На этом тема возвращения в лагерь была исчерпана. Морось не унималась и вскоре переросла в противный холодный осенний дождь. Окончательно промокшие путники прибавили шагу. Мельников изредка оглядывался – Евгения не отставала и своим невозмутимым видом вовсе не выражала ни жгучей досады, ни явного разочарования, а напротив, она была полна неукротимой решимости и тверда духом. Когда они подошли к затерявшейся между зарослей заимке, пасмурное северное небо и густые кроны вековых деревьев окончательно погрузили вечернюю округу в непроглядный мрак, от того Евгения и не разглядела, как выглядит лесное жилище снаружи. Мельников неведомо откуда извлёк приставную деревянную лестницу, и они на ощупь поднялись наверх, как ей сначала показалось, на чердак. В холодном помещении «чердака» было сухо и темно. Свет зажжённой керосиновой лампы вырвал из потёмок уютное помещение и промокшие трясущиеся от холода силуэты крупного мужчины и хрупкой женщины.

– В-возьмите в шкафу сухую одежду и п-переодевайтесь.

– П-прямо з-здесь, п-пере-одеваться?

– М-можете выйти за дверь, но там дождь. Д-да не бойтесь же вы, я не смотрю.

Мельников отвернулся и приступил к растопке печи. Заранее заготовленные в топке пара берёзовых поленьев тут же заполыхали от пучка подожжённой бересты. Языки яркого пламени медленно, но, верно, набирали силу, и избушка стала наполняться спасительным теплом.

– Я готова.

Он обернулся. Евгения была закутана в шерстяное одеяло, её мокрый камуфляжный костюм обтекал на растянутой вдоль стены верёвке, там же висели бюстгалтер и ажурные трусики.

– Что, мала кольчужка, от того и не надели? – указал Мельников взглядом на комплект сухой одежды, сложенный рядом на табурете.

– Ну да, мала, конечно, штаны аж до макушки. Как этот великан вообще мог поместиться в вашем скворечнике?

– Ладно, вставайте к печи, там теплее. Только отвернитесь, мне тоже надо переодеться.

Когда он, отвернувшись к платяному шкафу скинул с себя мокрую одежду и потянулся за сухим комплектом белья, его обняли нежные руки и к спине прижалось тёплое женское тело.

***

Ужин из мясных консервов, а может быть уже и завтрак, в июне в этих северных широтах солнце обычно не заходит круглые сутки, оказался хоть по-спартански и без изысков, но достаточно вкусным. Цибаркин за последнее время наконец-то покушал с удовольствием и сытно. На свежем-то воздухе, да ещё после пешей прогулки!

Эллинг* для моторки**, как и сама избушка, был скрыт от посторонних глаз зарослями ельника и кедровника. Образовавшийся из толстого слоя опавшей хвои и мха наст служил хорошим слипом для спуска лодки на воду. Для подъёма же лодки в эллинге была установлена лебёдка.

(* – помещение-ангар для речных судов. ** – лодка, оснащённая навесным мотором)

– Ого! Здесь у тебя серьёзно оборудованная база, Виктор Яковлевич. И кто присматривает? Ни та ли Охотница Диана?! По-соседски, так сказать!

– Лесник местный, дед Матвей. Я ему регулярно провиант подбрасываю, ну а он не забывает ко мне на заимку заглянуть. Ты присмотрись к этим местам Степаныч, думаю база эта в наших с тобой делах полезна будет.

Для ловли щуки рыбаки первым делом закрепили пару жерлиц с насаженными на крючки живцами, и лишь потом двинулись на вёслах к тихим речным заводям закидывать блесну. Результат не стал себя долго ждать. При очередном броске удилище Цибаркина вдруг изогнулось в дугу и судорожно затряслось от резко натянувшейся лески.

– Ого! – запричитал он. – Уйдёт ведь. Витя, готовь сачок, сачок!

