Я мысленно поблагодарила за приглашение и приуныла. И что я буду надевать? Опять халат? Ну, хорошо, сегодня он вполне сгодится, а вечером перед сном его постираю. А дальше? Все платья остались или в городе или в Осинках, но там, естественно, поскромнее. Я вскользь бросила взгляд на шкаф, в котором всё еще висели платья и отвернулась. Кому они принадлежали? Жене ли князя или его женщинам? В том, что они были, сомневаться не приходилось. Ванная комната была заполнена всякими женскими принадлежностями, да и обстановка тут была вовсе не мужской. Чувствовалась рука дамы, её выбор, от обоев на стенах, окрашенных в бледно сиреневый цветочек, до занавесок, лёгких и воздушных, подобранных в тон к обстановке.

Время шло. Каждый день Акулина приносила какие-то травки, отвары, а мне казалось, что уже пора домой. Я скучала и по дочери, и по Марфе. Но князь ежедневно твердил, что еще рано, что он попросту не выпустит меня, ведь на улице нисколько не потеплело.

Князь отнекивался, а сам не отводил от меня глаз. Янтарных, лучистых. Словно летнее солнце решило оставить свою частичку на память, подарив её Радомиру. Или осень забыла свои пожелтевшие листья, растворив их в глазах лесного зверя?

Он мне нравился, и похоже, с каждым днём это чувство крепло всё больше. Но ведь это вовсе не повод, чтобы я оставалась тут в качестве учительницы. Да и само зарождающееся чувство к необычному мужчине пугала.

– Почему вы не надеваете платья, что висят у вас в шкафу? – поинтересовался однажды Радомир в тот момент, когда я находилась в той же смотровой башне.

Он подкрался как всегда незаметно, но испугаться я не успела, потому что думала о своём. Теперь – то я точно знала, в какой стороне находятся Осинки, а потому мой взгляд чаще всего обращался именно в ту сторону.

– Потому что они чужие, – отозвалась я, оторвавшись от окна, а потом снова уставилась в сторону Осинок. – И вообще, князь, пожалуйста, отпустите меня. Я не буду доставлять вам лишние хлопоты, а вы избавитесь от моего присутствия.

Казалось, что еще минута, и я заплачу, но к счастью, осторожно глубоко вздохнув, перетерпела этот порыв.

– Вам тут плохо? – спросил он уже менее любезным тоном, вероятно предположив что-то своё.

– Хорошо, честно! – горячо уверила я его.

– Тогда почему? – прозвучал требовательно его вопрос с хриплыми нотками.

– У меня есть работа, есть дом в Осинках, а там близкие люди. Я не могу больше пользоваться вашим гостеприимством!

Я хотела бы добавить, что просто не могу больше видеть его медовый взгляд, что иногда задумчиво смотрит в мою сторону, не могу не понимать, что мне это стало нравиться. Что уже не раз вспоминала, с какой бережностью нёс меня Радомир в тот самый день, когда я едва не слетела. И боялась этого, отчетливо осознавая, что между нами может что-то произойти, а вот последствия у меня уже были.

Да и хватит валяться, содержать семью пора. Отдохнула и достаточно.

– А кто сказал, что мне это в тягость? – нахмуренный, он выглядел очень грозно. – Может быть, я просто хочу, – голос мужчины зазвучал ниже, и мне поневоле пришлось прислушаться, – чтобы вы остались! Детей моих учили. А одежда, это ерунда, скажите, что нужно и всё будет.

– Нет, нет, что вы. Ещё пара дней,.. – продолжила я. Но меня вновь прервали.

– Вы учите моего сына, так я должен вам заплатить, – он выглянул как – то ехидно, а меня снова взял азарт.

– А вы меня лечите! И живу я тут! – не хотелось уступать ему, отчего-то.

– Мой сын для меня всё! – сказал, как отрезал князь, – а если вы хотите что – либо своим передать, так, пожалуйста! Росляр всё равно собирался в вашу сторону.

– В нашу?

– Да, у него там какие-то дела.

