Глава Б7. Обезьяновый двигатель

– Крыса, блять, ёбаная! Пиздабол обоссаный! Падла, гандон, хуеплётная мразь! Что б ты, сука, сдох!

Я орал уже минут десять, пытаясь остановить кровотечение собственной майкой. Несмотря на все мои старания, кровь хуярила и хуярила. Утро, короче, заебись, началось.

Как всё было. Всю ночь я замерзал, как забытый в ванне с пеной пидорас. Вжимался в угол, крепко прижимая к себе обрез, с выпученными глазами, боясь даже, блять, моргнуть, вздрагивая при каждом новом треске веток, в ужасе представляя, как к дому подкрадываются, раздрачивая шерстяные елдаки, медведи-насильники. И когда я говорю "вздрагивая при каждом новом треске веток", я имею в виду реально, блять, при каждом, а тут, пиздец как дохуя трещащих веток – вокруг ёбаный лес потому что, так что вздрагивания быстро превратились в нехуёвую дрожь, от вибрации которой, я постоянно отъезжал из угла комнаты в середину, словно вибрирующий телефон по столу. Кто-то заметил бы, что в постапокалипсисе нет телефонов, и откуда мне, блять, знать, как двигается ебучий вебрирующий телефон по злоебучему столу. И я ответил бы пидорасу: «Да, в постапокалипсисе нет телефонов, но есть, блять, фильмы на DVD, в которых постоянно, блять, ездят обоссанные телефоны, по обоссаным столам, от ёбаной вибрации».

Кто-то так же мог бы заметить, что я много и однообразно ругаюсь матом, даже у себя в голове, в собственных мыслях. Таким телепатам я сказал бы вот что: «Сосите, блять, хуй. Спасибо».

Сука, откуда у меня это постоянное ощущение, что я поэт, пишущий драматическую поэму, а не ебучий, раскаченный донельзя, роскошного вида китаец, выживающий в нахуй пизданувшемся мире? Зачем я общаюсь с несуществующими зрителями? Никто не следит за мной, никто не видит, как я тут драматически охуеваю… Одиночество. Ёбаное одиночество. И почему мне похуй на это? Потому что я охуенный китаец, и мне в хуй не упёрлись зрители, чтобы создавать потрясающую поэтическую драму из собственной жизни. Каждое моё действие – движение кисти по холсту жизни: я не живу – я создаю эпическое полотно, которым целую вечность будет восторгаться единственный, кто его увидит: господь бог.

Тем временем кровь продолжала хуячить, и я, походу, ненадолго отрубался. Надо срочно что-то делать. Быстро вытаскиваю из ботинка шнурок, – ну, настолько быстро, насколько это можно сделать одной рукой. Плотно обматываю клешню повыше, над раной. Кажется, помогло. Принимаюсь резать майку на длинные лоскуты – она вся промокла от крови, но это сейчас похуй, наверное. Плотно забинтовываю руку несколькими полосками окровавленной тряпки.

Вух… вроде получше стало, хотя с такими бинтами хуй поймешь притормозил я кровотечение или нет. Надеюсь, помогло, короче…

Облокотился на стену, устало выдохнул, вытянул ноги.

Вот же ж сучья падла… Как я мог в это поверить? "У тебя нет крови, блять". "У тебя под кожей металл, блять", "Ты машина, блять".

– Хуешина, блять! – пришлось выругаться вслух, чтобы хоть чуть-чуть стравить давление от нахлынувших эмоций.

Я себе руку расковырял до самой кости и могу сказать с уверенностью: у меня пиздец как дохуя крови, и нихуя нет никакого ебучего металла под кожей.

Вот нахуя я решил проверить это говно? И почему не остановился, когда ткнул себя в руку и выступила кровь? Понятно же было, что пиздёжь какая-то, или метафора или ещё какая ебня, но точно не правда. Нет же, я решил, что кровь может быть чисто декоративной, типа для вида, просто тонкая кровавая прослойка под кожей, чтобы обмануть врагов, захотевших убедиться, что я не робот, а человек. Короче, доковырял в итоге до самой кости и, видимо, задел какую-то артерию или хуй его знает. Больно было – пиздец, если честно. А теперь больно сердечку от мысли, какой я всё-таки тупой еблан. Иногда…

В глазах резко начало темнеть. Я отрубился.

***

Стою посреди капитально разъёбанной войной улицы. Выбитые окна, частично обвалившиеся стены, раскуроченные машины и асфальт, выбоины и ожоги от снарядов, пуль, взрывов. Мёртвые солдаты в форме козлиномордых и ещё какие-то другие. Другие одеты в странную белую форму с чёрной бронёй, а поверх этого всего ещё и длинные чёрные сутаны с кожаными накидками на плечи. Чёрные сапоги украшали шпоры, – серебряные, золотые, разные, – хотя, лошадей тут нигде не было. На ебальниках у многих были тактические маски – я о таких слышал: нафаршированы разной охуенной электроникой: сканерами, ночным видением, фонарями, чем угодно. Короче, больше всего они походили на каких-то воинствующих святош, знавших о современной броне и тактических масках, но в душе не ебавших, что такое колёсный транспорт, оттого катающихся на ебучих лошадях (правда, лошадей тут я не видел, но по-другому объяснить наличие шпор не могу).

