– Я счел, что из моих попыток встретиться с ним вряд ли выйдет толк, – покачал головой Локвуд. – Рейнольдсы – богатая семья, они не снизойдут до того, чтобы принять простого солиситора. Полагаю, сэр, побеседовать с вами они не откажутся. Хотя после того, как стало известно об убийстве их дочери, Рейнольдс и его жена живут затворниками. По слухам, старик не сомневается в виновности бывшего зятя и ждет не дождется, когда Джона вздернут на виселицу.

Я украдкой взглянул на Николаса. В Хатфилде, беседуя с мастером Пэрри, Эдит Болейн заявила, что ее родители умерли. Если она находилась в стесненных обстоятельствах и не желала возвращаться к мужу, то самым разумным шагом было бы попросить приюта у отца с матерью. Однако она этого не сделала. Обсуждать визит Эдит в Хатфилд с Копулдейком и его помощником я не имел права, однако про себя отметил, что с родителями убитой необходимо встретиться как можно скорее.

– Разумеется, королевские чиновники живо интересуются исходом этого дела, – подал голос Копулдейк. – Прежде эти земли принадлежали монастырю. Когда они были конфискованы, Болейн приобрел их у казны. Если его отправят на виселицу, его сыновья окажутся под опекой короля. Это означает, что король, а точнее, леди Мария, как верховный феодал этого края, будет иметь право устроить их брак. Подобные поручения леди Мария, как правило, передает Ричарду Саутвеллу. Впрочем, братья Болейн вряд ли могут считаться завидными женихами, особенно если имущество их отца будет конфисковано.

– Насколько мне известно, имя чиновника, представляющего в Норфолке Ведомство по делам конфискованного имущества, – Джон Фловердью, – сказал я.

Копулдейк сдавленно хихикнул.

– Фловердью – юрист, как и мы с вами, брат Шардлейк. Человек он, по моему разумению, достаточно вздорный. Повсюду сует свой нос, только и ищет, чем бы поживиться. Общаться с ним – занятие не из приятных, так что я заранее вам сочувствую, – ухмыльнулся он и тут же добавил другим, более серьезным тоном: – Что до Саутвелла, то, встречаясь с ним, будьте предельно осторожны. Сейчас он – один из самых богатых людей в Норфолке, владелец овечьего стада в две тысячи голов и, судя по всему, вскоре станет членом Тайного совета. – Копулдейк беспокойно заерзал на стуле. – Этот человек чрезвычайно опасен. В чем только его не обвиняли – в хищениях и растратах, в похищении людей, в лжесвидетельстве против своего прежнего патрона, герцога Норфолка, и даже в убийстве. Но всякий раз он выходил сухим из воды.

– Вы сказали, его обвиняли в убийстве?

– Да. Лет двадцать тому назад он затеял ссору с другим норфолкским землевладельцем. Между ними завязалась драка, и Саутвелл проткнул своего противника ножом. В том, что он виновен в убийстве, не было ни малейших сомнений. Однако сэр Ричард обратился к старому королю с просьбой о помиловании, которое и было ему даровано.

– Для богатых, видно, закон не писан, – едва слышно проронил Тоби.

– Постарайтесь не портить с ним отношений, сэр, – посоветовал Копулдейк. – Это будет непросто, учитывая, что Саутвелл представляет интересы леди Марии, а вы выполняете поручение леди Елизаветы. – В голосе его послышалось откровенное беспокойство. – Помните, что официально вы являетесь моим доверенным лицом. Мне ни к чему наживать такого врага, как Саутвелл.

– Да уж, он из тех, с кем лучше не ссориться, – подхватил Локвуд.

– Возможно, после казни Джона Болейна леди Мария пожелает приобрести его земли и присоединить их к своим норфолкским владениям, – предположил Копулдейк. – Хотя бы для того, чтобы досадить сестре.

– И все же полагаю, что визиты представителей Саутвелла и Фловердью в имение Болейна несколько преждевременны, – сказал я. – Этот человек пока еще не осужден.

– Однако в Норфолке все уверены, что он будет осужден непременно, – возразил Локвуд. – Джон Болейн не пользуется там расположением, в особенности после женитьбы на Изабелле. Да и распря с соседом тоже не прибавила ему симпатий.

– Кстати, что вам известно об этой ссоре? – спросил я.

