Читать книгу «Бывший муж» онлайн полностью📖 — Ирины Шайлиной — MyBook.
image

Глава 3. Ярослав

Он был… пожалуй, удивительным. Я настраивал я на встрече, но все же не был готов к ней в полной мере. Наверное, несмотря на то, что я точно знал, что он вырос, что в школу уже ходит, я по-прежнему представлял его младенцем. А Яна права, это уже личность. Мелкая ещё, но все же личность.

Я с удовольствием его рассматривал, стараясь не смутить его пристальным вниманием. Он был на меня похож, и одновременно на Янку. И при всем при этом – ни на кого из нас. Я видел бывшую жену в наклоне головы, во внимательном взгляде карих глаз. И да, он тоже меня рассматривал. Без страха, без попыток понравиться. Простое любопытство.

– Куда бы ты хотел сходить? – спросил я. – Дети любят торговые центры.

– Здесь шумно, душно и много людей, – ответил сын. – Но если вам хочется…

Он казался маленьким и взрослым одновременно. Держал мать за руку. Янка смотрела в сторону, словно дистанцируясь от происходящего, но на её губах играла неуловимая улыбка, которая то ли есть, то ли нет её. И я вдруг подумал что… наш совместный с Яной ребёнок это лучшее, что со мной могло случиться, несмотря ни на что.

– Здесь есть тихий ресторанчик, – предложил я. – Мы можем перекусить.

Илья подумал, потом посмотрел на маму снизу вверх. Он чуть кивнула, и только тогда он согласился. И в ресторан они шли за руку. Это одновременно умиляло и раздражало. Раздражало тем, что Яна словно пыталась показать, насколько я лишний. Да, в данный момент все так, но я здесь именно для того, чтобы это исправить…

– Чем ты занимаешься?

Илья уткнулся в меню. Не было похоже, чтобы они бедствовали. Конечно, малолитражка Яны была совсем недорогой, но ребёнок был хорошо одет, в ресторане не растерялся. Спокойно прошёл, сел, открыл меню. Яна хорошо заботилась о моем сыне.

– Учусь, – серьёзно ответил он. – Ещё на хоккей хожу. А вы?

– У меня свой бизнес.

– У мамы тоже.

Янка тоже разглядывала меню, усиленно делая вид, что меня здесь нет. Я уже знал, какой у неё бизнес. Маленькая частная типография со штатом в пять человек. Специализировались на изготовлении крафт-открыток, дорогих визиток индивидуального дизайна и печати по требованию. Я мог бы указать на разницу между моим бизнесом и Яны, но я пришёл не доказывать свое превосходство. Да и мальчик смотрит так, словно готов броситься на защиту мамы в любой момент.

– Я рад за твою мать, – сказал я. – Я… всегда знал, что она многого добьётся.

Принесли заказ. Янка заказала только кофе, теперь задумчиво ковыряла пенку ложкой. За столом повисло неловкое молчание, сломанное когда-то колено ныло, требуя покоя, но я давно научился игнорировать его просьбы.

– А почему вы нас бросили? – вдруг спросил Илья.

Я отложил вилку. К такому жизнь меня не готовила. Нет, я предполагал, что говорить на эту тему придётся, но не с семилеткой же.

– А почему ты не стрижешь волосы? – спросил я, раз уж настало время вопросов в лоб.

Его волосы и правда падали до плеч, светлые, с завитками. За такие убила бы любая девчонка, да ещё и в сочетании с темными карими глазами… но на мальчике они смотрелись несколько неожиданно.

– Мне так нравится, – ответил он. – А вы не ответили на мой вопрос.

Наверное, Янка ожидала таких вопросов и именно поэтому заранее попросила её не компрометировать. Но как рассказать, не пачкая при этом ни меня, ни её, да ещё когда смотрят так… враждебно?

