Глава 4.

Нет, жизнь, прекрасна. Знаете, после чего я это поняла?

После того, как заселилась в свою комнату. Ведь это не комната в общаге, какая у меня была в интернате. Это, блин, номер люкс в пятизвёздочном отеле! Или какие они там бывают, не знаю, но я бы осталась тут жить навсегда.

Но давайте я вам лучше объясню для начала, что вообще из себя представляет эта самая школа-пансион для аристократов, в народе интернат для богатеньких детей, на которых их родителям наплевать. То есть, не то чтобы наплевать, просто в этом обществе принято ссылать сюда отпрысков, якобы для того, чтобы дать им лучшее образование. Или же их родителям просто не хочется возиться с ними, и они их сплавляют буквально до совершеннолетия в это место. Да, представляете, у них есть двенадцатый класс!  Но я не жалуюсь. Честно говоря, это единственная причина, по которой я нахожусь здесь.

Значит, располагается сие прекрасное местечко в живописном уголке нашей страны на окраине соснового леса. Ближайший населённый пункт за тридцать километров, но неподалеку по всей территории леса разбросаны небольшие оздоровительные санатории. Там, правда, одни старички, но это только на руку руководству – чем дальше от соблазнов жизни, тем спокойнее.

Наш пансион находится в замке. Я не шучу, в самом настоящем замке, который когда-то принадлежал моему славному роду фон Дервизов. Улавливаете, я тут типа крутая.  Его завещал там какой-то мой пра под школу и вот теперь и общага, и сама школа находится в этом величественном замке как из фильма «Золушка». Само здание представляет собой по стилю что-то среднее между ренессансом и барокко. Ну, чтобы было понятнее, здесь есть башенки, флигели, колонны, открытые каменные балконы

Общага находится в пристроенном с востока г-образном корпусе. И вот мы и добрались до моей комнатки. Она супер-пупер. Ведь это комнатка типа специальная для потомков рода фон Дервизов. Ну, помните, я тут на особом счету. У меня есть собственная ванная! В общем, рай, ты меня все-таки дождался. У Красавчика-лжепринца-козлища комната еще лучше (знаю, потому что она находится по соседству с моей, и я, проходя мимо заглянула в его приоткрытую дверь одним глазком), но ведь этот богатенький даже не ценит этого.

Он привык к роскоши. А я рада, что мир устроен таким образом, что большинству не дается все, что они пожелают. Вот если бы у меня было все, что я захочу, то разве я приходила бы сейчас в такой неописуемый восторг от своей комнаты? Уверена, фон Дервиз принимает это как должное, и не может, как я просто кайфовать от того, что у меня есть собственная ванная комната, выложенная красивой плиткой и с современной сантехникой. Он не трепещет, проводя рукой по шелковистому постельному белью цвета молочного шоколада. Его сердце не сжимается от ликования, когда он плюхается на самый удобный матрас в своей жизни. Он не  смеется как сумасшедший, когда выглядывает в окно и видит заснеженный внутренний двор и часть старинного величественного замка. И вот в этом я намного богаче его.

Я богаче в своих эмоциях. В своем щенячьем восторге просто от того, что имею право пользоваться планшетной доской из гибкого стекла. Я умею получать удовольствие в такой ситуации, в которой все остальные бы уже бились головой о стену и, простирая руки к небесам, вопрошали бы их: «За что?»

– Смотрю, ты обживаешься.

Я вскрикиваю и подскакиваю на месте, садясь в кровати, на которой я до этого лежала звездочкой.

– Какого хрена? – ору я, смотря на стоящего в !моей! комнате фон Дервиза. – Как ты тут оказался? Я запирала дверь, точно помню.

– Ты запирала дверь со стороны коридора, – невозмутимо пожимает он плечами, облокотившись о стену и скрестив руки на груди. Не могу не признать, что в обычной одежде – голубой майке и джинсах – он выглядит намного привлекательнее. Менее принц, что ли. – А вот дверь, ведущую в мои покои, ты не можешь закрыть. Только я могу их запереть и то исключительно со своей стороны.

