11

Сон… Странный мир… Ежедневная маленькая смерть…

Как понять спишь ты или существуешь в реальности?

Как определить, где она – реальность, быть может, вокруг всего лишь сон?

Чей? Мой?

Нет никакого Колизея и моста. Сегодня мне повезло – Черного тоже нет. Вокруг лишь гулкие стены коридора и дым, в котором утопают ноги. Куда я иду? Зачем? Почему? Чье болезненное сознание выдумало узкий и бесконечно-длинный коридор?

Мое?

– Ты просишь о помощи?

Хриплый старческий голос звучит в голове или в воздухе вокруг? Не знаю, не могу разобраться. Впрочем, разве это важно? Он предлагает помощь? Своевременно, да.

ДА! Мне нужна помощь, очень. Надо идти вперед. Надо двигаться, как бы удушающее тяжело не давили стены. Мне нужна помощь, и я прошу о ней!

– Да, вижу.

Интересно, все кроме меня умеют читать мысли? Или я размышляю про себя слишком громко? Здесь так гулко раздается каждый шаг, грохотанием отзывается каждый вздох, шепотом – каждая мысль…

– Пожалуй, я смогу тебе помочь.

В густом тумане передо мной маячит неясная фигура. Что за дурные манеры у этих призраков из сна: прятать лица, а то и полностью скрываться от постороннего взгляда?

Разве можно доверять людям, которые боятся посмотреть тебе в глаза, раскрыть собственный облик?

Но я все равно надеюсь на помощь незнакомца. У меня нет другого выхода – только довериться его спокойному хрипловатому голосу. Иначе моя жизнь грозит превратиться в ад.

– Я спрячу тебя, так что никто не найдет. Сможешь обмануть окружающих и остаться неузнанной – выживешь, спасешься. Нет – пеняй на себя.

– Я постараюсь.

Шепчу покорно. А что мне остается? Спрятаться там, где никто не найдет, скрываться под чужим именем? Это мысль, правда, я с трудом представляю, как можно сохранять инкогнито во сне. Но видимо старикану виднее.

– «Старцу» звучит не так обидно.

– Простите…

Голос садится до мышиного писка. Ой, как горят щеки – Манюня, ты как всегда на высоте. Забыла, что стари-… хм, старец читает твои мысли…

– Отлично. Постарайся не выдать себя – от этого зависит не только судьба девочки Маши, но и жизнь множества людей.

Киваю. Интересно, туман действует в обе стороны, или собеседник все-таки видит меня? Впрочем, с прототипом «миелофона» в этом нет необходимости. Значит, не выдать себя…

Тогда я искренне надеюсь, что только мой спаситель умеет читать мысли! Или я вдруг чудом научусь их скрывать.

– Об этом не беспокойся. Прощай и спокойной ночи…

– Спокойной…

На пару секунд мне даже удается проснуться. Изо всех сил повторить про себя, крикнуть собственному «Я»: «Запомни-и-и!!! Запомни разговор, туман, старика с обещанием помощи! Запомни и не смей забывать»!

После чего глаза закрываются против воли, и тьма вновь окутывает меня.

12

Я больна. Невыносимый огонь заживо сжигает тело. Температура за 40? Да, я знаю. Скорая не едет? Как обидно. Неважно, безразлично.

С нетерпением жду появления яркого света в конце туннеля – все легче, чем так мучиться. Болезнь вымотала меня: высушила тело, вытеснила мысли. Не могу больше! Родители то и дело выбегают в подъезд или по очереди выглядывают в окно: но машина «супер-скорой-помощи» даже и не думает объявляться в пределах видимости.

Почему она не едет? Почему я не тороплюсь умирать?

Ну вот, даже сквозь жар и бред, слышу скрип тормозов у подъезда. Наконец-то! Не прошло и полгода. Уф!

Стоило расслабиться, понять, что все хорошо закончилось, и теперь меня спасут, как коварная тьма сгущается. Я засыпаю или теряю сознание? Не знаю, не уверена. По-моему, и то, и другое.

Тряска, крепкая хватка за руки-ноги (точно синяки останутся) и покачивание из стороны в сторону. Хлопок двери, рык мотора и стремительное появление каменного Колизея вокруг.

