Иртис, Ратис, Меркат – Нираты.
Мы вымираем…
Нас осталось всего несколько сотен, одна женщина на тридцать мужчин. Каждая вторая женщина бесплодна, да и не всегда беременность благополучно протекает, случаются выкидыши. Мы уже сотню лет используем женщин других видов, для рождения детей. Но и то шанс, что мы сможем быть совместимы, очень мал. Наши источники перестали нам служить, помогать – они просто засыхают. Без них мы перестанем быть долгожителями… А потом и вовсе исчезнем.
При помощи источника мы втроём нашли нить, ведущую к сосуду, но он отказывался нам помогать, молчал долгое время.
Эта странная женщина, отказывается с нами говорить, ну звука не произнесла, возможно, выражая нам свое презрение. Мы готовы терпеть такое отношение с её стороны. Возможно, её обидело, что своё семя оставили мы все трое, но так нужно, по-другому нельзя зачать. Мы дополняем друг друга. Как только наш ребёнок появится на свет, мы поселим её отдельно, она больше нас не увидит. Мы бы не хотели, чтобы ненависть к нам перешла на ребёнка. Она будет обеспечена всем необходимым до конца своей жизни.
Лина
Первые два дня меня даже из комнаты не выпускали. Я пару раз повернула ручку двери, проверяя. Когда же они всё-таки убедились, что я скандалить не буду, позволили пройти на этаж, состоящий их пяти спален и одной общей гостиной. Их комнаты были ожидаемо, закрыты. Я вела себя спокойно, они соблюдали молчаливую дистанцию. Кормили, приносили чистую одежду и молчали. Я тоже естественно, бумаги я так и не нашла, писать мне не на чем, да и не факт, что смогут прочесть.
Имен я их так и не узнала, кроме того великана, что оказался рядом первым. Ирт был крупного телосложения, темные волосы в толстой короткой косе, коричневый гребень и такого же цвета же чешуйки по лицу. Блондин с жилистым телом, которое выглядело обманчиво сухопарым, но я видела, как перекатываются мышцы под его туникой.
Третий оказался ещё загадочней, чем все остальные. Он кидал на меня взгляды, думая, что я не вижу, в них сквозило неприкрытое желание, сожаление. Но как только я поворачивалась в его сторону, он сразу прятал свой взгляд за пушистыми рыжими ресницами… Он был весь огненный: волосы, россыпь веснушек, только гребень и чешуйки золотистые.
Все чаще я стояла возле большого окна в гостиной, с жадностью глядя на зелень вокруг дома. Намекала, что хотела бы прогуляться, в надежде, что хоть это они поймут. И да, меня всё же поняли, выпустили… На второй неделе.
Сначала кто-то из них ходил за мной, но судя по высокому забору, вряд ли у меня есть хоть какая-то возможность перелезть. Совершенно гладкие стены в десять метров высотой. На то, чтобы успокоить их бдительность, ушло ещё две недели. Я гуляла по большому саду с неизвестными растениями, всё чаще выбирая новые тропинки, исследуя сад, надеясь найти хоть одну лазейку, любую.
Однажды мне на глаза попалась едва заметная тропка, она выглядела более заросшей, чем остальные, давая понять, что по ней давно не ходили. Я оглянулась, проверяя, не следят ли за мной, и смело шагнула на тропинку.
Шла достаточно долго, углубляясь, всё дальше в уже не сад, а парк, притом, не ухоженный. Тропинка вилась под ногами, словно звала, и я доверилась интуиции. Как оказалась, не зря. Она вывела меня на большую поляну, с россыпью крупных камней, и бьющим из земли небольшим ручейком. Присев на ближайший камень, я зачерпнула ладонями прохладную воду и с жадностью напилась. Боялась ли я отравиться? Нет, чувство, что я делаю все правильно, не покидало меня. Воздух рядом сгустился, и на камень присела прозрачная тень старика.
– Приветствую тебя дитя. Рад, что ты нашла ко мне дорогу, не часто меня проведывают гости. А скоро и вовсе незачем будет. Еще немного и я уйду.
Я попыталась жестами объяснить, что сожалею. Он внимательно посмотрел на меня.
– После того как ты выпила из источника, ты можешь общаться, дотронувшись до существа. А я тебя и так слышу, твои мысли.
«Почему вы умираете? Я могу вам помочь?»
– Ты так искренне сожалеешь обо мне. Нет, помочь мне нельзя, я и сам не хочу жить. Наши дети – да, я предок Ниратов – они нарушили столько заветов пращуров, что мы приняли решение потихоньку покидать их. Одно обращение с женщинами, словно с бездушными игрушками, чего стоит. Младенцев растят избалованными настолько, что те считают, будто им должны с самого рождения.
Он замолчал, смотря на мелкие пузырьки воздуха, поднимающиеся со дна ручейка.
– Взять тебя, не любя женщину, заставлять её быть матерью насильно… А потом после родов избавиться от нее, как от ненужной вещи. Были случаи, что мать просто продавали для утех другим Ниратам.
