4. На юг области

Когда мы шли в сторону села, солнце склонилось низко, но лучи ещё прорывались сквозь редкие стволы. Нагретый за день воздух не остыл и обдувал тёплыми волнами. Обратная дорога показалась короче, как частенько бывает. Судя по расписанию, которое посмотрели ещё утром, автобус давно ушёл. Надеялись, кто-нибудь подбросит до города.

Вот и село. Вышли на улицу Луговую. Кстати, с этой улицы, от остановки шли утром. Но туда идти не имело смысла и стали обращаться к сельчанам, стучать в ворота, спрашивать, кто сможет отвезти в город.

Нам повезло, не прошло и часа, а мы уже заселились в гостиницу в Старом Осколе. Хотели устроиться в тихом месте, чтобы отдохнуть от пережитого за день. В комнате отдыха на железнодорожном вокзале даже сквозь закрытое окно слышали не только шум от поездов, но и частые объявления об их прибытии и отправлении.

Видеофайлы с записями отправили по электронной почте Михаилу Степановичу, заведующему нашей лабораторией. Поздним вечером от него пришло сообщение, в котором не только одобрил места и радиус охвата прибором, но и предупреждал о возможной опасности в связи с изменениями в функционировании прибора, напоминал об осторожности. Руководство нашего Центра должно решить стоят ли записи того, чтобы отдавать музейщикам. Утром намеревались поехать на другой объект. И так как запрета не последовало, то мы с вечера через администратора гостиницы заказали такси, чтобы рано утром добраться до автовокзала.

В 7. 15 автобус повёз опять на юг, через большую часть области к городу Шебекино. Ехали почти три часа.

Уютный, ухоженный городок с чистыми улицами, отремонтированными двух и пятиэтажными домами. Но нам надо дальше на северо-восток, в село Крапивное. Недалеко, всего в пяти километрах от Шебекино. Пешком не пошли, потому что времени на включение прибора останется гораздо меньше, чем хотелось. Автобус идёт туда не скоро, ждать почти полтора часа, тоже трата времени. Поэтому придётся опять брать такси. Посмотрели расписание обратно. Запомнили, что последний рейс автобуса из села отправляется в 17. 55, надеемся, что к этому времени освободимся. Если опять начнётся «двойное видение», то «задерживаться» надолго «в прошлом» не стоит.

Пока ехали, Виталий расспрашивал у таксиста о названиях местных рек.

– Недалеко от Шебекино есть река Нежеголь, – сказал водителю Виталий. – Да ещё и с ударением на первом слоге, с непривычки даже произносить затруднительно. Скажите, откуда такое название?

– Никто не знает. Пытались давно выяснить так и толком не поняли. Одни говорят финно-угорское название. Но откуда тут они? Ведь те жили севернее и намного. Другие считают, что осталось с древних времён, когда тут обитали предки славян. Мы то привыкли и не замечаем странности, а приезжие всегда спрашивают. Сказать то нам нечего.

– На карте видел, что здесь где-то есть речка Корень. Тоже название странное. Река и вдруг Корень!

– Да, в Нежеголь впадает Корень, которая течёт через несколько сёл. И через Крапивное. Так об этой речке кое-что известно. Краеведы постарались. Говорят, что раньше, к примеру, в начале 19-го века эту речку называли ещё Мокрым Корнем. А всё от того, что речка та вбирала много разных родников и ручейков, что струились по дну оврагов и балок, вытекали из болот. В низине, где росли деревья заливало вешними водами и подолгу корни находились в воде. Такое мокрое и заросшее место затруднительно для прохода конницы и татарские отряды с южных степей обходили эти земли. Но не всегда. Бывали, видимо засушливые периоды, когда воды не оставалось. Не от хорошей жизни цари на юге строили крепости, заселяли слободы, всё для обороны, чтобы не уводили людей. Сколько русских продано было в рабство! За века сотни тысяч! А начали заселять земли, рубили лес, строить из чего-то надо. И ручьёв стало меньше, вот и Мокрый Корень остался по привычке только Корнем. Мелкой речушкой, да и Нежеголь ненамного полноводнее.