На лице Копулдейка мелькнуло недовольное выражение, как видно вызванное тем, что я напрямую обратился к его помощнику.

– Расскажите все, что вам известно, Тоби, – проронил он. – Поделитесь с сержантом Шардлейком своими обширными познаниями о земельных владениях в Норфолке. – Копулдейк повернулся ко мне. – Представляете, Тоби даже взял на себя труд составить для вас подробную карту. Хотите взглянуть?

Снисходительный тон патрона заставил Локвуда вспыхнуть.

– Я надеялся, что эта карта будет вам полезна, сэр… – пробормотал он.

– Уверен, она будет мне чрезвычайно полезна.

Локвуд извлек из ящика лист бумаги и положил на стол. Склонившись, мы принялись его рассматривать. Конечно, картой в полном смысле слова этот рисунок вряд ли можно было назвать, но он был выполнен четко и аккуратно.

– Отличная работа, Локвуд! – восхитился Николас.

Тоби слегка нахмурился, как видно услышав в этой похвале покровительственные нотки. Он был лет на шесть старше Николаса и, возможно, обладал бо́льшим опытом по части правоведения. Но, будучи простым клерком, являлся ниже его по статусу.

– Это план поместья Джона Болейна в Северном Бриквелле, – пояснил Локвуд. – Ему принадлежат и другие земли, но это поместье, в котором он жил до ареста, – самое значительное. Вот его дом, он расположен неподалеку от небольшой деревни. – Клерк ткнул пальцем в верхнюю часть карты. – А вот здесь, как видите, протекает ручей. Он отделяет владения Болейна от Южного Бриквелла, который принадлежит Леонарду Вайтерингтону. В обоих поместьях хозяйство ведется по обычной трехпольной системе: два поля засеваются зерновыми, а третье остается, что называется, «под паром». Каждое поле разделено на полосы, которые сдаются арендаторам: кому-то одна полоса, кому-то несколько…

– Сержант Шардлейк занимается земельной собственностью, Локвуд, – прервал своего клерка Копулдейк. – Думаю, не только он, но даже его молодой помощник прекрасно знает, что такое трехпольная система.

– А это что за участки? – указал на план Николас. – Судя по всему, арендаторы, в распоряжении которых находится несколько полос, огородили их, превратив в отдельную ферму?

– Так оно и есть, – кивнул Локвуд.

– В Линкольншире, в имении моего отца, пара арендаторов тоже поступила подобным образом.

– В Норфолке огороженных земель больше, чем в любом другом графстве, – заметил Локвуд. – А теперь посмотрите сюда, в нижний правый угол. Вайтерингтон огородил под пастбища часть общинных пахотных земель, которые прилегают к его владениям. К тому же он захватил изрядный кусок общинного пастбища.

– Как это ему удалось? – поинтересовался я.

– Не представляю, – пожал плечами Локвуд. – Возможно, заявил, что, будучи владельцем поместья, он имеет право на часть общинного пастбища, и никто не посмел ему перечить.

– Он словно римский император – постоянно расширяет свои владения, – усмехнулся я. – И сколько же голов насчитывает овечье стадо Вайтерингтона?

– Насколько мне известно, около трех сотен. Учитывая, как дорого сейчас стоит шерсть, овцы приносят ему неплохой доход. Если бы он занял эти земли посевами, доход был бы куда скромнее. Так происходит во всем Норфолке – пастбища вытесняют поля, – заключил Локвуд.

Копулдейк вновь заерзал на стуле.

– Если землевладельцы хотят жить как джентльмены, им необходимы деньги, – с досадой бросил он. – Цены растут как на дрожжах, а плата за аренду остается такой же, что и тридцать лет назад. Приходится искать новые источники дохода.

– Поэтому, когда срок аренды истекает, землевладельцы гонят фермеров прочь и отдают их наделы овцам, – мрачно усмехнулся я. – Или же захватывают для своих овец общинные пастбища, хотя не имеют на то ни малейшего права.

Копулдейк раздраженно махнул рукой:

– Если арендаторы полагают, что с ними поступили противозаконно, они всегда могут обратиться в суд.

– Нам с вами прекрасно известно, что судебные тяжбы требуют денег и порой тянутся годами. А чтобы прокормить себя и свою семью, бедный фермер должен в поте лица трудиться на своей земле изо дня в день.

