Цитаты из книг автора «Joel F. Harrington»

Тем не менее палач терпеливо ждал, пока Меллер спел на виселице целых две популярные песни смертников: «Когда мой час настанет» и «Пусть вершится воля Божья

Ганс Фогель, по-видимому, не оказал сопротивления, но вор и шулер Ганс Меллер по кличке Кавалер Ганс « сказал присяжным, выходя из зала: "Храни вас Бог; ибо, имея дело со мной, вы однажды встретите черта", и

Палач, я приказываю тебе именем Священной Римской империи, чтобы ты сопроводил [бедного грешника] к месту казни и исполнил вышеозначенное наказание», после чего он торжественно разламывал свой белый судейский жезл пополам и возвращал заключенного под надзор палача .

коллег, начиная с самого младшего присяжного заседателя, на предмет их согласия, и каждый давал стандартный ответ: «Что законно, то удовлетворит меня

Быстрая процедура носила ритуальный, иерархический и формальный характер. В конце зала на высокой подушке восседал судья, держа в левой руке белый жезл, а в правой — короткий меч с двумя латными рукавицами, привязанными к рукояти. Шесть патрициев-присяжных в богато украшенных резных креслах располагались по обе стороны от него, одетые, как и он в обычные для «Кровавого суда», красно-черные мантии. В то время как палач и его помощник крепко удерживали заключенного, писец зачитывал его признание и список преступлений, заканчивая стандартной формулировкой: «Пошедшему против законов Священной Римской империи мои господа постановили и вынесли вердикт, что он должен быть приговорен от жизни к смерти [веревкой / мечом / огнем / водой / колесом]». Затем судья последовательно опрашивал всех

Иногда Франц решал, что небольшая уступка обеспечит должный порядок: например, как-то разрешил осужденной женщине надеть ее любимую соломенную шляпку по дороге к виселице, а одному браконьеру — венок, посланный ему в тюрьму сестрой. Бывало, он просил помощника дать приговоренному больше алкоголя, иногда смешанного с успокоительным, которое сам же готовил, хотя эта тактика могла иметь и неприятные последствия в виде потери сознания женщинами и возрастания агрессии у молодых мужчин. Однажды разбойник Томас Улльман почти до смерти избил преемника Франца на посту палача Нюрнберга, пока его не скрутили тюремщик и несколько охранников. Но сейчас, убедившись, что Фогель достаточно спокоен, Франц и его помощники связали руки осужденного веревкой (или шнурком из тафты, когда казнили женщин) и приступили к первому действию драмы 66

помогли ему надеть белую мантию для казни и вызвали Франца, после чего уже он отвечал за весь последующий публичный спектакль. Его прибытие в камеру предварили привычные слова надзирателя «палач приближается», после чего Франц постучал в дверь и вошел в зал в своем лучшем наряде. Попросив заключенного о прощении, он отхлебнул вместе с Фогелем традиционный «напиток примирения св. Иоанна» и вступил с ним в короткую беседу, чтобы определить, готов ли приговоренный предстать перед ожидающими его судьей и присяжными.

но как минимум священнослужители должны были успокоить осужденного Фогеля для знаменитого «обеда палача» — заключительного аккорда всего подготовительного периода. Как ни парадоксально, Франц не участвовал непосредственно в этом древнем обычае (возможно, из-за его презрительного названия) и предоставлял тюремному надзирателю и его жене наблюдать за его ходом в специальной камере со столом, стульями и окнами, известной в Нюрнберге как «зал бедного грешника». Подобно тому, как это происходит и в современных странах, где до сих пор сохранилась смертная казнь, Фогель мог запросить все что заблагорассудится для своего последнего обеда, включая обильное количество вина. Капеллан Хагендорн присутствовал на некоторых из этих трапез и часто бывал потрясен хамским и безбожным поведением приговоренных. Один угрюмый разбойник выплюнул вино надзирателя и потребовал теплого пива, другой, опасный вор, «больше думал о том, как набить свой живот, чем о душе… сожрав за один час большую буханку и, кроме нее, две поменьше, помимо прочей пищи», в конце концов съев так много, что его тело якобы «лопнуло посередке», когда раскачивалось на виселице .

правильной и истинной веры до конца своей жизни, она также [достигнет] осуществления своей веры, которая [согласно] первой главе первого послания апостола Петра, является спасением и благом для наших душ 64

Она была терпелива в своих муках, горячо молилась, и каждый раз, когда упоминали ее ребенка или родителей, она начинала плакать горькими слезами; всецело смирилась с неизбежной смертью, очень спокойно прогуливалась в ожидании казни, с энтузиазмом благословляя тех, кто встречался ей (поскольку она служила здесь целых восемь лет в разных местах и была довольно известна), и горячо молилась с нами. Когда мы пришли с ней на место казни, она вскочила и сказала: «О Боже, встань рядом со мной и помоги мне пройти через это». После этого она повторила то же самое мне, благословила толпу и попросила у них прощения, [потом] она стояла там, как будто ошеломленная, и не могла говорить, пока я не обратился к ней дважды или трижды, тогда она начала говорить, вновь благословила толпу и попросила их прощения, вверила свою душу в руки Всевышнего, села в кресло и надлежащим образом подставила шею палачу. Поскольку она стойко держал