– Ну да, а вы думаете, чего я ругаюсь? Я ведь взяла билет назад заблаговременно! Ещё переплатила кому следует и в итоге что?!

– Нэ рэпэтуй. Давай усэ занэсэм у купэ, а потим будэм розставлять, – послышался спокойный голос Николая.

– Давайте, – уже мирно согласилась женщина.

Они стали таскать в купе багаж, а я сидела в углу на своём месте и растирала ушибленную макушку.

А поезд всё ехал и ехал, увозя нас всех вперёд из прошлого в будущее. Каким будет завтрашний день, никто из нас не знал. За окном сгустилась синяя тьма, и только одинокие фонари на миг освещали наше купе, наши лица.

– Ну шо, розсилыся? – Весело спросил нас Николай и подмигнул мне, когда с багажом было покончено, и все сидели на своих местах. – Тэпэр давай з тобою, чортова лялька, знайомыться, – обратился он к новенькой. – Мене звуть Мыколою, оцэ Аля, – указал он на меня, – А ты хто, звидкы,?

– Леся, – уже более спокойно сказала женщина. – Мне до конца ехать.

Выяснилось, что она села в поезд на той же станции, что и я, обошла несколько вагонов и, только в нашем нашлось бедняге место. А багажа у Леси было прилично много. Ей было тяжело, неудобно, плохо, грубость проводников окончательно вывела её из себя, вот она и сорвалась. Но её срыв ускорил поиск свободного места! Как только проводники поняли, что от неё не отмахнуться, засуетились и быстренько нашли бедной женщине искомое. Но остановить приступ её ярости и поток бурной брани было уже невозможно. Она кричала и ругалась, и проводникам ничего не оставалось, кроме как молча делать свою работу, потому, как её ненормативная лексика не поддавалась описанию.

Леся была частным предпринимателем и работала «челноком», то есть ездила в маленькие города или за границу, скупала товары и везла домой. Дома у неё был свой магазин. В работе ей помогали братья.

У Леси было двое маленьких детей. За ними присматривала её мать, потому что безжалостный бизнес не оставлял Лесе времени на домашние дела и детей.

Леся обеспечила своей семье нормальное существование. Семья ни в чём не нуждалась, жила в собственном доме, имелась машина. Отдыхали только за границей. Каким же трудом это всё было достигнуто?! Но Леся привыкла к такому бурному ритму жизни, и уже не могла остановиться.

Привезя товар, выставив его в магазине на продажу, она опять собиралась в дорогу, чтобы снова и снова идти по замкнутому кругу.

Развод с мужем заставил Лесю уволиться с копеечной спокойной работы и заняться таким тяжёлым, неженским делом. Но детей надо было кормить, а рассчитывать на алименты не приходилось, и она приняла решение идти работать на базар продавцом.

В любое время года, в любую погоду, не обращая внимания на болезни и простуды, Леся работала.

Потом, став частным предпринимателем, сама приобрела «точку» на базаре, и дело пошло.

Братья сначала отговаривали, обещали содержать её, и её детей, но потом, втянувшись в работу, сами освободились от своей занятости и стали помогать Лесе в её нелёгком деле.

Свою блистательную лексику Леся отточила на базаре, ненормативные слова быстрее долетали до нужных ушей. Там же научилась выпивать и давать отпор каждому, кто посягал на её свободу, собственность, на её дело.

Замуж больше не выходила, мужчинам не доверяла. Спала лишь с теми, кто был полезен для дела. Постоянных привязанностей у Леси не было.

– Ну, шо, Коля, ты наливаешь? – воскликнула Леся. – Давай мне стакан! А ты шо, Аля, отстаёшь? Мы ж познакомиться должны!

– Да я уже выпила, – промямлила я.

– Давай, я щэ наллю, – с готовностью сказал Николай.

Мне хотелось спать, и чтобы все оставили меня в покое, но Николай, как настоящий гипнотизёр, с помощью своего бутыля, заставил меня пополнить запасы спиртного в пластиковом стаканчике.

