Глава вторая

Я ушла с работы, когда у меня родился Роман, потому что мы не могли позволить себе нанять няню. У меня не было большой семьи, на которую я могла бы положиться, а моя мама была способна на близость разве что с кошками. Моей целью было стать той матерью, которую я всегда сама мечтала иметь.

Выяснилось, что под грудой слюнявчиков и молокоотсосов счастья не найти. Я все больше и больше погружалась в депрессию. В старших классах я подрабатывала на складе в видеопрокате. За те пару лет я посмотрела все романтические комедии, кассеты с которыми должна была перематывать, и усвоила их мораль. Если верить Голливуду, у меня могло быть все! Я могла родить ребенка, потом отправиться в леса Вермонта делать яблочное пюре, а затем вернуться уже в качестве главы собственной компании, жены чуткого, но уравновешенного ветеринара, матери малыша-ангелочка, приученного к горшку, и владелицы полного шкафа одинаковых фланелевых пижам для всей семьи.

Но вместо этого я оказалась одинокой и нереализованной. Главным впечатлением недели был поход с Романом в супермаркет, где я разрешала ему полакомиться всеми бесплатными образцами еды, чтобы не приходилось готовить ужин. Материнства мне было недостаточно. А Нью-Йорк стал для меня шансом наконец-то это понять. Я собиралась вернуться к тому, что умела до того, как у меня появились дети. Планировала найти работу – что-нибудь, приносящее удовлетворение, что не только радовало бы меня, но и сделало меня лучше как мать. Я собиралась побороть депрессию, наконец поставить мозги на место и снова стать собой. Мои размышления в душе прервали вопли моего четырехлетнего сына.

– Надеюсь, он не увидел гребаного таракана, – крикнула я Илье, выбегая из комнаты.

Роман голышом стоял возле входной двери. Он трясся, как нервная собачка чихуахуа.

– РиРи пришла, – сказал он возбужденно.

Я услышала доносящееся из-за двери хриплое бормотание, словно принадлежащее злой русской проститутке.

– Марина, это ты? – спросила я, на всякий случай еще раз проверяя, что это действительно была моя золовка, а не какая-нибудь агрессивная соседка.

– Конечно я! А кто же еще? – воскликнула Марина, врываясь в квартиру сразу же, как я открыла замок.

Замшевые ботинки на платформе, обтягивающие джинсы и ярко-оранжевый ремень от Hermes делали ее похожей одну из дорогих девочек по вызову, которые обычно сидят в лобби отеля Беверли Хиллз, уставившись в телефоны и поедая «Чекс микс»^[5].

Я постаралась не осуждать ее наряд и пошла в другой угол комнаты, вытирая волосы полотенцем и на каждом шагу высматривая тараканов. Обычно аренда двухкомнатной квартиры в Трайбеке стоила как минимум десять – двенадцать тысяч долларов. Но квартира Кена вместе с двумя другими, из которых открывался лучший вид на гигантские пробки на Канал-стрит, формально находилась не в Трайбеке. Она располагалась на своего рода нейтральной территории, которая раньше относилась к Западному Сохо, а недавно стала считаться частью Гудзон-сквер. Застройщики пытались купить здание сразу после урагана Сэнди, думая, что из-за повреждений, причиненных водой, им это удастся сделать по выгодной цене. Но, как нам объяснил Кен, владелец был непоколебим. Расположенный на первом этаже дома тенистый винный погребок, принимающий только наличные, приносил немалые деньги, поэтому продавать дом по цене ниже рыночной не имело смысла. К несчастью для нас, успех магазинчика был единственным, что его интересовало. Любые вопросы жителей верхних этажей, будь то проблемы с канализацией и электричеством или даже появление вредителей, он просто игнорировал.

Марина обогнула племянника, направляясь прямиком к кухонной раковине с наполовину пролитым латте в руках. – А что с твоей одеждой, Роман? – спросила она.

– Она мне мала.

Марина бросила на меня взгляд.

– Что тебе мало? – Илья вышел из спальни, занятый ответом на утренние письма в телефоне.

– Мои штаны. Они мне немножко давили, но при этом были велики, – заявил мальчик.

– Роман, они хлопковые и без бирок, – сказала я. – Ты же сам выбирал эти спортивные костюмы и обещал их носить. У нас их теперь семь, и я не собираюсь их отдавать.

В дошкольной группе, еще в Лос-Анджелесе, его странные предпочтения и довольно частые вспышки гнева охарактеризовали термином «сенсорность». Я все еще надеялась, что он перерастет эту фазу. Чем старше он становился, тем легче было с ним договориться. Точнее, подкупить его. К сожалению, все это больше напоминало игру «ударь крота». Как только я помогала ему справиться с одной проблемой, сразу же возникала новая. Сейчас она касалась только одежды.

– Я уверена, что Марина тебе кое-что принесла. И если ты сможешь сейчас одеться, спорим, она тебе это подарит, – сказала я.

