Цитаты из книги «Сеть и бабочка: Как поймать гениальную идею. Практическое пособие»

Практика: измените психологическую обстановк

Практика: измените физическое окружение

Этот образ, это впечатление о самом себе формально называется самовосприятием. Попросту говоря, самовосприятие — это то, что мы думаем о себе, о своей личности, способностях и так далее14. Когда у человека складывается образ самого себя, то возникает сильная склонность поддерживать этот образ под влиянием наших впечатлений, памяти и в целом под влиянием того, что мы готовы принять как правду о себе. Иными словами, самовосприятие становится самоконсервацией. Наиболее эффективный путь борьбы с синдромом самозванца (и даже полного избавления от него) — изменение самовосприятия. Прежде чем пойти дальше, мы предлагаем вам два простых метода, которые вы можете попробовать применить с целью изменить игровое поле таким образом, что синдром самозванца станет просто неактуален.

удается спастись, она постепенно замедляет бег, останавливается, садится, а затем начинает сильно дрожать. Можно принять это за страх. На самом деле дрожь помогает зебре освободиться от влияния гормонов стресса, так как она инстинктивно понимает, что уже в безопасности. Когда зебра встает, она возвращается в обычное расслабленное физиологическое состояние, и в организме не остается даже остаточного напряжения. Система «бей или беги» так сильна потому, что построена на прямых контактах нейронов. Это значит, что нейроны «общаются» друг с другом с помощью электрических импульсов, опуская более медленный процесс передачи с помощью нейромедиатора через синаптические щели. Можно сказать, что при рациональном функционировании инструкции передаются с помощью конных экипажей, а система «бей или беги» пользуется FedEx. Негатив существует для того, чтобы заставить нас действовать, решить проблему или устраниться из ситуации. Такие чувства, как страх и тревога, развились у нас отчасти для того, чтобы заставить нас что-то делать. Бывают ситуации, когда дискомфорт сильного страха весьма кстати. Если вашей жизни угрожает реальная опасность, то вам выгодно, чтобы в данный момент организм направил все ресурсы на выживание. Однако в цивилизованном современном мире достаточно редко встречаются ситуации, требующие полноценной реакции «бей или беги». В других же случаях наши инстинктивные реакции приносят больше вреда, чем пользы.

Так что до или после прорыва, но страх обязательно возникнет — это неотъемлемая часть пути. Поэтому вам лучше научиться справляться с ним, так как в противном случае он может парализовать вас. При запланированном прорыве страх может помешать вашим попыткам достичь его и, значит, не дать вам сделать этого. При неожиданном прорыве он может помешать вам воплотить свое озарение в жизнь и таким образом сделать его бесполезным.

произойдет? А вдруг окажется, что вы попусту потратили время, деньги и усилия? Дело в том, что необходимо принять возможность неудачи и перебороть страх. Запланированные прорывы, например инновации в бизнесе или науке, требуют готовности к неудаче, признания, что желаемая цель может остаться недостигнутой. Если вы к этому не готовы, то будете делать только то, что обречено на успех. Гарантировать успех можно только в том, что уже известно, но это по определению не может быть инновационным. Если вы не готовы рискнуть и потерпеть неудачу, вы не станете новатором. Большинство успешных инновационных прорывов стали результатом многократных повторов — то есть многократных последовательных неудач. Или, как это сформулировал исполнительный директор Бизнес-школы Хааса Калифорнийского университета в Беркли Адам Берман, «инновации — обычно результат эволюции, а не революции»3. В случае запланированных прорывов вы испытываете страх не добиться прорыва. Страх может помешать вам сделать необходимое для успеха. При случайных неожиданных прорывах страх приходит после свершившегося события, но он точно так же опасен, как и в первом случае. Неожиданные прорывы не всегда принимаются с радостью и нередко хороши в долгосрочной перспективе, но при этом крайне неприятны в текущий момент — как, например, внезапное понимание: «О! Нам нужно развестись». Неожиданные прорывы приходят словно ниоткуда. Но на самом деле, как мы уже видели, они являются результатом длительного бессознательного процесса. В данном случае вы не пытаетесь осознанно и преднамеренно достичь чего-то конкретного или сделать что-то. Поэтому вы не испытываете страха из-за того, что прорыв может не произойти. На пути к прорыву вы можете экспериментировать, но при этом не осознаете, что происходит именно это. Мы можем переживать: «Что, если мой прорыв окажется неверным? Что, если я положусь на него, а в результате выставлю себя идиотом? И даже если я понял все правильно, какими могут быть последствия? А может быть, я испытаю настоящий верный прорыв, но пойму, что я не в силах измениться? Если я совершу личный прорыв и потерплю неудачу, будет ли это означать, что у меня уже нет никаких шансов?» И так далее. При запланированных прорывах возникает страх, что они не состоятся, а при случайных — страх перед воплощением их в жизнь.