– Спокойно Степаныч, не тяни всё время вверх, удилище сломаешь. Подтянул и подматывай катушку, опускай удилище пока вдоль лески не встанет. Вот-вот, молодец! Давай ещё разок, и ещё разок. Теперь удилище повдоль лески, и медленно подтягивай.

Рыбацкий приём удался, и вот уже у борта вспучилась вода, и вот под бьющуюся рыбину подведён рыбацкий сак.

– Давай, давай Степаныч, поддерживай с того края, – орал в азарте Мельников, – а теперь через борт. Переваливай через борт, а не перетаскивай. Переваливай, говорю. Молодец!

Для не видавшего ранее большой щуки Цибаркина рыбина длиной в полтора аршина* показалась огромной.

(*– аршин равен 71 см.)

– Ну что, с первым уловом тебя, дружище!

Улов в итоге составил пять барахтающихся на дне лодки приличных размеров щук. Мелких же щурят-карандашей размером с менее локтя они отпускали обратно на волю. Когда уже на вёслах подходили обратно к заимке, стали слышны мощные всплески воды.

– А вот и обещанная русалка. Слышишь, как плещется от предвкушения встречи с городским гостем! – не преминул подметить Мельников.

– Посмотрим, посмотрим! – произнёс дрожащим от волнения голосом, вошедший в азарт Цибаркин.

И действительно, живца заглотила настоящая «русалка» с щучьей головой и хвостом – рыбина размером с человеческий рост. Можно даже сказать, живца заглотила царь-рыба с маховую сажень*. Чтобы вытащить её на берег, пришлось применить острогу, потому как стоило только подтянуть её на мелководье, она могла с лёгкостью оборвать леску, а в сачок добыча помещаться не желала, да и не по размеру ей сачок.

(* – маховая сажень равна 1 метр 72 см.)

– Вот теперь верю, Виктор Яковлевич, водятся здесь «русалки», – тяжело дыша, произнёс запыхавшийся от нелёгкого труда Цибаркин, – что-то даже ухи захотелось.

– Из щуки уха не очень, Степаныч. А это чудовище, – Мельников указал на только что выловленную щуку, – только на котлеты и годится, потому-как с возрастом мясо у неё задеревенелое.

– А это что за рыбина такая? – спросил Цибаркин, когда Мельников, проверив улов на второй жерлице, вытащил на берег рыбину в серебристой чешуе размером с аршин.

– А это друг мой, нельма-белорыбица, царская невеста, как её здесь величают. Вот из неё-то мы уху и сварганим, и строганинки замаринуем.

– Нельма говоришь! Слыхал, но ни разу не пробовал.

– Не уж-то не пробовал? – удивился Мельников. – Ведь к вам в Тюмень северяне и нельму, и муксуна частенько завозили.

– Вот именно, что завозили. Я тогда всё работой на электромеханическом был занят, а потом запил, ну сам знаешь. Так вот, друзей-северян завести не довелось, да и равнодушен я как-то к деликатесам всяческим.

– Да ты эти деликатесы и не пробовал, от того и равнодушен. Так что, ждёт нас уха барская из невесты царской.

– А со щукой-то что делать будем, Виктор Яковлевич? Мы же столько рыбы до Москвы не довезём, даже если на котлеты пускать.

– Не переживай друг мой, деду Матвею отдадим, а он уже найдёт рыбе применение, на котлеты ли перекрутить, или собакам скормить. У него хозяйство большое, всё сгодится.

Вдруг, отзываясь звонким эхом, округу огласил собачий лай.

– А я смотрю, кто это сдеся без спросу бродит? А это Виктор Яковлевис собственной персоной, однако.

Перед ними стоял невысокого роста мужичок-хант с редко седой бородкой. Разговаривал он с характерным для северных народов забавным акцентом, при этом не выговаривая шипящие звуки. Одет он был в противомоскитный маскировочный костюм, на поясе прикреплён охотничий нож, за спиной висела видавшая виды двустволка. Следом за ним из-за кустарника выбежала сибирской породы лайка по кличке Вьюга. Собака обнюхала их обувь и, не обнаружив ничего интересного, вновь исчезла в лесных зарослях.