– В тэбэ запывачка е? – спросил Николай Лесю. Леся ничуть не смутилась, но еды и у неё не было. В суете, она забыла кулёк с провизией на станции, когда грузила багаж в вагон. Не до еды ей было, остановка всего две минуты, но она нисколько не переживала. Она знала, что голодной не останется, что-нибудь купит по дороге, или кто-нибудь накормит. У неё даже вопрос о еде не стоял. Леся знала, что если она проголодается, то еда найдётся сама собой. Об этом она не беспокоилась. К этому приучил её базар.

– А ты шо, голодный ездишь? Вон, какое пузо откормил! Тебе неделю жрать можно не давать. Куда твоя экономная жена смотрит?

– Ты мою жинку нэ чипай, вона свята. На тоби стакана, трымай крэпшэ, я налываю.

– Ничего себе, машина! – воскликнула Леся, указывая на огромный, пятилитровый бутыль. – Как же ты его попрёшь домой?

– Та шо ж я понэсу додому, як мы його тут выпьемо! Шо ж тут пыть на трёх? Цэ ж кампотык!

Тут даже видавшая виды Леся скорчила удивлённую рожу.

– Ну, ты силён, мужик! Ну, давай выпьем за знакомство и за огромную силу русского духа! Если пять литров твоего «кампотика» нас не свалят, то и мы ещё кое-что можем, правда, Аля?

А я в уме разделила пять литров на троих и окончательно приуныла. Что я буду завтра делать со своей головной болью, посещающей меня каждый раз после грандиозных пьянок?

– Аля, ты пьёшь? Давай не вешай нос! Мы с тобой бабы крепкие, всё одюжим!

Леся, Леся, она пила наравне с Николаем и нисколько не пьянела, а у меня уже основательно заплетался язык. Я уже заблудилась в пространстве и времени, мне уже на всё было наплевать. Мне впервые за много лет было легко и беззаботно. Со мной были такие приятные люди, они любили меня, они жалели меня. Я, как будто, снова вернулась в детство. Боже, мой, как здорово!

– Ты дывы! Аля зовсим видъйыхала! – воскликнул Николай.

– Да она просто нетренированная, не обращай внимания, Коля, давай, наливай, пусть перекимарит до Львова! – слышала я, как в волшебном сне, разговор двух эльфов, и мне было так хорошо, так спокойно, так уютно!

– Ни, вона, мабуть, голодна. В нэйы ниякойи йыжы нэмае. Зараз будэ Львив. Я выйду, шось куплю, якыхось тошнотыкив-рыгачыкив, шоб вона чогось пэрэкусыла, шоб нэ пьяною була.

– И я, как на зло, забыла пакет с едой на станции!

– Ничого, я всэ куплю. В нэйи дуже паганэ жыття, я ж бачу! Йыйы трэба пожалиты. Вона хороша жэнщына, я ж бачу!

– Та ты шо, Коля, ты шо, всех жалеешь? А чего же ты меня не пожалеешь?

– И тэбэ жалию, та ты така, шо за сэбэ постоишь, а вона нэ така, нэ вмие вона…

Их разговор, как журчащий ручеёк успокаивал нервы, а они всё говорили и говорили, и было так приятно, что о тебе, хоть кто-то в кои-то веки позаботился…

– Ну от и Львив. Пойызд стойыть двадцять мынут, то я пиду, шось куплю, – словно из пустой бочки, услышала я голос Николая. – Эй, Аля, шо ты хочэш пойысты? – спросил он у меня.

Но мне было так хорошо, так не хотелось просыпаться! Я бы так ехала и ехала, хоть на край Земли, хоть в небеса, неважно зачем, лишь бы все беды и тревоги не догнали в пути.

– Оставь её в покое, не видишь, устал человек. Купи что-нибудь вкусненькое, питательное, ну, ты сам знаешь, что. Иди, иди, а то останешься во Львове, в своих командирских спортивках и в драных тапочках. Ещё тот видок будет!

Николай ушёл. Леся занялась устройством своего места. Я опять провалилась в какую-то липучую мглу, из которой никак не могла выбраться уже пару часов…

– Аля, ты переоденься, пока Колюни нет, а то так в платье и доедешь, – услышала я сквозь липкую дрёму.

