Тем временем Денисов паркует «Тайфун» рядом с бронетехникой пограничников: сразу заметно, что новейшая модель бронемашины превосходит армейских «Тигров» габаритами и мощностью вооружения. Через кормовую дверь Булат залезает в десантное отделение – там стоят два электросамоката, а три сиденья из пяти занимают измерительные приборы и металлические ящики с инструментами.

Взяв планшет и портативный осциллограф, испытатель открывает бронированный капот и подсоединяет клеммы прибора к электропроводке горячего двигателя. На экране планшета начинает дергаться гистограмма работающего мотора. Булат указывает большим пальцем вверх, Антон педалью акселератора постепенно наращивает обороты движка. Проверив его работу, они вносят результаты в таблицу на планшете и переходят к тестированию электроники.

В здании штаба, расположенном в самом центре территории погранотряда, за столами в приемной начальника погранслужбы сидят два сержанта: адъютант и писарь. Саид и Руслан вводят закованного в наручники афганца. Адъютант докладывает полковнику о посетителях, и тот сразу разрешает войти.

Массивный письменный стол в кабинете полковника Хикмата Бахрома завален бумагами, с краю лежит никелированный револьвер в плечевой кобуре. Капитан выкладывает на стол желтый пакет с надписью «999 VHQ» и садится на стул, рядовой и пленник пристраиваются рядом. Полковник, увидев перевернутую надпись, не притрагивается к вещдоку с числом зверя, поднимает тяжелый взгляд на Сафарова.

– Что за байкер? – спрашивает он, переводя колючие глаза на пленника.

– Зовут Абдул Самед Хан. Тридцать восемь лет, – листая паспорт, читает Руслан. – Родился в Шахраке. Живет рядом с Кундузом в шестидесяти километрах от границы. Женат, четверо детей. В паспорте несколько виз, побывал во всех соседних странах. Этот особо чистый героин принадлежит Джафару аль-Катари.

– Допрос записал? – услышав имя наркобарона, полковник открывает ноутбук.

– Так точно, все записано, – подтверждает рядовой.

– Говорят, Джафар в молодости занимался мотоспортом. Этот тоже гонял?

Переведя вопрос полковника на пушту, водитель синхронно переводит ответ Абдула на таджикский:

– Нет, мотоспортом не занимался, но «Дукати» действительно выдал Джафар аль-Катари.

– Как он пересек границу?

Сафаров переводит вопрос полковника.

Абдул держится спокойно и уверенно:

– Э-э, могу отвечать по-английски.

Полковник тут же переходит на английский:

– Где учил?

– В школе, а потом на курсы ходил в Баграме на американскую авиабазу, туда без английского на работу не брали. У меня был фургон, я несколько лет на нем возил продукты на базу, тогда и выучил.

– Теперь подробно расскажи, как ты дошел до жизни такой? – Полковник бросает взгляд на рядового: – А ты все записывай.

Сафаров достает из кармана диктофон, включает и кладет на стол, направив микрофон на Абдула.

– Ну, если подробно… Пятьдесят лет назад русские построили электростанцию Наблу на реке Кабул и городок Шахрак при ней – для строителей. Эта станция до сих пор самая мощная в Афганистане, она снабжает электричеством Кабул. Мой дед тогда работал там строителем, а отец был шофером. Он вместе с русскими инженерами исследовал много рек, чтобы построить новые станции. Жили они в Шахраке, там я родился. Дед и отец понимали русский язык, а мне говорили, что шурави можно доверять. Хотя они были против русского нашествия, но особо не винили Брежнева: у него не было злого умысла, генсек хотел построить в своей стране коммунизм, а заодно и в нашей.

– А ты сам как думаешь? – спрашивает полковник.