– Дед Матвей, привет старый друг! – обнял гостя Мельников. – Проходи за стол, вот-вот уха будет готова. Знакомься, это мой товарищ, Василий Степанович.

– А вы Матвей как догадались, что мы здесь? – тут же спросил Цибаркин после дружеского рукопожатия. – Костёр-то совсем недавно развели, да и дым в тайге из далека не видать.

– Дым сдеся ни при сём, Василий Степановис. Это у вас в городе мозно селовека потерять, а у нас в тайге не спрясесься, однако. Я о вас узнал, как токо вы с трассы в лес свернули, однако. Деревья посептались мез собой и весть по эстафете от полянки к полянке быстро долетела. Да и птисы мне все уси просебетали, мол забрели в тайгу люди городские, дюзе сумные, однако.

– Да ладно, сказки рассказываете дед Матвей. Вот и Виктор Яковлевич мне все уши про сказочных русалок прожужжал.

– Хосес, верь, не хосес, не верь, мил селовек. Мы сдеся потому и зивём, сто в скаски верим. И Виктор Яковлевись сюда вовсе не за рыбой приесзает, а в скаску окунуться, однако!

С удовольствием наблюдая, как двое уже пожилых мужчин спорят о существовании сказок, Мельников широко улыбался.

– Ладно, хватит спорить, уха готова, и строганинка специи приняла, так что пошли за стол.

– Матвей дружище, проводи-ка нас к той поляне, что у притока между скалами. Ну, где мы с тобой давеча в пещере от дождя прятались, – обратился Мельников к леснику, когда они и покушали вдоволь, и о сказочных местах наговорились.

В дорогу Мельников взял свой заветный ноутбук и рюкзак с загадочной коробкой, Цибаркину же он вручил небольших размеров кирку, сапёрную лопату и ту самую видеокамеру. Идти пришлось около часа. Путники пересекли пару лесных ручьёв и обошли небольшое болотце. Дорога, вернее видимая только Матвею лесная тропка, виляла меж хвойных деревьев и густых кустарников, меж глубоких оврагов и крутых взгорок. Неугомонная лайка Вьюга то убегала далеко вперёд, то исчезала между разлапистыми елями, то назойливо вертелась под ногами путников. Для подтверждения статуса охотничьей собаки она для приличия трижды облаяла прыгающих по ветвям деревьев озорных белок и даже изловила случайно выбравшуюся из своей норки мышку-полёвку. В конце пути они перевалили через заросшую густым лесом гору и их взору открылась живописная покрытая одуванчиками лесная поляна. Где-то здесь под зарослями ивняка били лесные родники и собирались в журчащую речушку, получившую от охотников имя «Безымянная». Собрав все ручьи в округе, Безымянная послужила хотя и незначительным, но всё же притоком Большого Югана.

– Зацени Степаныч поляну. Как думаешь, удастся нам здесь аппарат поднять?

– Аппарат поднять? Ну ты, конечно, хитрец, Виктор Яковлевич! На рыбалку да на рыбалку, а сам площадку решил показать.

– Так я же сказал, командировка деловая. Только вот не торопись говорить нет. Посмотри, подумай, а потом и обсудим.

Цибаркин по поляне прохаживался долго. Обмерил её шагами, с помощью кирки и лопаты сделал в грунте несколько неглубоких шурфов, подержал в руке пару добытых из шурфов камней, испробовал на вкус и набрал во фляжку воды из ручья, осмотрел окружающие скалы, и всё заснял на видеокамеру. Мельников же в это время извлёк из коробки набор деталей и собрал из них четырёхмоторный радиоуправляемый летательный дрон с видеокамерой на борту. Деду Матвею действия хозяина заимки и его товарища показались не интересными и он, пристроившись на нагретом лучами солнца валуне погрузился в безмятежный сон. Вьюга посидела рядом с хозяином, и убедившись, что ему ничто не угрожает, умчалась в лесную чащу, оглашая округу эхом своего лая.

