Цитаты из книг автора «Йозеф Рот»

Таковы-то дела наши! – говорит Глянц. – Белауг – человек богатый, но сердце у него маленькое. Видите ли, господин Дан, у людей сердца не плохие, только слишком маленькие. Сердца эти не емкие, и хватает их только на жену и детей.

стыдится этого. Феб Белауг налил свежего чаю. – Таковы-то собственные детки, – пожаловался он. В этот момент Феб Белауг – совершенный старик. Лицо его пепельного цвета, на веках целые сети морщин, плечи склонились вперед, как будто кто-то заменил его другим человеком. – Нам всем живется нехорошо, – говорит он. – Работаешь и мучаешься всю жизнь, а затем тебя похоронят. Внезапно наступила полная тишина. Дом погружался в вечерние сумерки.

Иметь деньги не стыдно, отец! – заявляет он. – Не правда ли? – воскликнул Глянц радостно. – А ваш отец стыдится этого.

Валютные, – отвечает Феб Белауг. – Правда, это немного опасно, но зато верно. Это – дело удачи. Если у кого несчастливая рука, тому не следует и начинать. Но если человеку повезет, он в два дня может стать миллионером. – Дядя, – говорю я, – отчего вы не торгуете валютой? – Боже меня упаси! – восклицает Феб. – Я не желаю иметь дела с полицией! Торгуешь валютой, когда ничего не имеешь. – Фебу Белаугу торговать валютой? – задает вопрос Авель Глянц. И вопрос этот наполнен чувством глубочайшего возмущения. – Нелегко торговать валютою! – говорит Авель Глянц. – Тут рискуешь жизнью. Это – чисто еврейское дело. Целый день бегаешь по городу. Если вам нужны румынские леи, вам каждый предлагает швейцарские франки. Когда вам нужны швейцарские франки, каждый сует вам леи. Это какое-то

человек думает, что каждый делает хорошие дела. – Кто вам сказал, что я богатый человек? – спрашивает Феб, насторожившись. – Кто мне сказал? Да об этом и говорить нечего. Решительно всем известно, что подпись Белауга – те же деньги. – Все лгут! – кричит Белауг, и голос его возвышается до возможных верхов. Он так крикнул, как будто бы «все в мире» обвинили его в большом преступлении.

Нелегко торговать валютою! – говорит Авель Глянц. – Тут рискуешь жизнью. Это – чисто еврейское дело. Целый день бегаешь по городу. Если вам нужны румынские леи, вам каждый предлагает швейцарские франки. Когда вам нужны швейцарские франки, каждый сует вам леи. Это какое-то заколдованное дело. Ваш дядя говорит, что я обделываю знатные дела? Всякий богатый человек думает, что каждый делает хорошие дела.

Этот отель «Савой» похож на мир: мощное сияние исходило от него, роскошью дышали семь этажей, но внутри, вблизи бога, обитает бедность – то, что было наверху, находилось внизу, похороненное в могилах, могилы же покоились над уютными комнатами людей сытых, сидевших внизу, пользующихся удобствами и не стесненные наскоро сколоченными гробами. Я принадлежал к числу высоко похороненных. Разве я не живу на шестом этаже? Разве судьба не гонит меня на седьмой? Да и только ли семь этажей существует? Разве их не восемь, не десять, не двадцать? Как высоко можно еще упасть? Не в небо ли, не в конечное ли блаженство?

Он всегда появлялся под вечер, до захода солнца. Он был продолжением сумерок, властителем летучих мышей.

Чем живет мелкота? Как можно разбогатеть? Неужели дожидаться, пока умрет старая тетка? Или дед? Да и в таком случае в завещании окажется: «Все на сиротский дом».

Тут потолок покат и нависает настолько низко, что следует остерегаться удариться об него головою. На самом же деле до него достать не так-то легко; он только кажется таким страшным. Вообще в этом углу уменьшаются все размеры; это происходит от сероватого пара прачечной, одуряющего глаз, умаляющего расстояние и заставляющего стены набухать. Трудно привыкнуть к этому воздуху, который пребывает в постоянном движении, заставляет расплываться очертания, отдает запахом сырости и тепла и превращает людей в какие-то фантастические клубки.