– Думаю, что самое важное в любых отношениях – это доверие, его завоевывают годами, а потерять можно за один день. Например, перейдя границу… Когда русские войска ушли, талибы¹ разрушили Шахрак, и вся наша семья перебралась в Баграм. После смерти деда остались кое-какие деньжата, и отец купил на них фургон. На нем я закупал продукты в соседних кишлаках, а отец продавал их на базаре. Когда в страну залезли американцы, продавать им за доллары стало выгоднее, и я начал возить им. Пять лет назад за работу на янки талибы мою машину взорвали, а я чудом уцелел. Пришлось переехать в Кундуз, там купил минивэн. Жена на нем детей в школу возит, а я закупаю всякие вещи и продукты в городе, а потом продаю их в лагере арабов. Теперь и арабский немного знаю. Месяц назад Джафар увидел мою старшую дочь и объявил, что хочет жениться на Гульали. Я был против, а бедняжка рыдала и дрожала от страха, что еще больше завело педофила. Мы с женой решили бежать, но для этого нужны деньги. Тогда я нашел на вашей стороне покупателей и попросил у Джафара товар на реализацию. Он сразу смекнул, что может заработать или избавиться от меня. Согласился дать белый и разрешил использовать лодку и свой «Дукати». Я первый раз в жизни нелегально пересек границу.

– Сколько сейчас народу под Джафаром? – открыв один из файлов Exсel, спрашивает полковник.

– Больше двухсот, в основном арабы из ИГИЛ², – с готовностью отвечает Абдул.

– Машин?

– Почти у каждого. Джафар производит много белой пыли и хорошо платит своим головорезам.

– Сколько из них «тачанок»?

– Пикапов с пулеметами? Думаю, больше десяти было… В последнее время появилось несколько Ford Ranger и Humvee, из тех, что американцы поставляют афганской армии и полиции.

Слушая ответы, полковник заносит данные в таблицу.

– Все в одном кишлаке?

– Нет, половина в соседних.

– Что еще есть?

– Ну, вроде больше ничего важного…

– Почему про танк молчишь?

– Так он же старый да ржавый, то едет, то нет. Советских времен…

– Как ты пересек реку и куда вез героин?

– На лодке… ночью. Когда ваши зеленые шапки погнались за мной, я оторвался от них и спрятался. А утром, когда убедился, что меня не ищут, поехал дальше. Потом сами знаете… С купцами должен был встретиться в Сурхобе. Моей семье деньги нужны, нам жизнь заново начинать надо. Я хотел просить в России политического убежища для нас…

– А чем тебе таджикское убежище не подходит? – наигранно возмущается полковник. – Мы тебе обеспечим all-inclusive лет на двадцать, даже свидания с семьей будут.

Сафаров протягивает полковнику лист бумаги:

– Мы нашли у него эту распечатку из интернета.

Полковник читает вслух заголовок:

– «ФСБ России за содействие в задержании преступников, взорвавших самолет, выплатит пятьдесят миллионов долларов».

– На обороте какой-то шифр, – говорит Саид. – Но он сказал, что объяснит только вам.

Бахром переворачивает лист и видит написанные авторучкой две строки по восемь цифр и слово «Сино».

– Это улица в Душанбе, рядом с двести первой российской базой, – с ухмылкой догадывается полковник. – А цифры – геолокация места встречи с солдатиком, который потащит эти пакеты в Россию. Так?

Бахром сверлит взглядом Абдула, и тот, поколебавшись, рассказывает дальше:

– Джафар аль-Катари начинал еще в «Аль-Каиде»³. После теракта в Нью-Йорке он скрывался с Усамой бин Ладеном на востоке Афганистана в пещерах Тора-Бора. Потом с ним же он прятался в Пакистане, пока того не ликвидировали американские морские котики. Четыре года назад Джафар передал миллион долларов Абу Бакр аль-Багдади. Я тогда вез на своем минивэне в Левант трех курьеров, которые тащили эти деньги… После этого Абу Бакр и поднял Джафара до главаря. Два года назад они вдвоем вложились в турецкое оборудование и теперь вообще не занимаются опием-сырцом, а только скупают грязный героин и перерабатывают его в особо чистый. А недавно один из бегунов, который тащил тот миллион в Сирию, под кайфом похвастался, что деньги пошли на подрыв самолета в Египте. Когда Джафару доложили о хвастуне, его тут же пристрелили.

Бахром жестом останавливает рассказ, уточняет у Сафарова пару английских фраз и спрашивает у курьера:

– Зачем наркобарону тратить миллион на теракт?