– Ну и как? – спросил Мельников, когда Цибаркин закончил свои исследования.

– Что как! Давай запускай свою шарманку, покажи площадку сверху. Зря что ли пёр этого дрона через тайгу.

Зажужжали пропеллеры и по мере подъёма дрона на мониторе ноутбука раскрылась великолепнейшая картина юганской тайги. Высоченные ели и вековые кедры медленно «раздвинули» свои лапы-ветви и выпустили летательный аппарат из хвойных объятий на небесный простор. Тайга, молчаливая и равнодушная, с высоты выглядела огромным тянувшимся без конца во все стороны зелёным океаном. Заболоченные низины и вымерзшие в зимние морозы взгорки обозначились седыми всполохами разбросанного по всему простору сухостоя. Небо, всё ближе прижимаясь к вершинам леса, тянулось далеко-далеко за самый горизонт. Чем дальше смотреть, тем плотнее серая туманная дымка ложилась на сибирскую тайгу и растворяла её в себе. Внизу меж плотными рядами деревьев извиваясь широкой сверкающей лентой буйствовал своими водами Большой Юган.

– Смотри Степаныч, – комментировал Мельников изображения на мониторе, – там у заводи под кронами кедровника наша заимка, там же эллинг с лодкой, и с высоты полёта ничего не видать. Теперь смотри сюда. Видишь скалу, там рядом поляна, и видно только тебя в красной кепке, а мы с Матвеем в камуфляже сливаемся с ландшафтом полностью.

– Ну да, не подскажи, я бы и себя не разглядел.

Подчиняясь командам Мельникова, летательный дрон сделал над поляной пару ознакомительных кругов и, запечатлев напоследок бескрайние просторы северной тайги, приступил к снижению. Направленная вниз камера спроецировала на экране ноутбука заросшую лесом вершину горы и окружившие поляну причудливые, сверху похожие на зелёные еловые шишки, верхушки таёжных деревьев.

– Безымянку видишь, Степаныч?

– Да не видно ничего, лес сплошной.

– Вот именно!

Перед самой посадкой дрон сделал последний круг почёта низко над поляной и мягко приземлился на траву. Жужжание пропеллеров прекратилось.

– Хоросая птиса, однако! – это разбуженный жужжанием пропеллеров дед Матвей присоединился к просмотру округи через монитор ноутбука. – Мне бы такую, Виктор Яковлевис, за тайгой присматривать, однако.

– За тайгой говоришь? Будет тебе такая птица Матвей, следующим летом обязательно тебе дрона привезу.

– Ну что Степаныч, говори, – обратился наконец Мельников к Цибаркину, когда тот ещё раз прокрутил на ноутбуке видеозаписи с камеры дрона.

– Площадка, конечно, сама по себе неплохая. И грунт что надо, скалистый, и водичка чистая, родниковая, думаю подойдёт для систем охлаждения аппарата. И от лишних глаз далеко, и с неба неприметная. Только вот не под открытым же небом аппарат собирать и испытывать? По большому счёту здесь ангар надо поставить, но тогда места для старта не останется.

– Совершенно верно Степаныч, места не останется! Но ангар уже имеется, пошли.

С трудом пробравшись сквозь густой ивняк, что плотной стеной закрывал проход к подножию скалы, они оказались у небольшого грота, куда можно было забраться лишь пригнувшись.

– Вот здесь у нас и будет ангар.

– Не шути Виктор Яковлевич! В эту нишу разве что твой дрон игрушечный поместится, ну или ступа бабы Яги как в сказке твоей, и то с трудом. А наш аппарат сам знаешь, размером с КАМАЗа будет.

