Из маленькой комнаты выглядывало милое личико. Внучку звали Агафья. Ничего необычного, во время ее рождения как раз проходил бум на старорусские имена. Дворы полны Макарами, Ерофеями и Елизарами. Удивительно то, что в школу девочка не ходит. Пробивная старушка добилась домашнего обучения, причем Агафья абсолютно здорова, не считая природной стеснительности. Я скорчил рожицу, и малышка, улыбаясь, спряталась за косяком. Занятно, но я никогда не видел ее родителей. Ситуация «пожилой человек с ребенком» настолько обыденна, что замылила глаза даже мне. Вопросов про мать девочки просто не возникло.

– Проходи сюда, Агафья занимается, – крикнула старушка, звеня чашками.

Какие уж тут уроки, когда гости в доме. Пройдя на кухню, я закрыл дверь, ведущую в коридор. Ни к чему малышке слушать нашу беседу. Присел на скрипучий табурет и осмотрелся в поисках чего-нибудь необычного. Плохонькая кухонная мебель, стандартный набор посуды – ничто не выдавало в Марии ведьму.

– Чегось озираешься, словно в первый раз? Скатерть новая у меня, Клавка подарила. Ой, что это я? У тебя беда какая приключилась? Бледный ты какой-то, – старушка участливо наклонила голову.

– Ухо болит, застудил, наверное, или повредил чем-то, – даже не вру, проклятый звон постоянно возвращается, действуя на нервы.

– О-хо-хо, так сходи к Сергею, тезке своему из пятой поликлиники. Хороший терапевт, мою подагру враз вычислил.

– Ходят слухи, вы и сами кое-что умеете, – кидаю пробный камень.

Думал, что старушка станет изображать непонимание и отпираться. Но ничего подобного, наша беседа мгновенно изменилась. Секунду назад мы болтали о всякой ерунде, и вот уже напротив друг друга сидят два собранных мистика. В голосе хозяйки промелькнул холодок:

– Сказала же, сходи к Сергею, значит иди, баран упертый! Ухо – полбеды. На вон, прижми пустышку, и все пройдет, – она достала из ящика и бросила на стол маленький мешочек, перетянутый старой бечевкой, – клыки еще у тебя болят, но ничего страшного, отварчик мой выпей и станешь как новенький.

Зубы до этого у меня не болели, но стоило подумать об этом, как десны неприятно заныли. Знакомая фишка, мой первый учитель гипноза мастерски лечил фантомные мигрени, которые заранее сам создавал. Я послушно приложил мешок к уху и отхлебнул из кружки. Оба источника боли разом исчезли. Выходит, она специалист по лечению. Чего сама тогда с подагрой мучается, по поликлиникам скачет? Но задал я другой вопрос:

– Зачем идти, если больше не болит?

– Одно слово – баран! Ты ко мне за советом пришел, так слухай бабку старую! О контузии волнуешься, а у самого рак. Бегом к доктору, чтобы сегодня же сходил!

– А рак вы не лечите? – Вот так новости, час от часу не легче.

Старушка встала и нависла надо мной, ощупывая морщинистыми ладонями шею и мягкие ткани под подбородком, провела пальцами за ушами. Тяжело вздохнула и подлила нам обоим чай.

– Нет, сынок, травки не помогут. У тебя же последняя стадия, без лечения дольше года не протянешь. Но ты не переживай, сейчас медицина хорошая, под капельницами все пять пролежишь. Если повезет.

Странно это, никакой боли, воспалений, шишек на теле, и вдруг онкология. Неужели из-за блесток черного человека? Ничего себе, подарочек на юбилей! Это не похоже на огонь под пятками, скорее целый пожар под моим седалищем! На несколько минут даже забыл, зачем пришел, просто попивал ароматный отвар из трав и смотрел в окно. Не каждый день узнаешь дату собственной смерти. Сходил, называется, к колдунье. Эпичная судьба: натолкнуться на главную тайну мира и умереть. Наверное, так и выглядят настоящие приключения. Мария пристально смотрела мне в глаза. Похоже, ждала, что я начну биться в конвульсиях или выброшусь в окно. Жаль разочаровывать милую соседку, однако вокруг творятся слишком интересные дела, чтобы торопиться на тот свет. Да, время истекает, но, по большому счету, ничего не изменилось. Ухо окончательно перестало звенеть, и слух восстановился. Бросив мешочек на стол, развернулся к хозяйке:

– Мне нужно узнать о предках.