Таксист привёз на северо-западную окраину села, недалеко отсюда на взгорке располагается Крапивенское городище.

5. Городище

Данный объект оказался сложнее, так как находится в пределах видимости местных жителей и больше по площади. Ниже, вдоль него с одной стороны тянулась улица с частными домами, с другой – извивалась река Корень. В радиус охвата прибора могут войти дома или жители увидят то же, что и мы. Вспомнили: музейщики предоставляли карты местности нашему начальству. Михаил Степанович не сказал, видело ли руководство Центра точное расположение объектов. Да и мы не придали значения близлежащим строениям. Никаких особых по этому поводу инструкций не получили и станем действовать по обстоятельствам.

Нам удалось немного скорректировать поиск нужных энергетических следов, проще говоря, перенастраивать прибор на тот или иной век. Удивляемся, почему раньше не додумались как это сделать. Конечно, хотелось управлять до нужного нам года, но, как оказалось сами плохо владеем тем, что придумали и создали. В гостинице возились весь вечер и полночи.

Мы выбрали относительно ровный участок и расположились с прибором на треноге. Настроили на одиннадцатый век. Включили. И отшатнулись. Полумрак. Честно признаюсь, струхнул. Вскоре услышали какие-то звуки, будто из-за стены. Виталий осветил пространство фонариком. Деревянные перегородки, охапки сена. Ещё запахи. Учуяли смешение ароматов высушенных трав и навоза, причем, какого конкретно определить затруднились. Похоже, что угодили в хлев. Придётся снимать прибор с треноги и опять нести.

Светло-голубое небо проглядывало между полчищами кучевых облаков с сизоватыми подошвами и слепяще белыми клубами сверху. Их теснили и расползались снизу серые рыхлые тучи. Откуда-то слева раздавались то гулкие, то звонкие звуки, будто ударяли металлом о металл. Но на колокольный звон совсем не походили. Куры рылись в земле, выискивали чего-то в траве. Вокруг небольшой двор, окружённый бревенчатыми постройками на разной удалённости от нас.

Не спеша продвигались вдоль стены хлева, заглянули за угол. Нам захотелось стать невидимыми. Во все стороны от нас кипела жизнь. Прямо, на самой верхней части кряжа серо-коричневатый частокол огораживает большое поселение. Из-за заостренных концов высоких брёвен частично видны стены и крыши церкви и большого строения, возможно, крепости. Мы оказались на окраине одного из поселений, наверное, посада. По склонам кучковались ещё несколько. Отсюда увидели в открытый дверной проём – источник металлического звона. Двое били молотами, скорей всего, кузнецы.

Вообще местность была и знакомой, и неузнаваемой. Кряж, на котором находились возвышался над округой гораздо больше. В низине с восточной стороны протекала река, но более широкая. Почти под нами с берега в воду уходил бревенчатый причал. Возе него большая лодка. Нет, это слово не подходит. Назову условно: судно. От борта по сколоченным брёвнам мужчины в сероватых рубахах и портах перекатывали бочки и несли тюки. Дальше по реке шли в нашу сторону и от нас похожие суда. Под нашей стороной имею ввиду весь комплекс поселений на этой протяжённой меловой горе. С западной стороны, в низине, там, где в современное нам время улица с жилыми домами, огородами и садами, здесь на лугу и среди редких кустов паслись коровы, лошади, козы, овцы. Перед рекой тоже кое-где паслась живность. Среди зарослей рогоза и камыша возились утки и гуси. Несколько женщин стирали одежды на берегу или на маленьких причалах, полоскали с узких лодок, видимо, однодревок. У берега и у причалов теснились лодьи разной длины и ширины. Некоторые отплывали, другие наоборот, пристали. Мужчины сновали с мешками, тюками и коробами туда и оттуда.

Вдали, за рекой луга чередовались с рощами, вздымались высокие холмы с меловыми выступами, блестели голубизной ручьи. Дальше вдоль реки виднелись поселения с судами и лодками, точнее лодьями возле них. Поля огромными лоскутами желтели по обе стороны от реки.

