Он чмокнул меня в нос и со словами «Завтра созвонимся» вышел за дверь. У меня слезы хлынули из глаз, все мое существо тянулось к нему, но долг повелевал остаться с бабушкой. По счастью, ночью обошлось без скорой, но наутро она стала еще слабее, и я вызвала врача. Нужно было что-то изменить в лечении. Я позвонила менеджеру и договорилась о неделе отпуска, однако меня предупредили, что это в последний раз.

Новое лечение стало помогать, и бабушка немного окрепла. Олег больше не приезжал, но я пару раз выбиралась к нему на несколько часов, которые мы проводили в объятиях друг друга. К этому времени я уже знала, что Олег жуткий собственник, он хотел владеть мной безраздельно, поэтому был настроен против моей работы, а теперь и против бабушки. Конечно, он ничего такого не говорил, но это было ясно и без слов. Я же была такой дурочкой, что мне это даже нравилось. Я считала это свидетельством его большой любви.

Наконец, настал тот день, когда я посчитала возможным вернуться к работе и в дом Олега. Бабушка не возражала. Кандидатуру Олега мы не обсуждали, бабушка молчала, а я боялась спрашивать, подозревая, что ее ответ мне не понравится. Однажды она все-таки высказалась.

– Он ненадежный человек для жизни. Имей это в виду, а то потом наплачешься.

Я даже обиделась на нее. Как она может так говорить о человеке, которого совсем не знает! Бабушка считала, что достаточно прожила, чтобы судить о людях, а моих рассказов о нем якобы с избытком хватало, чтобы делать выводы. Но ведь я его только хвалила! Видимо, у нас с бабулей были разные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Постепенно жизнь вошла в прежнее русло за исключением того, что пару раз в неделю я ездила к бабушке – убирала квартиру, покупала продукты и иногда оставалась у нее ночевать. Если бы не подспудное и постоянное беспокойство за нее, я бы по-прежнему чувствовала себя абсолютно счастливой. «Нельзя так поддаваться обстоятельствам, – выговаривал мне Олег. – Она очень пожилой человек, в любой момент может случиться неизбежное, нужно быть готовой к этому.». Но я не хотела быть готовой и почти ненавидела его, когда он такое говорил. Но, конечно же, быстро все прощала, ведь он обо мне заботился.

И однажды это неизбежное случилось. Я была на работе, когда мне позвонили из библиотеки, куда бабушка опять стала наведываться. Во время беседы с сотрудниками она неожиданно потеряла сознание и упала. Сразу вызвали скорую помощь, диагностировали инсульт и отвезли ее в Александровскую больницу. Что-то пробормотав менеджеру, я выскочила из кафе и вызвала такси. Уже из такси я позвонила Олегу, но у него был включен автоответчик, именно ему я и сообщила о последних событиях. Бабушка лежала в реанимации, вокруг нее хлопотали врачи, а я сидела в коридоре и умирала от страха. Всю мою жизнь бабушка была моей опорой, стеной, за которой я укрывалась от всех невзгод. А вдруг она умрет? Никто не сможет ее заменить, даже Олег.

Он позвонил через пару часов и нашел те необходимые слова, которые мне были так нужны. А потом приехал и просидел со мной несколько часов в коридоре, держа за руку, после чего отвез к себе. Врачи сказали, что непосредственная опасность для жизни миновала, но прогнозов на будущее никто не строил.

Целый месяц длилось интенсивное лечение. Бабушка восстанавливалась очень медленно, но все-таки восстанавливалась. Левая сторона у нее была парализована, речь стала невнятной, но соображала она более или менее нормально. Я все дни проводила в больнице, а вечером за мной приезжал Олег и увозил домой. Иногда он заходил к ней в палату и приносил цветы. Бабушка встречала его кривой улыбкой, так как левая часть лица была неподвижной, но, похоже, она переменила мнение о нем, чего он не мог не заметить. Женька и мои подруги тоже бабушку навещали, ее навещали и прежние коллеги, так что она от такого внимания постепенно приходила в себя.

Бабушку выписали из больницы за несколько дней до начала учебного года. Она была полностью беспомощной и нуждалась в постоянном уходе. Так как одна сторона у нее была парализована, ходить на костылях она не могла. Об инвалидном кресле тоже речи не шло, в нашей квартире были очень узкие дверные проемы. Бросать учебу я не хотела, нужно было искать другой выход.

– Ника, твоей бабушке нужен круглосуточный профессиональный уход, ты не сможешь ей этого обеспечить, – говорил Олег. – Ее нужно поместить в соответствующее учреждение.

Я резко отвергла его предложение, но коварные мысли время от времени крутились в моей голове. Бабушка всегда хорошо чувствовала мое настроение, и тяжелая болезнь этого не изменила.