– Аля, ты слышишь? – меня уже тормошили Лесины руки, не давали мне укутаться своей дремотой. – Вставай, Львов проспишь!

В соседнем купе что-то громко стукнуло, послышались недовольные голоса. Кто-то громко ругался. Этот шум окончательно разбудил меня. Спать больше не хотелось, хмель больше не докучал, и состояние моё было прекрасным.

– Что, уже Львов? А где Николай? – спросила я.

– Опомнилась? Он пошёл что-нибудь купить поесть.

– А сколько поезд стоит?

– Двадцать минут. Ты не вопросы задавай, а переодевайся. Ты же всё достала и сидишь на этой куче. Давай, быстренько переодевайся.

Мы обе сменили одежду, прибрались, а Николая всё не было. Я начала волноваться. Всё-таки из-за меня человек пошёл в буфет за едой, хоть я его и не просила.

Я вышла в коридор и выглянула в окно в надежде увидеть знакомое лицо, но тщетно. Николая не было, а до отхода поезда оставалось семь минут.

Заходили новые пассажиры, искали свободные места, ругались, смеялись, тащили свой багаж, прощались.

Но вот по коридору в направлении нашего купе задвигалась какая-то процессия. Впереди шёл молодой человек с двумя внушительными чемоданами. Он заглядывал в каждое купе, ища свободное место. Все места были, очевидно, уже заняты, и лишь в нашем купе была свободна одна верхняя полка.

Молодой человек оценивающе осмотрел меня с ног до головы и спросил: – Вы из этого купе?

– Да.

– У вас что-нибудь свободное есть?

– Да, одна верхняя полка.

– Вот, чёрт, Фёдор Степанович, только верхняя полка, что делать? – сказал молодой человек, растерянно оборачиваясь к мужчине, идущему сзади.

– Саня, я же тебе сказал, что мне срочно надо ехать. Этажность уже не имеет значения. Надо было раньше чухаться. – Густым басом сердито сказал мужчина. – Очень жаль, что нет нижней полки, но что поделаешь, если обстоятельства против тебя! Поеду, уж как придётся. Ты, балбес, не взял билет на скорый, я тебе это ещё припомню. Ладно, давай, укладывай чемоданы и проваливай. Через неделю встретимся.

Молодой человек втащил чемоданы в купе, а мужчина остался в коридоре вместе со мной. Он уже собирался со мной заговорить, но…

– Фёдор Степанович! – Послышался из купе голос молодого человека, – Тут всё заставлено, некуда поставить ваши чемоданы!

– Ты не дури, Санёк, укладывай багаж и убирайся к чертям, чтоб я тебя неделю не видел и не слышал!

– Да я не дурю, Фёдор Степанович, тут действительно всё заставлено, некуда ваши чемоданы девать!

– Ну, что ж, если ты такой неуклюжий, то бери мои чемоданы и беги с ними за поездом.

– Фёдор Степанович, вы сами посмотрите, а потом говорите!

– А над дверью ты смотрел?

– Нет, – нерешительно сказал молодой человек. – Да, тут можно пристроить оба чемодана.

– Ну вот, а ты говоришь, нет места! Ты должен всё проверить, а потом имеешь право голоса, понял?

В дверном проёме купе появился глупо улыбающийся Саня.

– Всё, давай, улепётывай, завтра созвонимся. Давай, давай, шевелись, а то поедешь со мной и за меня будешь ответ держать.

– До свиданья, Фёдор Степанович!

– Ты ещё здесь? А ну, давай отсюда, быстро! Отчёт готовь! – скомандовал Сане новый наш «сокупник».

Саня убежал, мужчина зашёл в купе.

– Вы не уступите мне нижнюю полку? – Услышала я его голос.

– А я на верхней еду, не ко мне обращайтесь. – Это уже Леся.

– А кто на нижней, эта молодая леди в коридоре?

– Да.