– У нас не было денег, – пожал плечами я. – Совсем. Все, что удавалось заработать, я вкладывал в развитие бизнеса. Мы мотались по съёмным квартирам, я все время был на работе, ты все время плакал… Это было сложно. Но я… не хотел от тебя отказываться. Так вышло. Не все зависело от одного меня.

И поймал предупреждающий Янкин взгляд. Илья кивнул, и ушёл в туалет, мы остались вдвоём. Перед ней так и не выпитый кофе, передо мной истерзанная отбивная, есть которую никакого желания. За одним из соседних столиков обедает семья, у них двое детей. Один, постарше, смеётся и что-то эмоционально рассказывает. Малыш в детском стульчике увлечённо грызёт яблоко, уже весь перепачкался. Вот, как они выглядят, настоящие семьи.

– Когда ты будешь отпускать его со мной?

– Не знаю. Не скоро. Быть может никогда, – Янка вздохнула и тоже посмотрела на семью за соседним столиком. – Ты думал, что вернёшься через семь лет и мы встретим тебя с распростёртыми объятиями? Так не бывает, Ярослав.

И замолчала. Побарабанила пальцами по столу, нервно оглянулась, высматривая, возвращается ли сын. Она была… красивой. Похудела только, чётко обозначились скулы, глаза кажутся ещё больше и темнее. Когда-то она казалась единственным, ради чего стоит жить. А потом… потом все сломалось.

– Что ты говорила ему обо мне?

Янка засмеялась. Её смех был таким горьким, что даже идеальная мать идеального семейства вдруг вскинулась, словно встревожившись. Я мог бы сказать ей, этой незнакомой женщине, что её это не коснётся, но… нет гарантии. Не для кого.

– Ты думаешь, что я настраивала его против тебя все эти годы? – с усмешкой спросила она. – Мне жаль тебя разочаровывать, но мы о тебе не разговаривали. Не вспоминали. Вообще.

Вернулся Илья. Посмотрел на нас пытливо, словно пытаясь угадать, о чем мы говорили. Он тоже не коснулся еды, но заказанный молочный коктейль выпил. Разговор не клеился. Когда пришло время оплачивать счёт, Янка полезла за кошельком.

– Я сам.

– Нет, спасибо.

И все же бросила на стол несколько купюр. Я был рад, что увидел сына и одновременно разочарован. Что же… никто не говорил, что будет легко. Я уперт. Я построил бизнес с нуля. Я смог ходить, хотя все разводили руками и пророчили, что раздробленные колени это крест на мне, на моей карьере. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь. И пусть он никогда не будет смотреть на меня так, как на Яну, но я могу добиться хотя бы его уважения.

– Купи мне водички, – попросила Яна, и дав сыну купюру, отослала его к автомату, затем повернулась ко мне. – Если ты настаиваешь на присутствии в его жизни, я не буду отказывать. Я не считаю, что ты имеешь на это моральное право, на закон будет на твоей стороне. Но… время посещений будет строго оговорено, регламентировано в письменном соглашении и заверено.

Я подавил улыбку – Яна отрастила зубки. Пожалуй, это мне нравилось даже. Я кивнул – я согласен. Буду настаивать на встрече каждую неделю, мне многое нужно наверстать. А первая встреча была до обидного короткой – немногим больше часа. Янка уходила. Илья оживился, засмеялся даже, широко развёл руками, что-то изображая. Она его потрепала по волосам. У меня что-то кольнуло, сжалось в груди. Отнюдь не здоровое сердце, нет. Если только осколок сожаления в нем.

Дашу все ещё держали в клинике. Но это явно пошло ей на пользу – почти сошли отёки. Лицо стало свежее, а взгляд не такой замученный. Рука тонкая, к ней вьётся капельница.

– Какой он? – спросила Даша и поерзала, пытаясь устроиться удобнее.

С капельницей это не получалось, она вымученно улыбнулась.

– Он… справедливый.

– Как ты?

