Ольга

Мой верный друг. – Необычное воспоминание. – «Эйфория». – Ночной кошмар. – Прощай, лучший работяга! – «Гражданка». – «Мы берем вас». – Работа и мучит, и кормит, и учит. – В «Колымаге». – Домашний электрокот. – Путешествие в прошлое. – Космопорт. – До и после аварии. – Больничка. – О книжной любви. – Подарок: проживание в Воздушном Городе. – У связной. – Семья снова собралась. – В порту «Улов». – В поисках точки выхода. – Друг подвел. – По мертвой земле. – Индустриальный район. – Барахолка в помощь. – Аудиокомедия «Старики». – Николь. – «Граница» открыта. – Княжна Сильвия.

***

Тихон и Ольга продолжали встречаться.

– Позволишь рассмотреть бионический протез? – спросил Тихон.

– Конечно! Никто не интересовался им, – ответила Оля.

– Отличная вещь! Мне кажется, я недавно видел такой на уличном 3D-экране, он начинался на одном куполоскребе, а заканчивался на другом, и я таращился на него.

– Вполне возможно. Самый новый «Атлет-100». Теперь подобные днем с огнем не сыскать, а рекламу, сам знаешь, никто не меняет.

– Он далеко не первый?

– Да. Пока росла, меняла их как перчатки. Ну а когда выросла, следила за выходом флагманов. Никогда не заказывала протезы онлайн, а сначала летела в офис технологической компании, подробно изучала нововведения и примеряла. Бывало, что протез любимого бренда не заходил, тогда я надевала конкурирующую модель и сразу влюблялась в их продукт. В общем, я всегда серьезно относилась к выбору своей главной жизненной опоры.

– Понимаю. Он не должен подвести.

– У меня были и трения со своей опорой. Я была трудным подростком, считала себя уродкой. Снимала протез и отказывалась напяливать его. Не заряжала аккумуляторы. Даже бросалась им в подруг. Они и попросили воспитательницу познакомить меня с опытным носителем бионического протеза. Именно общение с этой влюбленной в свой протез молодой женщиной изменило мое понимание себя. Что дает мне роботизированная нога? Я получила ответ!

– Догадываюсь, что ты натянешь нос любому двуногому.

– Ага.

– Ты рассказывала, что бегаешь по утрам…

– Не поверишь, но я в одиночку покорила пик Земли Сихотэ-Алинь – не самый высоченный, конечно. Обрыв, штормовой ветер, скользкий лед и снега по колено. Мой «товарищ» выстоял, и я наблюдала закат с практически орбитальной высоты – это преувеличение, но ощущения были именно такими! Еще я хожу в забытый Богом фитнес-клуб «Жизнь с жимом». Моя модель выдерживает все нагрузки, и я не испытываю дискомфорта. А ты занимаешься?

– Не прочь попробовать что-то новое.

– Договорились.

– Хочется понаблюдать за тобой в экстремальных условиях, – Прост в очередной раз взглянул на «Атлет-100» Ольги.

– Твое участие приятно.

– Знаешь, Оля, ты самая красивая и уникальная.

– А ты добрый. Долгое время рядом со мной не было такого человека.

– Итак, завтра перед работой я бегаю вместе с тобой по Пальмовой, а в выходные летим в заброшенный зал от когда-то распиаренной сети клубов «ЖСЖ».

– Решено! Только давай начнем с послезавтра: мой протез проходит плановый техосмотр у частного мастера.

– Как скажешь. Можно я с тобой к мастеру?

– Тогда перенесу на вечер. Спасибо, Тихон!.. Кстати, а как тебя называли дома?

– Тихоня.

– Спасибо, Тихоня…

***

– Тихон, хочу тебе кое-что открыть… – однажды сказала Оля. Молодежь растянулась на кровати.

– Весь внимание.

– Это про мое необычное воспоминание, и, я думаю, здесь не обошлось без сверхтехнологий, потому что я была крохой и такого запомнить не могла.

– Как интересно!

– Вот я лежу под воздушным вишневым одеялом в похожей на белую чашу колыбели, которая раскачивается. Мне тепленько, и я спокойна. Надо мной кружатся сочные желтые и розовые зверята – мобиль над кроваткой, и играет популярная новогодняя мелодия «Елочка – острые иголочки». Рядом стоят мама с папой и робот-помощник. У мамы золотистые волосы с алыми прядями, у папы – густущая борода, а робот-помощник держит в суставной руке бутылочку с соской, доверху наполненную молочной смесью. Комната точно капсула; может, видел такие?