Рядом со мной стояла здоровенная четырёхрукая шаговая машина. Она была старая, к хуям проржавевшая, повидавшая не одну заварушку, и её неистово трясло, словно что-то огромное очень хотело выбраться наружу. Но люк на морде был опущен, внутри кабины было пусто, так что я терялся в догадках…

– Она на живой тяге… – услышал я хриплый, слабый голос.

Повернул голову. Недалеко от меня лежал один из вояк в сутанах, только на этом была тёмно-серая форма, да и сутана выглядела какой-то более выёбистой что ли. Явно офицер или какой-то важный хуй.

Рожа офицера была обстоятельно раскурочена: дыра на месте правого глаза, нос снесло к ебеням, череп деформирован, щека и губы разорваны, нет одной кисти и ноги. Форма на груди разорвана, броня валяется неподалеку: видимо, он сам её сорвал, почувствовав жар или типа того. На груди мужика была вытатуирована угловатым шрифтом надпись: "Если ты существуешь – останови меня".

– Она на живой тяге… – снова повторил он, – внутри… гориллы.

– Хуиллы… Ты что, блять, за хуй?

– Елисей Ма́ршак… Епископ четвёртого ряда… Чёрное… Духовенство… Надо вколоть… им… транквилизатор…

Голос его слабел с каждым словом. Мужик явно качурился.

***

Резко открываю глаза, словно меня ёбнули адреналином в сердце.

Первая мысль: откуда я знаю, как чувствуешь себя, когда ёбнули адреналином в сердце? Вторая мысль: кто такой Елисей Ма́ршак, и нахуй он мне приснился? Третья мысль: где я, блять?

За следующие минуты две мне удалось найти частичный ответ только на один из вопросов – на третий: я был в ебучем доме, хуй знает где. Вырубился от потери крови, видать.

Чувствовал себя неплохо, даже почти охуенно, если не считать, что рука жутко ныла. Шнурок с руки кстати сполз, пока я спал: видимо, развязался. Попробовал подвигать пальцами: шевелятся. Заебись. Хуясе я лекарь…

Короче, теперь знаю, что я нихуя не робот, и что пиздато лечу любые раны. Не знаю, что делать с этой информацией, так что пора отправляться в лес – искать эту ебучую точку на карте.

Честно говоря, уверенности в том, что я иду верным путём у меня не было. То есть хуй его знает, в нужном ли направлении шла лесная тропа: вполне возможно, она уходила под углом в сторону от отмеченного места или обрывалась, не доходя до него, или вообще была протоптана не козломордыми вояками, а медведями-насильниками, которые, как на работу ходили ебать неосторожно приночевавших в деревне вояк.

Но это как бы хуй с ним: понятно, что за компасом возвращаться в посёлок деда-членоеда я не буду: уж лучше сначала схожу тропу разведать, и вот если она никуда не приведёт или приведёт к медвежачей берлоге, тогда попиздую обратно в поселение – искать ебучий компас.

На этот момент я хуячил по тропе уже часов пять минимум, и только сейчас меня посетила мысль: а сколько вообще ещё идти? То есть точку на карте я вижу, но сколько до неё добираться – хуй его знает.

Достал карту, развернул. Хм… Куда там тыкал дедок?.. Вот сюда, вроде… Или сюда?.. Короче, получается, что по лесу мне идти примерно… Дохуя. Реально дохуя. По-моему, хуячить придётся дольше, чем я уже прохуячил от самого автобуса…

Ёб его мать, может, хуй с ним? Кажется, я уже находился на ближайшие лет десять, да и очень сомневаюсь, что там меня ждёт что-то стоящее, потому что "что-то стоящее" не будут ныкать хуй знает где. Кто-нибудь вообще видел магазин охуенных тортов, спрятанный посреди ебучего леса? Нихуя. Ныкают обычно самоё хуёвое, что никому не хотят показывать: страшноёблую дочку, жирную жену, кота с порванной жопой… Так что там точно какая-то стрёмная хуета, в точке этой. В лучшем случае мне разобьют ебальник и заберут снарягу какие-нибудь бандосы. А чё? Это хитрые пацаны: я сам по молодости был криминальным элементом, и охуеть можно, что я, блять, выдумывал, чтобы выпотрошить рюкзачок очередного лоха.