Я усмехнулся. Даша была… совсем не такой, как Яна. Это было ни хорошо, ни плохо. Просто они разные, это факт. С Дашей было проще. Она умела верить безоговорочно, порой мне казалось, что она меня боготворит. А Янка смотрела в корень, и меньше всего на свете собиралась меня идеализировать. Даже тогда, когда мы казались единым целым.

– Нет, Даш, – я погладил её пальцы. – Он лучше меня, гораздо лучше.

– Я бы хотела с ним познакомиться. Меня стабилизировали, быть может, отпустят домой на неделю.

Она упорно стремилась домой, особенно сейчас, в последние недели, хотя все понимали, что в клинике ей лучше и безопаснее. Порой врачи уверяли, что в данный момент ей ничего не грозит и отпускали, но самое большее – на десять дней. Затем она вновь отекала, теряла интерес и волю к жизни.

– Он тебе понравится, – сказал я, потому что должен был это сказать.

А Даша схватила меня за руку, откуда только силы взялись, крепки стиснула тонкими пальцами.

– Зачем? – спросила она. – Зачем тебе это нужно? Ты никогда не будешь достаточно хорош для них. Ты только вспомни…

– Нужно, – твёрдо сказал я. – Он мой сын. Я их бросил… но знаешь, лучше поздно, чем никогда.

Наверное, это очередная отмазка для слабаков, но я считал, что все делаю верно. К выходным Дашку и правда выписали, но мне казалось, знакомить её с сыном было рано. Я и сам ещё не успел толком с ним познакомиться. Встречу назначили снова на субботу. Снова там же.

– Опять торговый центр? – скептически спросил Илья.

Яна отвернулась, наверное, прячет улыбку.

– Я хочу кое-что тебе показать. Пойдём.

Оглянулся на мать, она кивнула. Я же подошёл к ней ближе, хотя сохранять между нами максимальную дистанцию это все, что она хотела. Но отступать не стала, это не в её характере. Смотрит прямо в глаза.

– Дай нам час, – попросил я. – Один час. Здесь. Я не буду похищать его у тебя.

Ее взгляд был полон сомнений. Она не доверяла мне, у неё были на это основания. Но… она знала, что я не отступлюсь, что не исчезну из их жизни только потому, что она этого хочет. Не в этот раз. Поэтому нам придётся учиться компромиссам.

– Пожалуйста.

– Один час, – твёрдо сказала она. – Я буду в кафе на первом этаже. Илья, если что, сразу звони мне.

Горько понимать, что она пытается защитить его от меня. И доверие ещё придётся заслужить. Руку мне Илья не дал, но он был слишком, наверное, взрослым, чтобы гулять с отцом за руку. В зеркальном лифте мы поднялись на третий этаж. Илья было потянул меня к лестнице, но я покачал головой. Я старался беречь ногу. Я занимался спортом, но учитывая при этом ногу. Я… слишком много вложил в право ходить, чтобы провоцировать колено, которое было прооперировано три раза. Я хотел, чтобы в нужный момент моё тело меня не подвело. Я хотел иметь возможность нести свою беременную жену на руках, если это нужно.

– Куда мы? – спросил Илья и покрутил головой.

Я показал пальцем. Магазин спорттоваров. Не стандартные кроссовки и футболки , а дорогие профессиональные атрибуты любого спорта. Сын вошёл, огляделся задумчиво. Сразу прошёл к конькам. Я видел, что она сразу зацепился взглядом за модель BAUER SUPREME стоимостью больше пятидесяти тысяч. Погладил ладонью плотную кожу, взял в руки, взвесил, словно прикидывая, потом поставил на место. Прошёлся вдоль стендов. Продавец-консультант стоял в стороне, не вмешиваясь. Наверное, он как и я понял, что пусть этот мальчик не знает названий всех брендов, но он точно знает, в каких коньках на льду будет лучше всего.

– У меня такие, – сказал он и указал пальцем на тоже достаточно дорогую модель. – И ещё есть пара попроще.