Я перестала прислушиваться к разговорам в нашем купе. Поезд вот-вот тронется, а Николая нет и нет. Я очень переживала, что он не успеет, отстанет, поезд уедет без него…

Состав легонько качнулся и пошёл, дернулся, остановился и опять медленно двинулся вперёд, постепенно набирая скорость. И в этот момент я увидела Николая, выходящего из здания вокзала. Он увидел, что поезд пошёл, смешно подпрыгнул и помчался догонять наш вагон. Я не ожидала от такого тучного мужчины, как Николай, такой прыти. В несколько прыжков он догнал ускоряющийся поезд, вскочил на подножку вагона, и, вот, он уже идёт по коридору с пакетом в руке, отдуваясь, но весёлый, счастливый.

– Ну шо, пойыхалы? – весело сказал мне Николай. – Пишлы у купе, я запывачку прынис. Дужэ вкусно будэ. Пишлы.

С этими словами он вошёл в наше купе.

– О, у нас гости? – спросил Николай нового пассажира.

– Нет, это новый пассажир. – мрачно сказала Леся.

Николай прошёл к столику и положил на него пакет с едой прямо на бумаги, ничуть не беспокоясь об их сохранности. Из пакета выпало несколько пирожков. Они медленно покатились по бумагам, оставляя за собой жирные следы, на что Николай не обратил никакого внимания.

– Ну шо вы вси повставалы? Давайтэ сидайтэ, спробуйтэ, шо я прынис. Дужэ вкусно. Давайтэ, давайтэ. Сядэмо, выпьемо, пэрижэчкамы закусымо, поговорымо.

Я ужом прошмыгнула на своё место, Николай тоже занял свою изначальную позицию. Леся бесцеремонно подвинула нового пассажира и села рядом с Николаем. А новый пассажир стоял в нерешительности. Ему нужна была нижняя полка, но обе полки уже имели своих хозяев, и никто не собирался идти этому самовлюблённому типу на уступки.

Новый пассажир был довольно крупным мужчиной, но его полноту скрадывали высокий рост и великолепная осанка, даже можно сказать, военная выправка. Одет он был с иголочки. И часы… Золотой «РОЛЕКС», это не наша «ЧАЙКА». Он, как кот переступал в своих дорогущих мягких модельных туфлях и не знал, куда ему сесть. Оставалось одно свободное место, на моей полке.

А Николай уже копошился у своего бутыля, наполнял пустые пластиковые стаканы домашним вином.

– Давай, сидай з намы до столу. На, выпый! – сказал Николай новому пассажиру.

– Извините, но я не пью в дороге. – подчёркнуто вежливо отрезал мужчина, садясь в угол возле двери купе на мою полку. Он не обратил внимания на то, что моя постель расстелена, просто сел, и всё.

– Як нэ пьеш? Такого нэ бувае. Ты шо, форый? – Удивлённо спросил Николай. Он просто не понимал, как можно не пить такое волшебное вино.

– Нет, всё нормально. – сказал мужчина, откинулся к стене и закрыл глаза, давая нам понять, что разговор окончен. Мы все его нисколько не интересовали. Он отгородился от нас стеной отчуждения до небес и не позволял никаких поползновений с нашей стороны с ним ближе познакомиться. Всем своим напыщенным видом он убеждал нас, что он не такой, как мы.

– Ну шо ты такой неродной, у тебя шо, завтра распродажа со скидками?! – воскликнула Леся, загнув витиеватый базарный оборот.

Мужчина открыл глаза, всем телом подался к Лесе и уставился на неё холодным немигающим взглядом.

– Ну что ты к мужику пристала! – Пьяно воскликнула я, почувствовав неладное. – Давайте лучше выпьем, кто следующий тост говорит?!

– Нет, пусть он расскажет, почему он такой отмороженный! Шо, дольше жить хочет?! С плебеями не общается?! – доставала дальше мужика Леся. – Он даже не представился, не сказал, как его зовут. У меня вы сразу всё выпытали, а этот хмырь молчит, какдырявый лапоть. Надо же, ему багаж в купе занесли, всё по местам расставили, а я, как дура, по вагонам с клумаками моталась, пока здесь не осела.

– Ну, если сама моталась, значит, дура и есть. – Сквозь зубы процедил наш новый попутчик, неожиданно обращаясь к Лесе.

