Цитаты из книги «Тихий омут»

Ладно, не будет она выбрасывать Аэлиту. И прятать по темным углам больше не будет. Пусть стоит на туалетном столике перед зеркалом, раз уж решено, что гантелям там не место.

– Да ладно, – снисходительно сказал тот, который заметил. – Мы чё, звери? Она же твоя. Забирай так, это по понятиям будет.

Тот, который первым полез своей веткой в огонь, обернулся к Вере, без всякой надежды в голосе спросил, по-детски искательно заглядывая в глаза: – Чё, она тебе правда не нужна? Или ты нечаянно выкинула?

Чингисхан не болел, жрал все подряд и просился на улицу. Ничего, старичок еще восемь жизней проживет.

Старичок очень хорошо скушал лабораторных мышей, позволил себя погладить и заорал, что не такой уж он старый, как тут некоторые считают. Вера обошла соседей и принесла старичку подходящую кошку.

И Чингисхана увезли. Вера по наглому зверю до сих пор скучала. В прошлом году ездила к родителям вне плана. Мама по телефону обмолвилась, что Чингисхан болеет, кушает плохо, да и что удивительного – возраст-то сказывается… по кошачьим меркам – совсем старичок. Вера перенесла четыре лекции на другой день, взяла на биофаке парочку здоровых мышей и поехала за триста километров навестить старичка.

Вера гладила надменного диктатора и испытывала чувство умиления. Именно тогда она увлеклась еще и зоопсихологией.

В конце концов мама деревяшку спрятала на антресоли, от греха подальше. Чингисхан оскорбился и не разговаривал с ней несколько дней. Вера потихоньку подкармливала его сырым фаршем. Хороший, хороший. Правильно сделал…

А зубы он хотел точить о тот кусок дерева, с которого то ли взлетела, то ли убегала, то ли ныряла с закрытыми глазами вырезанная ножом фигурка. Именно этот кусок был самым крепким – узел развилки двух веток. Кошачьими зубами перегрызть его было невозможно, даже такими, как у Чингисхана. Но он, наверное, ослепленный маниакальной верой в собственное могущество, попыток не оставлял. Вера следила с интересом.

Чингисхан был упрямый, мрачноватый и гордый. Самомнение его граничило с манией величия. Диктаторские замашки невозможно было выбить из него никаким веником.