– Оля, в похожей, правда, студии некоторое время после свадьбы жили мои друзья, и я на часок-другой зависал у них. Продолжай.

– Стены меняют цвет: синий, зеленый и опять синий – вечернее освещение. Есть длиннющее окно, за которым белые окна-полоски соседнего куполоскреба живут своей неповторимой жизнью. На стенах моей детской-капсулы висят цифровые фоторамки. Одна – с одетыми в скафандры родителями, парящими в невесомости над заржавелым каменистым Марсом. Поверх скафандра на маме фата с бусинками и матовой лентой, а на папе – шелковый мандариновый галстук.

– Значит, это свадебная фотография, Оля, сделанная профессиональным фотохроникером за пределами колонии.

– Я думаю так же. Вторая фотография: мама с папой в бурых плащах под плазменным зонтом-медузой, о него разбиваются дождевые капли. Мама в свитере, облегающем животик, как у кенгуру. Папа – на колене, прислонившись щекой к маме: ловит биение моего сердца.

– В колониях не бывает дождей. Они, наверное, слетали на Землю?

– Или студийный фотоснимок.

– Очень вероятно.

– Третья фотография: я – в капсуле-переноске для новорожденных на руках у матушки, сидящей возле папы на заднем диване воздушного такси.

– Первый портрет! Как бы я хотел увидеть его!

– Жаль, что не могу показать, Тихон… Я помню и то, о чем родители говорили в той детской. Как они обращались друг к другу. Папа называл меня поющим дельфиненком, а мама – княжна моя. Они говорили, что я буду самой счастливой леди. Родители планировали, когда я подрасту, длинное путешествие по уцелевшим земным мегаполисам. Последнее, что сохранила моя память, – это то, как мама с папой горячо целуют меня в лобик… Спасибо, что выслушал. Я постоянно обдумываю это воспоминание…

– Дорогая, я, конечно, не смогу заменить тебе родителей, но обещаю, что буду заботиться о тебе и буду всегда рядом, – Тихон нежно сжал руку Оли.

***

– Там нечего делать-то, – сказал таксист.

– На безрыбье и рак – рыба, – пояснил Прост.

– Получается, смотря с какой стороны посмотреть… Подлетаем.

– Было приятно поболтать, а то автопилоты да роботы за панелью управления.

Наша парочка подошла к приотворенным ажурным воротам парка аттракционов «Эйфория», располагавшегося в самом сердце колонии.

– Заглянем вначале в кассу: может, жетоны завалялись, – предложила Ольга.

Касса была построена из железобетонных панелей. Красная краска, которая покрывала панели, облупилась и вся была в трещинах-молниях, через них серый железобетон смотрел на этот обреченный мир. Терминал для оплаты с разбитым сенсорным экраном стоял рядом. В утробе помещения – мягкое кресло робота-кассира с порезами, через которые топорщился наполнитель. Прост стал громко открывать ящики металлического комода и десяток мятых жетонов с изображением фейерверка нашел на дне близкого к колесикам блока.

– Пошли, Оля.

В центре парка возвышалось колесо обозрения «Атом города», и сначала наша парочка направилась к нему.

– Если электричество подается, прокатимся? – предложил Прост.

– Согласна.

Он нажал на объемную, подплавленную кем-то кнопку в пункте управления аттракционом, и (о чудо!) зашумел мотор, колесо медленно завращалось.

– В кабинку! Руку!

Пузатая кабинка со стеклом под ногами и не закрывающейся дверью поднималась по окружности выше и выше. Парочка увидела парк как на ладони: искусственное озеро и развлекательные объекты для детей и для тех, кто постарше, а вокруг парка черные небоскребы толстыми линиями тянулись к куполу колонии. Колесо поскрипывало и даже замерло на какое-то время.

– Вид, конечно, не впечатляющий, но пощекотал нервишки, согласись, Оля?

– Для нас, конечно, не впечатляющий, а, например, у человека, засевшего в своей студии, такой городской пейзаж вызовет целый фонтан эмоций.

