Кафе представляло из себя веранду с металлическим белым козырьком, алюминиевыми круглыми складными столами и такими же стульями. Робот-официант, перемещающийся на колесиках, принес поднос с горячим чаем с ароматом бергамота «Утро Азии!» и двумя мятными коктейлями «Необитаемый остров».

– Вы живете где-то рядом? – спросил Прост.

– Давай на ты.

– Я тебя до последнего времени не видел в магазине.

– Ходила в другой, он подальше, но там более богатый выбор.

– Я знаю, о каком магазине ты говоришь: «ВкусВещь». Владелец – двоюродный брат моего босса, они вместе занимались бизнесом, но потом что-то не поделили. У двоюродного брата остался этот магазин, а у босса – маркет «Найдется все!»… Как же нам удалось переманить тебя?

– В моем магазине пропала сладкая морковка ломтиками «Мак-хрум-хрум» – полюбила ее и все тут! – хоть упаковка гласит, что это лишь имитация морковки.

– У нас такая в наличии.

– Потом я заметила симпатичного консультанта с умными и печальными глазами…

– Я-то думал, тебе нет дела до меня.

– Не все любят девушек с бионическими протезами.

– Оля, тебе он к лицу.

– Знаю, дружок. Сколько себя помню, он часть меня, а я часть его. Хочешь, откроюсь?

Оля окунулась в голубые глаза Проста…

– Мое первое воспоминание, Тихон: воспитатель марсианского детдома «Дети и семья № 27» показывает мне, как менять севший, пищащий по мыслесвязи аккумулятор протеза на полностью заряженный. Я никогда не видела своих родителей, хотя это неправда: я видела их, когда была дитятей, и почему-то запомнила, но об этом чуть позже. Все детство я провела в сиротке. Воспитательницы – это наши мамы, они отдавали нам сердца и силы, каждодневно и без устали. Благодаря им мы, безотцовщина, а я называла нас свободным поколением, выросли развитыми, культурными и общительными, а не одичалыми детьми мегаполиса. Нас было десять девочек, десять подруг, как говорится, до гробовой доски. Каждую из нас несколько раз пытались удочерить бездетные и имеющие детей семейные пары. Но однажды, когда воспитательницы отсутствовали, мы, собравшись в маленьком дворике нашего интерната, дали одну клятву: «Не быть удочеренными!» И после этого так проказничали, чтобы у приходящих в наш дом незнакомцев пропадало всевозможное желание забрать нас. Сейчас мои сестры разбросаны по лунным и по марсианским городам, но по утрам мы созваниваемся.

В детские годы мне особенно легко давалась строгая математика, и моя любимая воспитательница взяла надо мной шефство, подготовила к поступлению в Марсианский технологический институт № 9. Я поступила на факультет дополненной реальности и ни разу не пожалела. Как же мне до сих пор нравится писать программы на драгоценных языках программирования и решать задачи с помощью чудных теорем! Признаюсь: это волшебно!

После получения красного диплома я работала ведущим программистом в компании «Про-видение», которая делала самые навороченные умные контактные линзы с дополненной реальностью и мыслесвязью. Нередко писала код звездными ночами, обходилась запросто без выходных и отпусков. Я вышла замуж за работу и кайфовала от нее. Во время перерывов зависала в комнате виртуальной реальности или мчалась на электросамокате в кафе. Мы, сотрудники, были без ума от своей работы и условий, созданных советом директоров. Все наши разговоры – только о технологиях, а мысли – опять-таки о программном коде.

Теперь я занимаюсь саморазвитием: много читаю классики, рисую скетчи, бегаю трусцой по Пальмовой по утрам, благо марсианские улицы заметно опустели…

Прост слушал очень внимательно, потягивая через трубочку сиропоподобный мятный коктейль.

– Оля, какая ты необычная девушка!

– Это хорошо или плохо?

– Я искал тебя всю жизнь…

– Спасибо. Ты милый.

– Повтори, пожалуйста.

– Сначала ты.

– Хорошо. Оля, я искал тебя всю свою жизнь и нашел, когда уже никого не ждал.

– Милый Тихон…

***

– Тихон, а давай ты отправишь послание тем, кто будет жить или уже просыпается с чашечкой горьковатого кофе где-то в далеком космосе. Создашь текстовый файл с расширением doc.vr и напишешь им, а после пульнем письмо энтузиасту, которого я нашла. Раз в неделю этот человек вывозит марсоход в открытый космос и выпускает капсулу с файлами марсиан, оставшимися наедине с апокалипсисом, к звездам, – сказала Сандра.

– Выдумщица. Предлагаю приступить прямо сейчас.

– Кстати, сегодня вечером у него запланирована очередная отправка «зовов души» – так подсказывает паутина.

– Все складывается как нельзя лучше!

