Принц Мартин

Мартин был всего лишь игрушкой, желанной для многих, но недоступно дорогой…

Эта игрушка сидела в витрине магазина. Многие, проходя, заглядывались, а потом начинали мечтать о ней.

Избалованным детям – родителям Мартина – жизнь дарила много игрушек, из которых Мартин был единственной одушевлённой.

Правда, те, кто хорошо знал Мартина, в этом сомневались.

Мама с папой покинули жизнь, играючи: обкатывая новую гоночную машину, они так страстно целовались, что не заметили, как съехали с дороги и врезались в дуб.

Эти несерьёзные люди не оставили особого следа ни на стволе дерева, ни в сердце ребёнка.

Мартина всегда смешили слёзы, особенно слёзы старичков-родственников. «Наш маленький принц!» – гнусавили они.

Мартин был красив, как принц. Но принц не стал королём. Он не хотел отягощать себя властью.

Тётя Августа даже в старости была похожа на красивую куклу. Она была помешанной, особенно на куклах. Она сама мастерила их. В этом она была большая искусница. Она могла бы зарабатывать деньги на своём искусстве. Но Августа не нуждалась…

Никто не додумался отнять у неё потомственный капитал, видимо, только потому, что она редко выходила из дома и почти ни с кем не общалась.

Она жила, как фарфоровая фигурка в музыкальной табакерке, где замедленное время тихо накрапывало бисерным дождём старинную мелодию.

Тётя Августа не любила излишнее внимание. На сцене её жизни был всего лишь один актёр и один зритель – она сама.

Августа ежедневно составляла на кухонном столе великолепные натюрморты из цветов и фруктов в красивых вазах. У неё был вкус.

Её маленький мир был гармоничен, и центром его был Мартин. Самой удачной её куклой была кукла-младенец Мартин. Августа сделала её, когда Мартин родился. У куклы был секрет – она взрослела. Об этом секрете никто не знал. В чулане Августы был идеальный порядок. Там среди цветастых коробок с лоскутами материи, шкатулок с пуговицами и нитками сидела в старинном кресле кукла Мартин. Входя в чулан, Августа здоровалась. В чулане всегда горел ночник.

Августа обожала Мартина, потому что вложила в него душу.

Мирок её дома напоминал дорогой игрушечный магазин.

Мартин любил бывать здесь, пить ароматный чай со сладостями, листать иллюстрации к сказкам в золотых переплётах. Он сам иногда смеялся над собой – как тридцатилетний мужчина может любить подобное занятие, но Мартин понимал, что, не имея детства, он был его пленником. Он мог приходить сюда когда угодно. Тётя не требовала внимания.

Дом её окружал старомодный сад, полный мраморных гномиков и ангелочков среди пышных кустов роз.

В то утро первый лёгкий морозец покрыл инеем розы, гномиков и ангелочков в саду.

Мартин, как обычно, вошёл в этот уютный мирок чужого одиночества, который он считал своим.

Августа, всегда такая нейтральная, вдруг возникла перед ним заплаканная, дрожащая, с горящим взглядом: «Я люблю тебя!»

«Боже мой! Она не понимает, сколько ей лет!»

Он тут же ушёл.

На следующее утро служанка Августы открыла входную дверь, но не смогла войти. Едкий запах газа захватил дыхание. Мёртвая старая кукла Августа сидела у чугунной газовой плиты в элегантной позе.

Она завещала Мартину всё, что имела.

Мартин Шиммер купался в роскоши одиночества.

Прислуга приходила в его отсутствие.

Он всегда был занят в основном созерцанием и педантичен в этом занятии. Он без труда устроил свою жизнь так, чтобы ему никто не мешал. Он мог себе это позволить.

Мартин никогда не скучал в одиночестве. Он скучал с людьми. Единственно интересными он находил ничтожных глупцов, мнящих себя великими. Выманить такого мечтателя на свет реальности было равноценно убийству.