– Леся, прекрати! Давай выпьем за встречу хороших людей! – Сказала я и подняла свой пластиковый стаканчик. – Пусть он не пьёт, он устал, потом к нам присоединится.

– Да какой же он хороший? Ты от него хоть слово хорошее слышала? Он умеет только приказывать и в г…но макать. Ты же слышала, как он со своим шестёриком разговаривал. Точно, готовится спихнуть партию залежалого товара. Я знаю, у меня глаз намётанный!

Ну не надо было Лесе его так подначивать, может, всё бы и обошлось, всё бы закончилось тихо. Но Леся по-особому относилась к мужчинам и не терпела к себе невнимания и пренебрежительного отношения. Любым путём, с помощью чудовищных подколов и подначек, она решила обратить на себя внимание этого холёного кота. Леся даже представить себе не могла, каким бывает этот кот в ярости.

– Девочка моя, сядь и усохни! – прошипел мужчина, – Не знаешь, что говоришь. Ты пьяна, и ведёшь себя как бомжиха.

Большего оскорбления для Леси, добившейся всего своим трудом, нельзя было и придумать.

– Ах, ты ж, гад толстозадый, ты шо, думаешь, нацепил дорогие шмотки, так и оскорблять можно? А по-хорошему мы не умеем, мы ж не того поля ягоды! Чё на самолёте не полетел, пинчар поролоновый?! Нижнюю полку ему подавай, а дерьма на лопате не хочешь? Полезешь на верх, как миленький, никто подсаживать не собирается, у-у, урод лысый!

Мужчина не нашёлся, что ответить на такие речи, или посчитал не нужным, ввязываться в дальнейшие дебаты, но Леся, её уже понесло, она не могла остановиться.

– Я одеваю таких козлов как ты уже много лет. Вот костюмчик у тебя от Жермино. Достойная фирма. Не многие могут позволить себе такую роскошь. А размерчик богатырский. Ты здоровенный битюг, на тебе пахать можно, тебя просто так не оденешь, а ты с иголочки одет, заказываешь на фирме, что ли?

– Есть такая фишка, как индпошив, слыхала, ты, кошка драная?! – спокойно сказал мужчина. Его железной выдержке можно было позавидовать.

– Это я драная?! Да шо ты знаешь о жизни народа, новуриш проклятый?! Ты знаешь, как тяжело жить, как трудно сводить концы с концами?! Ты знаешь, как трудно ввозить товар?! Каждая гайка норовит что-нибудь хапнуть на шару, а ты сторожем при товаре, спать не будешь, пока не довезёшь до места! Это вы нас грабите, жиреете, богатеете. Конечно, хорошо из грязи в князи, если баня своя есть! – Возмущённо уже кричала Леся, густо вставляя крутые словечки, чем очень позабавила нового попутчика.

– Леся, успокойся, я тебя очень прошу! – воскликнула я. – Ну, чего ты к мужику привязалась? Ведь он тебя не трогает, сидит себе в сторонке, дремлет. Очень положительный тип. Не приставай к нему с глупостями.

– Это шо, я к нему с глупостями? А он шо, умный, да? Вот пусть расскажет умник честному народу, чем он занимается, откуда едет. Шо ему, западло с нами поконтачить? Может он враг народа, а мы с ним в одном купе едем! Его властям сдать надо. Ещё обзывается, боров неколотый!

– Леся, ты выпый и видстань вид чоловика. – строго сказал Николай, до сих пор не проронивший ни слова. – Вин тэбэ нэ чипае, и ты його нэ чипай. Хай соби йидэ.

– Вы все Родину по кускам растащили! И кого в дерьмо макали, спорный вопрос, – вдруг устало, но отчётливо по слогам выговорил мужчина, закрыл глаза и откинулся к стенке купе, считая разговор оконченным.

Я не сразу поняла, что произошло в следующий момент. Вдруг Николай вскочил и, так же, как и я, со всего маху ударился головой о верхнюю полку, но не обратил на это даже малейшего внимания. Он отшвырнул Лесю, будто пушинку, в сторону. От его доброжелательности не осталось и следа.

Леся повалилась на полку кулём с мукой и, тоже, стукнулась головой, но о стенку купе.