«Значит и меня, что-то подобное ждёт? Но я не хочу, я уже люблю этого малыша…» – я тихо заплакала, схватившись за ещё плоский живот.
– Это беда всех женщин-сосудов… Многие умирали, кончая с собой, другие превращались в полубезумных созданий.
«Как мне сбежать отсюда?» – это главный вопрос, который возник у меня в голове.
– Сбежать? А куда? Весь мир принадлежит Ниратам. Везде найдут, у тебя же артефакт, – он сожалеющее покачал головой.
«В другой мир?»
Старик поднял голову и посмотрел на меня, что-то обдумывая.
– Это хорошая идея, и я готов отдать последние силы, чтобы помочь тебе. За пределами мира Нираты бессильны.
«Если бы была возможность, я б забрала вас с собой. Не хочу, чтобы вы ушли… совсем» – я искренне сочувствовала духу.
– Спасибо дитя, но это невозможно. Недалеко мир прародителей, там до сих пор живут потомки. Они уже другие, хотя называют себя также Ниратами. Источники там сильны, их почитают. Женщина – Мать с большой буквы. Здесь их считают гибридами, не чистыми…
«Как я туда попаду?» – стало страшно.
– А ты готова?
«Да!» – я подскочила на месте.
Старик засветился, вбирая в себя воду. Источник иссяк, засветился овал, затянутый словно плёнкой.
– Иди дитя, пусть тебе помогают предки, – сказал старик и внезапно уменьшился. Буквально истончился, опадая облачком на влажную траву, расходясь, и оставил на месте выемки от воды маленького сиреневого бельчонка. Недолго думая, подхватила звереныша и шагнула в овал, который натянулся, принимая меня, обтекая тело, словно вода, и смыкаясь за моей спиной. Я обернулась, посмотреть на поляну, с которой ушла. Сердце испуганно дёрнулось, там стоял огненный иномирец, он смотрел умоляюще, а потом упал на колени и протянул ко мне руки.
Я дотронулась до живота, потом словно взяла младенца на руки, укачивая, затем кулаком показала, как будто вырываю себе сердце, и отрицательно покачала головой. Надеюсь, он понял, что я хотела сказать. Я смотрела в его глаза, которые расширились от понимания. Он замахал, отрицая, но окно со звоном захлопнулось, и я осталась в лесу одна, не считая маленького бельчонка в моей руке.
Огляделась, похоже на дикие заросли, нет ни дороги, ни просвета. Зато были знакомые камни и большой шумный ручей. Я присела возле него, пытаясь унять сердце, которое суматошно билось в груди. В горле опять пересохло, я зачерпнула воду из ручья и с жадностью напилась. Сбрызнула каплями влаги на бельчонка, мне казалось, что он совсем не живой. Зверёк зашевелился, сел на моей ладони и огляделся. Я опустила его к берегу, он слез с руки и буквально нырнул в воду. Я едва успела подхватить его, боясь, что захлебнется.
«Дитя, я оказывается не только жив, но и теперь являюсь твоим хранителем! Наши источники, услышав меня, отдали последние силы, чтобы я остался с тобой», – бельчонок тронул меня крошечной лапкой и говорил ментально.
«Что делать дальше, здесь даже просвета нет, сплошной лес», – я оглядывалась, ища хоть какие-то следы.
«Сейчас будет! Попрошу этот источник!» – бельчонок радостно прыгал по траве, надо хотя бы имя ему дать, или спросить, может у него уже есть.
«У меня нет имени, буду рад принять его от тебя» – смотрела на это крохотное сиреневое чудо, и мысль была только одна:
«Сиреневый Lilac, Лил, если мальчик, Лила если девочка».
Он задумался и начал усиленно копаться у себя в шёрстке, пытаясь определить свой пол.
«Я девочка…» – надулся малыш.
«Самая милая девочка», – подхватила Лилу с земли и почесала спинку.
«Да-а, вот так, ещё чуть-чуть, и за ушком», – разомлела она у меня на ладони.
«Так, о чем я? Значит так. Правило источника: когда существо к нему приходит впервые, источник преподносит дар. Такой, как у него попросят. Но тем, кто не знают, что просить, им источник даруется то, что посчитает нужным. Я тебе подарила возможность общения, а вот, что подарил этот – я не знаю!» – она запрыгала по руке, ловко взбираясь и садясь на плечо. Показала на просвет, который появился из ниоткуда.
Мы пошли по высокой траве, которая расступалась и показывала нам направление. Шли долго, я уже выбилась из сил. Тропинка закончилась на берегу озера, однако пить воду из него я не решилась. Села без сил на поваленное дерево и вздохнула. Лила, ускакала осматриваться.
