Кощей Бессмертный

«Чужой ты отныне средь живых и мёртвых. Ни зло ты, ни счастье, ни радость, ни горе. Нет ни места тебе, ни покоя, вечный странник, чернокнижник свободный».

Наставления Мораны первому чернокнижнику Моргамону

Времена, канувшие давно, Явь

На свете мирном сказаний много существует о семьях, где лад обитает и счастье над головами витает. Так и жил крестьянин с семьёй своей: жена работящая, доченька ласковая, сынок удалой. Скромно хозяйство вели, урожай собирали и в лучшее верили.

Дочку Дариной звали – светлоока, румяна, пригожа, во всём старалась отцу с матерью помогать. Время ей пришло замуж собираться, да только суженого-ряженого найти не могла. Отец горевал, как бы в девках навсегда не осталась, а матушка украдкой улыбалась – дитятки рядом, в доме родном.

Младшенький Владимир чернобров и высок не по годам, любопытством отличался. Хоть и был молод, но понимал всё, что семью наполняло. Видал и слёзы сестринские, слыхал и молитвы матушки горячие, подмечал и отцовские думы сложные. Помочь юнец хотел, да только не знал как.

По осени златой мимо их деревеньки телега проезжала. Сидели в ней два брата – Ярополк и Мстислав. Оба высоки, крепки, лицом одним наделены. Были они на службе тяжёлой, ран много получили и домой нынче возвращались. Принимали их во дворе постоялом, хлебом и солью угощали, в баньку тёплую провожали, да только за спинами шептались и скорого их отбытия ждали. Странными братья для местных казались: битвы правда рядом гремели, однако дико, что Ярослав и Мстислав одни, без дружины, возвращались. Да и выглядели они больно злыми и гордыми. Не нравились братья всем жителям, но до поры до времени молчать решили.

Пути судьбы лукавы оказались: встретились Дарина и Ярополк у колодца и завели беседу украдкой. Слова так и лились рекой, взглядами обменивались, румянцем щёки пылали – понравился молодец девице. А он из-за одной неё, красы, уговорил брата задержаться в деревеньке глухой. Мстислав недоволен был поведением таким, но спорить с Ярополком без толку. Так и повелось у молодых встречаться да пуще влюбляться.

Обрадовались матушка с отцом, хлопотать стали и про жениха всё узнавать: письмо отправили в град ближайший, что якобы домом для близнецов был. А оттуда им в тот же день ответ с голубем прислали. Писали, мол, братьям в наследство перешёл терем просторный и людей в услужении теперь полно. Решение родители приняли быстро – свадьбу сыграть да Дариночку пристроить.

Вот только Владимиру тревожно было. Замечал он взгляды Мстислава тяжёлые, коими тот всегда провожал Ярополка и Дарину, да и покоя не давал шибко скорый ответ из града. Обычно обратные весточки дней пять, а то и седмицу занимали, но тут всего лишь ночка прошла – дикость. Одначе у других сомнений никаких не возникло. Тогда удумал Владимир спросить у Мстислава, чем такое пристальное внимание вызвано, да только отмахивался гость приезжий и речь молвить отказывался. Чуяло сердце юноши опасность, однако не послушал его никто, сказывая, что мал слишком и ничего в мире не понимает.

Свадьбу через пару седмиц сыграли, а чтобы невесту свою порадовать, решил Ярополк в деревне её родной и обосноваться. Глава как раз бездетным остался, а потому тут же приметил богатого и достойного наследника. Так и поселилась Дарина в тереме высоком вместе с муженьком любимым. Про родителей не забыла и всячески им помогать старалась, остальных жителей тоже не обделяла и невзгоды их решать пыталась. Мир в селении настал, череда занятий повседневных всех занимала. Лишь Владимир беду во всём искал. Не верил он Ярополку и никак не понимал, отчего на свадебный пир не явился Мстислав – брат-близнец, ближе коего не было никого у жениха.

Однако же день за днём стелился, времечко шло, да токмо люди не менялись. Речи пугающие пошли о врагах, что возле деревни слонялись – пришёл черёд Владимиру округу защищать. Скрепя сердцем, оставлял он родителей и сестру, не доверяя вечно улыбающемуся Ярополку, но выбора другого не было. Простившись со всеми, отправился молодец в путь страшный и опасный.

