушечками пальцев коснулась дерева и аккуратно, постукивающими движениями стала проводить вдоль подоконника.

Не то чтобы я обвиняла своих коллег в лени. Да, с моей помощью преступления раскрываются быстрее, но и тогда встаёт вопрос ребром – зачем нам нужно такое количество офицеров, экспертов и комиссаров, если всю главную работу выполняю я? Я могу заменить весь полицейский участок!

В одну руку я взяла полотенце, которым был укрыт один из украденных пирогов, другую плотно приложила к подоконнику. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох. По позвоночнику пролетела ледяная стрела, по коже побежали мурашки, сердцебиение стало замедляться.

Чем ближе произошли события по времени, тем их легче разобрать. Касаясь предметов, я могу видеть окружающую обстановку в прошлом. Это как плёнка в синематографе, прокручиваемая задом наперёд.

Передо мной проплывали картинки. Как Эмиль берёт показания у хозяина заведения, как мы вошли в пекарню, где ругались Пеппер и Морель. Как пекарь тычет пальцем в пустой подоконник. Помещение тускнеет, рассвет перетекает в тёмное время суток. Ночь сгущается. Час, два, три часа назад и вот момент истины. Грязные подростковые и детские ладошки тянутся к пирогам. В окне показались лица голодных оборванцев с Рейвен Гроув.

Я оторвала ладонь и приложила к груди, сделала глубокий вдох и только потом открыла глаза. Сообщила об увиденном ведущему расследование офицеру, описала воришек и, так как время уже было позднее и рабочие часы закончились, направилась в свою квартирку на отшибе. Всё остальное ложилось на плечи Эмиля Жюно. Скорее всего, он убедит пекаря, что мальчишек не получится найти, а пять пирогов для голодных детей будет отличным поступком, который отразится на судьбе мистера Пеппера самым благоприятным образом. Ведь нет ничего лучше, чем помощь нуждающимся.

Я устало возвращалась домой. В голове роились мысли обо всех тех мелких преступлениях, которые пришлось разбирать, и я мечтала только об одном – о горячей ванне и тишине.

На дворе стоял ноябрь. Несмотря на позднюю осень, на улице было относительно тепло. Климат в нашей стране мягкий, но ещё огромным плюсом являлось расположение нашего города. С восточной стороны Эм’руа защищали горы, с юга веяли тёплые морские ветра, на севере весь удар зимы принимала Лаксонж – наша столица, с востока ветер никогда не дул. Долгожители поговаривают, что тому виной заколдованное место.

Дом, в котором находилось моё жильё, стоял вторым с краю на последней улице. Квартирка располагалась на третьем этаже и была единственной в этом здании. Половину стоимости оплачивала я, другую —полицейское учреждение. Вот такой вот бонус. Время было позднее, хозяева строения уже мирно спали, поэтому, проходя лестничный пролёт на втором этаже, старалась двигаться тише мышки. Уже на лестнице стала расстёгивать пуговицы форменного пиджака, шерстяной жилетки и белоснежной рубашки. Открыв ключом дверь, вошла в комнату, которая была и кухней, и гостиной, и спальней одновременно.

– Прелестно! Но не стоило раздеваться, я здесь по делу, – мужской томный и глубокий голос разрезал густую тишину комнаты, а я забыла, как дышать.

Глава 3. Долгожданное убийство

Полгода назад

Чёрный конверт взвился вверх. Тонкие длинные пальцы сжимали и мяли бумагу. Я и мои коллеги из полицейского участка задержали дыхание и неотрывно смотрели на посыльного, и да – как и положено, в мыслях мы проклинали гонца, который принёс дурную весть.

Винсент Бёрнс – комиссар нашего полицейского участка, нехотя двигался к парнишке-связному, словно пингвин, перекатываясь с одной ноги на другую.

Вам давно пора сесть на диету! – промелькнула мысль в моей голове и задержалась до того мгновения, пока начальник не сорвал печать с бумаги.

Хруст ломающегося воска для меня был сравним с ударом молоточка судьи, который оглашает приговор. В общем холле участка повисла кладбищенская тишина. По моей спине – не совру, если скажу, что и по спинам коллег – пробежал могильный холодок. Этакое неприятное ощущение чего-то ужасающего и неизбежного.

Винни, так за глаза мы называли начальника, поджал губы. Его взгляд бегал по строчкам, и я наблюдала, как с каждым прочтённым словом его лицо покрывалось пятнами, а челюсти сжимались сильнее, заставляя танцевать желваки.

Я прикусила нижнюю губу.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Резко подняв голову к потолку, комиссар с шумом втянул воздух и с характерным для заядлых курильщиков свистом выпустил его, а потом проговорил:

– Лиссандра, Мартин, Эмиль, собирайтесь!

Двенадцать часов назад

Майская утренняя прохлада гуляла по улицам Эм’руа. Здесь, в районе Люмесон, жили обычные люди рабочего класса, и просыпались они очень рано. Ещё не рассвело, как меня разбудили голоса горожан, уже спешивших на работу. Поднявшись и по памяти добредя с закрытыми глазами до окна, наощупь нашла щеколды, с силой захлопнула ставни и пошла досматривать свой красивый сон.

К моему сожалению, прекрасный голубоглазый, темноволосый принц сменился сварливой мадам, которая орала, как резаная свинья, и была очень на неё похожа. Она лупила меня дохлой уткой, а я, как игрушка, которая щёлкает орехи, просто открывала рот, но ничего не говорила.

