Сидящий рядом мужчина слушал радиоприёмник. До Мишки донеслись слова диктора: «Город вновь захлестнула волна криминальных разборок. Семь трупов, взрывы и поджоги автомобилей в течение последней недели стали последствием жестокой войны между преступными группировками, сцепившимися между собой в войне за передел сфер влияния. И всё это происходит на фоне масштабной коррупции в правоохранительных органах». Мужчина выключил приёмник и прошептал: «Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела. А криминальных авторитетов и продажных ментов, что забыли о присяге, вычистят парни из «Белой стрелы…»

На одной из шумных от толпящихся продавцов домашним скарбом улиц, Мишка увидел мальчишку. Тот, сидя на маленьком стульчике, рисовал желающих. Некоторые прохожие останавливались, всматривались в готовые шаржи. Многие одобрительно кивали, платили и говорили: «А что, похож».

Какой-то щёголь, посмотрев свой шарж, зло бросил: «Сам дурак». Резко повернулся и под хохот толпы, быстро удалился. Мужчина поднял рисунок, развернул. Посмотрев сам, стал показывать столпившимся кругом людям. Потом, повернувшись к мальчику, сказал:

– Ты здорово ухватил в рисунке сущность этого хлыща. Вот, возьми деньги.

– Заплатили, возьмите работу, – ответил мальчик.

– Зачем он мне? – улыбнулся прохожий. – Может, на буфет поставить, чтобы дети за конфетами не лазили?

Оглядев собравшихся, солидно добавил:

– Я плачу не за портрет, а за талант.

Многие согласно закивали, кто-то даже захлопал. То тут, то там слышалось: «Мальчик – несомненно, способный». «Молодец». «А как хорошо он подмечает детали и передаёт атмосферу. Жаль, что нынешним властям нет дела до таких ребят. Вот и творят будущие Репины, да Айвазовские на улицах».

Люди стали вспоминать, как многие юные таланты стали великими художниками, музыкантами, актёрами и поэтами, после того, как им в своё время помогли добрые люди. Опустив в банку уличного художника несколько монет, Мишка, в грустных раздумьях, пошёл дальше.

На заборе, огораживающем стройку, юноша увидел табличку: «Осторожно! Территорию охраняют животные!» Усмехнувшись, он продолжил свой путь. Мимо металлической гусеницей прополз, громыхая всеми железными костями, трамвай. Подойдя к кабинке общественного туалета, Мишка обнаружил на двери надпись: «Не переживай, ничего хорошего из тебя не выйдет». Вошёл. Заставил парня горько улыбнуться и газетный заголовок над унитазом: «Всё для людей».

На одной из улиц Мишка увидел, как мальчик и девочка в школьной форме и красных галстуках, приветствуя всех пионерским салютом, декламировали:

«Я не буду проституткой,

Я не сяду на иглу.

Лучше буду у прохожих

Клянчить деньги на еду».

Проходящие люди грустно улыбались, многие подавали деньги. А над их головами трепетала на ветру баннерная перетяжка: «Россия уже продаётся». И только, подойдя ближе, Мишка сумел прочитать текст поменьше, где речь шла о каком-то новом печатном издании.

Город продолжал шуметь своей жизнью – равнодушной, суетливой, смутной…

К счастью, он не видел, что в это время милиция преследует на крыше высотки двух убегающих пацанов. Они мечутся, как маленькие зверьки.

– Бежим, скорее… бежим, – кричит тот, что постарше.

– Не могу… больше не могу, – тяжело дышит другой.

– Надо… давай руку. Держись за неё.

– Сдавайтесь, вам некуда бежать, – гремит милицейский мегафон.

– Выход всегда есть, – с какой-то злостью шепчет старший. – Ещё немножко и всё, конец. Конец нашим мучениям.

– Конец? – шепчет другой пацан.

Вот они застыли на краю многоэтажного дома. Дальше крыша заканчивается. Пустота. Милиционеры медленно берут ребят в полукольцо. Малыш тревожно смотрит на старшего. Тот, оттолкнув его от себя, говорит:

– Иди, ты можешь начать жизнь по-новому.

– Как… как без тебя? – шепчет малыш и прижимается к нему. – Ты мне как мать.

