Глава 2.

Со стекляшкой я более или менее разбираюсь только к третьему уроку. Интерфейс оказывается до боли простым и приспособленным под любые умственные способности пользователя. Все это время я без зазрения совести сую свой нос в планшет Красавчика (буду теперь его так называть, потому что он явно не Прекрасный Принц) и смотрю, что он там делает. Красавчик злобно косится в мою сторону, но ничего не говорит. Как же – воспитание.

В общем, в моей прелести есть все, что мне нужно для жизни и учебы: интернет, видеосвязь с вбитыми в память всеми контактами учеников школы и преподавателей, учебные материалы, а также отдельные программки для выполнения заданий и конспектирования лекций. Также стекляшки снабжены электронными дневниками, которые удаленно могут проверить в любое время родители учеников.

Однако на этом чудеса данного места не заканчиваются. Представляете, каждый учебный класс школы снабжен огромными стекляшками-досками! Это вам, блин, не мелом по черной фигне. На это чудо современной техники можно прямо с планшета проецировать учебные материалы, задания и все что угодно. Ах, я в раю.… Не дождусь, когда найду минутку и побуду наедине с этой огромнейшей на полстены стекляшкой.

Удручает лишь одно. Нет, две вещи. И это даже не то, что со мной никто не рвется завязать знакомство, не смотря на мое знатное происхождение. На это мне наплевать. Я сама никогда не пыталась с кем-то подружиться, и не горюю по этому поводу. А вот то, что программа у них просто зверская (а вы помните, я же пообещала хорошо учиться директору-лапушке), меня напрягает. Сегодня итак приходится половину подглядывать у Красавчика. И если по основным предметам я могу и сама подтянуть себя, запросив дополнительный материал у своей прелести, то с английским просто беда.

Когда в класс входит высокая статная дама в юбке-карандаш и сходу начинает тараторить на иностранном языке, у меня возникает чувство, что я смотрю трейлер американского блокбастера без перевода. А они все ее понимают, кивают и что-то в ответ курлыкают. И ни одного русского слова за сорок пять минут! Они здесь все с пеленок учат английский и знают его как второй родной, а у меня базовая школьная программа для интерната. Я понимаю, что здесь одним списыванием и самостоятельными занятиями не обойдешься. Нужно искать репетитора. Только вот где? И чем я ему буду платить?

И вот мы плавно переходим ко второй моей проблеме. Деньги. У меня они есть, но явно не столько, сколько у всех остальных ребят в этом пансионе-интернате. Мне нужна работа. И в этом я окончательно убеждаюсь, как только захожу в местную столовую.

Чтобы вы понимали, это ни фига не столовая. Это, скорее что-то типа навороченного ресторана. Откуда я знаю, на что он похож? По телевизору в кино видела и на картинках в журналах. И что крайне меня огорчает, питание не входит в оплату. Ну, это если бы я платила.

Каждому здесь делают пластиковые карты питания, на которые родители деткам закидывают денежку. Я такую не стала заводить. Так что буду платить наличными. Думаю, на неделю хватит, а потом придумаю, что мне делать. Может, к тому моменту уже и работу найду.

Оглядываюсь в поисках свободного места. Тут же натыкаюсь взглядом на голубоглазую мечту и с широкой улыбкой иду к его столику.

– Даже не думай, – рычит он злобно при вид меня.

– А я и не думаю, я делаю, – подмигиваю Красавчику и сажусь прямо возле него за круглый столик на четверых. Как вы уже сами догадались здесь сидит его друг, кажется, Алексеем зовут, и его тощая сучка.

Около меня материализуется молоденькая официантка в белой блузке и длинном, закрывающим все ноги, фартуке шоколадного цвета. У нее яркие голубые волосы и, кажется, тату на шее. Странно, что такой девчонке разрешили работать здесь. Мысленно я ее сразу же прозываю Мальвинкой.

Девушка с приветливой улыбкой протягивает мне стекляшку. Она немного больше тех, что выдают ученикам.

– Ваше меню, – говорит она учтиво.