– Верочка, – неожиданно четко произнесла она, – только не отдавай меня в богадельню. Лучше сразу пристрели. И еще, – уже менее четко добавила она: – я оформила квартиру полностью на тебя, доверенность на получение пенсии, а деньги с книжки перевела на карточку, там есть бумажка с кодом. Все в серванте. Только не отдавай меня…

Последние слова я еле разобрала и порывисто ее обняла, а она правой рукой прижала меня к себе, и мы обе расплакались. «Только не отдавай меня…». Бабушка гладила меня по спине, а я клялась и божилась, что никогда этого не сделаю. И не сделала, какие бы неприятные сюрпризы мне ни подбрасывала судьба. Я решила проблему по-своему. Договорилась с соседкой, шестидесятилетней одинокой женщиной, бабушкиной приятельницей, что та будет за ней днем присматривать, пообещав приплачивать ей за это. Мария Сергеевна согласилась. Тетя Аня тоже не осталась в стороне – пообещала продать корову, чтобы в выходные приезжать и ухаживать за сестрой.

В общем, человек ко всему приспосабливается, и мы как-то приспособились к новой ситуации. После занятий я на всех парах мчалась домой, по пути забегая в магазин и аптеку. Мария Сергеевна была очень пунктуальной, и любые мои задержки ее раздражали. Она жила в соседней квартире, так что большую часть времени проводила у себя. В ее обязанности входило кормить бабушку, давать ей лекарства и открывать дверь медицинским специалистам. Через день приходил массажист, а логопед два раза в неделю. Однако их усилия почти не давали плодов – подвижность в руке и ноге не восстанавливалась, а речь оставалась невнятной, впрочем, иногда ей удавалось произнести несколько слов, или даже фразу, вполне отчетливо, но потом опять начиналось невнятное бормотание.

Никакими домашними делами Мария Сергеевна не занималась, так что мне самой приходилось готовить, стирать и убирать. Конечно, можно было попросить ее взять на себя эти хлопоты, но тогда пришлось бы платить гораздо больше, а денег и так катастрофически не хватало, приходилось залезать в бабушкины сбережения. Ухаживать за лежачим больным непросто. Бабушка за время болезни изрядно похудела, но все равно оставалась грузной, так что надевать на нее подгузник поначалу было настоящим мучением. Однако я так наловчилась, что вскоре стала делать это легко и быстро. А еще обтирания. После мытья я растирала все ее тело спиртом, так что благодаря не только усилиям массажиста, но и моим, пролежней у нее не было.

Помимо ухода за бабушкой была еще учеба – курсовики, творческие задания. Все это требовало времени и сил. Я просто с ног валилась от усталости, но не позволяла себе разнюниться. У меня была мечта, и я не собиралась от нее отказываться. В нашем училище готовили специалистов по прикладному искусству, я училась на художника по тканям, но мечтала о другом – я мечтала стать живописцем. Просто недостаточно верила в себя, чтобы замахнуться на Академию Художеств, да и бабушка убедила меня, что для жизни полезнее овладеть каким-нибудь ремеслом. Но какой ремесленник не мечтает стать мэтром? Я не упускала ни одной возможности принять участие в выставках. Сейчас готовилась очередная студенческая выставка, на участие в которой я подала заявку еще летом. Одна картина была уже готова, но со второй возникли проблемы. Сама идея перестала мне нравиться, и я иногда почти до утра стояла перед мольбертом, а потом все смывала.

Несмотря на такую занятость, я безумно скучала по Олегу. Мне целый месяц не удавалось к нему вырваться. Он тоже скучал, так что иногда приезжал и оставался на ночь. Для меня это было счастьем, для него мукой. Наши комнаты распределялись следующим образом. Самая просторная и светлая комната уже давно была приспособлена под мою мастерскую, во второй по размеру была бабушкина спальня, а в самой маленькой моя. Кровать у меня была узкой и недостаточно длинной, так что, поднимаясь с нее, Олег ворчал:

– Я скоро стану инвалидом.

Да, с его габаритами ютиться на моей постели, да еще вдвоем, было непросто. Но ведь можно было купить нормальную кровать! Почему он этого не предлагал? Думаю, просто не хотел пускать здесь корни. Не только теснота отталкивала его, но и вся ситуация в целом. Он привык к комфорту, а в нашей квартире им и не пахло. Зато пахло другим. Даже запахи красок и растворителей не могли перебить другой запах – запах лежачего больного, хотя с тех пор, как бабушку выписали из больницы, я очень тщательно убирала квартиру. Олег регулярно заводил со мной разговор о том, что дальше так жить невозможно, я уже еле на ногах держусь. В общем, бабушку нужно поместить в лечебницу. Но я не могла так с ней поступить. Я ей обещала! Олег продолжал натиск.