– Ты?! Что ты здесь делаешь?!

В этот раз Черный застал меня врасплох. Видимо хорошо головушке досталось, раз я забыла: чем мне грозит сон.

– Что тебе надо?

– Мне нужна ты.

Логичный ответ и возразить нечего. «Нужна ты»? Меня озаряет внезапная догадка, страшная мысль… неужели? Сердце с тошнотворной скоростью падает до самых пяток. Надо уточнить. Надо спросить. И главное: хочу ли я знать?

Вдруг вместо света в конце туннеля мне полагается Черный со своей цветочной ареной?

Что будет, если я навсегда останусь во снах? Уснуть и не проснуться, уснуть и видеть сны. В голове все перемешалось. Какой бред.

За размышлениями я и не заметила, как подошла к «демону» вплотную. Дурная сторона Манюни: я тебя убью! Таких овец еще поискать надо. «Повезло» мне с собственным эго.

Черный. Красавец-демон из снов. Он стоит так близко, боже, так близко – а я даже не могу пошевелиться. Пожалуйста. Кто-нибудь. Помогите.

– Ты моя.

Холодные, почти невесомые пальцы по коже. Прекрасные черты лица, проступающие сквозь туман. Ядовитая и притягательная улыбка. Победный взгляд. И все ближе и ближе губы шепчут: Ты моя…

Как молния мысли освещает неожиданная догадка: он хочет поцеловать меня! Закрепить наше «обручение», показать свою власть. Слезы заполняют глаза, скатываются по щекам. Я не хочу!!! Ненавижу его! НЕНАВИЖУ! Ненавижу-у-у!!!

Удар по щеке, один, второй. Пощечины? Ничего себе! Кто-то смеет давать мне пощечины!

С трудом смотрю сквозь слипшиеся ресницы. Женщина. Пожилая женщина в застиранном до желтого цвета халате. Капли лекарства и тугой жгут на руке. И потолок, опять белый потолок, с кусками краски и грязной вентиляционной сеткой. Больница.

– Не спи! Тебе нельзя спать.

Угу, сама знаю. Спасибо, добрая женщина, ты даже не знаешь: какую услугу мне оказала. По гроб жизни благодарна! Ой, нехорошая фраза. В любом случае, спасибо!

– Где ж ты, маленькая, такую пневмонию сложную подхватила? Ну, ничего, доктор сказал: поправишься. Месяц, и как новенькая бегать будешь. Двухсторонняя запущенная пневмония – это ведь не шутка!

Она еще говорит что-то, не останавливаясь ни на секунду, но я уже не слушаю слова. На меня волшебным образом действует тембр голоса: мягкий, спокойный.

Нет, я не сплю, все в норме: просто смотрю в потолок. Грязный потолок с кусками краски. Реальность, за которую приходится цепляться изо всех сил.

13

Сон…

Ученые говорят, что сон «с картинками» длится минут десять-пятнадцать, а остальное время приходится на отключку мозга, «черный квадрат Малевича» перед глазами. Профессорские мужи утверждают, значит, надо верить.

Интересно, что бы они сказали на мой случай? Писали вагонами диссертации? Или даже номинировались бы на Нобелевскую?!

Десять минут, говорите? Ха! Я проживаю целую жизнь – нереальную, параллельную, и она длиться ничуть не меньше, чем в этом мире. Странно, как еще мой мозг не умер от усталости?! Насыщенный день здесь, перенасыщенная ночь – там. Кстати, кто сейчас съязвил про отсутствие мозга, фу такими быть! Обижаете? Ну и не буду тогда рассказывать.

Ладно-ладно, надо делиться с ближним своим: особенно сплетнями и тумаками, ха-ха. Настроение почему хорошее? Да я вообще сейчас на одной ножке буду прыгать и колесо делать! Я счастлива! Я влюблена! Я скоро умру от разрыва сердца: вполне логичный вариант концовки сумасшествия.

Эх, не зря я нашла клык, мой верный талисман и ключ к спасению. Невидимый «ангел хранитель» действительно спрятал меня – да так, что никто не найдет и родная мама не узнает! Увидела бы этого старика…хм, старца, расцеловала бы каждую морщинку! Хотя, наверное, погорячилась, да?