После Тихон с Ольгой услышали, как жетон камушком звучно упал в жетоноприемник автомата у озера. Подплыла лодка из досок и жести, к дну которой крепился стальной буксировочный трос, двигающийся по определенной траектории и тянувший посудину. Они с небольшого пирса, защищенного гидроизолятом серого цвета, шагнули на выкрашенный желтым пайол. Посередине озерца рос раскидистый дуб, а кое-где торчали пучки бархатистого камыша.

– Романтично, – сказала Оля, – включим нашу любимую песню про влюбленных. И пока по мыслесвязи звучал трек «Лямур на Необитаемой» на стихи того самого Лира, в котором женский и мужской голоса тянули о вечной любви на недостигаемо далекой планете, Оля сидела рядом с Тихоном, положив свою голову ему на плечо.

Затем у следующего автомата, рядом с которым стоял бронзовый памятник Ниру в скафандре, со шлемом в руках и развевающейся на ветру прической (скульптор Гагари Монуте), они прослушали историю про его полет к неизвестной галактике.

Еще парочка покричала в прыгающих креслах.

Им очень хорошо было, а впереди… Что там впереди? Сейчас неважно…

***

Кошмар случился одним вечером. Федор Федорович установил новый режим труда персонала магазина «Найдется все!», и теперь Прост возвращался домой к полуночи. Иногда Ольга застревала в магазине, в заставленной коморке, в которой ее молодой человек обедал, рисовала силой мысли в дополненной реальности или болтала с членами женского клуба «Свободное поколение», то есть со своими подругами по детскому дому. Они частенько задерживались до закрытия и тогда ночевали в студии Тихона.

– До завтра, Тихон. Еще увидимся, Ольга, – Монетчиков попрощался с парой и еле-еле поместил свое круглое, похожее на яблоко тело в одноместный воздухолет «Небос мини», исчезнувший из вида под фонарями на фасадах, работающими через один.

– До завтра, босс!

– Непременно увидимся, – прошептала Жизнова.

Плазменный щит, как пелена, закрывал вход в магазин; вывеска «Найдется все!» посылала плывущий свет на безлюдную улицу; витрина, слева и справа, спала. Они перешли проезжую часть и по тротуару направились к дому.

– Тихон, сегодня мы вспоминали песню из детства…

– Какую?

– Ну ту, «Вечно одинокая», где поется про бесстрашную девчушку.

– Напой.

– Попробую: «И на Луну одинокой, и на Марс одинокой…»

Они не заметили, как двое падальщиков сравнялись с ними. Падальщики обчищали наскоро покинутые квартиры и комнатушки умерших одиночек, разбойничали на ночных улицах. На них были надеты рваные плащи, майки и брюки по щиколотку. Худощавый игрался с лазерным ножом, а покрепче был беззубый и со сплющенным носом, только ноздри торчали.

– Вы что-то веселые. При деньгах? – полюбопытствовал длинный.

– Было ваше – станет наше, – ответил без прелюдий другой и вмазал спутнику девушки.

Потом удар последовал за ударом. Прост держал их. Когда высокий с ножом дернулся к Просту, Ольга со слезами на глазах бросилась на каинов: «Оставьте его! Мы все отдадим! Только оставьте его! Тихон!»

В этот момент воздушное такси, слепящее фарами, зависло над ними, и тот самый шофер, который недавно подвозил ребят к парку «Эйфория», высунулся из машины с курносым лазерником в руке и направил его на тощего. Последовал меткий выстрел. Урка, ругнувшись, схватился за левую ногу.

– Уходим! Иначе нас здесь положат!

Тихону хорошо досталось. Ольга эмоционально выгорела. Таксист буквально заволок обоих в воздухолет и высадил возле уходящего во мрак куполоскреба, номер которого кое-как смогла проговорить девушка.

– Я – на Лунный проспект в дежурную аптеку, поднимайтесь.

– Сп-пас-сиб-бо в-вам-м! – поблагодарил Прост.

Таксист возвратился с медикаментами. Наши бедолаги не знали, как отблагодарить спасителя, но от вознаграждения он отказывался наотрез, в итоге обменялись контактами. Оля, приняв успокоительные и дав Тихону обезболивающие от «Фармколонии-37», обработала его плачущие кровью раны. После этого, запив снотворное «Неявь» водой, они попытались заснуть, но пребывали в таком стрессе, что сон не шел.