– По слухам, Джафар стремился стать местным главарем ИГ, поэтому не скупился. Кроме того, боялся русских, поэтому надеялся, что подрыв самолета в Египте отвлечет их спецназ от Среднего Востока в сторону Ближнего.

– Ну, может быть, резонно, – кивает полковник, разрешая Абдулу продолжать.

– А теперь еще моя старшая подросла, и старый козел намерен взять ее четвертой женой… Моей дочурке, Гульали, всего-то тринадцать! Я обещал ей не допустить позорной свадьбы. Тогда мой отец и вспомнил о награде ФСБ, сказал, что русские выловят жениха, а заодно и внучку освободят. Вчера жена и дети уехали из Кундуза, но без меня они не смогут скрываться долго. Да, «Сино» – это база, на которой я хотел сдаться русским, а два числа по восемь цифр – это геопозиция дороги, по которой через два дня проедет Джафар с грузом белой пыли для Штатов.

– Честь и месть, значит! – полковник сдвигает густые брови. – И ты хочешь, чтобы мы попытались его поймать и организовали операцию на территории Афганистана? А ты будешь нашим проводником?

– Русские хотят поймать его. Путин обещал награду. А я могу вам помочь захватить спонсора теракта.

– Если хотел помочь, почему пытался скрыться?

– Думал сначала получить деньги за белый, но я не собирался отдавать их Джафару, – признается Абдул. – Планировал в Душанбе на русской базе рассказать генералу, на чьи деньги совершен теракт.

– Вон оно как! Вы, пуштуны, ушлые ребята: чего только не придумаете, чтобы избежать наказания. Но я ваши уловки знаю. Хочешь затянуть нас в Афган и надеешься там сбежать? Хитер-бабер! – Полковник поворачивается к Саиду: – Наркокурьера – в камеру, вещдоки – в конфискат на хранение. Исполняйте!

Захватив пакет и револьвер, капитан и рядовой выводят удрученного Абдула из штаба. По дороге в изолятор пуштун, не теряя надежды, советует конвоирам:

– Э-э, поставка героина – через два дня. Там будет тот, кого ищут русские. Он ездит на белом джипе. Свяжитесь с ФСБ, расскажите о спонсоре. Вы получите свои миллионы, а я спасу мою Гульали!

Руслан переводит слова пуштуна на таджикский, Саид в сомнении качает головой:

– Он наркокурьер. Ни ему, ни нам никто не поверит, ни полковники, ни генералы.

Руслан переводит ответ на пушту. Скупые мужские слезы застилают глаза Абдула и катятся по обветренным щекам. Конвоиры передают арестанта охранникам изолятора, а те отводят его в одиночную камеру.

Сдав вещдоки на склад, Саид и Руслан идут в штаб. Рядовой, возбужденный информацией о баснословной награде, спрашивает у бесстрастного капитана:

– А что если про Джафара – правда? Может, провернем без Бахрома?

– Позвони в Москву, может, получится кого-нибудь заинтересовать. А лучше спроси у Денисова, вдруг у него есть знакомые в ФСБ. Только награда тогда достанется наркокурьеру и полковнику.

– Я первый заметил курьера! – возмущается Руслан. – Мне тоже положено!

– Чтобы и тебе перепало, сначала привези Джафара сюда! – смеется Саид.

– За такое лавэ я бы рискнул! Как думаешь, кто еще мог бы подписаться на такое?

– Согласятся многие, но я знаю только двух человек, которые вместе смогли бы организовать такой захват.

– Колись! – Руслан с надеждой останавливает Саида.

– Полковник и Денисов.

– Без Бахрома тут не обойтись, это понятно. А что Денисов? С виду – обычный мужик.

– С одной разницей: пока другие говорят, он думает.

– Было бы еще чем думать… – постучав по голове, усмехается Руслан.

– Денисов – кандидат технических наук. За два месяца нашего знакомства он не сделал ни одной глупости.

– А что Булат?

Саид отвечает, не сбавляя шага:

– Они вдвоем имеют патент на изобретение, связанное с электродвигателем. Булат – спец по моторам и автогонщик. Участвовал в тестовом ралли-рейде, хотел победить, пошел на риск и разбил спортивный КамАЗ. Из-за этого из команды его исключили.