Я замечаю, что справа от Красавчика действительно видна приоткрытая дверь, которую я сразу не заметила, потому что она сделана так, чтобы слиться со стеною. Я подлетаю к двери и распахиваю ее.

Ошибки быть не может – за ней действительно комната фон Дервиза.

– Это что за фигня? – недоуменно спрашиваю я.

– Это дверь, которая соединяет комнату прислуги с покоями хозяина.

Мне нужно всего пару секунд, чтобы осознать, что только что услышала. Значит, комнатка, которой я так бесконечно восхищалась это всего лишь у аристократов комната прислуги? Замечаю самодовольное выражение лица у лжепринца. Он смотрит на меня высокомерно, криво ухмыляясь.

Он ждет. Он ждет, что я сейчас начну истерить, кричать, бежать или звонить директору с гневными возмущениями. Возможно, мне так и стоило бы поступить. Ведь все здесь, в том числе и Красавчик, думают, что я все эти годы жила в роскоши и богатстве. Что моя мама сбежала от отца вовсе не в глухую деревню, где мы жили в нищете, хоть и счастливо. Они все думают так же, как и раздули это газетчики –  фон Дервиз убежала с каким-то богатым аристократом за границу. Или же другая версия, по которой ее взял к себе на содержание вместе с дочерью безумно влюбленный новый русский и скрывал все эти годы от законного мужа.

Но только я знаю настоящую причину, почему мама сбежала из дома. И она и близко не стоит с теми версиями, о которых трезвонили СМИ. Но, конечно же, это не дело самодовольного Красавчика. Я повторяю позу парня, скрестив руки на груди. Подражая высокомерие, которое насмотрелась за сегодняшний день у этих выскочек, я произношу:

– Попрошу вас, herr Красавчик, выйти из моей комнаты.

– Как ты меня назвала? – он растерянно смотрит на меня.

– Heeeerr, – произношу на распев я и с удовольствием. Просто потому что его это должно взбесить.– Во-первых, ко мне не принято обращаться по традициям германского народа. Во-вторых, меня зовут не Красавчик. А в-третьих, если уж на то пошло, то произносится «герр».

– Наплевать, – невозмутимо пожимаю я плечами, вновь копируя его.– Просто прошу исполнить мою просьбу, – да, да, и я могу говорить правильно.

Мама меня пыталась учить.

Он хочет что-то сказать, но потом принимает бесстрастное выражение лица, делает легкий поклон, от чего я не могу сдержать смешок (ну, не принято в обществе, в котором я выросла кланяться!) и выходить через ту же дверь, через которую вошел.

А у меня задача –  как можно быстрее закрыть проход так, чтобы эта козлина не могла тут ошиваться без моего ведома. И зачем вообще меня директор поселил в спальню со смежной дверью с фон Дервизом?

Осматриваю помещение в поисках решения. Имеющиеся варианты – подвинуть кровать к стене (но тогда он будет слышать все, что я буду делать на кровати), подвинуть комод (слишком легкий, при желании сможет сдвинуть дверь), сдвинуть шкаф (все хорошо, только я это сделать не смогу физически).

Внезапно в мою дверь кто-то стучит. Неужели козлина решила ходить, как нормальные люди?

– Войдите, – говорю я громко.

– Здравствуй, Марта, – в дверь заглядывает фея из класса семиклашек.

– Э-э, здравствуйте, – немного растеряно здороваюсь я, не понимая, что она здесь делает.

– Я вижу, ты удивлена, – улыбается она мило. – Позволь объяснить. Я не только преподаю литературу, но по совместительству являюсь воспитателем. Меня зовут Алина Анатольевна.

– О, я рада знакомству, честно, – хотя бы потому, что вы не добавили это дебильное фройляйн перед моим именем. – Кто я, я думаю, вы знаете.