Нас удивили низкие дома. И, чем ниже по склону, тем приземистее. Предполагали, что это хлевы для коз и овец, но заходили туда и выходили только люди. Присмотрелись внимательнее и поняли: ниже по склону больше наносной земли, грунта, а низкие, потому что углублены в землю. Так летом прохладней, а зимой теплее. Тем более, что вырытым грунтом присыпаны стены снаружи, что придаёт домам ещё меньшую высоту, будто вросли в землю.

На относительно ровной площадке женщины предлагали из своих корзин домотканые полотна, глиняные миски, деревянные ложки, куриные яйца. Мужчины продавали изделия для упряжи лошадей, плетёные корзины и короба разных размеров, резные игрушки для детей, и много ещё чего, не очень понятное для нас. Народ толпился, стоял гул голосов. И текли людские ручейки на берег к лодьям, грузовым судам и обратно к торговому месту.

И ещё заметили нескольких мужчин одетых совсем не так, как большинство. Некоторые из них что-то предлагали из коробов, ещё несколько ходили между другими торговцами. Одеты были в прямые одежды синих и зелёных тонов, расширяющиеся к подолу с разрезами по бокам. Да это же блио – одежда жителей западноевропейских стран, видели на старинных миниатюрах и гравюрах. В боковые разрезы виднелись светлые туники до колен. Сквозь разрезы блио у локтя также показывались рукава нижней одежды. Ноги обтягивали штаны-ноговицы – шосс, покрывающие ступни, икры и колени. Выше нам не видно, одежда закрывала. Но слышали от историков, что выше носили брэ – предок мужских панталон и трусов. Что же у них в коробах? У Виталия зрение вдаль получше, рассмотрел ткани: жёлтые тонкие, просвечивающиеся на солнце, когда их вынимали и коричнево-красные плотные. Иноземные гости приезжают не только продавать, но и покупать. Да и вообще присматриваются, что и где лучше устроено. За пушниной, небось приехали. Может быть, такие купцы рассказывали на родине о мельницах на быстрых реках, о выгодном трёхпольном севообороте, показывали изделия из металла для пахоты и для обороны. И постепенно эти новшества внедрили франки, и другие. Только на Руси потом настали трудные времена: так называемая, феодальная раздробленность, где родственники воевали друг с другом за власть и богатство. В западных странах эту «болезнь» прошли на четыре-пять веков раньше. Затем на нашу землю пришли монголо-татарские орды и уничтожили много городов, погубили тысячи, увели немало ремесленников… Ну, это я отвлёкся. Сейчас мы в «домонгольской» Руси.

Со дворов слышался стук топоров, шуршание гончарного колеса, скрежет мельничного жернова, фырканье лошадей, собачий лай и много других звуков, для нас трудноопределимых.

Ветер усилился, расползлись серые лохматые тучи. Мелкие и редкие капли робко коснулись наших лиц, провалились сквозь травинки. Потом, словно осмелев, зачастили. Казалось, что люди не замечают дождя. Тем временем, к большому причалу пристало очередное судно.

Мы стали укрывать прибор. Предусмотрели давно. От дождя, снегопада и очень жарких солнечных лучей имелся своего рода зонтик, больше в переносном смысле. К сожалению, сигнал немного искажался, картинка могла иногда слегка трепетать. Пока мы возились, скорый дождик закончился и тучи двинулись дальше на восток. Убрать зонтик выходило быстрее, чем установить.

Шёпотом обсуждали, не пора ли выключать, ведь обозрели достаточно, как заметили, что по причалу к берегу идёт группа мужчин, одетых, будто арабы. Чернобородые и смуглые в чалмах охристого цвета и коричневатых халатах, кожаных сапогах. Сначала опешили. Откуда они тут? Потом вспомнили. В Новгороде археологи обнаружили дирхемы, тонкие и маленькие арабские монеты. Так что сюда, южнее Великого Новгорода арабам добраться, быть может, легче и быстрее.