Да, как странно всё происходит. Такого мужа, как мой Али трудно встретить. И я, глупая его ещё называла Сушёным Фиником. Пришлось принять ислам, иначе полноценный законный брак не состоялся бы и права мои в полной мере не соблюдались бы. Али мне многое растолковал. И я благодарна Богу, что встретился именно Али. Как оказалось мой первый муж египтянин, не хочу даже произносить его имя, обманул меня. До сих пор точно не разбираюсь в терминологии, но наш брак был с точки зрения местного закона не в мою пользу. Этот тип считал, что я богатая, если могла приезжать в далёкую страну на отдых. И хотел за счёт меня улучшить своё материальное положение. Кстати, к сожалению, он не единственный, кто прибегает к такому способу обогащения. Часть успешных египтян своё благосостояние получили благодаря русским жёнам, в большинстве своём уже бывшим, вернее их капиталу. А, когда понял, что с меня получит значительно меньше, чем рассчитывал, потому что я не бизнесвумен, а жила на зарплату, то «любовь» быстро улетучилась. И он решил меня продать. Да, да именно так. Возместить хоть в какой-то мере свои несостоявшиеся надежды. Само собой, в тайне от меня. А передо мной признался, как я тогда считала, что ошибся и увлечение принял за любовь, но не хочет, мол, мне портить жизнь. Я ещё тогда его благодарила за искренность и откровение…. Тяжело было, любила его… нет не его, а образ, который создал этот притворщик. Просил позволить проститься дома, а в аэропорту ему тяжко, мол, а отвезёт меня его давний приятель Назир. Конечно, я согласилась. Перед моим отъездом мы развелись.
Не знаю, что со мной сталось бы, если бы не мой Али. Может быть, Назир и не убил бы меня, но и хорошего ожидать не приходилось. Он, как, оказалось, втолковывал мне, что я женщина нечистая и потому единственный выход смириться и быть покорной с ним во всём. А нечистая в том смысле, что без мужа приезжала в чужую страну и согласилась на интимную связь с мусульманином до брака. Мол, именно это отравляло последующую жизнь моего бывшего мужа и поэтому, он вынужден был развестись, потому что родственники ему всякий раз напоминали, что женился на нечистой. А я этого ничего не знала и не понимала пренебрежения, которое проскальзывало! И Назир считал себя моим спасителем, а я неблагодарная не ценила. Чтобы слушалась, давал кувшин воды и несколько кусочков лепёшки в день. Потом я объявила голодовку. Когда я начала слабеть Назир испугался, что умру у него в доме и стал искать, кому меня сбагрить. Случайно узнал, что бездетный вдовец ищет жену… И показал меня Али. О, как я рада, что встретила его! Мы вместе уже девятый год. У нас двое деток, Али младшему семь лет и пять Фатиме. Муж в детях души не чает и меня обожает. Прошло больше восьми лет, а мой Сушёный Финик будто помолодел.
Мы всей семьёй летали в Россию, пока в тёплое время, в мае и в августе. Хотим ещё съездить в начале октября в золотую осень и зимой, когда всё бело, мечтает и Али, и дети. Родственники мои говорят, что я похорошела и даже, кажется, завидуют. Хотя у нас тоже есть свои проблемы, как и везде. Но главное, мы любим, ценим, дорожим и заботимся друг о друге. Именно с моим любимым Али, бывшим Сушёным Фиником я познала, как здорово быть женой и матерью.
2011 г.
Сообщение в одной из лондонских газет: "В Пакистане обнаружена мумия, которая обещает стать научной сенсацией. Ученые надеются, что c её помощью откроют новые тайны Древнего мира и, быть может, взгляд на историю изменится…"
* * *
В дверь постучали, хозяйка дома, погруженная в свои думы, ткала и не сразу услышала стук.
– Мама, кто-то стучит, – заглянула к ней чернявая симпатичненькая девочка, лет десяти, с намыленными руками.
– А? Я открою сама. Иди, дочка, достирывай.
Женщина встала из-за ткацкого станка, она выглядела, как подросток,.. если бы не лицо. Более четырёх десятков лет его обдувало ветрами и палило солнцем, тяготили житейские хлопоты и домашние заботы, долго грызла печаль. Женщина накинула чёрное покрывало, оставив открытым только часть лица, поспешила к входной двери. За ней стоял соседский мальчишка.
– Чего тебе, Фуад, – спросила она.
– Тётя Эсфанд, к вам гость, – показал он на незнакомого мужчину, что великаном возвышался рядом.
Тот бросил Фуаду обещанную монету, которую мальчик поймал на лету и тут же помчался домой.