– Я не говорю о богадельне, как ты называешь государственные учреждения. Я имею в виду частную клинику. Я буду оплачивать половину.

Я про себя усмехнулась. А где взять деньги на вторую половину? Он будто подслушал мой вопрос.

– У нее ведь есть пенсия.

– Ее не хватит.

– Нужно просмотреть все варианты, наверняка найдем что-нибудь подходящее.

Я не стала с ним спорить, но и лечебницу искать тоже не стала. Я обещала!

Олег стал реже приезжать, и я ужасно переживала по этому поводу. Впрочем, своими заботами он меня не оставлял. Приезжая, привозил полные мешки с продуктами и, несмотря на мое сопротивление, настоял на том, чтобы я взяла у него деньги.

– Необходимо кого-нибудь нанять тебе в помощь, иначе сама окажешься в больнице, – безапелляционно заявил он. – Я просто больше не могу видеть, как ты себя убиваешь.

И я взяла деньги. От Женьки я материальную помощь не принимала, хотя он регулярно ее предлагал, не хотела связывать себя обязательствами. Обязательств по отношению к Олегу я не боялась. Я договорилась с Марией Сергеевной и за щедрую плату, предложенную Олегом, та с удовольствием взяла домашние хлопоты на себя. Стало полегче. Друзья тоже меня не забывали. Маринка к тому времени уже успела развестись и переехала к матери, Катя тоже жила с родителями, так что одноклассницы опять оказались рядом. Ко мне то и дело забегала то одна, то другая, иногда по вечерам мы собирались втроем, развлекали бабушку нашей болтовней, потом уходили на кухню и за чаем сплетничали и мечтали о прекрасном будущем. Олег в выходные не приезжал, видимо, целые дни проводить в нашей квартире было для него слишком тягостно. А вот Женька приходил. Он оставался с бабушкой, а мы с девчонками отправлялись в кино или просто прогуляться. Иногда с бабушкой оставалась Катя, а мы с Женькой гуляли по «нашему маршруту». Даже в то тяжелое время моя жизнь не была лишена маленьких радостей. А вскоре стало еще лучше.

Тетя Аня, наконец, продала корову и смогла приехать. Я вычислила время ее приезда с точностью до минуты и сообщила Олегу. Однако он появился на полчаса раньше, так не терпелось ему приблизить нашу встречу. В те выходные мы не выходили из его квартиры, не могли оторваться друг от друга.

У меня на глазах выступили слезы. Не зря десять лет назад я запретила себе воспоминания, так как сейчас мое сердце сжалось в глухой тоске. Нет, подробности ни к чему. Так я до сегодняшнего дня никогда не доберусь. В общем, благодаря тете Ане наша жизнь пошла по-новому. В будние дни мы не виделись, каждый занимался своими делами, зато выходные проводили вместе. Так продолжалось до следующего лета, почти до лета. В мае Олег заговорил об отпуске.

– Давай, съездим в теплые края, позагораем, покупаемся. – Я недоуменно взглянула на него. – Насчет бабушки можно с кем-то договориться, – раздраженно продолжил он. – Все расходы беру на себя.

Я не знала, с кем можно о таком договориться и, главное, кому я смогу доверить свою бабушку на две недели? А вдруг в мое отсутствие с ней что-нибудь случится? Я этого себе никогда не прощу. А Олег продолжал на меня давить. Я и так зимой никуда не поехал! – возмущался он. – А ведь раньше каждую зиму ездил кататься на лыжах! Еще он говорил, что у него очень напряженная работа, и ему просто необходимо расслабиться и сменить обстановку, а то он до следующего отпуска не доживет. Я пообещала проработать этот вопрос. Даже в интернет заглянула и кое-что нашла. Это стоило немало, но вполне приемлемо. Но, главное, как бабушка воспримет совершенно чужого человека? В последнее время она привыкла во всем полагаться на меня и смотрела на меня таким доверчивым взглядом. Я не могла обмануть ее доверие и, скрепя сердце, благословила Олега на поездку без меня. Он не стал ломаться и с радостью согласился. Сказал, что поедет с двумя супружескими парами, с которыми я была знакома. Я не представляла Олега пятым лишним в этой семейной компании. Наверняка найдет себе попутчицу или там познакомится. Но старалась об этом не думать. Он каждый день звонил, и я чувствовала, что он скучает. Сомнения и подозрения постепенно уходили.

После его возвращения все вернулось на круги своя. Учеба, дом, подготовка к очередной выставке. На предыдущей мои работы специальными призами не были отмечены, но я была упомянута в списке перспективных молодых художников. В этот раз я рассчитывала на большее. Бабушкино состояние оставалось стабильным. Улучшения не было, но и хуже не становилось. Олег начал по этому поводу нервничать.

