Цитаты из книги «Проблема Спинозы»

Во время хаоса русской революции 1917 года Альфреда ужаснуло зрелище сотен тысяч охваченных яростью демонстрантов, вы

Крушение российской цивилизации означало только одно: ее нордические основы опрокинуты низшими расами – монголами, евреями, славянами и

Успокойся, – бормотал он себе. – Думай только о настоящем моменте. Не трать энергию на то, что не в твоей власти. Прошлое тебе неподвластно. Ты напуган, потому что воображаешь свершившееся событие происходящим сейчас, в настоящем. Ты сам создаешь этот образ. Твой внутренний мир создает чувства к этому образу. Сосредоточивайся только на том, чтобы властвовать над своим внутренним миром. Однако все эти хорошо отшлифованные формулы, которые он собирал воедино в своей записной книжке, не могли замедлить биения его колотящегося сердца. Он продолжал попытки успокоить себя с помощью рассудка: – Вспомни, что все в Природе имеет свою причину. Ты, Бенто Спиноза, – незначительная часть этого причинного сплетения. Думай о долгом пути этого убийцы, о длинной цепи событий, которые неизбежно вели к его нападению…

Несколько минут назад, когда мы говорили о том, что вас назвали сфинксом, вы сказали, что у вас возникли «смешанные» чувства. Теперь я хочу, чтобы вы перечислили мне ряд свободных ассоциаций со словом «сфинкс». Я имею в виду, что вам следует попытаться позволить мыслям по поводу «сфинкса» свободно входить в ваше сознание и озвучивать их. И не обязательно, чтобы этот поток имел здравый

максимально полное понимание универсальных законов Природы. – Значит, когда ты говоришь о любви к Богу, ты имеешь в виду понимание законов Природы? – Да, законы Природы – это просто другое, более рациональное название для вечных велений Бога. – Значит, она отличается от обычной человеческой любви, которая направлена лишь на одного человека? – Именно. И любовь к чему-то неизменному и вечному означает, что ты не подвержен капризам духа любимого или непостоянству, или конечности. И здесь мы не пытаемся найти себе дополнение в другом существе. – Бенто, если я правильно тебя понимаю, это также должно значить, что мы не должны ожидать никакой ответной любви. – Да, совершенно верно. Мы не можем ожидать ничего в ответ. Мы ощущаем радостное благоговение от мимолетного проникновения в тайну, от возможности понимать огромный, бесконечно сложный замысел Природы.

я вкладываю в слово «природа» особый смысл. Я не имею в виду деревья, леса, траву, океан или что-то такое, что не сделано руками человека. Я имею в виду все сущее: абсолютно необходимое, совершенное единство. Такое использование термина «природа» относится к тому, что не имеет конца, едино, совершенно, рационально и логично. Это имманентная причина всех вещей. И все сущее без исключения функционирует в соответствии с законами Природы. Так что, когда я говорю о любви к Природе, я не имею в виду ту любовь, какую испытывают к жене или ребенку. Я говорю об ином виде любви – о любви интеллектуальной. На латыни я использую сочетание Amor Dei intellectualis. – Интеллектуальная любовь к Богу? – Да, любовь к наиполнейшему возможному пониманию Природы, или Бога. К пониманию места всякой конечной вещи в ее отношении к конечным причинам. Это

линзы, на тонкой полировке; но пока я делаю это, моя мысль живет и множится на заднем плане сознания с такой скоростью, что часто я заканчиваю линзу – и, mirabile dictu[110], пожалуйста, новые решения острых философских споров уже тут как тут! Я сам – или, по крайней мере, я со своим сосредоточенным вниманием – как будто для этого и не нужен. Это немного похоже на феномен разрешения проблем во сне, о которых говорят древние.

Более того – и, Симон, тебе это может показаться невероятным, но поверь мне – шлифовка линз помогает думать! Да, я предельно сосредоточиваюсь на станке, на кривизне и радиусе

Альфред Адлер, венский врач, много писал об универсальном комплексе неполноценности, который развивается просто как результат личностного роста человека и переживания долгого периода детства, когда мы ощущаем себя беспомощными, слабыми и зависимыми. Многие находят это чувство нестерпимым и компенсируют его, развивая комплекс превосходства, который просто-напросто является другой стороной той же медали.

Однако, Бенто, – проговорил Франку, поднимаясь и собираясь уходить, – мы оба знаем, что рассудок страстям не соперник. – Да, аффект может быть побежден только более сильным аффектом. Моя задача ясна: я должен научиться превратить разум в страсть. – Превратить разум в страсть, – прошептал Франку, когда они шли к музыкальной комнате, где ждала их Клара Мария. – Титаническая задача! Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, я услышу о твоих успехах в этом трудном деле.