– У меня к вам, уважаемая Эсфанд есть выгодное предложение.
– Господин, последний ковёр продала в конце прошлой недели, а новый ещё не готов.
– О, хозяйка моё предложение не касается ковров. Разрешите пройти в дом?
Эсфанд провела гостя в комнату, где ткала, усадила его на старенький диванчик, крикнула дочери, чтобы та принесла ему попить, а сама устроилась возле станка. Она стала опасаться, не хочет ли он купить их дом, где станут они тогда жить?
– Почтенная хозяйка, я ненароком узнал о вашей тяжкой доле. Ваш муж умер около двух лет назад, и вы вынуждены содержать дом и дочь, что весьма трудно. Вам приходиться изнурять себя работой.
– Да, господин, вы правы, но вы пришли, наверное, не для того, чтобы выказать своё сочувствие.
Вошла девочка с глиняным кувшином прохладной воды и протянула его гостю. Тот взглянул на неё пристально.
– В жаркий день, что может быть приятнее, – сказал он, – чистой воды? – и отпил несколько глотков. Девочка, отдав кувшин, вернулась к стирке. – А для мужчины, что может быть слаще юной девы? Почтенная Эсфанд, я хочу уважить своему родственнику, ищу для него невесту. Поэтому и пришёл к вам.
– Но, господин, моя дочь ещё ребёнок, вы сами видели.
– Ваша дочь красавица и разве разумно упустить случай исправить и её и своё положение? Мой родственник человек с достатком и ваша дочь не будет испытывать нужду.
– Но в нашей округе найдутся более достойные девушки.
– Я следую заповедям Аллаха, который призывает помогать ближнему. А вы, уважаемая Эсфанд меня удивляете. Не каждому выпадает счастье избежать своего бедственного положения. И вы и дочь будут обеспечены, вам уже не придётся тревожиться за её будущее, и вы сможете отдохнуть и спокойно доживать свой век. Но я не вижу радости на вашем лице.
– Всё так, господин. И вы, конечно, правы, но дочка ещё мала, какая с неё жена.
– Не беда. Мала, не стара. Подумайте, уважаемая Эсфанд, вы получите за неё полторы тысячи. Вам такие деньги разве заработать? Вряд ли, а их хватит надолго.
– И в этом вы правы, господин, но как я могу расстаться с моей деточкой, она моя единственная отрада.
– Почтенная Эсфанд, но ведь рано или поздно вам придётся расстаться, так зачем же упускать выгоду?!
– Не хорошо это, господин. Выходит, я продам свою девочку.
– Вы спасёте себя и её от бедности и нужды.
– А совесть и душу, господин?
Эсфанд сидела, сгорбившись, и казалась ещё меньше, чем была. Грусть и растерянность чередовались на её немолодом лице. Крупноватые для её небольшого тела руки с сухой, потрескавшейся кожей, беспомощной горстью лежали на коленях, прикрытых подолом застиранного и заштопанного тёмного платья.
Гость уже начинал раздражаться. Когда он шёл к вдове, то был уверен, что она обрадуется нежданно свалившемуся капиталу и живо сбагрит обузу. Но эта любвеобильная мамаша действовала на нервы. За её вежливостью он видел упорный отказ. И снова, теряя терпение, принялся убеждать её в счастье, которое на неё свалилось.
А она чуть не плакала, но сдерживала себя, чтобы этот хитрец принял её за сильную духом. В том, что он хитрил, Эсфанд не сомневалась. В их деревушке были девицы краше её дочери, но за них есть, кому заступиться. "Ах, если бы жив был муж и старшие сыновья, никто бы не посмел обидеть ни меня, ни доченьку. Но Аллах их забрал… А, может это посланец Шайтана? Злой искуситель пытается меня столкнуть с праведного пути?!" О, как ей захотелось вскочить, закричать на непрошеного гостя и высказать этому подлецу, что она думает о нём и его гнусной сделке! Но Эсфанд сдержала себя снова, она решила избрать иную тактику. Прикинулась туповатой и продолжала вежливо отвечать, но при этом твердила всё тоже: "дочка мала, в жёны не годиться". Она добилась бы успеха, если бы гость был другого нрава. Кроме хитрости, о которой догадалась Эсфанд, он не любил, когда ему перечили или мешали исполнить задуманное, тогда в нем закипала злость, ярость закипала, и агрессия уже не поддавалась контролю и выплёскивалась.
Бессмысленные пререкания надоели, он должен взять то зачем пришёл, а эта глупая курица кудахчет и слушать невмоготу. Уже не в силах сдерживать клокочущую внутри бурю. Вскочил и со всего размаху ударил несчастную женщину кулаком по голове. Эсфанд даже не успела вскрикнуть, отлетела как тряпичная кукла и не шелохнулась.