– Я напишу записку! – обрадовалась я и рванула вниз. Вот только князь тут же ухватил меня за локоть, приблизив своё лицо к моему:

– Не спешите, леди, перед вами лестница, – насмешка послышалась мне в его словах. В правильных словах!

– Спасибо, – буркнула в ответ и заторопилась к себе.

***

Марфа

Марфуша с самого утра была сама не своя. То кинулась пол подметать, а потом с удивлением обнаружила, что в совке всего-то три соринки. То вещи маленькой барыньки Ксюшеньки взялась перекладывать с места на место, то пироги поставила, чем удивила Олёнку и Степана, хотя ещё вчера твердила, что будет этим заниматься в воскресенье.

Все с самого утра шло не по расписанию. И только когда румяные ватрушки были готовы поняла, что ждёт того высокого, рослого оборотня, что был на прошлой неделе и привез весточку от барышни.

– Какие ватрушки, просто загляденье! – Степан хитро подмигнул своей Олёнке и хромая, опираясь на две палки, осторожно подошел к столу. Шумно сев, крякнув для порядка, он скомандовал:

– Молока мне и детям.

– Сейчас, – усмехнулась Оленка. И тут же, как по команде, детвора уселась за стол, с нетерпеньем взирая на ещё не остывшую выпечку.

– А какой сегодня день? – спросил хромоногий глава семьи, опять перемигиваясь с женой.

– Ты что забыл что ли? – отозвалась ему в тон жена, косящаяся на Марфу, то и дело выглядывающую в окно. – Вторник с утра был!

– Какой вторник, да ты совсем со счёта сбилась. Закружилась с делами – то! Сегодня четверг! – не отставал Степан, с удовольствием откусывая зубами мягкое ароматное тесто.

– Да нет, что ты! – не унималась Олёнка, – вторник, как есть говорю! А ты, дома сидя, совсем и дни считать разучился! Марфа, подтверди! Марфуша, да где ты витаешь сегодня весь день?

– Что?

– День говорим, какой? – встрял Степан, – рассуди нас. Я говорю четверг, а жена моя – вторник.

– Суббота с утра была, – опомнилась Марфа, а ведь и впрямь даже не прислушивалась, о чем спорили супруги. И вот, значит как, рядом была, а не слышала ни словечка. И все, потому что ждала, когда придёт этот гонец, что письмо от барышни в прошлый раз принёс. Высокий такой, сам из себя ладный, а еще и оборотень.

– Точно! – всплеснула руками Олёнка, незаметно подмигивая мужу, – да ведь к соседям дети приехали, а они как раз по субботам и ездят!

– Да, – протянул ей в тон Степан, – в выходные жди гостей, жалко, что барышня не может к нам приехать, мы бы к её приходу и баньку протопили пораньше и веничек запарили берёзовый!

– Мама не приедет? – погрустнела девочка от этих слов, хоть знала, что в этот раз Ярославу ждать не стоит.

– Тьфу ты! Дурья башка! – выругался Степан и виновато посмотрел в синие как небо глазки девочки, – прости, родимая и ведь не хотел тебя тревожить, а язык впереди разума побежал.

– Это как это? – заинтересовалась Ксюша, а пирог так и остался в руке, надкушенный.

– Да сказал, а не подумал. Понимаешь, маленькая?

– Угу, – важно произнесла девочка, глотая теплое молоко.

– Да ведь всё равно обещался гонец – то зайти, – Олёнка насухо вытирала только что намытую посуду, одновременно пряча усмешку от Марфуши, – значит, хоть пирогов нашей барыньке передадим.

– Да больно он страшный, этот гонец – то, усатый как староста осинковский.

– Да что вы, дядя, какие усы, – рассмеялась Марфа, которая прислушивалась к разговору с самого начала, как только вспомнили про молодого и ладного оборотня. – Нет у него их. И лицо чистое, пригожее. Только немного конопушек на носу, словно солнышко задержалось.

– Как нет усов? – нарочно удивился Степан, – а мне показалось, что есть. Да ведь он что кот, только огромный, а эти без усов не обходятся!

– Да верно говорю, нет их! – упорствовала Марфа, а сама от переживаний схватилась за вторую пышнобокую ватрушку и откусила от неё приличный кусок.