Роман засиял и начал скакать перед Мариной, словно фанатка в первом ряду на концерте Тейлор Свифт. Я завидовала власти, которую она над ним имела. Она была классной тетей. А еще – единственной тетей, что делало ее только прикольнее. И завидовала я ей не только потому, что мой сын ее обожал, но и потому, что она получала от него только самое лучшее. Они смеялись, играли, а потом она собиралась и уходила. Ей не приходилось иметь дело с хаосом, в который всегда скатывался процесс его одевания, с истериками из-за продуктов, которые он отказывался есть, или с трехчасовым приключением, которым становилась подготовка ко сну. Марина была убеждена, что с детьми легко, а сложно – только с их мамами.

– Окей, слушайте все, – сказала я, глядя на наручные часы. – Нам пора пошевеливаться. У Романа занятия с девяти. Сегодня очередь Ильи его отводить, и…

– НЕ-Е-ЕТ! – закричал Роман, вжимая пятки в деревянный пол. – Я хочу, чтобы мамочка меня отвела!

Я взглянула на Илью, который, хоть и присутствовал в комнате, с тем же успехом мог находиться и в офисе. Он с головой ушел в электронную почту.

– У мамочки сегодня собеседование, – напомнила я всем.

– Я думал, у тебя уже было вчера. – Роман озадаченно на меня посмотрел.

– Это другая работа. И новый день. Новый день, новая работа, – я постаралась, чтобы это прозвучало позитивно. Мне хотелось, чтобы Роман воспринимал меня как победительницу, хотя сама я себя таковой не считала.

– И собеседований будет два. У меня встречи с двумя разными компаниями, так что шансы на успех еще выше, правда?

Роман безучастно на меня посмотрел и пукнул. Потерпевшая поражение, я направилась в сторону маленькой кухни Кена. Отмеряя три стакана смеси для Феликса, я дала Марине наставления.

– Микроволновки у нас нет, так что тебе придется подогреть бутылочку в кастрюле. Феликсу можно поспать еще полчасика, но потом ты должна его разбудить, а то у него собьется режим на весь оставшийся день. А, и еще – мы уже покормили Рыжика, но ему надо будет выйти на улицу пописать, – проинструктировала я, расставляя стаканчики со смесью вдоль плиты.

– А тебе не интересно, почему я пролила латте? – Марина посмотрела на меня, явно оскорбленная тем, что я не уделила ей пристального внимания. Прежде чем я смогла придумать оправдание, она вдруг разразилась тирадой, наполовину обращаясь ко мне, наполовину рассматривая маникюр.

– Так вот, этот урод начал на меня орать, когда я притормозила, потому что я не хотела открывать дверь и пускать его в машину.

– Следи за языком! – шикнул Илья на свою сестру. Он опустошил чашку с кофе и поставил ее возле раковины.

– Потише, вы оба, – мягко сказала я. – Малыш еще отдыхает. Мы ведь хотим, чтобы он еще полчасика поспал.

Марина не обращала на меня внимания. Вместо этого она сердито взглянула на брата и продолжила свой рассказ.

– Ну, вообще-то, не любой внедорожник «Мерседес» – это «Убер», чувак. – Марина усмехнулась, копаясь в ящиках в поисках чего-нибудь на завтрак.

– А я думала, ты работаешь в «Убер», – ответила я, пока мыла чашку Ильи, удостоверяясь, что он это видит.

– Я – напарница, Мег. Это значит, что я вожу только женщин. Моя машина, мой выбор. Фу-у-у! Ребята, у вас тараканы! – завопила она, роняя на пол коробочку сырного печенья в виде кроликов и наблюдая за тем, как оно разлетается во все стороны.

– Заткнись! – пристыдил Илья сестру по-русски.

– Малыш! – Я опустилась на колени и сгребла руками сырных кроликов.

– Ребят, не буду врать, мне это начинает напоминать токсичное окружение на работе, – сказала Марина.

– Никто тут не токсичный, – сказали мы с Ильей в унисон в страхе, что она может схватить свою сумочку Chanel, купленную по скидке, и гигантскую косметичку и просто убежать из нашей квартиры, хлопнув дверью.

Марина взглянула на меня, словно собираясь что-то сказать, но тут вмешался Роман.

– А можно мне подарок?

– Когда оденешься, – четко приказала Марина, указав пальцем на толстовку от спортивного костюма, лежавшую на полу. И, как по мановению волшебной палочки, Роман сразу же подчинился.

С гордостью, словно только что научила собаку разговаривать, Марина продефилировала к своей сумке и достала из нее фигурку Супермарио.

– Это из тех времен, когда мы с твоим папой были маленькими. Я купила его на eBay. Изначально он был подарком в коробке с готовым завтраком. – Марина умела захватывающе говорить о чем угодно, даже о старых сухих хлопьях.

– В завтраки раньше клали игрушки? – Роман взглянул на меня так, как будто его мозг был готов взорваться.

