Дым и гарь на пепелище,
Смысла нет орать и злиться,
Хозяин выдал тыщу –
Хватит с корешом напиться.
 
 
Сожгли пустую витрину,
Красный промчался конь,
Показали пожару спину,
Приложили к сердцу ладонь.
 
 
Не горят жуткие пороки,
Не тлеют жесткие нравы,
Примолкли прямые пророки,
Косвенные больше правы.
 
 
Пепел в душах сожженных,
В страхе перекошен рот,
Все больше в стране обнаженных,
Все больше бродяг и сирот.
 
 
Дым висит коромыслом,
Водка налита в стаканы,
Кот вещает со смыслом,
Кот расставил капканы.
 
 
Родится новая гарь,
Прихватит случайно лишнего,
Не боятся сегодня, как встарь,
Суда большого, Всевышнего.
 
 
Гарью покрыты души,
Делают все, не любя,
Боятся моря и суши…
Бояться надо себя.
 

 
Последний день Помпеи,
Света и тени игра,
Не видно конца эпопеи,
Слежку ведут опера.
 
 
Парни, вроде, простые –
Бег, спортзал, кимоно,
Обещания дают пустые, –
Совсем не так, как в кино.
 
 
Работой берут опера,
Ловят стремительный миг,
Света и тени игра
Заводит порой в тупик.
 
 
Вещдоки увидят свет,
Алиби скроет тень,
Спрятан в шкафу скелет,
Удачный выдался день.
 
 
Загасят любую интригу,
Засветят простую бумагу,
Не прочтешь открытую книгу
Про подлог и отвагу.
 
 
Охотник всегда на виду,
Прячется в лес добыча,
Оказался один на беду,
Нарушил подполья обычай.
 
 
Света и тени игра,
Тюрьмы и свободы приют,
Жизни и смерти пора,
Панихида и вечный салют.
 
 
Последний день Помпеи,
Копают вглубь опера,
Отказаться нельзя от затеи,
Слишком большая игра.
 

 
Депутат заехал на хату,
Судья – народный герой,
Срок наболтал депутату, –
Начальников садят порой.
 
 
На ушах стоит отделение:
Важная очень персона.
У Фемиды иссякло терпение,
Сработала буква закона.
 
 
Ходит судья с пистолетом, –
С угрозами был звонок,
Зимою, осенью, летом
Взведен у дамы курок.
 
 
Опасна честная мантия,
Мафия всюду бессмертна,
Ничтожна защиты гарантия,
Разве что вспомнят посмертно.
 
 
Мочат всех несогласных
В погонах и без погон,
Все меньше становится гласных,
Столыпинский оплачен вагон.
 
 
По счетам раскинут остаток,
Крутой заложен вираж,
У воротничков большой недостаток –
Слишком велик мандраж.
 
 
Не повелась судья на шантаж,
Честь сохранила Фемида,
Среди разбоев и краж –
Птицы особого вида.
 
 
Не прогнулась смелая дама,
Кодекс не дрогнул в руке,
Вверх пошла диаграмма –
Выходят суды из пике.
 

 
Болельщик запомнит надолго
Победы наши, поражения,
Пропитана потом футболка,
Зритель считает мгновения.
 
 
Россия, вперед!
К воротам ведет дорожка,
Болельщик победы ждет,
Андорра – мелкая сошка.
 
 
Не дрогнули братья славяне,
На победу играют хорваты,
Не ходят пешком по поляне,
Англичане сегодня из ваты.
 
 
Россияне сделали план,
Празднует буйно фанат,
Тренер – голландский тюльпан,
Вроде, победе не рад.
 
 
Напишут: опять повезло,
Так карта легла, братва,
Скептикам всем назло
За Россию встала трава.
 
 
Не так уж сильны джентльмены,
Букмекерщик взвел курок,
Разорили за час перемены,
Англичанам дали урок.
 
 
В Англии – шок и печаль:
В споре Россия права,
Мундиаль уплывает вдаль,
На Уэмбли наша трава.
 
 
Россия, вперед!
Верят в тебя до поры,
Успеха болельщик ждет,
Красивой, достойной игры.
 