«Там есть большое дерево, в нем что-то вроде жилья. Никого нет. Судя по абсолютному отсутствию следов, в нем никто не живет», – Лила, положила крошечную лапку мне на палец и делилась находкой. Я устало побрела в указанную малышкой сторону. За деревьями внезапно нашлась поляна. На ней росло большое дерево, а в нём дверь. Я осторожно потянула её на себя – открылась. Уютная комната, оказалась заставлена простой деревянной мебелью. Было видно по слою пыли, что здесь действительно давно никто не жил. Я воспряла духом и, схватив кожаное ведро, преодолевая усталость, наносила воды. Вымыла и вычистила всю скопившуюся грязь. Сил хватило только на то, чтобы напоследок ополоснуть грязное платье да напиться из ручья, который протекал за деревом. После чего я рухнула в кровать, мгновенно засыпая.
Утром проснулась, как не странно, бодрая. Вынула из волос спящую Лилу и, надела успевшее высохнуть за ночь платье. Бельчонка решила не будить, уложила обратно на нагретую мной подушку. Умилилась, как смешно она распласталась и спала. С улыбкой подошла к ручью, умылась и начала оглядываться. Еды в доме не было, а есть хотелось неимоверно.
Вдруг с волнением я поняла, что я чётко осознаю названия всех растений и не только, ещё способы их заготовки и применения. Значит мой дар от источника – и есть это знание? Наверное, хорошо…
Накопала корешков, собрала плодов с деревьев, несколько пучков трав для чая. Пришлось возвращаться за хворостом. Его оказалось полно на берегу озера. В воде плеснула большая рыба. И тут ко мне пришла мысль: а что если прикормить её у берега? Можно будет заманить в запруду.
Откинув пару камней из воды, собрала на большой лист палочкой мелкую живность и высыпала ее в воду. На щедрую кормёжку почти сразу приплыли несколько крупных рыбин. Отлично, потенциал есть. После обеда займусь запрудой. Учитывая, что я точно решила пока остаться тут, она будет не лишней.
Лила, проснувшись от моей ходьбы, сразу включилась в работу. Помогла зажечь огонь в очаге. У неё это получилось всего одним взмахом лапки. Обещала подробней рассказать о витающей в воздухе силе. Оказывается, её так много, что можно черпать напрямую.
Но вот идею остаться тут, не одобрила.
«А если что-то случится? Надо искать Ниратов, они помогут», – аргументировала она.
«Не хочу. Чувствую, что я тут к месту». – Но я отказалась.
Мы поели местных плодов, которые запекались в огне, запили чаем из трав. Затем я занялась запрудой, отгораживая небольшой участок озера у берега камнями и ветками. Вспомнила плетения ивового забора и, нарезав похожих прутьев, поставила ещё и ограждение. Потрудились изрядно. Я хоть и скинула платье, оставшись в одном скромном белье, но жарко было всё равно. Когда закончили, я, недолго думая, решила искупаться. Наплававшись от души, успела и погреться, и просохнуть.
Следующим утром я проснулась рано. За деревом жизнь леса кипела, природа жила. Порхали с ветки на ветку и вели перекличку птицы, мелкая живность шуршала тут и там. Крупной поблизости вроде не водилось, хотя может они не подходили, почувствовав запах чужака.
«Лила, начни меня учить, расскажи, как пользоваться дарами», – обратилась я к бельчонку.
«Хорошо, – легко согласилась она, – начнем с азов. Садись, – указала лапкой на ближайший стул, – закрывай глаза и попробуй представить силу. Она вокруг тебя, везде. Выбери образ, любой: искры, свет, ленты, что больше нравится…» – важно повествовала Лила, расположившись у меня на плече.
«Я вижу цветные ленты», – улыбнулась я.
«Попробуй коснуться каждой. Не огорчайся, если не поддадутся, это приходит не сразу. Да и не все могут поддаться. Только те, что будут именно тебе доступны».
Я сосредоточилась и принялась усиленно трогать ленты. Первая была белая. Она проскользнула сквозь пальцы. Синяя просто отодвинулась. Я перебрала разные, и все сопротивлялись тем или иным образом. Наконец-то, уже порядком устав, я дотронулась до зелёной. Она ласково обвилась вокруг моей руки и легко впиталась. Не испробованными остались два цвета: золотой и красный. Красная лента мазнула меня по пальцам и оставила кровавые капли. А строптивая золотая некоторое время играла и не давалась, но потом, словно сжалившись надо мной, брызнула искрами прямо в лицо.
«Ты очень долго, – Лила, дёрнула меня за ухо, – но ничего научишься. Не дались?»
«Зелёная лента обвила руку и впиталась, – рассказала я, – красная оставила капли, золотая брызнула искрами».
«Ого, зелёная – это целительство, красная – огонь, а золотая… означает, что источники приглядывают за тобой, ты всегда можешь попросить их о чём-то».
«Попросить как? – уточнила я. – И что у них стоит просить?»
«Как лекарь, ты можешь черпать из источника силу, чтобы лечить», – пояснила Лила.
«Ясно, – кивнула ей и вздохнула. – Я устала. Давай пойдем, посмотрим, поймалась ли рыба и насыпем ещё насекомых», – предложила, вставая и разминая затекшее от долгого сидения тело.
О проекте
О подписке