– Конечно, кто ты знает каждый в этой школе, – она оглядывает комнату и кивает в сторону стула. – Позволишь?

– Конечно, – киваю я, сама присаживаюсь на краешек кровати.

– Тебе нравится комната? – устроившись на стуле, спрашивает она немного нервно.

Так, и она знает, что это комната прислуги.

– Меня смущает одна вещь,– недовольно ворчу я. – Это наличие лишней двери, которую я не могу запереть со своей стороны.

– О-о-о, – она кидает смущенный взгляд в сторону смежной двери. – Боюсь, что менять что-то нам запретят. Даже повесить крючок – это будет нарушение композиции здания.

– А придвинуть что-то к ней – это нарушение композиции?  – уже в открытую ворчу я. Знаю, фея не виновата, но вся эта ситуация меня ужасно бесит. – И вообще, кто додумался меня поселить рядом с этим лжепринцем?

Алина Анатольевна грустно смотрит на меня.

– Директор думает, что ваше противостояние – это не выход. Я понимаю, что ты считаешь, что мальчик занял не свое место, но у его матери сейчас есть связи, чтобы отстоять свое право на наследство барона. Думаю, что борьба с ними не самое хорошее решения, Марта.

И она тута же. Ах, да, я же его назвала лжепринцем. Она, по всей видимости, поняла это по-своему. Но не собираюсь я пока разубеждать никого ни в чем.

– Значит, нас поселили в комнаты со смежной дверью, чтобы, так сказать, мы тут проконнектили? – я выразительно шевелю бровями. От моего намека, щеки воспитательницы слегка розовеют.

– Не думаю, что директор хотел, чтобы вы имели друг к другу доступ к двадцать четыре часа в сутки, – наконец отвечает она. – Так что давай я поговорю с нашим завхозом и постараюсь что-то придумать.

Ох, она точно фея.

Алина Анатольевна еще раз уточняет перед уходом, нравится ли мне комната, и я искренне уверяю ее, что все в порядке. Сегодня мне разрешили не следовать расписанию, которому подчиняются все ученики школы. Поэтому я решаю оставшееся время посветить поиску более дешевого типа питания. Но это все мелочи. Главное – я здесь. И я здесь до своего восемнадцатилетия.

Глава 5.

Вот уже целую неделю я учусь в элитном пансионе. Хотя, как я и говорила ранее, он мало чем отличается от школы-интерната, в которой я училась до этого. Взять хотя бы расписание дня. Подъем, завтрак, учеба. После уроков обед, время отдыха и самоподготовка. Затем ужин и личное время. Правда, в отличие от нашего интерната, здесь нет перед отбоем построения – это когда всех собирают внизу в холле и перед тем как отправить спать пересчитывают как цыплят.

Но вот существенное отличие от моей предыдущей школы – это питание за деньги. Просто дикость какая-то! Но и этот вопрос я смогла легко решить. Я познакомилась с той самой официанткой из столовой с голубыми волосами и от нее узнала, что на кухне постоянно не хватает рук. Там всем заведует очень миленький пухляк шеф-повар. Теперь за небольшую помощь на кухне, он дает мне порцию обеда для персонала, и иногда и чего повкуснее. Хотя, я думаю, он это делает скорее ради того, чтобы поболтать со мной пока я ем. Им всем крайне любопытно, что творится у деток за пределами столовой. А мне что, жалко? Я рассказываю.

Если эту проблему я решила, то проблему с учебой никак не получается. Программа на столько отличается от моей предыдущей, что я просто разрываюсь, не зная за что браться. Учителя по приказу Нарышкина каждый день кидают мне на стекляшку дополнительные материалы, которые должны помочь мне нагнать одноклассников, но становится только хуже. Хорошо еще, я разобралась с начинкой стекляшки. Теперь я легко могу взламывать любой планшет и тырить домашку. Правда, проделываю я это только с планшетом Красавчика. А что, он здесь самый умный. Но я обещаю сама себе, что это только до того момента, пока я не смогу сама решать все задания. Мне просто жизненно необходимо еще задержаться здесь.