– Так не может продолжаться вечно! – возмущался он. – Нужно что-то предпринимать!

– Что именно?

– Я тебе говорил!

В ответ я лишь тяжело вздыхала. Такие разговоры ужасно меня напрягали, так как я не видела выхода. Всю жизнь я принимала бабушкину любовь и заботу, теперь настала моя очередь отплатить ей тем же. Но подчас мне так хотелось пренебречь чувством долга и сбежать к любимому! Впрочем, минуты слабости случались нечасто. А наши отношения с Олегом постепенно становились более отчужденными. Новый год мы встречали врозь. Олег не был особо близок со своей матерью. Хотя жили в одном городе, общались они нечасто. В самом начале он нас познакомил, но симпатии между нами не возникло. А тут выяснилось, что к ней приезжают родственники с Дальнего Востока, и Олега обязали присутствовать на семейном мероприятии. Во всяком случае, именно так он преподнес эти новости. Мне же не с кем было оставить бабушку. У всех были свои планы. Мария Сергеевна собиралась отмечать праздник с семьей своей сестры, тетя Аня у себя, подруги – в студенческих компаниях, каждая в своей, но вечером забежали ко мне поздравить и вручить подарки. Только верный Женька остался со мной. В полночь мы открыли шампанское, даже бабушка смочила в нем губы.

Олег приехал меня поздравить с Новым Годом только второго – красивый, любимый, обаятельный, с подарками и цветами, но где-то в глубине души у меня затаилась обида. Даже совместная ночь этого не изменила. А вскоре он уехал с друзьями в Австрию – кататься на лыжах. Я даже не стала интересоваться, с кем именно он будет проводить время. Он ежедневно звонил оттуда, был ласков и заботлив, пусть и на расстоянии, и я почти не обижалась на него. Маринка говорила:

– Ника, ты дура! Я удивляюсь, что он до сих пор тебя не бросил. Мужики существа эгоистичные, а ты о его интересах совсем не думаешь.

– И что ты предлагаешь? Сдать бабушку в богадельню?

Она молчала, прекрасно зная, что я этого не сделаю. После возвращения Олега из Австрии все вроде бы наладилось, то есть осталось по-прежнему – будни врозь, выходные вместе. Как-то тетя Аня простудилась и не смогла приехать. Я думала, что Олег навестит меня, но он этого не сделал, как-то отговорившись. Я пыталась оправдать его, хотя до конца не понимала мотивов его поступков. Если бы я оказалась на его месте, то во всем постаралась бы ему помочь. Спала бы не только на узкой койке, даже на полу, но его бы не бросила. Но он не я. Каждый чувствует и поступает по-своему, с этим приходится считаться. А я так его любила, что о разрыве и думать не хотела.

В следующие выходные тетя Аня приехала, и все пошло по-старому. Но ничто не длится вечно. Как-то в воскресенье, когда я уже собиралась покинуть квартиру Олега, раздался звонок тети Ани.

– Вероника, Кате стало плохо! Я вызвала скорую помощь. Кажется, повторный удар.

Меня затрясло, губы задергались. Олег сразу понял, в чем дело, и помог мне собраться, после чего быстро довез до дома. Я взбежала на третий этаж, не дожидаясь лифта. В квартире уже суетились врачи, ставили бабушке капельницу. Олег прошел в мастерскую, чтобы не путаться под ногами. Часа два с ней что-то делали. В конце концов, решили, что везти в больницу в таком состоянии слишком рискованно. Обещали через пару часов подъехать и проверить ее состояние. Тетя Аня заторопилась домой. Последний автобус в деревню уходил в шесть часов. Для того, чтобы на него попасть, нужно было успеть на электричку в четыре сорок. Олег вызвался довезти ее до вокзала. Я благодарно ему улыбнулась. Тете Ане обязательно нужно было успеть на последний автобус. Если она сегодня не попадет домой, то ее алкоголик, как она называла мужа, завтра не пойдет на работу, а тогда будет обеспечена неделя беспробудного пьянства.

Когда врачи ушли, я села на стул возле бабушкиной кровати и взяла ее за безжизненную руку. Мне было страшно. Я чувствовала, что бабушка ускользает, но я не могла с этим смириться. Несмотря на ее длительную болезнь, я оказалась не готова к ее уходу, поэтому постоянно что-то говорила, пытаясь удержать ее, хотя бы еще чуть-чуть. Вскоре позвонил Олег и сообщил, что тетя Аня успела на электричку, после чего, как бы между прочим, осведомился:

– Тебе моя помощь нужна?