– Пусть они тебя заберут. Из колонии можно вернуться. Оттуда… не возвращаются, – настаивает старший.

– А ты?

– Я… я всю жизнь был…

– Ты хороший, – смотрит малыш в глаза другу. – Всегда выручал меня, помоги и сейчас.

– Ты что… – вновь отталкивает мальчишку старший. – Живи.

– Не могу я уже здесь жить… тяжело, – младший протягивает руку товарищу. – Я сам уже давно думал об этом. Я не боюсь, мы просто шагнём в небо…

Крепко взявшись за руки, ребята становятся на краю отвесной стены дома. Милиционеры застыли на месте, не понимая, что происходит.

– Ангелы подхватят наши души и унесут… – начинает старший мальчик.

– Куда? – шепчет малыш.

– Туда, где всегда тепло. Туда, где всегда любят. Прости, меня.

– И ты меня прости, – слетает с детских губ.

Внизу толпится народ, глазеет. Так интересно, всё как в кино. Что-то доносится из мегафона милиционеров.

– Помоги мне, – говорит младший и, положив голову на грудь товарища, плотно обнимает его. Старший, поцеловал его кудрявую голову. Крепко обнял друга, и они медленно, как в замедленном кино, летят вниз…

Толпа ахнула. Металлический голос мегафона резко оборвался на полуслове. Изумлённые милиционеры, свесив голову, смотрят с крыши дома вниз, что-то говорят. Два ребёнка лежат на каменной мостовой. Алая кровь медленно растекается от их, словно распятых тел. Какая-то бабушка крестится: «Божьи ангелы… посланные на заклание». Воздев руки, она с болью вопрошает: «Господи, когда же приидет Царствие Твое?»

Люди, опустив головы и стыдливо пряча глаза, медленно расходятся. Кто-то ахает, спорит, то громко, то понижаясь до шёпота…

«Сволочи… сволочи. Будьте вы все прокляты!» – в исступлении кричит какой-то бомж. Милиционеры его не трогают, потому как непонятно, кого он ругает. Да и грязный он, вонючий, что с такого возьмёшь.

А в вечерних новостях диктор скажет: «Современное общественное развитие насыщено множеством проблем, с которыми сталкивается молодёжь. Не обладая достаточным жизненным опытом и умением справляться с возникающими жизненными трудностями, значительная часть молодого поколения, желая избавиться от них, выбирает путь добровольного ухода из жизни. Всё это не может не вызвать тревоги общества, ставшего на путь истинной демократии и свободы.

ОЧЕВИДНОЕ И НЕВЕРОЯТНОЕ

90-е годы были временем обвала рубля и безработицы, пустых полок в магазинах и ужаса, который охватил россиян. Зато многие СМИ писали, брызжа навязчивой слюной: «Демократия и свобода уверенно шагает по измученной марксизмом-ленинизмом стране. Россияне живут нормальной жизнью, на лицах счастливые улыбки свободных людей. Россия находится на позитивном тренде своего развития».

В действительности – днём макароны стоили в два раза дороже, чем утром, а вечером – в три раз дороже, чем днём. Продавцы не успевали переписывать ценники. Как следствие, люди оказались на грани нищеты. Одновременно многие испытали разочарование от преобразований, затеянных новой властью. Чувства безысходности, озлобленности на всё и всех росло с каждым днём. В Москве появились скинхеды, как ответ на нищету, социальные проблемы и ведущуюся войну.

Люди приспосабливались к суровой действительности, решая для себя принципиальные вопросы чести и совести. Ещё свежи в памяти августовский путч, захват телевизионного центра в Останкино, расстрел Белого дома. Но страна это пережила и начала подстраиваться под новый образ жизни. Москва сохранила и укрепила свой статус столицы, теперь уже в Новой России. Возрождается храм Христа Спасителя, восстанавливаются многие церкви и храмы не только в Москве, но и по всей России.