Она никак не могла понять, причём тут кошачья и человеческая растительность на лице. Ведь есть у кота хвост, но его нет у человека. Или есть? Ведь не видно, чего у него там, в штанах, спрятано. А как узнать? Ведь не спросишь, стыдно!

– Так как придёт, пригласим его в дом зайти, – серьёзно посмотрело на своих женщин и детей Степан. – Они леди Ярославу спасли, приветили, а нам тоже не дело держать на улице в мороз чело…. тьфу, ты! Скоти.., да чтоб тебя! Зве….

– Оборотня, дядя, – подсказала Марфуша, а сама была уже заранее полностью согласна с родственником.

– Да, с ним самым! Пока он с дороги присядет, мы ей гостинец соберем и заодно посмотрим, чего у него там наросло.

– Где? – съязвила Олёнка, ловко отправляя чугунок со щами в печь.

– Всё бы тебе,… – начал, было, Степан, да вовремя обратил внимание на раскрывших рты деток и уставившихся на него. – Галчата, рты закрыть! Вот так – то! Кому добавки?

– Мне, мне! – наперегонки закричали дети, а Степан расплылся в улыбке. Столько лет не было, ждали их, своих деток, а теперь вот оно, счастье! И девочка маленькая, а такая ладная, что уже сразу видно, матери женихов отгонять придётся. А сынки помогут!

***

Росляр, охранник князя

Росляр спешил в Осинки, и не потому что погода грозила испортиться, или дома его ждали неотложные дела, вовсе не поэтому. Он хотел увидеть эту красавицу с длинной косой, вздохнуть тот самый запах хлеба, что несла она с собой в прошлый раз. Едва завидев знакомый дом, приструнил коня и уже спокойно подъехал к забору.

– Стой тут и жди, – сказал он чётко своему коню и потянул за ручку деревянной калитки.

– – Можно и во двор, – неожиданно проговорил родственник Марфы, тот самый, что в прошлый раз выходил на крыльцо. Он находился внутри, за забором, а потом Рос его просто не мог видеть, а ветер дул как раз в противоположную от оборотня сторону. – Заходите сами и коня сюда же. Чего зря животину за забором держать, когда и тут не тесно.

– Спасибо, раз так, – отозвался Росляр и потянул коня за собой.

Спустя пять минут мужчины, познакомившиеся между собой, вошли в дом. Как и полагается, гостя усадили за стол, предложили щей горячих из печи, но Рос отказался. На него, вот редкостное дело, напало стеснение. Всё семейство, включая двух женщин и детей, уселось неподалёку и, не отрывая любопытных взглядов, смотрели на оборотня. Он только представил, что вот сейчас будут гадать, есть у него клыки или это одно название, моет ли он руки перед едой или предпочитает вылизывать пальцы языком, так сразу аппетит и пропал.

– Значит так! – скомандовал Степан, до которого дошло, что полная тишина была не потому что семейство уснуло, как раз тут картина была наоборот. Всё семейство с любопытством изучало гостя. Куда там Марфе, Олёнка тоже бросала заинтересованные взгляды и это, похоже, взволновало хромого мужчину. – Настойки нам с гостем и закусить! Согласен?

– Вполне, – отозвался Росляр и украдкой взглянул на Марфушу, кинувшуюся к печи за ароматной картошечкой.

Ох, и красавица! Косища в кулак толщиной, глазищи, что чайные блюдца, а губы, словно малиной намазаны! И подержаться есть, за что и полюбоваться! Неужели до сих пор ни один из мужиков не обратил на неё внимание? В этом оборотень весьма сомневался, ведь и по человеческим и по звериным меркам девица была пригожей и привлекательной.

Спустя семь минут перед мужчинами красовалась литровая бутыль с настоечкой на дубовой коре, большая тарелка картошки, соленые, огурчики и помидорки. Но больше всех Роса привлекли соленые грузди, и он потянулся, чтобы поддеть гриб.

– А я – то думала, что вы их не признаёте, – произнесла Олёнка, вытирая губы после настоечки.