Распахнув глаза, уставилась в потолок своей спальни. Голова раскалывалась, поэтому я принялась активно массировать виски и шейные позвонки в надежде хоть как-то облегчить боль. После пятиминутного массажа я всё-таки заставила себя подняться с кровати и, вновь открыв окно, направилась в ванную комнату.

Поглощая завтрак и беседуя сама с собой, пришла к не очень приятному умозаключению. С пятницы на субботу снятся вещие сны. Жаль, но будучи Awenydd,² о красивом джентльмене мне стоит моментально забыть, впрочем, мне не следует мечтать и об обычном работяге с одной ногой. Мало кто захочет связывать себя с девушкой, у которой в роду были ведьмы. Камнями нас уже давно никто не закидывает, как от чумы не шарахаются, на кострах не сжигают, но относятся с осторожностью. Ауэнид – такие же женщины, просто немного необычные. Мы наделены даром, каждый своим и неповторимым, и все работаем на благо общества – на госслужбе.

Я могу видеть обрывки прошлого, когда касаюсь предметов. Дар, я бы сказала, посредственный, поэтому меня определили в полицейский участок района Люмесон.

Мне двадцать восемь лет, незамужняя и вряд ли когда-нибудь буду. Никто из мужчин не стремится иметь отношения и жениться на таких, как я. У каждого есть скелетики в шкафу, и уж точно никто из сильной половины человечества не хочет, чтобы к нему лезли в голову и в душу.

Допив кофе, я собрала посуду и сбросила её в раковину. Одевшись, зацепила бронзовую брошь в виде раскрытой ладони и глаза по середине на форменный пиджак и направилась на работу, воплощать в реальность мой второй сон, который как раз и будет вещим.

Небольшую квартирку на окраине района мне выделила штаб-квартира полицейского учреждения. Несмотря на мой статус "ведьмы", государство к таким, как я, относилось хорошо, за это надо быть благодарным одному человеку – основателю нашего города и родоначальнику богатейшего семейства страны – Альтаиру фон Эледану.

Назвать ребёнка именем созвездия, додуматься же надо! Красиво звучит и очень возвышенно.

Моя дорога на работу проходила рядом с кладбищем. Обогнув место упокоения людей и храм Четырёх Божеств, я резко остановилась и, немного поразмыслив, пришла ещё к одному умозаключению – что зайти в участок лучше с чёрного хода, так как издали увидела, что перед главными дверями уже стояла группа людей и та самая мадам, что орала на меня во сне.

Вещие сны, будьте вы неладны! Нет чтобы что-то прекрасное воплотилось в жизнь.

***

– Доброе утро, Лиссандра. Ты сегодня рано!

Поприветствовал меня наш медэксперт, стоило мне пересечь порог коридора и войти в главный холл. Одного короткого взгляда на него хватило, чтобы у меня значительно поднялось настроение.

Марти был на сутках – это значит, что сегодня ночью он дежурил. На лице отпечатались чернила от документов, на которых он спал, светлые волосы торчали в разные стороны.

– И тебе, как я понимаю. Иди умойся и приведи себя в порядок, пока Винни не пришёл, – проговорила я с улыбкой.

Наш район был относительно спокойным. Событий, будоражащих жизнь, не водилось, зато довольно часто встречались мелкие раздражительные дела о продаже несвежего товара покупателям или о том, что сосед поставил забор на двадцать сантиметров дальше, чем следовало, и оторвал себе лишний кусок чужого участка, о вылитых помоях у входа в таверну, о лишении чести девицы, у которой как лет пять не было чести, или как сегодня – об убийстве чёртовых уток.

Как только часы пробили восемь, в приёмную полицейского участка ввалилась та самая дамочка с группой поддержки.

– Мадам Розберри, вам назначено на 09:30 и не здесь, а в районном суде, – сказала я строго, но с уважением.

Клодетт Розберри надула щёки, упёрла плотные руки в бока своего слишком розового платья и с искрами в глазах уставилась на меня.

– Мне нужно переговорить с комиссаром Бёрнсом, срочно! – проскрипела она противнейшим голосом.

От её заявления у меня дёрнулся глаз. Как же она достала нас всех со своим «уголовным преступлением».

– Но для начала и ты сойдешь. Вот, смотри! – слишком воодушевленно звучал её голос для такого раннего времени.

Перед моим лицом появилась дохлая утка, которую голосистая мадам в розовом платье трясла так, словно это было главное доказательство предательства мироздания.

– Что здесь происходит? – раздалось громогласно по холлу.

Несмотря на свой плюшевый жмякательный вид, наш начальник был тем ещё гвоздём. Когда-то он был отличным детективом и знаменитостью в полицейских кругах, но семь лет назад получил тяжёлое ранение в столице, когда расследовал дело о бандах и продаже незаконных веществ. Год в больнице на нём сказался. Постельный режим привёл тело в негодность для службы, где нужна выносливость, прыткость и скрытность. Врачи посоветовали перейти к бумажной работе и спокойному ритму. С чем он не мог смириться.

– Вы посмотрите, ещё одно убийство! – прокричала мадам Розберри, продолжая трясти дохлой уткой у моего лица. – Так и до меня дойдет, клянусь Четырьмя Божествами, он замыслил неладное, он может покуситься и на мою жизнь!