Короче, наверняка, какие-то криминальные элементы меня обработали. Выцепили в городе, заманили в подвал какой-то под надуманным предлогом, связали, под пытками заставили на карте этой послания себе убедительные оставить, потом вкололи какую-то отраву, чтобы я память потерял, затем выкинули на улицу, а сами в лесное логово отправились – меня ждать, чтобы я по собственным письменным наводкам в их логово пришёл, решив, что там что-то заебатое меня ждёт. Но вместо "чего-то заебатого" получу я шилом в аорту, ёбнут, и лишусь ценного имущества.

Конечно, можно было бы у меня все вещи забрать там же, в подвале, где меня связанного пытали, а не тратить ресурсы на выдумывание хитрожопого плана с отравой, но братва славится предприимчивостью, а не умом, так что пацаны вполне могли и не додуматься до более простого решения.

С другой стороны, с нынешними способностями пару десятков грабителей я поломаю, даже не выдохнусь, так что похуй – пойду всё-таки проверю, что там на карте отмечено.

Принял решение бежать. Я теперь человек умный, профессорского склада ума, так что рассудил так: чем быстрее двигаешься, тем быстрее достигаешь нужной точки. Это математика. В общем, расстояние было большое, и бродить по лесу неделями мне в хуй не упёрлось: надо решить вопрос с точкой на карте максимально быстро, а потом заняться более интересными делами, например, забуриться в какой-нибудь кабачевич и пожрать нормального горячего хрючилова, а потом задушить кого-нибудь нахуй, чисто по приколу.

Короче, я побежал. Как ни странно, теперь я почти не уставал. То есть уставал, но усталость эта словно останавливалась в своём развитии, упираясь в какой-то искусственный барьер: я уставал примерно на девяносто процентов, но нихуя не уставал на сто, до той степени, когда падаешь без сил ебальником вперёд, не имея сил бежать дальше.

Бежал я долго. Часов хуй знает сколько. Уже подумывал не сбегать ли всё-таки за компасом, раз я теперь такой марафонец нехуёвый, но впереди забрезжил свет: деревья редели.

Наконец-то, блять.

И вот, выпрыгиваю из-за последнего ряда деревьев и оказываюсь…

На ебучей посадочной площадке НЛО…

Вооружённые лазерными бластерами зеленоёблые инопланетяне энергетическими цепями затягивали на свои летающие тарелки упирающихся и жалобно зовущих на помощь человеческих самок, чтобы увезти их на свою планету для проведения негуманных экспериментов.

В следующий миг я перестаю пиздеть и рассказываю, как было на самом деле:

Стою на ёбаном поле, тут нихуя нет, кроме ебучей травы, в которой вытоптана дорога вперёд, в центр поляны.

Я ещё немного прошёл вперёд и остановился, увидев, что дальше, у центра поля, дорога обрывается.

Охуенно.

Ну что ж… Это было интересное путешествие, но пора возвращаться домой. Конечно, возможно, я должен отыскать на этом поле магический цветочек, съеденный лепесток которого вернёт мне память, но мне пиздец как в падлу этим заниматься, да и вообще, память-то я потерял за небольшой отрезок жизни, и, судя по флешбекам, нихуя вменяемого там не приключалось, так что… Хуй я клал на эти воспоминания. Сейчас посижу часок, а потом попиздую обратно, чтобы выйти из этого злоебучего леса до те… Стоп. Что это за хуйня там?

Что-то темнело не очень далеко впереди, там, где заканчивалась дорога.

Подошёл ближе. Это оказался люк. Тёмный стальной люк примерно два на два метра. Хотя, может, и не люк: ни петель, ни ручки, ни замочной скважины нет. Хуй знает почему я вообще решил, что это люк – больше похоже на лист железа, лежащий на земле.

Попробовал поднять. Нихуя. Оказалось, что лист лежит на бетонном основании. Короче, говорил же – это ёбаный люк, просто видать петли у него изнутри, а не снаружи.

Теперь я знаю, что это, осталось придумать, как "это" открыть.

Я пинал его, подковыривал ножом, тянул руками, стучал, притворялся заблудившейся женщиной и умолял пустить погреться – всё тщетно. Люк не открывался. Заебавшись, я отошёл на пару метров в сторону, туда, где по траве не ходили грязными сапожищами, и прилёг отдохнуть. Точнее хотел прилечь, но неприятно уебался затылком во что-то твёрдое. Слёзы потекли из глаз. Я вскочил и развернулся, приготовившись как следует уебать камню, меня обидевшему.

Но там был не камень, а панель. Панель из пиздецки странного, но очень знакомого белоснежного материала…

Я не смог справиться с желанием протянуть руку и потрогать эту странную штуку.

Тёплая…

Раздалось шипение: словно где-то сработала гидравлика. Я резко обернулся. Стальная дверь люка стояла открытой…