Им с Марфушей тоже налили, но чтобы не красоваться перед мужчинами они быстро вылезли из-за стола, занявшись своими делами. Вот только эти самые дела на ум к Марфе не шли, то и дело бросала она свой взгляд на заезжего мужчину. Не юнца, но достаточно молодого и привлекательного.

– Сказки, – рассмеялся Рос и снова подцепил грибок, а потом положил его в рот. Приятный хруст, настойка и вполне дружелюбная обстановка расслабили, но он вовсе не забыл причину своего прибытия, а потому кашлянув в кулак для привлечения внимания, произнёс:

– Марфа, это вам, от леди Ярославы, письмецо.

– Ой, спасибо! – вскрикнула красавица и зарделась, едва пальцы вновь нечаянно соприкоснулись с рукой Росляра. Оно отошла в сторону, поближе к окну и принялась читать, еле шевеля губами.

– Письмо! Мамочка! – закричала радостно девочка, быстро спрыгнула с печки и подбежала к Марфуше, ласково обнимая её за ноги и заглядывая в исписанную ровным подчерком бумагу.

И тут Росляря словно обдало холодным потом.

Девочка всё время крутится вокруг Марфы, а в прошлый раз кричала мать. Но тогда он подумал, что она просто выражает так свой восторг, как обычно даже взрослые женщины, если что-то случится, вспоминают мамочку. Ну, а мужчины мать, правда, по другому поводу и от души.

И девочка ласкалась не к пышнотелой Олёнке, она жалась к Марфе!

Сердце сжалось,и он, молча, запрокинул вторую стопку, снова закусил груздем, отвёл от болезненной картины взгляд....Пусть так, она всё равно самая лучшая! А может мужик пропал или кинул? Охотников до красивых девок всегда было много, не редкость. А раз нет его, так туда ему и дорога, попутного ветра в спину. Росляр даже не удивился, когда подумал, что как только узнает, кто подобное сотворил, рожу уроду разукрасит, будет она краше расписных яиц на весенний праздник. А может и ноги выдерет, с корнем!

Он поднял глаза на красавицу, на коленях которой уже сидела маленькая Ксюша, и едва не хлопнул себя по лбу. Вот действительно говорят, страсть разум затмевает. А ведь девочка похожа вовсе не на Марфушу, а на леди! Тонкая кость, каштанового цвета косички… Рос принюхался, но ничего не помогло. Множество запахов перебивали, да и девочка была слишком далека, чтобы что-то понять. Плюс в человеческом обличье нюх притупляется против звериного.

– А можно я маме нарисую картинку? – донеслось до него, словно подтверждая недавние умозаключения.

– Конечно, милая, даже нужно! – отозвалась Марфуша и сама присела на край длинного стола, где с одной стороны сидели мужчины.

Она писала о том, что случилось за неделю, что хорошего сделала Ксюша, и зачем кузнец вчера приходил к Степану, спрашивал о жизни, а сам глаз не сводил с неё, возившейся около печи. Но всего этого Росляр тогда еще не знал, на счастье кузнеца.

Спустя час Рос выехал обратно.

В заплечном мешке оборотня трепыхалась одежда для леди, что отправила Марфа, рисунки и куколка маленькой дочки, которые та просила отдать своей маме и ватрушки, что семейство Лисовых напекли к приезду Росляра.

Он скакал, а в мыслях так и стояла ладная девица, что махала ему рукой на прощанье. И пусть все считали, что леди скоро к ним вернётся, а значит, если подумать, больше повода появиться у Роса не появится, то сам он в этом очень сомневался. Уж очень билось сердечко у Марфуши, когда проходила она мимо и слишком хороша она, чтобы желать ей счастья с что-то другим, кроме него. Да и сам глава большого семейства – Степан приглашал его, Росляра заглядывать к ним, значит причины скрываться и делать вид, что проездом, не придётся. При первой возможности он обязательно появится тут, а ещё обязательно привезёт что-то сладкое детям. Детям оборотней сладкого много не разрешается, да и человеческим тоже. Но если понемногу, то почему бы и нет? Маленькой девочке, дочке леди, белочку на палочке или рыбку, а мальчишкам непременно медведя, чтобы видели различие между собой и девочками.