 
Красивая жизнь удалась,
Легкий коньячный хмель,
На запад толпа понеслась,
На лыжи встает Куршавель.
 
 
Чистые снежные горы,
Криминала есть новизна,
Знают о ней прокуроры,
Стерпит пропажу казна.
 
 
Имя в журналах славится,
Вилла ждет богатея,
Жена – ну просто красавица,
Правда, немного рогатая.
 
 
Буратино закатит банкет,
Золотые приборы и ложки,
Оплатит обратный билет,
Журналисты сметают крошки.
 
 
Фабулу сгладят законники,
Зря, мол, мутили воду,
Лизоблюды, поклонники
Затянут хвалебную оду.
 
 
Колют активы ежом,
Прагматичный жалит цинизм,
Поделиться бы багажом,
Но верх берет эгоизм.
 
 
В гости зовет монарх,
От безделья бедняга печалится,
Спокойно гуляй, олигарх,
За тебя на зоне чалятся.
 

 
Письма бросили в ящик,
Далеко сейчас кореша,
Пустота для меня не образчик,
Общения просит душа.
 
 
Шелестят в руках страницы,
Дружбу пророчат высокую,
В зените ловчие птицы,
Охотники вечные – соколы.
 
 
Птицы летят в Эмираты,
Упакованы в тесный ящик,
Задержаны будут пираты,
Честный таможенник – образчик.
 
 
Над лесами, степями, осокою
Вольные птицы кружат,
Парят гордые соколы,
Друзья по погостам лежат.
 
 
Поднимется сокол в зенит,
Падает камнем с добычей,
Вода по откосу бежит,
Путник, исполни обычай:
 
 
Воды ключевой испей,
Возьми в дорогу с собой,
Скрасит путь соловей,
Трудно спорить с судьбой.
 
 
Как соколы были друзья,
Поднимались и падали вниз,
Винить их в этом нельзя,
Есть успех и провальный каприз.
 
 
Прочел дорогие страницы,
Братва не меняет план,
Над зоной каркали птицы,
Разогнал их сокол-сапсан.
 

 
День российского ЗэКа
Украсит любой календарь,
В течение последнего века
Арестанта морозит январь.
 
 
От снегов холодного севера
Долетают теплые строчки,
До полей бескрайнего клевера
На карте скорбные точки.
 
 
Миллионы прошли лагеря,
Остались на сердце шрамы,
Не найдешь среди них бунтаря,
Семейные пьяные драки.
 
 
Неотделима от нас неволя,
Равнодушие наше бесспорно,
Мы – колосья единого поля,
Не вызрели многие зерна.
 
 
Трагедия, боль человека, –
Из соображений сажали тактических,
В день российского ЗэКа
Вспомним всех политических.
 
 
Много невнятного было,
Мы все далеко не святые,
Ошибся однажды терпила,
Годы прошли молодые.
 
 
День российского ЗэКа,
Такой же, как ты заключенный,
Увидели в нем человека,
Вспомнили номер казенный.
 
 
День российской неволи
Будет отмечен не зря,
Свобода гуляет в поле,
Праздник придет в лагеря.
 

 
Все больше сидим по домам,
Вечер простой, рядовой,
Спасибо любимым ментам –
Наш охраняют покой.
 
 
С проверкой пришел участковый,
На столе стоит самовар,
Чаек дымится готовый,
Очень тихо ведем базар.
 
 
Удивляется страж порядка —
Трезвые вечером, днем,
В руках гармошка-трехрядка,
Старые песни поем.
 
 
Помнишь Ванинский порт,
Крестик нательный на счастье?
Под окном милицейский «Форд»,
И «Ролекс» висит на запястье.
 
 
Дурью не пахнет дымок,
Водку бросили шкалить,
Работой занят браток,
Ночью не ходим шакалить.
 
 
Доволен безмерно майор:
Спокойно все на участке,
Отменит надзор прокурор,
Заиграют вечерние краски.
 
 
Встретит ночная Москва,
За столом посижу в казино,
Привет, ночная братва,
Не виделся с вами давно.
 