– Зря ты в сказки не веришь Степаныч. Помнишь Али Бабу? Так вот, скажи волшебное «сим-сим» и полезай за мной.

Пригнувшись Мельников забрался в устье грота и растворился во мраке. Цибаркину ничего не оставалось, как пробираться вслед за шефом. Уже через пять-шесть метров появилась возможность выпрямиться во весь рост и свет фонаря, что был закреплён на голове Мельникова, высветил огромный зал глубокой таинственной пещеры.

– О-го-го! – не удержался от восторга Цибаркин. – Действительно как в сказке про Али Бабу! Только сокровищ не хватает.

– А сокровищем будет наш аппарат, который ты здесь и построишь со своими сорока разбойниками.

Пещеру конструктор обследовал не менее тщательно, чем поляну. Так же измерил помещение шагами, осмотрел ниши, заглянул в тянущийся вглубь пещеры туннель, всё заснял на видеокамеру.

Когда они выбрались наружу, снова зарядил мелкий моросящий дождик.

– Я, конечно, не спелеолог, – заключил Цибаркин, – но на мой взгляд дилетанта, если укрепить своды и расширить проход, то ангар здесь устроить можно. Ну допустим, построим аппарат в пещере, испытаем системы, и отдельными блоками переместим на поляну. На поляне под маскировочной сеткой соберём его словно детский конструктор, испытаем системы вновь, и, если позволит погода, произведём старт. А если не позволит, разберём снова и обратно в ангар? С погодой здесь на северах, как я уже понял, угадать трудно, вон трижды уже за день поменялась. И как долго мы будем прыгать туда-сюда, Виктор Яковлевич?

– На счёт погоды ты, конечно, сгущаешь краски, Степаныч. Это сегодня денёк не задался̀. Конечно, бывает и на неделю дождь зарядит, а бывает неделями солнце жарит. Так что погода не помеха.

– Ну допустим, с погодой угадаем, – не успокаивался Цибаркин, – а как быть с прочностью конструкции. Корпус аппарата, да и другие его узлы, если сварными не сделать, на критических скоростях от вибрации развалятся. Здесь же на открытом воздухе нужного качества сварки не добиться, даже если сверху палатку натянуть. Здесь специальная камера нужна. Плюс неделя уйдёт на предстартовые испытания. И всё это под открытым небом. Нас же с какого-нибудь спутника засекут обязательно. Да и народ по тайге всякий шастает, грибники, охотники, и просто туристы. Обязательно кто-нибудь такого же дрона запустит тайгой полюбоваться. Нам лишние глаза нужны?

– Не нужны, конечно.

– И ещё Виктор Яковлевич, – добавил Цибаркин очередное сомнение, – как оборудование с материка* доставлять будем? Да и источник энергии требуется, мощный источник.

(* – термины «материк» и «большая земля» распространены в удалённых и труднодоступных районах северных широт относительно местности с цивилизацией)

– Хорошо, что я тебя сюда привёз Степаныч! Ты как трезвый скептик, конечно, слегка охладил мою горячую голову. И всё же аппарат мы поднимем именно здесь на Югане, другого более подходящего места я просто не вижу. Мы его в пещере смонтируем, здесь же и условия для сварки создадим, и испытаем по максимум. Короче в пещере будет настоящий МИК*, как на Байконуре. А затем уже целиком собранным и сваренным переместим аппарат на старт. А твоей задачей, товарищ главный конструктор, будет минимизация и размеров, и массы, и энергоёмкости аппарата. Скажем так, доведи его до размеров микроавтобуса, а если получится, то до размеров джипа, типа УАЗика, в этом и заключается творческая часть твоей командировки. Короче, возможность обеспечить и прочность аппарата, и секретность нашего предприятия как видишь имеется, а уж как оборудование с материка доставить и энергией обеспечить, будет моей заботой.

(* – МИК – монтажно-испытательный комплекс для предстартовой подготовки ракет-носителей и космических аппаратов)