Помощь пришла неожиданно – сразу после выздоровления. Последний день перед выпиской из больницы, последняя ночь в одинокой палате и снова бестелесный голос, как выход конферансье перед концертом: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Брикхолл, поселок городского типа. Местное население по пальцам руки можно пересчитать».

Впрочем, обо всем по порядку.

Я пришла в себя, ой, разве применима фраза к ощущениям во сне? Ай, да ладно. Все-таки это тоже жизнь, и бредом натруженного мозга я происходящее не считаю.

Итак, я пришла в себя от несказанного возмущения. А-а-а! Неприятно, когда холодной водой поливают: другое дело подойти, ласково на ушко пошептать, в крайнем (совсем крайнем) случае – одеяло стянуть. А тут некий самоубийца-камикадзе не только оставил меня без спальных принадлежностей (ни одеяла, ни подушки, еще и что-то острое в бок воткнулось, черт-черт-черт!), так еще и облить посмел! Р-р-р, найду – убью!

Открываю один глаз (трудновато найти смертника на ощупь), и понимаю, что с обидчиком лучше не связываться. Вернее, бесполезно связываться, потому как мелкими, но бойкими каплями на меня сыплется вовсе не вода из чайника-кружки-стакана, а дождь. Да-да, обычный дождик. Обычный противный дождик вкупе с прочей слякотью, моросью и далее по списку.

Вокруг (кстати, между прочим) самый обычный лес, а вместо постельных принадлежностей, как и самой постели, гора еловых веток-шишек-и-еще-какого-то-мусора. Тоже самых обычных, хе-хе. Мило. Я, конечно, делаю лицо кирпичом, мол, плавали – знаем, и уже ничему не удивляемся. Подумаешь, оказалась в лесу. Подумаешь вокруг то ли поздний вечер, то ли теплая летняя ночь. И нет ничего страшного в том, что я не знаю: как отсюда выбраться, да еще и дождь пошел, а я босиком, в какой-то полу-пижаме…. Подумаешь… Ага, счас-с-с!

В следующую секунду я ору. Да так ору, что, наверное, все елки-шишки трясутся. Потому как ноги в «пижамных» штанах не мои, хотя и тридцать шестого (на вскидку) размера. Руки не мои. Плечи не мои. А-а-а, кто-то и грудь мою спер!

Так, спокойствие, только спокойствие, как завещал нам дедушка Карлсон. Это лишь, чужое тело! Ну да, странное незнакомое место, я в теле… кстати, я парень?! Зашибись, до кучи я еще и парень! Украдкой проверяю наличие того самого. Угу, на месте. Даже не знаю, уже можно рвать на себе волосы или пока рано? Блин, РЫЖИЕ волосы!!! Я в шоке!

Зеркало бы мне! Эх…

Украдкой смотрю еще раз. Я, наверное, жуткая пошлячка? Ладно, будем считать, что это в целях самообразования – когда еще увижу? Тьфу ты, аж щеки краской залило.

Так, забить на ерунду всякую! О другом думать надо – что делать-то теперь?

Из состояния оцепенения меня выводит странный звук. Да, знаю – лесные шорохи (и запахи, и прочее) для меня непривычны, но с момента как я очнулась, прошло какое-то время, и общий звуковой фон успел стать незаметным. Именно поэтому звук крадущихся шагов: чмоканье мха, случайное потрескивание ветки, – словно взрыв петарды под ногами.

Интересно, кто это может быть? Грибники-ягодники бродят? Так ведь вроде не сезон, да и не то время суток. И вообще в лесу никого нет страшнее грибника – человек с ножом, между прочим!

Спрятаться! Надо куда-нибудь спрятаться!

Ползком отчаливаю за ближайший мохнатый кустик. Так себе место, и при желании найти здесь притаившегося: не проблема, но вдруг пронесет? Хе-хе, главное, чтобы не меня со страха.

Шаги ближе… ближе… Ну-ка, посмотрим, что за зверь ночной по чаще бродит. Угу, зверь…

На полянке один за другим появляется фигур десять. Человеческих…э-э-э…мужских фигур. Н-да…то, что я приняла за неаккуратное движение одного «грибника», на поверку оказалось слаженным перемещением десятка. Шаг в шаг они шли, что ли? Круто. Будем надеяться, что они меня не слышали, не видели и вообще, меня тут нет!