Он сел за компьютерный стол, прижатый к панорамному окну, за спиной громоздилась двуспальная кровать. Небольшой куб занимал пару сантиметров стола – это микрокомпьютер «Портал» без экрана и клавы, обменивающийся данными по беспроводному каналу связи с умными контактными линзами пользователя. Прост мысленно отдавал команды, нейрокомпьютерный интерфейс (устройство, вживленное в висок) считывал мозговые импульсы, таковые перекодировал в двоичный код и по беспроводной связи передавал команду в виде отсутствия и наличия сигнала на умные контактные линзы, которые через вышки связи операторов (таких, как «Мыслефон» и «Нейрон») обменивались информацией с серверами, другими линзами и тому подобным. Что же касается микрокомпьютера, то в этом случае чип отправлял команду на микрокомпьютер, а он, в свою очередь, передавал закодированную картинку на линзы, которая в итоге выглядела, если говорить по-простому, как монитор дополненной реальности.

– Жаннет, открой текстовый редактор, – Прост по мыслесвязи дал команду умной ассистентке микрокомпа.

Так перед глазами Тихона в режиме дополненной реальности возник из ниоткуда «бумажный» лист А4 на голубоватом фоне – это и был текстовый редактор «Буквослов», установленный на микрокомпьютер. Он начал творить послание:

«Жители космических глубин, вот мое, гражданина обреченного Марса, послание вам! Оболочка смертна, а мысль продолжает существовать. Невозможно потерять все, реально обрести необъятное – так устроен мир!»

– Все, мой доктор.

– Позитивненько. Не зря вкалываю. Ну что, кидаем в почтовый ящик энтузиаста?

– Как иначе?!

Лист с посланием Тихона протиснулся в виртуальный конверт.

К сожалению, они не видели, как марсоход («Красный жук»), дистанционно управляемый энтузиастом, миновал шлюзовую камеру, встроенную в «крышку» (это если представить, что марсианская «плоскость» – блюдо), прокатился по ржавой земле и успешно выстрелил капсулой с уникальными посланиями марсиан, в том числе Тихона Проста, в космическую беспредельность. Когда-то мореманы кидали закупоренные бутылки с исписанной бумагой в пучину морскую, и эти письмена оказывались прочитанными много-много лет спустя…

В тот вечер он задумчиво произнес:

– Когда не будет Марса и нас с тобой, Сандра, мой голос будет неустанно плыть по космическому океану.

– И кто-то услышит его, когда вскроет капсулу.

***

– Тихон, все в силе? Стартуешь в клуб? Мы с Марией уже в такси, как видишь.

– Я в лифте, такси на подлете.

– Тогда до скорой встречи.

Через некоторое время оба воздушных такси подлетали к верхним этажам стеклянного, расплывшегося во мраке ночного Марса куполоскреба. Несколько верхних этажей любой мегабашни занимала парковка: каждый этаж разбит на множество отсеков, в которые залетают воздухолеты, высаживают пассажиров или паркуются за плату на нужное время. Прост и Одиноковы встретились в полутемном, сером коридоре за отсеками. Молодые люди были одеты по-близняшному, как все марсиане мужского пола, а Мария – как все марсианки: в блестящий плащ без рукавов из розовой лакированной кожи, белую блузу, шоколадную юбку из искусственной шерсти по фигуре, доходящую до колен, и красные туфли с квадратными носами и на каблуке.

– Тихон, привет! – сказал басом друг, а Мария улыбнулась.

– Рад вас видеть!

Трое двинулись к лифту и спустились до первого верхнего этажа, не занятого парковкой. Их встретил мрачный коридор, подсвеченный красной светодиодной неоновой лентой по краям ковровой дорожки едва различимого бежевого цвета, и бордовая дверь со световыми наличниками, мигающими желтым. Над дверью сверкала темно-синяя вывеска «Клуб “Новая Земля”». Они очутились в темном проходе и увидели девушку в короткой юбке с фиолетовыми волосами и со шлемом виртуальной реальности «Небожитель» на голове. Она утопала в высоком – как барный стул – игровом кресле из нежного велюра и с RGB-подсветкой. Сняв гарнитуру, корпус которой был сделан из фосфорного пластика, она обратилась к гостям:

– Добрый вечер! У вас забронированы капсулы?

– У нас забронирована трехместная на девять вечера, – сказал Прост.

– На чье имя?

– Тихон.

– Вижу бронь, – девушка по мыслесвязи, неслышно для гостей, общалась с умной ассистенткой своих контактных линз, – проходите на оплату.

Друзья повернули направо и остановились перед носом упыря в солнцезащитных зеркальных очках и оранжевой флуоресцентной футболке. Он, не вставая с кресла, заторможенно вводил сумму на терминале:

– Прик-ладывай-те.

Тихон, Олег и Мария приложили запястья с вживленными многофункциональными чипами к терминалу, и с их банковских счетов списались электронные деньги.

– Прой-дите в бар, – сказал молодчик, побитый жизнью.