Страх — неизбежная часть процесса, ведущего к прорыву, как в случае запланированного прорыва, так и в случае неожиданного. Два эти случая отличаются лишь временем появления страха и его предметом. При ожидаемом прорыве страх возникает до самого прорыва. Вы стремитесь к прорыву, потому что рассчитываете на положительные последствия. Поэтому вы не так боитесь последствий его воплощения (хотя на этом этапе что-то действительно может пойти не так), сколько последствий самого процесса. А вдруг необходимый вам прорыв так и не

нужно фокусироваться на хорошем, чтобы наш мозг по-настоящему это запомнил.) По словам Рика Хенсона, «мозг работает как липучка для негативного опыта и как тефлон — для позитивного»2. С точки зрения инстинкта выживания неудача напрямую может вести к смерти: неверно оцени скорость саблезубого тигра — и умрешь. Пропусти треск над головой — на тебя упадет дерево, и ты умрешь. Неудача также косвенно может вести к смерти через потерю статуса: выражение «львиная доля» возникло не просто так. Чем ниже тотемный столб человека, тем меньше у него ресурсов, а тот, кто пал так низко, что стал изгоем в своем племени, определенно обречен на смерть. Наши инстинкты и здравый смысл как будто передают нам два послания: Неудача — это плохо. Если вы потерпели неудачу, значит, вы сделали что-то не так. Если вы сделали что-то не так, вас ждет наказание. Быть наказанным стыдно, и, если вы потерпели неудачу, вы — лузер и группа от вас отвернется. Неудачи можно избежать. Если вы потерпели неудачу, значит, вы сделали что-то не так. Вы должны уметь избегать неудач и делать все правильно. В последующих главах мы увидим, что невозможно избежать как страха неудачи, так и самих неудач. Поэтому вы должны научиться справляться с ними, в частности, еще и потому, что они мешают процессу формирования прорыва. В этой главе мы рассмотрим страх неудачи; в следующей — научимся справляться с реальными неудачами. Цель этой главы — понять, отчего возникает страх перед неудачами и что с этим делать. Вы увидите, как страх влияет на разум и тело. Вы узнаете о наиболее типичных проявлениях страха неудачи: синдроме самозванца, внутреннем критике и перфекционизме. И научитесь справляться с ними, чтобы они больше не мешали вам достигать прорыва.