– А если бы Бахром и русские согласились, ты бы поучаствовал?

– Может быть… Но ты ведь понимаешь, чтобы захватить Джафара живым, надо иметь несколько броневиков с пулеметами.

– Поговорю с русскими – они не военные, полковник им не указ, за такое лавэ могут и решиться… Потом, может, вместе с ними уговорим и Бахрома.

– Если Денисов согласится, твои шансы заметно вырастут, – потихоньку подначивает Саид.

В штабе Руслан делает копию с распечатки курьера, в интернете ищет информацию о Джафаре аль-Катари, его боевиках и их лагере.

***

В кабине запыленного «Тайфуна» Денисов в джинсах, изрядно заляпанных масляными пятнами, заносит данные в приложение на планшете и, быстро получив просчитанные программой результаты, кричит Булату:

– Падение мощности около пятнадцати процентов!

– Значит осталось где-то триста кобыл… – выбравшись из-под броневика, разочарованно заключает гонщик. – Маловато для двенадцати тонн.

– Разбирай фильтр.

Открутив крышку воздушного фильтра, Булат фиксирует на видеокамеру смартфона скопившиеся в нем песок и пыль.

– Если главный опять увидит столько грязи, заставит еще полмесяца мотаться здесь по целине, – вздыхает он. – Можем показать фото, когда вернемся на завод.

– А потом придется снова ехать сюда испытывать новый фильтр, – возражает Антон. – Надо показывать щас.

– А как же твое свадебное путешествие?

– Отложим. Объясню Ленке, что перенесли завершение испытаний, чтобы не мотаться сюда по новой… Надеюсь, поймет.

– То есть деньги по контракту мы пока не получим, проценты за кредит опять не заплатим, а банк начнет нас банкротить, – уныло констатирует Булат. – И наш инновационный стартап благополучно накроется медным тазом. Деньжат не хватило… или мозгов?

Антон пожимает сутуловатыми плечами:

– Против статистики интеллект бессилен. Ты же знаешь: из десяти венчурных компаний, основанных ради реализации изобретения, выживают всего две, а приличную прибыль получает только одна. Мы оказались за бортом, потому что переоценили идею и свои силы. Не надо было со своими скудными ресурсами лезть в рискованный бизнес. Были бы осторожнее, не потратили бы время и не влезли бы в долги.

– Ладно, отрицательный результат – тоже результат. В следующий раз будем умнее и подключим инвестора. Главное, чтобы банк не отнял патент.

– Патент оформлен не на компанию, которая брала кредит, – напоминает Антон, – а на нас как на индивидуальных предпринимателей.

– А учредители компании – мы, банку это известно.

– Банкротство предприятия – длинная история. Пока суд да дело, мы сумеем продать патент и рассчитаемся по всем долгам. Только вот жаль времени… Потеряли целых три года и кучу денег…

– Хорошо, сейчас напишу главному, – соглашается гонщик, – пусть не изобретают велосипед, а попросят у «Камаз-мастер» воздушные фильтры, которые выдерживают трассы «Дакара». На заводе сделают небольшую доработку крепления, и выйдет то, что нужно для местного пейзажа.

Булат на смартфоне набирает текст, прикрепляет к нему видео и снимки забитого пылью воздушного фильтра и отправляет письмо главному конструктору завода.

К броневику с дружелюбной улыбкой вразвалочку приближается Сафаров.

– Привет защитникам природы!

– Привет браконьерам! – ухмыляется Булат.

– Есть тема для разговора, – понижает голос рядовой.

Испытатели садятся на походные раскладные стулья, Руслан устраивается на подножке бронемашины и непринужденно начинает издалека:

– Антон, Саид говорит, что ты кандидат наук. Так что мы с тобой родственные души – я тоже диссертацию пописываю: «Переводы известных пословиц народов мира на таджикский язык». Я лингвист, изучаю пять языков. После университета все обязаны год отслужить, поэтому мне пришлось преобразиться из мажора в шофера, теперь вынужден скучать на заставе. А вас-то какая нелегкая сюда занесла?

– У нас контракт с заводом бронетехники «Ремдизель», филиалом КамАЗа, – неохотно отвечает Булат.