 
В кармане из лагеря ксива,
Ценная очень бумага,
Срок отволок красиво,
Вышел на волю бродяга.
 
 
Дождь стучит по перрону,
Капризы дождливой погоды,
Спешу к своему вагону,
Взял билет на Минводы.
 
 
Здравствуй, город Минводы!
Облака плывут красиво,
Пью лечебные воды,
Вино забросил и пиво.
 
 
В парке музыку слушаю,
Красивый город – Минводы,
Мороженое сладкое кушаю,
Век не видать свободы.
 
 
Сочные южные краски,
Ласковый теплый вечер,
Я сегодня в завязке,
Девичьи трогаю плечи.
 
 
Встретил свою надежду,
Познакомились очень быстро,
Девушку звали Надежда,
Пробежала взаимности искра.
 
 
Славный город – Минводы,
Не забуду твои черты,
Мы дети великой природы,
Надежда ее и цветы.
 
 
Спасибо, город Минводы,
Открылась бескрайняя новь,
Пролетают, как в сказке, годы,
Страшная сила – любовь.
 

 
У подножия скалистых гор
Шумит небольшой городок,
Мотает братишка Егор
Судом положенный срок.
 
 
Ждет его дома жена,
Дети и старая мать,
Мечта у нее в жизни одна –
На прощание сына обнять.
 
 
Видно с соседних гор —
Длинный ползет автозак,
В строю заходит Егор
В длинный и темный барак.
 
 
Кислотою травят металлы,
Чернеют ногти и зубы,
Ездят на «Волгах» вассалы,
Вертухаи надменны и грубы.
 
 
Жесток постсоветский ГУЛАГ,
Ежовы не снял рукавицы,
В ворохе судных бумах
Сплошь виновные лица.
 
 
Грубанул, наверно, Егор,
Пошел выбивать зарплату,
Не слушал его прокурор,
Приравняли случай к захвату.
 
 
Жду братишку домой,
Выедет Егор в Покров,
День рождения его зимой,
Родная по матери кровь.
 
 
Встречу его у протоки,
Расскажу последние новости,
Не иссякают зэков потоки,
Нет у законов совести.
 

 
Судьба указала перстом,
Ниша свободная есть,
За плечами – казенный дом,
Планов лихих не счесть.
 
 
Погоняло досталось – Клоп,
Свой набиваю карман,
Пожар, наводнение, потоп, –
Спокоен, как старый диван.
 
 
Присосался к серой нефтянке,
Хозяев своих стерегу,
Счет на острове в банке,
Домик на том берегу.
 
 
Есть огромная яхта,
Деньги картели суют,
Я дока в области фрахта,
Танкеры с нефтью снуют.
 
 
Черное золото недр
Имеет серую крышу,
Подельник по прозвищу Кедр
Сбыта наладил нишу.
 
 
Утекают золотые реки,
Сливаясь в большие моря,
В Штаты, Японию, в греки, –
В дальние, в общем, края.
 
 
Работает чисто картель,
Вовремя сделает сговор,
Заказов целый портфель,
Осетра готовит повар.
 

 
Один за глухими стенами,
В раскаянии доверься шконке,
Каждый занят своими штанами,
Свои донимают гонки.
 
 
Обдает пронзительным холодом
Сильно обточенный зуб.
Между наковальней и молотом
Очередной появится труп.
 
 
Духовные отцы НКВД
Оставили мерзкие тесты,
Вилами напишут на воде
Все жалобы, претензии, протесты.
 
 
Все погибшие забыты,
Стерты в лагерную пыль,
Зоны, камеры забиты,
Закон – перекрученный горбыль.
 
 
Осталась скотина глыбою,
Стережет назойливо покой,
Скользкою стала рыбою,
Лучше промолчать – какой.
 
 
Признание осталось царицею
Никем не доказанной вины,
Вылетишь пощипанной птицею
После следственной войны.
 
 
Следствие выпускает пар,
Остывает медленно от перегрева,
Честнее зэковский базар,
Правдивей вести слева.
 
 
Говорим на разных языках,
Граждане не все равны,
Найдется рояль в кустах,
Что ни клавиша – признание вины.