– Спиритическими сеансами не занимаюсь, трупаков не воскрешаю. – Она явно смеется надо мной!

– Достаточно проверить, были ли среди них маги.

– Магия? Пф… сам не понимаешь, куда лезешь, сынок. Волшебство лежит вдалеке от проторенных дорог, за чертой безумия.

– Мне это отлично известно, Мария Алексеевна, поведайте что-нибудь новое. Поздновато опасаться за чистоту разума, стоя одной ногой в могиле, – сказал я, прикидывая, чем можно на нее надавить.

– Вот же упертый! Плесни кровушки в чашку, – старушка пододвинула ко мне свой наполовину выпитый чай.

Ножа на столе не нашлось, а копаться в чужих ящиках как-то несолидно. Вынув раритетный кинжал, прижал его к запястью.

– Тише, тише, куда разогнался? Не собираюсь после тебя полы отмывать! Чутка надо.

Ткнув подушечку большого пальца острием, выдавил в жидкость пару капель. Мария вынула ложечку и помешала чай указательным пальцем. Сделала маленький глоток, затем побольше.

– Наследие. Какое у тебя наследие, мальчик мой? М-м, вижу…

С замиранием сердца я наблюдал за старушкой. Во многих из нас сидит глубоко затаенное желание принадлежать к чему-то большему. Просто так, по праву рождения. На этой глупой мечте основаны целые бизнесы, за сотню-другую тысяч рублей готовые раскопать секретные архивы и выдать красивую справку с гербовой печатью о родстве с королевой Елизаветой или Наполеоном Бонапартом. Казалось бы, даже если это правда, что такого важного в выдающихся предках? Наследство не получить, славы на этом не заработать… разве что гордость за великое прошлое и будоражащая мысль «может, я тоже смогу»? Неприятно осознавать, что я не исключение. Какой-нибудь Распутин в прадедах сейчас бы очень вдохновил. Ведьма резко открыла глаза и со скукой отставила чашку.

– Ничего. Безликие бледные тени, растворившиеся в вихре времен. Девять поколений назад твой дальний родственник отправился в экспедицию на поиски морских путей возле северного полюса, но лишь бесславно замерз во льдах. Остальные еще ничтожнее: жили, умерли. Пустые биографии, низкие интересы. Гордись, ты первый такой… упертый.

– Жаль. Подскажите, Мария Алексеевна, а какие еще есть виды магии, кроме родовой? – протянул я, стараясь скрыть разочарование.

– Зачем тебе? Хочешь улететь в волшебную страну эльфов, юноша? М-м… Понимаю. Много вас таких в последнее время. Мечтатели, ничему не учитесь… – Чашка выпала из моих рук, разбившись, а сам я грохнулся на протертый линолеум, не удержавшись на табурете. Приблизились шаркающие шаги и склонившаяся надо мной старушка ехидно улыбнулась. – Каждый раз срабатывает.

Голова не болит, но я боюсь открывать глаза и просто слушаю свое затекшее тело. Руки и ноги привязаны к ножкам старого кресла. Пальцы онемели, но еще двигаются, значит, прошло меньше часа. Кинжала на привычном месте нет. Как такое могло произойти? Мария пила тот же чай из одной заварки. Выработала за годы иммунитет? Читал об индийском ордене убийц, травящих себя ядами, ради невосприимчивости к собственному оружию… но здесь, в обычной питерской квартире столкнуться с подобным? Рядом кто-то есть, я слышу шорохи. Старушка явно понимает насколько легко разломать рухлядь, на которой я сижу, и не даст мне такого шанса.

– Дядя Сережа, вы не спите! Дыхание изменилось. – Какая наблюдательная девочка.

Медленно открыл глаза и тут же закрыл. Так, выдохнуть, расслабиться. Осторожно открыл снова. Нет, мне не привиделось. Наклонил голову, стараясь не обращать внимания на труп. Итак, кресло, к которому я привязан, стоит в центре комнаты. Как полагается, на полу начерчена пентаграмма, хотя скорее косая пятиконечная звезда. До главного сатанинского символа рисунок серьезно не дотягивает. Свечей нет и необходимых атрибутов тоже, лишь маленькие сигилы на кончиках лучей. Не похоже на ритуал жертвоприношения. Такой набор чаще используют для посвящений и клятв. Значит, у меня есть хороший шанс выбраться отсюда живым. А вот у Марии уже нет.