– Хочешь, верь, а хочешь, нет, но и сейчас кладут. Но только если мама выбирает крутые марки, – Марина мстительно мне улыбнулась.

– Роман, нам пора! – нервно сказал Илья.

– Но я хочу, чтобы меня отвела мамочка! – Роман повис у меня между ног, пока я шла к нему с ранцем.

Илья бросил взгляд на меня, потом снова на телефон. Боже, как он был жалок.

– Ну ладно, – сказала я, – можешь отвести его завтра.

Прежде чем нам с Ильей удалось поцеловаться на прощанье, Феликс начал кричать из-за гипсокартонной стены, которую Кен установил, чтобы создать иллюзию наличия второй спальни. Его пронзительные крики напомнили мне техносирены, которые начинают звучать, когда заказываешь шот «Секс на пляже» в Тихуане.

Я разочарованно вскинула руки. – И-и-и-и… малыш проснулся!

– Не смотри на меня! – сказала Марина.

– П****ц! – выругался Илья на своем родном языке, а потом сконфуженно взглянул на меня и взял ключи. – Пожалуйста, не злись на меня.

Я посмотрела, как мой красавчик муж выскользнул в дверь, жалея, что не способна на него злиться.

– Надолго я вам сегодня нужна? – спросила Марина, когда ее брат уже был вне пределов слышимости. – Я попала в фокус-группу по изучению «Ластрелль».

– Изучению чего? – спросила я, спеша на помощь Феликсу, пока он снова не зарыдал. Марина невозмутимо пригладила свой дерзкий высокий хвост и направилась к большому зеркалу, где полюбовалась своим нарядом, а потом начала пристально рассматривать густо накрашенное лицо. Она была такой же красивой, как и ее брат, но прятала это под кучей слоев тонального крема, хотя и утверждала, что на ней «лишь немного пудры и бронзера».

– «Ластрелль», – громко повторила она. – Это новая технология, которая снимает от четырех до семи слоев кожи и дарит сияние. Но первую неделю ходишь как человек-ящерица.

Я вернулась к ней с Феликсом на руках. В свои пять месяцев он был копией своего старшего брата. У него были темные волосы, как у Ильи, и моя изогнутая верхняя губа.

– А ты уже делала эту процедуру? – спросила я, испугавшись, что она сейчас начнет обдирать лицо прямо у меня на глазах.

– Еще нет, – ответила она. – Сегодня сделаю.

– Мамочка! Я жду! – Роман остро реагировал, когда я обращала внимание на кого-то другого. Отчаяние на его лице было таким, словно его только что оставили в раскаленной машине.

– Окей. Да. Пошли. – Я наклонилась, удерживая Феликса одной рукой, а другой пытаясь засунуть ножки Романа в его крошечные ботиночки.

– Хочешь взять на руки Феликса? – спросила я Марину. Но она пребывала в трансе, выдавливая несуществующий прыщик на подбородке. Если бы я искала няню для своих детей, то Марина была бы последней, кого я наняла. Она была неаккуратной, ненадежной и постоянно выглядела так, словно нарядилась в развратный костюм на Хэллоуин. Но она не была растлительницей малолетних, не носила мой размер обуви, а мои дети ее обожали. А еще она дешево обходилась.

– Так во сколько тебе надо уйти? – спросила я, пытаясь скрыть разочарование. Это было очень типично для Марины: она всегда делала вид, что хочет помочь, но когда момент наступал, находила способ слинять.

– Примерно в три пятнадцать. Самое позднее, – пожала плечами она, наконец взяв Феликса на руки и засияв, как мать Тереза.

– Окей. Раньше я приехать не смогу, – сказала я. – Занятия у Романа заканчиваются в три.

Я посмотрела на Романа, натягивавшего кофту. Если я не выведу его из дома прямо сейчас, через пару минут он уже будет голым и в слезах.

– Ладно, – сказала я. – Окей, хорошо.

– Ой, а я не рассказала тебе про стоматолога? – спросила Марина, когда я уже собиралась взять сумку. Я постаралась быть вежливой, собирая вещи и пристально глядя на Романа, словно он был башней из брусков^[6], готовой в любой момент развалиться.

– У меня свидание со стоматологом. Он предложил мне сделать бесплатную ночную капу, – продолжала Марина. – Боже, ну и вонючая дыра. Она потрогала стену. Кусок старой краски отломился и упал на пол. – Ты уверена, что тут безопасно жить?

– А что такое вонючая дыра? – навострил уши Роман.

– Ничего, милый, – помотала я головой. – Бери ранец. Не забудь выгулять Рыжика! – напомнила я Марине, еще раз целуя Феликса.

– Да, да, да! – кивнула она. – А еще не забудь прислать мне пароли от вайфая, «Нетфликса» и «Симлис»^[7].

– Договорились, – ответила я, медленно осознавая, что теперь у меня не два ребенка, а три.