Под новомодным лозунгом: «Свобода дороже колбасы», жизнь кипит и пенится. Жители столицы стали более раскованными, иногда даже слишком. Да, было ощущение свежего воздуха, свободного пространства…

Обратной стороной медали явилось появление огромного количества соблазнов: казино, «массажных» салонов, игорных домов, разнообразных клубов для развлечений. Популярен стал слоган: «Кто платит, тот и танцует девушку». Деньги стали называться – «баблом», проститутки – «путанами», спекулянты – «барыгами», враги народа – «либеральная элита». То, что раньше было психическим отклонением и преступлением, вдруг стало «эксцентричностью, гламуром, нетрадиционной ориентацией». Солидные дяди и тёти, с умным видом и с высоких трибун, заговорили о долгожданной свободе, о демократии и толерантности.

Кокаин, экстази стали доступными. Рестораны, бары плодились с сумасшедшей скоростью. В них веселились новые «хозяева» жизни в малиновых пиджаках. Вот и получается, что человек почувствовал свободу, но в нём проснулась вседозволенность. У молодёжи даже появился лозунг: «Гуляй, ты ещё успеешь стать сиятельным трупом».

Политические партии и религиозные секты возникали, как грибы после дождя. Хочешь создавать свою религию – создавай. Хочешь создать какое-то движение – создавай, националистическое – давай. А хочешь устраивать демонстрации – пожалуйста. Приметой времени стали многочисленные митинги и акции практически по любому поводу. На них одни кричали про иуду генсека, другие про долгожданную свободу, дефицит и высокие цены. Но, в один голос, все винили масонов и советский строй. Можно было всё, но можно было, и получить по голове…

Отечественные и иностранные предприниматели, предвкушая наживу, развернули бешеную активность. Со сказочной быстротой появлялись банки, компании, акционерные общества. «Новые русские» ринулись за добычей, расталкивая и безжалостно топча конкурентов и своих бывших товарищей.

Организованная преступность, руководствуясь принципом «Разделяй и властвуй», поделила Москву на зоны влияния. И грабила, грабила, грабила с каким-то злым удовольствием. Члены ОПГ превратили рестораны в офисы. В них решали вопросы бизнеса, вели переговоры с партнёрами и врагами. В любой момент могли устроить разборку, порой со стрельбой. В подобных случаях, мебель и посуда летали, как листья осенью…

По улицам группами ходили накаченные братки в спортивных штанах и кожаных куртках. Никогда в городе не было столько вооружённых банд, кровавых разборок и заказных убийств. Подвальные качалки, стали главными поставщиками бандитской пехоты на улицы столицы и российских городов. Появились совсем «отмороженные» бандюки, которых называли беспредельщиками.

Вместо небольшой, но гарантированной зарплаты, появилось возможность зарабатывать, как хочешь. Работая челноком, люди за неделю получали сумму, которую зарабатывали целый год на производстве. Предприимчивые и наглые торгаши поднимались из «грязи в князи». Всюду ларьки, ларьки, ларьки. В Москву потянулись, так называемые, «колбасные электрички». Пассажирами были голодные и напористые провинциалы с рюкзаками и сумками. В Москве они скупали те продукты, которые сами же и производили у себя на периферии.

Первые супермаркеты и первые фастфуды. Вскоре разрешили свободную торговлю с рук. В комиссионных магазинах можно было купить всё, вплоть до оружия. Страну заполонила палёная водка и подделки импортного алкоголя. Народ пил и травился, травился и умирал. Говорили, что от фальсифицированной водки за год гибнет мужиков в три раза больше, чем за всю войну в Афганистане.

Появились шоколадные батончики «Сникерс», куриные окорочки, прозванные в народе «Ножки Буша». Запад заваливал Россию дешёвыми и второсортными продуктами, превращая её из великой страны толи в большой супермаркет, толи в большую свалку. Появился анекдот: «На банке говядины нарисована голова коровы. На банке свинины голова свиньи. На американской тушёнке «Анко Бенс» голова негра. Из чего она… или из кого? Купить боюсь».

После развала СССР расплодились побирушки. По вагонам метро ходили афганцы. В камуфляже без погон, часто с наградами и в инвалидных колясках. Они пели про Кандагар и настоящую мужскую дружбу. Ну как было таким не подать.

Следом шли гражданские попрошайки. Фантазия их била ключом. Часто можно было слышать такие монологи: «Подайте распятому на дыбе перестройки», «Помогите, всё отобрали буржуины-капиталисты. С работы выгнали, жена – инвалид, дочь школьница – стала проституткой», а то и: «Подайте на хлеб жертве политического террора…»

Народ жалел, подавал, ругался. Злые языки говорили: «Если подают, значит, есть, что подать».