– Да, знаю, ваши грузовики на «Дакаре» всегда впереди! – хвалится своими познаниями Руслан.

– Точно, – кивает Булат, – команда «Камаз-мастер» побеждала шестнадцать раз.

– Саид сказал, что ты разбил машину команды. Я тоже разбил отцовскую «Ауди» в хлам.

– Хвастать тут нечем…

– После аварии отец психанул и отправил меня сюда, к своему приятелю на перевоспитание. Теперь маюсь здесь от скуки. Саид сказал, что вы ребята путевые, и «Тайфун» ваш крутой.

– Опытный образец, – поясняет Булат. – Ваше Минобороны собирается закупить большую партию, но сначала хочет испытать бронемашину в условиях горной местности. Этот броневик с несущим корпусом – лучший в России, а может быть, и во всем мире.

– Я был в Москве два года назад. Круто там у вас, мне понравилось.

– Душанбе – тоже красивый, весь в зелени, ухоженный такой, – делится недавним впечатлением Антон.

– Мне тоже там понравилось, – поддерживает Булат. – Такого роскошного рынка я нигде не видел!

Лингвист снисходительно соглашается и объясняет:

– Жители Душанбе рынки особенно ценят, потому что наша столица зародилась с базара, который устраивали на перекрестке дорог один раз в неделю. На таджикском душанбе – понедельник. Кстати, мой отец доктор исторических наук, увлекается ДНК-генеалогией, которая доказывает, что большинство таджиков и русских имели общего предка, жившего в Восточной Европе примерно шесть тысяч лет назад. Мутация одного из генов Y-хромосомы прослеживается у всех его потомков по мужской линии. У русских, которые обосновались на Русской равнине, и у тех, кто двинул дальше на юго-восток: одни из них стали таджиками, а другие дошли до Индии.

– Так мы с тобой родня? – щурит насмешливые глаза Антон.

– Далекая… – улыбается Руслан. – А теперь по делу. У байкера, которого мы поймали, было пятнадцать килограммов чистейшего героина. Я переводил допрос – он пуштун.

– Тоже родственник, гаплогруппа R1a, как у нас.

– Верно! – Руслан с удивлением смотрит на Антона. – Ты читал статьи моего отца?

– Слушал на ютубе лекции о происхождении славян одного русского ученого, он сейчас в Америке живет.

– Алексея Клёсова, что ли? Отец с ним переписывался, обсуждал наших предков. У папы есть артефакты, которые указывают на то, что арии, кочевавшие по Великой степи, первыми приручили лошадь и придумали колесо.

– Самые древние повозки на колесах со спицами обнаружили в захоронениях скифов на юге моего родного Урала, – со знанием дела уточняет гонщик.

– Скифы – это потомки ариев и предки русских. – поясняет сын историка. – В детстве папа брал меня в Куляб на раскопки, он там и познакомился с подполковником Бахромом, а я подружился с его сыном. Археологи тогда установили, что арии поселились там около четырех тысяч лет назад. А у пуштунов и язык, как у нас с вами, относится к индоевропейской языковой семье.

– Таджики и впрямь что-то среднее между индийцами и европейцами, – улыбается Булат.

Руслан, довольный началом беседы, разворачивает лист со статьей из интернета и отдает Антону:

– При обыске байкера я нашел эту распечатку. Наркокурьер признался, что работает на Джафара аль-Катари, главаря местной группировки ИГ и хозяина лабы по производству герыча. Пуштун уверен, что аль-Катари профинансировал теракт на российском авиалайнере.

Дочитав распечатку, Антон передает ее Булату:

– Этот теракт совершен четыре года назад.

– Но пока никого так и не поймали, – уверяет Руслан. – Курьер рассказал, где, когда и на чем поедет этот террорист через два дня. ФСБ платит за него пятьдесят лимонов долларов! Разве не интересно?

Из любопытства Антон достает из кармана смартфон:

– Окей, Гугл… ФСБ… Награда… – На сайте солидной организации он ищет сообщение о вознаграждении.

– Вот что было написано в газете «МК.ру» в ноябре пятнадцатого года. – Булат, нашедший на планшете статью, читает вслух: – «Это самая крупная сумма в мировой истории за помощь в поимке преступников».