Изобретатели вечного двигателя, бездарные любители, называвшие себя певцами, поэтами, писателями, художниками, и прочие маньяки, мнящие себя гениями, становились жертвами игры, которая стала для Мартина профессиональным хобби.

Он устраивал творческие вечера, приглашал прессу, экспертов, не скупясь на презентации, и несчастный мечтатель сгорал со стыда в ярком свете рампы.

Целую вереницу нелепых образов Мартин безжалостно поставил перед лицом их нелепых идей. И потом они исчезали бесследно.

Это шоу стало своеобразным театром и приобрело свою публику.

И вдруг Мартину стали являться образы тех, над чьей неприглядной наготой он когда-то насмеялся. Только теперь эти образы больше не казались ему жалкими, а наоборот, эти чудаки были трогательными и славными, они улыбались ему тепло и радушно. Мартин сожалел, что вовремя не позаботился о них. Ведь они могли стать его друзьями. У Мартина появилось чувство, что он обрёл семью.

Выше головы не прыгнешь. Семнадцатилетняя воспитанница детского дома Фрида мыла посуду и вытирала столики в привокзальной пивной.

Её единственным другом был остро наточенный нож, который она завела ещё в детдоме.

Она верила, что где-то есть другая жизнь и другие люди. Ещё она верила в то, что паранджу придумали женщины, чтобы оградить себя от омерзительных мужчин.

Фриду называли принцессой.

Чтобы не сойти с ума, она придумала про себя сказку.

Мартин дал себе зарок, но не смог его сдержать.

Он снова оказался там, где водятся жалкие ничтожества.

Мартин не мог без смеха смотреть, с какой брезгливостью Фрида вытирала грязные столики серой тряпкой.

– Еде ты покупаешь себе одежду? – спросил Мартин.

– В магазине уценённых вещей, – ответила она с достоинством.

«Он оттуда, где другая жизнь. Он похож на принца. К нам сюда такие не заходят».

Мартин не знал, что делать с домом, оставленным ему в наследство Августой.

Он скучал по этому дому и боялся его.

Маклер без труда нашёл покупателя. Мартин думал, что домом, скорее всего, заинтересуется семья, но покупателем оказался мужчина, чем-то похожий на него самого, – одинокий, богатый чудак.

Мартин извинился, что продаёт дом как есть, не убрав, не отремонтировав.

Покупатель сказал, что это к лучшему. Сейчас он отправляется в дальнее путешествие на своей яхте, а когда вернётся, произведёт ремонт и реконструкцию дома по своему вкусу.

Мартин проснулся неожиданно в середине ночи. Ему приснилось, что он на дне моря.

Покупатель стоял посредине комнаты.

– Моё путешествие закончилось, – сказал он, – теперь этот дом твой.

Окончательно проснувшись, Мартин обратил внимание, что покупатель словно просвечивает сквозь толщу воды и лицо его идеализированно размыто.

– Что случилось?

– Это не важно. Жизнь и смерть одинокого путешественника полна неожиданностей. Меня никогда не найдут.

Марта – старая служанка Августы очень обрадовалась, когда Мартин позвонил.

Конечно! Она с удовольствием вернётся на службу!

Нет, Мартин не будет там жить. Он будет приходить, как прежде, пить ароматный чай со сладостями и листать иллюстрации к сказкам в золотых переплётах.

Марта привычно открыла дверь дома Августы и принялась стирать пыль, пылесосить, протирать. Всё знакомо и привычно. Вот только кладовка на чердаке? Августа там что-то прятала. Марта поднялась на чердак и открыла дверь кладовки.

За дверью в кресле сидел Мартин-кукла.

Что-то неестественное и жуткое было в его неподвижном лице.

– Кто разрешил открывать?! – сказала кукла механическим голосом.

Марта рухнула в обморок.

Когда она очнулась, кладовка была пуста.

Когда Марта отказалась от места, Мартин вспомнил о смешной маленькой Фриде.