– Благодарю, – улыбаюсь я в ответ, не обращая внимания на скривившееся лицо сучки. Быстро прокрутив страницу с перечнем еды и заоблачными ценами на них, понимаю, что стоит выбрать только овощной салат и чашку зеленого чая. Хотя не думаю, что буду сильно выделяться –  вон соседка по столику заказала то же самое. Сто процентов, пытается оставаться такой же тощей и злобной.

Делаю заказ и возвращаю все  с той же доброжелательностью меню официантке. Не проходит и минуты, как моя еда уже на столе. Безумно хочу есть, поэтому даже недружелюбные взгляды ребят аппетит мне не портят.

– Давайте пересядем? – предлагает худышка.

Блин, как же мне ее прозвать. Должна же я ее называть как-то, пока не буду знать, как ее зовут на самом деле. Может, Сухостой? А что, прикольно.

– Оставь. Мы не будем прыгать по столикам от нее, – морщась, отвечает убиенец девичьих грез.

– Почему нет? – изображаю удивление я, тщательно прожевывая листик салата. Вроде говорят, что так насыщаешься быстрее. – Представляете картину, лже фон Дервиз бегает от настоящей фон Дервиз.

Красавчик бледнеет и резко вскакивает с места. Его стул падает с громким стуком, привлекая всеобщее внимание. Блин, наверное, все-таки перегнула палку, попав в его больное место.

– Я наелся, – произносит он ровным, безэмоциональным голосом, не смотря на меня. –  Ребят, увидимся.

И он быстро покидает ресторан-столовую под шушуканье и смех ребят.

– Подожди, Дер, я с тобой! – кричит Сухостой и несется сломя голову за принцем. Тьфу ты, за Красавчиком.

И что это за Дер? Это его имя что ли такое?

– Так это правда? – Алекс смотрит на меня изучающе. Не понимаю пока, что он из себя представляет. Возможно, он просто друг-прилипала  богатого наследника.

Делаю невозмутимый и скучающий вид, насаживая черри на вилку.

– Правда что?

– Что ты явилась, чтобы забрать свое наследство.

Все шушуканья в зале резко обрываются. Кажется, все жаждут моего ответа. Врать не стану. Но и делать жизнь Красавчика легче тоже не собираюсь. Пускай понервничает. Как я в кабинете семиклашек.

– А если и так, то что? – с дьявольской ухмылкой спрашиваю я.

Парень качает головой, ничего не отвечая. Что ж, пока с уверенностью могу сказать, что друг у фон Дервиза настоящий. Он действительно расстроился, услышав мой расплывчатый ответ.

Но мне унывать некогда. Нужно решить вопрос с деньгами и репетиторством. Поэтому, не обращая внимания на все еще сидящего напротив Алекса, я встаю, оставив деньги на столе, и иду решать свои проблемы.

А иду я прямиком к директору.

Глава 3.

– А я вам говорю, фройляйн Марта, что к нему нельзя вот так просто вламываться! – цербер стоит напротив двери кабинета Нарышкина и просто грудью ее защищает. В прямом смысле этого слова! Бесит. И это постоянное «фройляйн Марта». Они как будто сговорилась! Меня вообще в прошлой школе Машей называли. Хорошо мамина подруга там оказалась директором. Так что мое странное имя никто так и не узнал. И почему это дебильное немецкое обращение, когда во мне немецкого осталось только фамилия?

– У меня к нему дело, – в сотый раз пытаюсь я объяснить этому непонятливому созданию с пятым размером груди причину своего визита. От большого перерыва остаётся всего десять минут. И пять из них я уже потратила на эту сисястую!

– Я вас запишу в приемные дни. Это среда и пятница. Тогда и приходите.

– Что ж сразу не сказали, – возмущаюсь я. – Среда же завтра. Давайте, записываете меня на среду.

Возвращаюсь к столу секретарши и плюхаюсь в кресло для посетителей. Как все в этой школе оно большое, удобное, сделанное с претензией на роскошь. Раскрасневшаяся секретарша идет на свое место, одергивая свой серенький костюмчик и поправляя зализанный пучок на голове. Вот не пойму у них, что звукоизоляция такая хорошая, что Нарышкин даже ни разу не выглянул, чтобы узнать, кто к нему ломится?

– Итак, вам нужна среда? – деловито спрашивает меня женщина, заглядывая в свою стекляшку.