или беги» вы испытываете прилив адреналина и других химических веществ в нервной системе. Парадоксально, но благодаря катастрофизации вы можете почувствовать себя более уверенно: «По крайней мере меня не захватили врасплох, и я могу подготовиться». В нас сидит глубоко укоренившийся инстинкт представлять наихудшее, потому что в прошлом это обеспечивало выживание. Мать-природа «хочет», чтобы мы занимались катастрофизацией, потому что если довольный вид и делает жизнь более счастливой, то он же часто ее укорачивает. Нервная система, обеспечивающая наше выживание, развивалась у животных, начиная с медуз, по сути, для того, чтобы можно было определить: «Это можно съесть или это может съесть меня?» Если вы пропустили что-то, что можно съесть, это не так страшно: можно найти что-нибудь другое. Но если вы пропустили сигнал о том, что что-то может съесть вас, то возникает проблема экзистенциальных масштабов. Люди, не впадавшие в панику от звука ломающихся ветвей, не стали нашими предками. Они стали чьим-то обедом. Поэтому у нас и развилось пристрастие к негативной информации, странная тяга к катастрофизации, подобная тяге к жирному и сладкому. Но хотя в прошлом катастрофизация, так же как жирное и сладкое, была ценной реакцией, теперь она лишь выключает наш мозг1. Что еще хуже, нейропластичность приводит к тому, что чем чаще использовать негативные мыслительные пути, тем глубже становится колея и тем проще скатиться туда в будущем. Добро пожаловать в негативную предвзятость — тенденцию придавать больше значения негативным деталям, чем позитивным. Помимо негативной предвзятости, мы обладаем предвзятостью к подтверждению, то есть склонностью выборочно сохранять информацию, которая подтверждает уже существующие предположения. К несчастью, негативная предвзятость означает, что мы склонны подтверждать именно негативные ожидания. Негативные события порождают более сильную нейронную активность, чем позитивные события такой же интенсивности. Нам проще распознать негативные факторы окружающей среды. Мы распознаем гнев на лице быстрее и проще, чем веселье. Боль учит быстрее, чем удовольствие. В миндалине, пожарной сигнализации нашего мозга, две трети нейронов заняты поиском негативного. Весь негатив практически сразу сохраняется в памяти, в библиотеке вещей, на которые нам следует обращать внимание. Чтобы в долговременную память перешло нечто позитивное, нам надо сосредоточиться на этом в течение как минимум 12 секунд. (Поэтому благодарность, медитация и милосердие необходимы: нам

Пауки страха Мощный репеллент против бабочек Чувствовали ли вы когда-нибудь дрожь во всем теле, живо представляя себе негативные сценарии? Представьте, что вы идете по улице и у вас звонит телефон. Вы достаете его и видите эсэмэску от босса или коллеги, в которой говорится: «Пожалуйста, зайдите ко мне, когда вернетесь с обеда. Нужно кое-что поправить в вашей презентации, запланированной на следующую неделю». Вы ощущаете, как в животе зарождается волна ужаса и распространяется по всему телу. Вам становится одновременно холодно и жарко. «О боже, — думаете вы, — я провалил презентацию. Я знал, что сделал что-то не так». Входя в офис, вы вспоминаете прошедшую неделю и понимаете, что все указывало на то, что вы действительно провалились. Как посмотрел на вас Джош за ланчем. И что там сказала Эми? Что стоило бы работать сверхурочно. Теперь вы вдруг поняли, что все это относилось к вам, потому что презентация не удалась. И вот теперь у вас не просто не получилась презентация, но еще и все знают об этом. «Меня уволят. В этом городе невозможно найти другую работу. Мне придется переехать, забрать детей из школы. Продать дом по невыгодной цене и остаться без гроша в кармане». Экспресс негативных фантазий называется катастрофизацией: это интерпретация повседневных событий как серьезной угрозы. Страх, который она порождает, — один из главных ингибиторов наших бабочек прорыва. Отчасти мы склонны к катастрофизации потому, что хотим эмоционально подготовиться к худшему. Вы не сошли с ума; все вышеизложенное действительно могло бы случиться — вы же не переживаете из-за того, что Земля может стать плацдармом для вторжения пришельцев. Все, что вы описали, действительно порой происходит и может произойти с вами. Но для ваших страхов нет оснований: все, что вы представили себе, прочитав сообщение, это просто предположения о катастрофе, и вы исходите не из реальных обстоятельств, а лишь из собственной эмоциональной реакции. В эволюционном прошлом такая реакция могла служить человеку для того, чтобы быть готовым ко всяким ужасам. И какая-то часть вас получает от катастрофизации удовольствие: при включении режима «бей