– Тихон, ты настоящий борец. Хорошо, что мы врезались в память этому таксисту и он пришел на помощь.

– Это судьба. Значит, еще не время погибнуть… Оля, я люблю тебя больше жизни.

– А я сошла бы с ума без тебя.

Веки их наконец сомкнулись, и они, обнимая друг друга, крепко заснули, чтобы проснуться с новыми силами и вопреки черным полосам неразлучно двигаться вперед.

***

– Тихон, зайди в мой кабинет, есть сверхважный разговор, – прозвучало через потолочные колонки над стеллажами с товарами, когда посетители вышли.

Консультант бросил зал и пошел к боссу. Его кабинет напоминал студию, только еще меньше: отсутствовала кухня, а вместо кровати парил левитирующий стол-лист. Компьютер-куб «Магнус Вуду» дополненной реальности был включен, судя по зеленому, игриво сияющему диоду на его корпусе. Патрон по мыслесвязи давал какие-то важные команды и что-то говорил умной ассистентке компьютера, сосредоточенно смотря перед собой. Прост не слышал шефа и не видел то, что было перед его глазами.

– Сеанс окончен, – Монетчиков обратился к ассистентке ПК, а потом во весь голос – к вошедшему через пустой проем Тихону: – Садись-ка, мой лучший работяга.

Входной плазменный щит автоматически восстанавливался при пустом кабинете, а исчезал по биометрии, по распознаванию лица босса.

Прост провалился в мягчайшее кресло.

– Не буду многоречивым, а коротко скажу: я закрываю магазин. Навсегда. Понимаю, тебе придется нелегко, но я так решил, на то есть веская причина.

– Как скажете.

– Я считаю, что работник, становившийся лучшим работником года многие лета подряд, должен знать, почему директор решил заколотить свой магазин.

– Я уважаю вас и любое ваше решение.

– Поясню: я накопил кругленькую сумму в электронном кошельке. Но, как понимаешь, этих деньжат не хватило для того, чтобы купить билет на шаттл – ни на первый, ни на второй, вообще ни на какой. Зато цифр хватило на покупку, сборку под заказ сверхскоростного крейсера «Комета Гиперус», на котором я планирую долететь до той самой копии Земли, являющейся целью всех сбежавших с наших планет…

– Я рад за вас. Вы хороший человек и как никто заслужили спасение.

– Спасибо. А знаешь, забирай из магазина все, что тебе может пригодиться.

– Я буду вспоминать вас добрым словом.

– Дам-ка тебе один совет, если не против?

– Уверен, мудрый совет.

– Когда я был жеребцом и без приличных деньжат на счету, моя жена, устав от лишений и вечных скандалов на этой почве, ушла к седовласому алмазному мешку. И я себе сказал: «Я так же преуспею в бизнесе, но никогда не вступлю в брак, потому что все женщины на планетах выходят не за мужчину, а за его золотую карточную иконку». А тебе очень повезло с Ольгой: она любит именно тебя. Я такое редко видел и жалею, что так и не повстречал такую же мудрую девушку. Береги ее и ваш союз. Запомни: ты во сто крат счастливее меня, спасающегося, так как у тебя есть она. Я позакрывал бы все счета, сжег бы магазин и «Комету» ради счастья, как у тебя: быть просто любимым…

Повисла тишина.

– Отличный совет… Ольга – мое сокровище!

– И последнее: я кинул достойную премиалку на твой счет. Знаю, что потратишь с умом.

– Отвечу вашими словами: «Лишних деньжат не бывает!»

Федор Федорович слегка улыбнулся и протянул руку для рукопожатия:

– Ну, прощай.

– А я скажу: до свидания.

– Правильно.

Они крепко обнялись, и Прост побрел в зал. Он отработает последние часы и больше никогда в качестве консультанта не перешагнет порог магазинчика. Так начинался новый этап в их, Тихона и Ольги, жизни – не жизнях, а именно жизни, ведь она была на двоих одна…

***

Два дня безработные перевозили товар из магазина «Найдется все!». Скоро сплющенные ящики-морозилки однокамерных холодильников «Лед Макрон» не вмещали даже замороженные фруктовые листы в индивидуальной упаковке «Пласт-экзотик». После этого Прост потушил входной плазменный щит магазина.