– Как вы догадались, – закатываю я глаза. – Постойте, это, наверное, потому что я несколько секунд назад вам это сказала.

– Не дерзите, – осаживает она меня. И я молчу. Потому что внезапно вспоминаю, что обещала директору хорошо себя вести.

Окрыленнаясвоим успехом в моем воспитании, довольная секретарша прокручивает записи в планшете. – Так, фройляйн Марта, ближайшая свободная среда через две недели. Записываем?

Так, ну, все!

Я подрываюсь с места, и пока цербер не опомнилась, мчусь к заветной двери.

Распахиваю ее, даже не стучась. Петр Алексеевич сидит весь такой задумчивый за своим столом, уткнувшись в планшет. Плюхаюсь на так полюбившееся мне кресло, и только тогда он поднимает на меня взгляд. Он хмурится из-за моей наглости, но быстро возвращает себе нейтральное выражение лица. Вот, блин, цербер, поучись выдержке.

– Петр Алексеевич, простите, она сама ворвалась! – запыхавшаяся грудастая тормозит возле меня, поддерживая свои сиськи. Наверное, тяжело с таким грузом скакать-то.

– Что?

– Что? – раздаются один за другим вопрос от директора и его секретарши. Блин, вслух сказала. А они же вроде как по этикету должны были оба притвориться, что ничего не слышали!

Но мое смущение меняется тут же на веселье, потому что я замечаю румянец, разившийся по щекам у цербера. И что самое поразительное, но и у директора тоже!

Ё ж моё! Не думала, что увижу вообще такое когда-нибудь.

– Агафья Леонидовна, все в порядке. Я разберусь с этим, – быстро взяв себя в руки, говорит Нарышкин и жестом отпускает секретаршу. Та все еще краснея, выходит прочь.

– Вы уж извините, что так бесцеремонно ворвалась, но эта ваша Агафья Леонидовна сказала, что я могу попасть к вам только через две недели. А я так долго ждать не могу, – оправдываюсь я, в надежде, что не ошиблась, и директор и правда такой душка, каким он мне показался при первой встрече.

– Почему вы мне не позвонили по видеосвязи, если вопрос такой срочный? – укоризненно спрашивает он меня, отложив в сторону свою стекляшку.

– А что так можно? – изумляюсь я.

– Конечно, – кивает директор. – Вы можете в любой момент звонить мне или вашему классному руководителю Анфисе Павловне, – о, ей я точно звонить не стану. Только если решу, что пора заканчивать свою никчемную жизнь. – А также по личным и бытовым вопросам вы всегда можете обратиться к своему воспитателю. Он у вас также занесен в контакты. Воспитатель бывает в общежитии сразу после занятий.

– Спасибо, – искренне благодарю я директора. – Ваша цербе… то есть секретарь мне не рассказала о такой возможности. Поэтому пришлось прорываться с боем. Извините.

Он кивает, показывая, что извинения приняты, а затем интересуется:

– Так что же такое случилось, что вам пришлось воевать с моим секретарем?

И я выкладываю свои проблемы Нарышкину. А что? Он и так уже понял, что у меня нет денег. Ведь иначе я бы не просилась к ним в школу на бесплатной основе. Так что признаюсь, что мне нужна работа, так сказать, для поддержания трусов. И про беду с английским тоже.

– Сделаем так. Репетитора я вам найду бесплатного, – через минуту раздумий отвечает мне директор. – Есть у нас одна своевольная ученица. Чем-то вы ее мне напоминаете…  Долго не мог придумать для нее наказания. Вот она и станет его отрабатывать, в виде занятий с вами.

– О, здорово, – и пофиг, что я для кого-то наказание. Главное мне хорошо. – А как с работой?

– Здесь сложнее, – неуверенно продолжает  директор. – Знаете, фройляйн Марта, у нас есть сейчас вакансия уборщика. В обязанности ушедшего сотрудника входило мыть танцевальный и спортивный зал. Но боюсь, что у вас в связи с этим могут возникнуть проблемы – другие ученики не поймут этого.

– Да наплевать, – машу я беспечно рукой. – Переживу. Мне просто нужна работа.