Охренеть. Только это слово приходит на ум при взгляде на ее выпотрошенный труп. Подобную жесть я видел на фотографиях в уголовных делах маньяков. Повсюду кровь и внутренние органы, а на лице застыло выражение безмерного ужаса. Глаз нет, из приоткрытого в немом крике рта что-то торчит. Судмедэкспертам будет где разгуляться. Хоть сейчас помещай в учебник по криминалистике, глава «Ритуальные убийства». Среди этого безумия раскачивалась с пятки на носочек Агафья. Мой кинжал в ее маленькой ручке смотрелся сюрреалистично.

– Ой, как хорошо! Вы проснулись, дядя Сережа! Не волнуйтесь за бабушку, это было ее желание. Она чувствовала, что слабеет и передала семейный дар мне. По доброй воле, – за все прошлые встречи я не слышал от малышки столько слов сразу.

Впервые в жизни я не знал, с чего начать разговор. Даже демон не производил такое гнетущее впечатление, как эта девочка. Ее подавляли, или она всегда была такой? Тяжело вести беседу, ничего не зная о собеседнике. Нужно ли сюсюкать с ней как с ребенком, успокаивать? Лучше наоборот, спровоцировать:

– Горло она тоже сама себе перерезала?

– Нет, попросила меня, – тихо ответила девочка. Ни слез, ни эмоций, лишь сухая констатация фактов. Агафья казалась отстраненной, будто не в себе. Но, учитывая обстоятельства, ее сложно винить. – Бабушка сказала, вы поможете! Доведете меня до расцвета!

– Совершеннолетия? Это же еще лет восемь, я столько не проживу. – Слово расцвет изменил намеренно, не понравилось мне, как она его сказала, с придыханием, практически стоном.

Девчушка смешно наморщила носик, загибая пальчики.

– Нет, полгода всего! В семье Добровольских совершеннолетие приходится на одиннадцатую луну. Потом отвезете меня к родственникам в Сибирь, и я войду в полную силу. Обещайте! Бабушка сказала, вы упертый, у вас получится!

Выходит, колдунья успела неплохо меня изучить, и знала, что данное слово я не нарушу. Но, демоны преисподней, как все это не вовремя! Еще полгода назад я бы вцепился в такой шанс руками и ногами, а сейчас девчонка лишний балласт. К тому же везти мелкую без документов, через всю страну – дурацкая затея даже для меня. Однако другие варианты еще хуже. Повторять судьбу старой колдуньи не тянет.

– Обещаю заботиться о тебе по мере своих сил. – Агафья заметила мою уловку, но настаивать на замене слов не стала.

Стоит притормозить с клятвами. Они ведь догонят меня и повиснут на плечах тяжелым грузом. Здесь хоть формулировку удалось сделать расплывчатой, а Черный может дважды приказать что угодно. Чувствую себя студенткой, проигравшей в карты на желание.

– Спасибо, дяденька! Обещаю не вредничать и всегда слушаться. Помочь могу! Я полезная! По дому там или вылечить. Меня бабуля учила всякому.

Роскошно. Годами не было помощников, а теперь сразу двое. И оба несовершеннолетние, за которыми глаз да глаз. Премудрости старушки – особый вопрос. Не заметил в Марии магии. Лишь вырубающий чаек на травках и театральное искусство. Да, ухо перестало болеть, но надолго ли? Даже моя клятва не была засвидетельствована, как полагается. Кроме личной порядочности, ее нарушение ничто не сдерживает.

Показалось, что меня начало немного потряхивать, но тряслись чашки в серванте и пол. В животе похолодело от знакомых звуков снизу.

– Что это? – тихо пискнула девочка.

Взрывы следовали один за другим, перемежаясь с автоматными очередями и редкими пистолетными выстрелами. Уже по этой характерной черте стало ясно: по мою душу явились спецназовцы из клуба. Быстро работают, я рассчитывал, что у нас в запасе есть как минимум сутки. Пока звучит пистолет – Павел еще жив и обороняется. Хотя ума не приложу, как это ему удается.

– Развяжи меня. Этажом ниже убивают одного сопляка.

Агафия отстраненно посмотрела сквозь меня и задумчиво протянула:

– А нам какое дело?