Гость быстро нашёл девочку, заткнул ей рот, не глядя, чем подвернулось под руку, связал платком руки и понёс из дома. Рядом с входом стояла его машина. Бросил девочку на заднее сиденье и вскоре умчался, а пыль за машиной стелилась шлейфом и долго висела в воздухе.
Сообщение в одной из парижских газет:
" …найденная мумия – женщина. И происходит скорей всего из царского рода, об этом говорят скрещенные на груди руки (по древнеегипетской традиции) и главное: золотые пластины и корона. Но не только! Удалось прочитать клинописные знаки на золотой пластине: "…я дочь великого Ксеркса…" Ученые полагают – это древнеперсидская царевна Радогуна, которая жила две с половиной тысячи лет назад. Неужели персидские цари и члены их семьи после смерти были бальзамированы? Если так, то возможны новые подобные находки. И кто проводил этот ритуальный обряд? Приглашали египетских бальзамировщиков? Найденная мумия задаёт больше вопросов, чем даёт ответов".
* * *
Последнее время Курош думал, в каком направлении расширить своё производство. Казалось бы, чего маяться? Ведь его бизнес приносит ему постоянный и, весьма немалый доход. Но такой уж он человек, не довольствуется достигнутым и периодически озадачивает подчинённых новыми идеями. Пребывая в состоянии внутреннего поиска, Курош вошёл в кафе, как говорится на автомате, но нельзя сказать, что ноги и голова действовали не согласованно. Мозг контролировал всё, и собственное тело, и внимательно изучал окружающих, возможно тоже на автомате.
Среди посетителей кафе Курош заметил у стойки бара иностранца, и не, потому что они в этих краях редкость, как раз напротив. Неподалёку вела раскопки западноевропейская археологическая экспедиция. Куроша привлёк убитый вид этого иностранца, который явно нуждался не только в допинге, но и в утешении и сочувствии и, конечно же, в понимании, ведь именно из-за его отсутствия многим приходиться страдать. И Курош направился к стойке бара. Вскоре он уже беседовал с новым знакомым.
– … А можно просто док, – устало и безразлично добавил европеец.
– Ты, что врач?
– Не-е, – тот мотнул головой и сморщился. – Доктор исторических наук, – и грациозно махнул правой рукой, с зажатой между пальцами сигаретой, куда-то сквозь крышу кафе.
Когда к археологу подсел неизвестный ему местный житель, он ещё больше приуныл, ожидая расспросов о раскопках, а ему совсем неохота удовлетворять чьё-либо любопытство, или станет проситься в экспедицию на подсобные работы, но грузчиков и землекопов у них достаточно, а выслушивать жалобы на нужду и отказывать – занятие не из приятных. Оказалось, иранцу не надо ни то, ни другое. Тогда археолог сделал вывод, что тот не занимается "ловлей" иностранцев. У него, словно растаяла невидимая защита от назойливых и любопытных, угрюмость сменилась доброжелательностью и он, будто распахнулся перед собеседником в стремлении к доверительности и откровенности.
После очередной ссоры с руководителем экспедиции, археолога не покидало упадническое настроение. Несогласие с доводами начальника и методами раскопок, вместо бури возмущения вызвали у него ощущение своей беспомощности, и не, потому что против босса не попрёшь, а из-за несостоятельности и слабости своих аргументов, к тому же не в первый раз. А это может вызвать сомнения в его профессионализме. Неужели он действительно слаб? Слаб, не только как человек, но и, как учёный? Снова появилось ощущение своей ущербности. Кстати, в его жизни в который уж раз. Он не переживал бы так болезненно своё поражение, если бы не тщеславие и, быть может, он сам не осознавал, что старается не столько для науки, сколько для себя.
Курош проявил изрядное терпение. Он знал, что один из способов облегчить боль души дать человеку выговориться. Кроме того, у него был талант расположить к себе собеседника и иностранец, который не желал говорить что-либо о раскопках, выложил, что и зачем они ищут, упомянул о разногласиях с руководителем экспедиции. Только в данном случае его аргументация звучала убедительно. Может, оттого, что его собеседник мало или вообще ничего не понимал в археологии. Главное в глазах было такое сочувствие, какое и у давнего приятеля не увидишь. В порыве откровенности иностранец поведал о своей детской мечте. Когда-то ему очень хотелось найти мумию кого-нибудь из Ахеменидов. Он тогда не знал, что древние персы не бальзамировали своих умерших царей.
О проекте
О подписке