– А какие бы хотел ты?

Его взгляд снова метнулся к той паре, что он приметил с самого начала, но он только покачал головой.

– Никакие. Слишком дорого, да и есть у меня коньки. И клюшка. Все есть. Мама покупает.

– Я пропустил семь твоих день рождений, – тихо сказал я. – Позволь мне их подарить. Просто померь.

Илья вздохнул, ему пожали коробку с нужным размером. Коньки ладно сидели на ноге, большего я не понимал, я никогда не увлекался хоккеем. Затем расшнуровал их и обратно в коробку сложил.

– Нет.

– Почему?

– А что я буду вам должен, если приму такой подарок? Пусть вы мой отец, но вы все равно чужой. А принимать подарки у чужих нельзя.

Осколок сожаления снова заворочался где-то в глубине моей души. Хотелось поорать, пнуть ногой манекен, разбить его на осколки, плевать, на больную ногу. Хотелось ударить кулаком в стену так, чтобы на костяшках выступила кровь, испачкала нежный беж краски неопрятными кляксами. Но… мне четвёртый десяток пошёл. Если я чему-то и научился за это время, так держать удар и себя держать. В руках. Поэтому я только улыбнулся.

– В данный момент должен я. Тебе. И, Илья… я не исчезну больше из вашей жизни. Я тебе не нравлюсь, но нам придётся привыкать друг к другу. Я, к тому, что теперь в некоем роде ответственен за тебя. Ты научишься принимать мою ответственность. Нам обоим придётся учиться.

– Мама обидится, – тихо сказал он.

Я сел перед ним на корточки и колено отвратительно щелкнуло, но плевать, на весь мир плевать.

– Я поговорю с ней, – обещал я.

Она все поняла. Стояла в большом фойе, ждала нас. Увидела издалека, и конечно же коробку у сына в руках увидела сразу. Но это никак на ней не отразилось, она тоже научилась держать себя в руках.

– Я купила тебе горячий шоколад, – улыбнулась она сыну и протянула стаканчик с крышкой.

– Можно я здесь на катке попробую коньки, мам?

Она кивнула. Каток был залит здесь же, на первом этаже, лёд, наверняка, искусственный, но, наверное, ребёнку, который горит желанием первый раз опробовать свои коньки, это не так важно. Он убежал переобуваться, мы с Яной остались вдвоём. Я решил, что самое время и протянул ей тонкую пачку документов, которую носил с собой и никак не решался отдать.

– Что это?

– Счёт. Ты, наверное, не помнишь, но мы создали его для Ильи. Он не привязан к телефону, карты тоже нет, но ты можешь её сделать, наверное. Я переводил деньги каждый месяц. Суммы разные. Один раз, давно уже, когда валялся в больнице, перевёл всего полторы тысячи. Смешно… но там уже приличная сумма.

Она не хотела брать, я видел. Она привыкла сама. Не просто привыкла, она так хочет. Я понимаю, что она воспринимает меня не только, как отца Ильи. Но ещё и как человека, который посягает на её независимость.

– Бери, – сказал я. – Это же не для тебя. Для сына.

Яна взяла. Свернула трубочкой, сунула в сумку, и ушла по другую сторону катка, словно даже просто стоять рядом со мной ей было невмоготу. На лёд Илюшка выехал. Каток был полон людей самого различного толка. Но сын… маленький такой. Глаза горят. Пряди светлых волос подпрыгивают, когда он разгоняется и вдруг совершает в воздухе поворот, словно фигурист. Лёд – его стихия. Остальные расступились, уступая ему место.

Я с трудом оторвал от него взгляд. Посмотрел на Яну, нас с ней разделял лёд. И буквально, и в переносном смысле. Она была… такой хрупкой. Красивой. Спина гордо выпрямлена. И так удивительно, что эта чужая, по факту, уже мне женщина, все равно останется немного родной. Навсегда.