Вот и сейчас я сижу на самоподготовке и усиленно думаю над очередной нерешаемой задачей по химии. Блин, а у меня же была твердая пятерка по ней! Но то, что здесь дают просто фантастично непонятно!

– Дер, Амина уже в эти выходные возвращается? – спрашивает Алекс, поворачиваясь к нам. Мы сидим сейчас так же, как и на уроках.

– Нет, – качает головой мой сосед по парте. – Сказала, что задержится еще на пару недель.

– Эй, Марта, что будешь делать на выходных? – не унимается Алеша, по всей видимости, уставший от домашки.

– Ничего, – хмуро отвечаю я, замечая, как на меня косится Красавчик. И это странно, ведь по большей части он делает вид, что меня не существует.

– Алекс, не разговаривай с этой убогой, – пищит Сухостой, которого, кстати, зовут Анной. Блин, такое имя испоганила. – Ей дали время всего месяц, чтобы нагнать нас. А она вон над простейшим заданием уже час сидит.

Я зло поджимаю губы, но ничего не отвечаю. Она права. Я не могу и дальше списывать домашку, сама ничего не понимая.

За моей спиной раздаются смешки. Это члены гильдии «мы самые крутые и офигенные» поддерживают «свою». Кстати, я вам еще не говорила, что меня угораздило сесть прямо в центре Крутых? Если вы не понимаете о чем я толкую, то сейчас объясню.

Итак, в нашей школе все так же было устроено. Класс делится на несколько, скажем так, подгрупп. Первая – Отличники. Они общаются между собой, иногда пересекаясь с Крутыми. Они сидят на первых рядах, выглядят как серые мышки и тянут свои кривые ручонки вверх в течение всего урока.

Вторая категория – Крутые. Это те, кто неплохо учится, они самые общительные, красивые и так далее и тому подобное. Правда в этом месте Отличники – это в то же самое время и Крутые.

Еще одна категория – это Отбросы. Они не учатся хорошо, не выглядят круто. Они середнячки или просто фрики – странные и немного чудаковатые.

Ну, и всем известная группировка на задних рядах – Пофигисты. Им пофиг на все. На внешность, успехи в учебе (особенно на это), мнение о них в классе и так далее.

Ну, так возвращаемся к моим пирогам. Я прибилась к Отличникам – Крутым. И я просто катастрофически не справляюсь с этим званием.

– Думаю, она вылетит раньше, если будет так вызывающе одеваться и краситься, – это раздает свой голосок фон Дервиз. Его, кстати, друзья тут называют Дер. Дебильно звучит.

– Что тебе не нравится в моей внешности, придурок? – и что я не могу промолчать. Ну, бесит он меня.

– Например, то, что твои волосы розовые? – говорит он, осматривая мой конский хвост.

Ну да, перекрасила я кончики своих светлых волос в розовый. Просто та самая официантка, Мальвинка, оказывается, учится на стилиста и попросила сегодня вместо работы на кухне немного побыть ее моделью в перерыв. Она уверила меня, что будет пользоваться временной краской и цвет вымоется при первом же походе в душ.

Я согласилась. В итоге вышла оттуда с частично розовыми волосами и ярким макияжем. Алина Анатольевна покачала головой, увидев меня, но в кабинет на самоподготовку впустила.

– Ты похожа на девушку легкого доступа, – ухмыляясь, говорит фон Дервиз. И, черт, это обидно. Наверное, если бы это сказала Сухостой-Анна, я бы ответила колкостью на колкость, но то, что это говорит человек, которого я считала принцем, хоть и всего несколько минут, меня выводит из пофигистическо-ровного настроения.

– Я хотя бы просто похожа на такую девушку, – говорю я, подгоняемая своей злостью, но все же тихо, чтобы кроме Красавчика меня никто не услышал. – А ты самая что ни есть настоящая фальшивка.