Друзья, оставив за спинами девушку с фиолетовыми волосами, опять нацепившую шлем, оказались в баре, представлявшем из себя полупустое помещение с пятью плывущими столиками, а у стен стояли поющие хард-рок-аппараты «Огонь-драйв» с энергетиками «Заправься токами!». Прост нажал на аппарате сенсорную кнопку рядом со словом «Грейпфрут», Одиноков клюнул на вкус «Вишня», а Мария – на ароматизатор «Полынь». Стеклянные шары с напитками, создавая шум, прокатились по спиральному, испускающему вспышки света желобу, различимому за прозрачной пластмассовой стенкой, и упали в лоток.

Стоя у столика, друзья опустошили круглые емкости и двинулись дальше, к своей знакомой капсуле. Справа и слева громоздились на ножках одно- и двухместные капсулы, во всех за стеклами в дутых креслах лежали мужчины и женщины в плащах и со шлемами виртуальной реальности. Друзья уткнулись в единственную в клубе трехместку «Пилигрим-3» с откинутым верхом. Они залезли в кресла с удобными подлокотниками, надели связанные между собой шлемы виртуальной реальности, работающие с мыслесвязью. Кресла синхронно раскрылись, как книги, стекло опустилось. Прост выбрал – согласованный заранее с Одиноковыми – пункт назначения: «Древний город». Они «прокричали»: «Поехали!» – и через мгновение парили в виртуальном воздухолете «Экспедитор» с панорамными стеклами триста шестьдесят. Перед «Экспедитором» встала во весь рост крепостная стена из толстых и великорослых бревен…

***

Виртуальный воздухолет набрал высоту и медленно полетел над могучей крепостной стеной с высокими башнями в углах. Такие стены брали штурмом, и много врагов находили свою погибель возле них. Горячий песок, кипящие смола и масло, меткие стрелы – смертоносные дары обороняющихся.

– Войны никогда не кончаются. Олег, Мария, помните последнюю войну, когда столкнулись космические армии? – спросил Прост, заранее зная ответ.

– Ее невозможно забыть, даже у меня, психолога со стажем, тогда наклюнулась вялотекущая депрессия… – сказала Мария. – Ребята, хватит о грустном, смотрим и слушаем, а то все прозеваем, здесь так интересно!

Воздухолет продолжал полет, а мыслегид – свою экскурсию.

За стеной под нашей троицей оказался детинец, или кремль, – одна из частей древнего города: княжеский дом, двухэтажный, арочный, с лестницей и башенками; дворцы высшей знати; придворная церквушка и мастерские, которые обслуживали потребности местных вельмож, – все бревенчатые постройки. За детинцем раскинулась неукрепленная часть древнего города, или посад, где процветали торговля и ремесло, а дальше – вольное поле и резвая река.

– Какие плоские и хлипкие дома! Никогда не видел таких, – удивился Прост.

– Мы тоже.

– Но жилось в них светлее, просторнее и спокойнее, почему-то я уверен.

«Экспедитор» вернулся к крепостной стене и влетел в ее величественные ворота из бревен. Тихон и его друзья увидели двух стрельцов в красных кафтанах, в головных уборах – колпаках, немного похожих на ночные, и с секирами в руках – этакие головы топора, насаженные на древки. А у княжеского дома хозяин мирно беседовал с княжной. Они были одеты в опашни из дорогих тканей – долгополые кафтаны, неподпоясываемые, безворотниковые. Их руки продеты в разрезы, а рукава висели вдоль фигур. У княжны – опашень с накладным ожерельем из собольего меха, украшенный по краям золотым шитьем и золотыми крупными пуговицами.

– На княжне – такая красивая одежда. Настоящая королевишна! – смотря через панорамное стекло, сказала Мария.

– Мой плащ чем не опашень? Только воротник присутствует и рукава не те, без щелей, – пошутил Одиноков.

Виртуальный аэролет плавно двигался, и мыслегид рассказывал все, что знал.

Стена церквушки стала прозрачной, и наши друзья увидели затененное помещение, на стенах которого висели необычные картины – иконы, подлинники и списки: изображения Святой Троицы, Бога Отца и Сына, Божьей Матери, написанные иконописцами на досках из липы и сосны.

– Я почувствовал, что эти так называемые иконы будто плачут. Сам Омсок за всю свою жизнь не смог нарисовать виртуалки, равной им по силе, – нарушил молчание Прост.

«Экспедитор» передвигался между постройками.

После растаяла и стена столовой, которую мужчины и женщины готовили к пиру: ковры раскручивали на полу, а на столах разглаживали скатерти, на лавки стелили полавочники, прикрывали окна занавесями. На столы несли перечницы и солонки, уксусницы и лимонники. Стояли сосуды с вином и медом.

Воздухолет «Экспедитор» с гостями из будущего на борту прошел сквозь крепостную стену, покинул детинец и оказался в более большом посаде.

Там, в своих дворах, обнесенных забором-частоколом, трудились ремесленники, изготавливающие упругие луки, кузнецы-гвоздочники, замочники и многие другие.

Покидая виртуальную локацию «Древний город», путешественники, удаляясь, увидели в поле мирно пасущихся в черных кляксах белых коров и одного строителя лодок, спускающего на воду новенькое суденышко, и пожалели, что путешествие окончилось…