– Вы говорите как поборник всеобщего благоденствия, – неодобрительно процедил Копулдейк. – Полагаю, в лице Локвуда вы встретите верного единомышленника.

– Я говорю как адвокат, который много лет проработал в Палате прошений, – возразил я и, чтобы избежать дальнейших споров, вновь указал на план. – Довольно странное расположение. Обычно леса, пустоши и общинные пастбища окружены полями, а тут они находятся между помещичьими особняками.

– Причина – ручей, который служит границей земельных владений, – пояснил Локвуд. – По одну сторону ручья земля в дождливую погоду превращается в жидкую грязь, хотя там и устроены дренажные канавы. На востоке земли болотистые, и использовать их нельзя – крестьяне собирают там тростник, а иногда стреляют дичь. Ну а на западе раскинулся лес.

– А что означает этот крестик? – указал на план Николас. – Место, где было обнаружено тело миссис Болейн?

– Да.

– Судя по вашему рисунку, совсем близко находится мост через ручей, – заметил я. – Возможно, убийца встретил свою жертву на мосту и там же нанес ей смертельный удар. В противном случае ему пришлось бы тащить тело на довольно значительное расстояние.

Повисло молчание, которое нарушил Копулдейк.

– Два поместья практически зеркально отображают друг друга, – проронил он.

– Это не вполне так, сэр, – возразил Локвуд. – Северный Бриквелл несколько уступает размерами Южному Бриквеллу. В тысяча пятьсот тридцать восьмом году, когда был уничтожен бенедиктинский монастырь, которому принадлежали эти земли, Джон Болейн и Леонард Вайтерингтон воспользовались возможностью увеличить свои владения. Каждый приобрел изрядный кусок земли. Особняк тогда был только один, и в нем жил монастырский управляющий. Находился он на участке Джона Болейна, так что Вайтерингтону пришлось построить себе новый дом. Кстати, как и у Болейна, у него имеются другие поместья. Пожалуй, он богаче своего соседа.

– О, я вижу, неподалеку расположены владения сэра Ричарда Саутвелла, – произнес я, разглядывая карту. – И на севере, и на востоке.

– Да, – подтвердил Копулдейк. – И в обоих своих поместьях он занимается овцеводством. Если Джон Болейн будет признан виновным, то, вполне вероятно, Саутвелл захочет приобрести Северный Бриквелл, дабы соединить свои земли. Чем обширнее пастбища, тем больше доход. Даже новых пастухов нанимать не придется.

– Зато ему придется прогнать прочь арендаторов, – вставил Николас.

– Пока все это не более чем домыслы, – отрезал Копулдейк. – В любом случае это не нашего ума дело.

– Какой размер в среднем имеют участки арендаторов? – спросил я.

– Участки небольшие, от десяти до пятнадцати акров, – ответил Локвуд. – Конечно, есть более обширные наделы, те, что выгорожены в отдельные фермы. Но с другой стороны, встречаются и убогие хижины, владельцы которых едва сводят концы с концами, нанимаясь работать к более богатым фермерам или же занимаясь различными ремеслами. Сами понимаете, после того как Болейн и Вайтерингтон превратили большинство своих полей в пастбища, спрос на наемный труд изрядно снизился. В Северном Бриквелле проживает двадцать пять семей, а в Южном – более тридцати.

Я провел пальцем по прерывистой линии, тянущейся среди лесов, пастбищ и пустошей. Надпись на ней гласила: «Старое русло ручья».

– Значит, Вайтерингтон утверждает, что граница между участками в действительности должна проходить по этому руслу? – уточнил я.

– Да, – кивнул Копулдейк. – Согласно документу, по которому эти земли даруются монастырю, – как вы понимаете, это древний пергамент – границей между владениями является Бриквеллский ручей. Это старое русло сохранилось, однако примерно четыреста лет назад ручей изменил курс – в местности с песчаными почвами встречаются подобные явления. Таким образом, возникла серьезная проблема юридического характера. Какое русло мы сегодня должны считать границей – нынешнее или же существовавшее на момент составления документа? Без длительного судебного разбирательства тут не обойтись. Согласитесь, братья, для нас, законников, подобные дела – просто клад! – заключил он и с довольной ухмылкой потер руки.