– Тихон, ты как хомяк, а я – хомячиха! Все – в дом!

– А как они выглядели, эти хомяки, наверняка вымерли?

– Ну, такие пушистые зверьки.

– Они впрямь забивали норки едой?

– Ага. Виной тому генетика. Не успевали слопать запасы!

Спустя неделю ребята решили взглянуть на магазин, и неудивительно: падальщики превратили уютное местечко в разгромленное монстрами пространство. Что-то сожрали прямо на месте, стеллажи повалили, витрину разбили вдребезги, а ее содержимое украли и разодрали в клочья.

– Прах и пепел.

– То, во что превращается все на свете, – дополнила Ольга.

Вечером, когда пара по мыслесвязи умиротворенно слушала аудиокниги «Киберия» и «На пороге апокалипсиса», тревожно поступил звонок: бывший босс готовился к отлету и напоследок решил подбросить новую работенку своему суперконсультанту. Веселый круглолицый Федор Федорович предстал перед Простом:

– Маешься без занятия?

– Есть такое.

– Тогда тебя ждет дело в «Денежном небоскребе», слышал про такой?

– Тот, где богачи живут, которым не хватило мест в шаттлах?

– Значит, найдешь. И не беспокойся: информация проверена – деловые связи…

– Спасибо.

– Тебе спасибо.

После разговора Тихон сказал Ольге:

– Я попробую. Работа – самый лучший врач. Спасение от навязчивых мыслей. А я, сама знаешь, очень переживаю, что нам так недолго осталось быть вдвоем.

Следующим днем после звонка в отдел кадров «Денежного небоскреба» Прост в воздушном такси с номером три-шесть-восемь-два-МК-три-семь подлетал к куполоскребу, покрытому – помимо окон с зеркальными пленками-шторами – золотыми монетами былых эпох. Еще он был огорожен великой плазменной стеной до верхних этажей. На крыше мертво стояли вооруженные лазерниками секьюрити, которые разрешали или не разрешали пролет воздушных судов в парковочные отсеки.

– Код: один-ноль-один-ноль, – сказал Прост в микрофон, встроенный в панель управления воздухолета, застывшего как НЛО. Управлял машиной автопилот, а Тихон сидел рядом со свободным местом пилота.

– Три-шесть-восемь-два-МК-три-семь, посадку разрешаем, – после недолгого молчания эхом разнеслось по салону…

***

Проста встретил охранник в смоляном плаще, такой же рубашке. Галстук, брюки и туфли тоже вороные. Его сразу поразил роскошный интерьер «Денежного небоскреба»: стены выстланы мозаикой из драгкамней (кровавых рубинов, морских сапфиров, травяных изумрудов и мыльного жемчуга); плитка из (синего!) янтаря уложена на пол; по потолку рассыпались переливающиеся алмазы. Это напоминало дворец гномов внутри горы. Ну чем богачи не гномы – такие же трудяги и без ума от золота в виде повторяющихся цифр, в основном нулей.

«Было бы интересно заглянуть в кабинеты и номера», – подумал Тихон.

Он следовал за стражем и еле успевал, так как тот был высоченным и длинноногим. Они пересеклись с лысым старикашкой в желтом плаще, резво спешащим к парковочному отсеку. «Один из моих хозяев, если возьмут, конечно», – опять подумал он.

Кабинет отдела кадров находился на этом же этаже, подальше от покоев господ. Провожатый посмотрел в камеру с зерно, и дверь поднялась:

– К вам пожаловал новенький, на собеседование, – он обратился к женщине за компьютером-кубом дополненной реальности, со стороны выглядевшей отстраненной, погруженной в себя, – работала по мыслесвязи.

– Проходите, – сказала представительница офисного планктона, оценившая Проста в свежевыстиранной и отпаренной Ниром одежде.

Кабинет – настоящая янтарная комната – был медовым, с окном от одной стены до другой. Конторщица с собранными в хвост пепельными волосами была одета в белое. На рубашке красовалась ювелирка из «Алмаз-маркета» – ночная бабочка, павлиноглазка.

Тихон сел, подогнув плащ под себя, в гибкое кресло напротив стола.

– Как вас зовут?

– Тихон Прост.