А город расширял границы, которые постепенно начали выходить за кольцевую дорогу. Москва обрела славу самого бодрствующего города Европы, стала столицей игорного бизнеса. Пиво и водку пили везде, даже в метро. Открывшийся рынок в Лужниках, ласково прозванный москвичами «Лужей», манил обилием товаров.

Здесь было почти всё: одежда, игрушки, ширпотреб из Китая, джинсы и кроссовки из Америки, куртки и шубы из Турции. Сам рынок стал особенным миром, где царили свои законы. В этом мире тоже было почти всё: антисанитария, криминал, рэкет бандитов, воровство, мошенничество, проститутки и поборы милиции. Многие военнослужащие, оказавшись в сложных финансовых условиях, подрабатывали там охранниками, а то и носильщиками.

Набирали популярность рестораны быстрого питания «Макдоналдс». Внутри идеальная отделка и чистота, продавцы, которые всем своим видом демонстрировали, как они «вас всех ждут, чтобы культурно обслужить». Иностранные СМИ сравнивали очереди в «Макдональдсы» с очередями в Мавзолей и восторженно писали: «Благодаря «Макдональдсам» Россия стала частью западной цивилизации». Вот так рыночный капитализм улыбался раздражённому и мечущемуся в суете городу во все свои 32 зуба.

Старый Арбат стал самым тусовочным местом в Москве. Здесь собирались неформалы, художники, выступали уличные артисты. Можно было встретить молодых людей с плакатами: «Не ешь себе подобных», «Сытые свиньи страшнее, чем голодные волки», «Только монстры поедают мёртвых».

Мишка, однажды увидев такую компанию, сказал Олегу: «Смелые ребята, режут политику». «Какую политику? – усмехнулся Олег. – Это же вегетарианцы. Видишь у того парня плакат «Животные – наши друзья, а не еда». Только мне хочется спросить у этих защитников животных: «Вы не едите животных, но зачем вы отбираете у них еду?»

На Арбат автобусами привозили гостей столицы. Советская символика, армейская атрибутика, боевые награды и значки, самовары и матрёшки пользовались большим спросом, особенно у иностранных туристов. Они с интересом рассматривали Москву, модные бутики, рестораны, фотографировали метро и москвичей. И немудрено, ведь до этого они считали, что по Москве спокойно разгуливают медведи, а русские ходят в ватниках, пьют водку и играют на балалайках.

После телесериала «Рабыня Изаура», слово «фазенда» стало для всех понятным и родным, вытеснив из обихода слово «дача». А вскоре вышел мексиканский сериал «Богатые тоже плачут» – розовая сказка. Что тут началось! Мечта выйти замуж за богатенького иностранца носила массовый характер.

В уме вставали красочные картинки стеклянных небоскрёбов, шикарных автомобилей, солнечных пляжей и сытой беспечности. История бедной девушки, в которую влюбился молодой богач, будоражила умы. Люди спешили на просмотр «мыльной оперы», как безумные. Чтобы успеть на сеанс, раньше закрывали магазины, заканчивали приём в поликлиниках, отпускали детей с уроков.

А ещё, по Арбату и Тверской ходили группы молодых бритоголовых людей в оранжевых балахонах и гирляндами цветов на шее. Под звуки фисгармонии, барабанов и лязг медных тарелочек они танцевали и пели «Харе Кришна». Улыбающиеся и счастливые, эти ребята были ярким пятном на фоне серой московской суеты. На них смотрели с любопытством, но часто смеялись: «Дурдом на прогулке».

Нередко по Арбату ходили лиса Алиса и кот Базилио. Звеня монетами в своих жестяных банках, они, гнусавыми голосами, пели: «…Покуда есть на свете дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки».

Прохожие смеялись и бросали деньги в жестянки.

Поэтому, не удивительно было появление финансовых пирамид: «Хопёр», «Тибет», «Властелина» и многих других. Появился одиозный акционер Лёня Голубков из МММ – не халявщик, а партнёр. Желая быстро обогатиться, люди несли туда свои последние деньги, продавали недвижимость, брали неподъёмные кредиты. Финал был ужасен: от полного разорения до самоубийства.