Бился Владимир год, ран много получил, сколько раз смерть видел – не счесть. Гибли дружинники, падали враги, кровь рекой лилась, тела холмами становились. Наконец настало время домой воротиться с победой тяжкой и грустной, радостной и долгожданной. Однако беспокойство сердце одолевало, будто за версту беду юнец чуял. Но выжидать приходилось в поселениях чужих и думами горькими маяться, себя изводить. А как возвратился Владимир домой, так на колени пал.

Не было более деревеньки родной: все постройки покосились, стены пожаром разрушились, отчая избушка дотла сгорела – лишь печка одна гордо стояла да наказом глядела. Помчался Владимир к терему старосты, однако и того не стало: забор в угли обратился, остатки горниц тоскливо взирали, крыша скрипела протяжно и норовила упасть. Завыл, как медведь, Владимир, головой крутил, волосы рвал и слёзы горькие ронял – всю округу огонь забрал. Бродил Владимир, словно призрак, меж развалин и соседей всех вспоминал: здесь кузница пыхтела, там ребятишек восемь носилось, тут сварливая баба с мужем ругалась… Ныне лишь козы с курами слонялись да под ногами путались.

Понимая, что делать было нечего, решил Владимир ночлег найти и утром уж планы строить. Возжелал он с Ярополком немедля разобраться, ибо его одного во всех бедах винил, хоть и не было доказательств тому.

Однако уготовила судьба Владимиру жребий заманчивый и опасный. Чуть рассвет коснулся выжженной пустоши, как в дом худой, что на самом отшибе стоял, зашёл Мстислав в одеянии длинном и чёрном. Вскочил Владимир, в атаку ринуться вздумал.

– Прежде чем меня убьёшь, позволь рассказать, что здесь произошло на самом деле, – предложил Мстислав, заметив блеск меча, что наготове Владимир всегда держал. – Я тебе не враг.

Сжал кулаки молодец, насмешливого взгляда не тая, но смирил свой нрав и кивнул Мстиславу, за стол косой усаживая.

– Твоё сердце справедливо гневом на брата моего пылает, – начал Мстислав. – Деревню Ярополк извёл. В пожаре все жители полегли, в том числе и семья твоя. Однако Дарину он сам убил.

Взбесился Владимир, встал во весь рост, но тут же как подкошенный сел и слова вымолвить не мог, будто чары наложили.

– Потерпи чуть-чуть. Нрав у тебя буйный, сложно придётся, – задумчиво протянул Мстислав, оценивающе на юношу глядя. Качнув головой, продолжил: – Давно мы с Ярополком на свете живём, знания новые находим и вечность коротаем. О том, что худое брат задумал, я догадывался, но только до последнего верить отказывался. За то прости – самонадеянным был. Я поспешил сюда, как только окончательно осознал его план, но было уже слишком поздно. Не успел никого спасти. Тогда почувствовал, что ты скоро возвратишься, и здесь дожидаться стал. Я помочь тебе хочу, Владимир. Не представлял я подобных подлости и глупости от Ярополка, оттого и больно мне. Позволь же подмогу тебе оказать да имя своё оправдать.

Выжидающе Мстислав на Владимира посмотрел, с решением поторапливая. Призадумался юноша: с одной стороны, месть его одолевала и общаться с братом Ярополка не желал, но с другой – он не представлял себе даже, где искать подлеца. А Мстислав, судя по виду его загадочному и опасному, точно брата сможет из-под земли достать.

– Я согласен, – проговорил Владимир, пожимая протянутую ладонь.

С благодарностью кивнул Мстислав:

– Слушай же, что ныне тебя ожидает. Сейчас найти Ярополка – легко, а победить его – одному не под силу, – признался он и пустился в долгий рассказ о жизни своей.

Так узнал Владимир, что после давнего набега врагов окаянных остались два близнеца сиротами. Кое-как успели они спастись от напасти, а позже поселились в землянке полусгнившей. Летом ещё справлялись, еду худо-бедно добывали, но зимой пропали бы дети непременно. Однако судьба оказалась к ним милосердна – мимо проезжал Моргамон, изгнанник и скиталец. Увидал он в них продолжение дела своего и взял под защиту.

От богини судеб Мораны получил Моргамон в дар древние знания и стал именоваться первым на земле чернокнижником. Из трактатов выучил он заклинания колдовские, умения некроманта получил, а потому желал занятия свои продолжать и учеников воспитать, коих и приобрёл в лице близнецов. Научил Моргамон братьев болезни выводить, в будущее глядеть да обряды разные проводить. Вечность ему приносил камень зачарованный – рубин алый. Да не прост сей камень был: даровал он власть неимоверную над созданиями живыми и мёртвыми.