– Десять лет назад, когда Болейн и Вайтерингтон приобретали свои участки, оба, скорее всего, полагали, что граница проходит по современному руслу, – сказал я.

Копулдейк вскинул палец:

– Но ныне Вайтерингтон утверждает, что ознакомился со старыми документами уже после приобретения земли. Иначе он поставил бы существовавшую границу под сомнение.

– Уверен, суд сочтет, что Вайтерингтону следовало решить вопрос о границах до заключения земельной сделки, – заявил я.

Локвуд, вежливо кашлянув, позволил себе вмешаться:

– Ныне возникла еще одна проблема: арендаторы Вайтерингтона недовольны тем, что он захватил часть общинного пастбища. Утверждают, что им теперь негде пасти своих животных: лошадей и волов, на которых они работают; коров, которые дают им молоко…

Копулдейк вновь зашелся лающим смехом:

– Подобным жалобам нынче нет конца. Арендаторы поднимают вой по поводу каждого дюйма утраченной общинной земли. Но Вайтерингтон придумал, как успокоить своих арендаторов. Пообещал, что, в случае если граница будет передвинута, половину земель, которые окажутся в его владении, он передаст под общинное пастбище. А вторую половину, разумеется, предоставит своим овцам.

– Но будет ли передвинута граница, пока неизвестно, – заметил я.

Локвуд повернулся ко мне.

– Если Вайтерингтон выиграет тяжбу, то арендаторы из Северного Бриквелла утратят значительную часть своих общинных земель, – пояснил он. – Между двумя деревнями отношения откровенно враждебные, хотя в обеих есть жители, которые не одобряют планов Вайтерингтона. Несколько месяцев назад, когда он попытался выпустить своих овец на общинное пастбище Северного Бриквелла, между арендаторами из двух деревень вспыхнула драка. Уверен, эта парочка оболтусов, сыновья Болейна, не упустили возможности поработать кулаками.

– Пока что Вайтерингтон не счел нужным обратиться в суд, – произнес я. – Возможно, он советовался с адвокатом и тот убедил его, что тяжбу он проиграет. Так что у Вайтерингтона, несомненно, тоже имеется повод избавиться от Джона Болейна. Если Болейна отправят на виселицу, его сосед, скорее всего, попытается купить Северный Бриквелл и покончить с этим делом.

– Но на эти земли претендует Саутвелл, – возразил Копулдейк. – Вряд ли у Вайтерингтона хватит смелости встать поперек дороги столь могущественному вельможе. – Пожав плечами, он добавил: – Хотя, возможно, они сумеют договориться. Например, обменяются поместьями.

– Я вам чрезвычайно признателен, мастер Локвуд, – произнес я, демонстративно повернувшись к клерку. – Благодаря вам я стал представлять ситуацию намного отчетливее. Очень рад, что вы едете вместе с нами.

Локвуд слегка поклонился:

– Надеюсь, сэр, что сумею и впредь быть полезным.

– Мне трудно будет обходиться без Тоби, но мастер Пэрри – важный клиент, – со вздохом изрек Копулдейк. – Да, перед отъездом вам предстоит еще одно дело, – добавил он. – Когда Тоби был у Джона Болейна в тюрьме, тот попросил его проверить, все ли в порядке в его лондонском доме, и забрать оттуда все купчие и прочие документы на землю. По его словам, в отсутствие хозяина за домом приглядывает местный сторож, которому он платит. Это недалеко отсюда, на северной стороне Стрэнда, напротив Сомерсет-Хауса. У Тоби есть ключ.

– Думаю, нам стоит отправиться туда прямо сейчас, – сказал я. – Откладывать ни к чему.

– Прекрасно. Но потом возвращайтесь в контору, Тоби. Прежде чем вы отправитесь в Норфолк, вам придется выполнить несколько моих поручений.

Я встал и отвесил Копулдейку поклон:

– Спасибо за помощь, брат.

Он вперил в меня усталый взгляд:

– Сержант Шардлейк, у меня к вам единственная просьба – не впутывайте меня в это дело.

Мы вышли на улицу. В голове у меня вертелся один любопытный вопрос: если все документы на владение землей Джон Болейн держит в Лондоне, то какие бумаги он изучал, запершись в своем кабинете в тот вечер, когда была убита Эдит?