Он принц, и он привёз её в прекрасный замок.

Фрида ходила по комнатам дома Августы и таяла от счастья.

Мартин будет приходить сюда, и она будет ждать его.

Мартин и Фрида работали в саду – подрезали кусты роз, посыпали гравием дорожки, подновляли потрескавшиеся скульптуры ангелочков и гномиков.

– Зачем тебе садовник? Мы и сами можем, – наивно улыбаясь, спросила Фрида.

– Конечно. За работой мы ближе друг другу, – ответил Мартин.

– Тогда уволь его. Что он тут маячит?

– Кого? У меня нет садовника.

– А этот, который ходит по дому и возится в саду?

Маленькая глупышка Фрида попала, как соринка, в устрицу одиночества Мартина.

Ей нечем было платить за его грехи.

Чувство беспокойства за кого-то другого было для Мартина незнакомым, удивительным и тёплым.

Он решил забрать Фриду к себе.

Мартин открыл дверь дома Августы. Резкий запах газа перехватил дыхание.

Он вбежал в комнату, где спала Фрида. На краю постели рядом со спящей Фридой сидела кукла Мартин, держа палец на ролике зажигалки.

«Поменяемся местами, поменяемся ролями», – механическим голосом произнесла кукла Мартин.

Дверь кладовки закрылась, как крышка гроба. Мартин задыхался от газа. Мягкое бархатное кресло сковало его, как железный стул для пыток. Мартин занял место куклы. Он потерял способность двигаться и онемел.

Так сидел он в темноте в ожидании смерти.

Вдруг послышались голоса и топот шагов, поднимающихся по лестнице.

– Он где-то здесь! Он зовёт на помощь! – взволнованно говорила Фрида.

– Успокойся. Мы найдём его, – отвечал чей-то знакомый голос.

– Мы выключили газ и открыли все окна, – ответил ещё один знакомый голос.

Дверь открылась.

Помощниками Фриды были жертвы Мартина. Нелепые добродушные чудаки суетились, погружая Мартина в садовую тележку. Его перенесли в спальню, раздели, уложили в постель.

Удивляясь материальности призраков, Мартин стал подозревать, что перешагнул границы материального мира.

Фрида взяла на себя роль сиделки. Она была заботливой и преданной. Она бы с радостью посвятила Мартину всю жизнь. Но у неё не было жизни. Фрида не подозревала, что была мертва. Каждую ночь она ложилась в постель с Мартином, и он чувствовал её холод.

Но в один прекрасный день Мартин покинул её, оставив безжизненное тело.

Кукла Мартин вступила в свои права на владение домом.

Новый хозяин-кукла помог Фриде выкопать могилу. Скульптуры гномиков и ангелочков они составили вокруг, как ограду.

Фрида с ранних лет училась уживаться. Она научилась умирать.

Толстый дальнобойщик Юхан Кабан думал, что ему на трассе обломилась удача в виде лопоухой зассыхи Фриды.

Когда он ввёл свой член в юное тело своей добычи, это тело тут же охватил стремительный процесс распада. Покойница влепила в заплывшую рожу Юхана смачный поцелуй, что спровоцировало у него обширный инфаркт, из которого Юхан не выкарабкался.

Дом Августы, как волшебная шкатулка, производил метаморфозы с теми, кто в него попадал. Специально для Фриды время исполняло необычный танец. Сначала она не поняла, что с ней происходит. Потом ей эта игра понравилась. Рулетка времени вертелась взад и вперёд, останавливаясь на той же отметке.

Пасмурные сумерки стекали мутными каплями со стёкол пивной. Фриду там никто не помнил. Она сидела за столиком одна, юная и сладкая. Поводя коленками, Фрида робко поглядывала на небритого таксиста. Тот скабрезно улыбался в ответ.

Ух и посчитается она с ними! С кем-то разберётся сама. Кого-то пригласит к кукле. Кукла любит играть в людей.