Это были страшные времена, когда каждый день приходилось наблюдать, как уходит с земли человечность и уверенность в завтрашнем дне. Зато приходят культ денег, вседозволенности и паскудства.

«Природа не терпит пустоты»

Перестройка. Низвержение идеалов и былых ценностей, экономическая и духовная пустота. Люди не знали, как жить, куда бросаться за помощью, как остаться на плаву. И вот тут-то, почуяв запах денег, стервятниками слетелись на людское горе всякого рода лжепророки и шарлатаны. На головы задуренных и испуганных россиян, обрушился поток теле, радио и книжной продукции, посвященный оккультизму и открытому сатанизму.

Первыми жертвами искушений и соблазнов стали современные «искатели» духовных истин, которые сбившись с истинного пути, но переполненные гордыней и своим «предназначением», были более подвержены соблазну греха чародейства.

Стать богочеловеком, лечить наложением рук, как Христос, – и всего лишь за десять уроков. Заманчиво? И даже растеряв себя, поломав свои семьи, они продолжали поиск некой «идеальной мантры», которая изменит их жизнь к лучшему. А то и лезли с «советами» в чужие семьи, пытаясь утвердиться в своей «правоте».

Вскоре над Москвой материализовался дух Алана Чумака. «Спаситель и целитель» во время своих телевизионных сеансов «заряжал» всяческие субстанции: воду, крема, мази и т. д. Он ничего не говорил, лишь делал странные пассы и шевелил губами. Но уверял всех, что особыми способностями его обучили голоса, говорившее в голове.

Следующей легендой телеэкрана стал психотерапевт Кашпировский. Он не делал пассы руками, не шевелил губами. Он программировал людей на успех и здоровье коронной фразой – «Даю установку». Открывал дверь в бессознательное «Я». Утверждал: «Я внушаю вам всё то, что я даже не могу выразить словами». После таких слов, этот «целитель-спаситель» просто не мог не стать, как говорится – «слугой народа». Поэтому и не удивительно, что в 1993 году он стал депутатом Госдумы.

Параллельно шла бойкая торговля «заряженной» солью и фотографиями целителя, которую достаточно было приложить к больному месту. Люди, озадаченные своим здоровьем, обсуждали, у кого рассосалась, у кого не рассосалась. Кто запил, кто не запил. Кто сошёл с ума, кто нет. И все хотели чуда, моментального исцеления. Здесь и сейчас.

Пользуясь этим, гипнотизёр Кашпировский собирал концертные залы и целые стадионы, где люди, снопами валились под его взглядом. «Сеансы здоровья» смотрели сотни тысяч телезрителей. Целитель утверждал, что вылечил миллионы путём внушения. Действительно, как выяснилось позже, после работы этих «целителей», внушаемость населения России выросла в четыре раза.

У многих людей во время сеансов Кашпировского поднимались руки, ноги. Узнав про это, к нему стали съезжаться со всей России богатенькие дяденьки и тётеньки. Но, к сожалению, «чары целителя» на половую функцию не действовали.

Зато появился анекдот: «Приходят к Кашпировскому «братки» и требуют платить деньги «за крышу», иначе у него будут проблемы. Тот подумал и отдал требуемую сумму. А вслед зло бросил: «Чтоб вы обосрались». Через неделю заявляются к нему «братки» худые, измождённые. Вернули деньги и слёзно просят: «Извините нас, мы больше не можем. Снимите с нас свою установку».

В 1995 году Кашпировский уехал в Америку.

И вот новое «чудо». На небосклоне Москвы вдруг вспыхнула и засияла радужными переливами звезда авестийского астролога Павла Глобы. Диковинные термины, великие имена… Рерих, Блаватская, недосягаемая простым смертным Шамбала в Тибете, таинственная Агарти – просто зачаровывали людей. Обещания очистить и просветлить, избавить от страданий казались, так реальны, как и обучение вывода души из тела волевым усилием. А посвящение в адепты, с последующей инициацией в мастера, эманация эмоций и мыслей, стали пределом мечтаний многих экзальтированных дамочек.

А тут ещё эти возбуждающе-пленительные зазывания-завывания: «Протри свой третий глаз». Многие ломанулись и… лопухнулись.