14

– Думаешь, он спрятался в лесу? – Один из мужчин подал голос, и моя голова непроизвольно ушла в плечи по самую макушку.

– Такие, как он грезят служением, и для них территория вокруг монастыря вирцов будто медом намазана.

– Но мы там все обыскали! Не в монастырь же он проник, ей богу! А кричал здесь кто-то. – Еще один голос, более осторожный, с едва скрытой паникой. Интересно.

– Надо проверить! А в лесу – что ему тут делать? Отсиживаться до утра? – Какая хорошая мысль. Приму ее к сведению.

– Если бы не предстоящий выбор и Матушкин запрет, сейчас подняли бы всех на ноги, пересчитали поголовно! Отсутствующим оторвали бы что-нибудь…

Очередной «грибник» встрял в беседу. Н-да, видимо по части «оторвать» он особенный мастер. Стараюсь не дышать. Мне мое (пусть и не мое вовсе) и самой пригодится.

Интересно, как можно покалечить человека, который отсутствует, да и не только покалечить, но чисто физически с ним хоть что-нибудь сотворить? Будем надеяться, я этого не узнаю. Кстати, меня здесь тоже как бы нет.

– Еще раз пройдемся у монастыря, и хватит на сегодня. – Чуть перевожу дыхание: кажется, компания не задержится надолго. – Потом отбой. Завтра день тяжелый, и необходимо выспаться.

– Черт бы побрал этого малого! Из-за него полночи бродим!

– Могу поспорить, что это Лютик! В его стиле сбежать накануне посвящения.

– Принимаю. Я ставлю на Каддиша – он тоже парень не промах!

Кто еще на кого поставил, я не услышала. Спор прекратился по мановению палочки, стоило компании скрыться за деревьями. Скорее всего, дело не в звукоизоляции, а вожак «стаи» приказал заткнуть тотализатор. Н-да, крутые парни. Странно, что меня не заметили – видимо сейчас все-таки ночь, и следопыты тоже хотят спать. По правде говоря, мне не показалось, что они так уж стремятся найти беглеца. Бродят словно для профилактики – по долгу службы.

– Ну что? Так и будем сидеть в кустиках? Ты там обделался, что ли, от страха?

Голос прямо в ухо чуть не вызвал именно такую реакцию. Черт, нельзя же так людей пугать! Я в миг летать научилась – настолько высоко подпрыгнула на месте. Правда, сердце, застрявшее в пятках, давит вниз.

– Ха, испугался?

– Еще бы!

Выдавливаю из себя и оборачиваюсь. Угу, парень. Один. Сидит на ветке, ногами болтает. Кстати, в такой же поношенной «пижаме» с оборванными полами, как и я. Босиком.

Интересно, он на самом деле парень? Если да, то надо быть осторожной. Кто-то ведь говорил мне… предупреждал… не выдавать себя ни в коем случае. Кто же? Ладно, вспомню как-нибудь, осмыслю позже.

– Чё-т я тя не знаю… новенький что ли?

– Угу.

– Понятно. Можешь не рассказывать: откуда и как попал. Новенькие всегда молчат о происхождении. Задаваки! Не то, что мы – рожденные в Брикхолле! Коренные мулгары, так сказать. – Не знаю, по-моему, в этих словах не было гордости, только печаль. А может, показалось? – Как зовут-то хоть?

– Маш… – Голос срывается на писк и обрывается кашлем. Ну, ты, блин, даешь, Манюня! Это же надо так проколоться! Слышал или нет? Понял или нет?

– Мыш? Прикольно! У тебя и голосок как у девчонки писклявый, хе-хе. Да и росточком не вышел… – Давлюсь словами. Кто не вышел?! Я не вышла?!!

В следующий момент незнакомый парень спрыгивает на землю, и я понимаю, что в его словах есть толика смысла. Перед глазами в лучшем случае пупок, и я вытягиваю шею, заглядывая наверх, туда, где, помниться, была лохматая голова.

– Сам-то кто таков и не тебя ли тут бригада следопытов разыскивает? – Во! Оправилась от первого шока: начинаю наглеть. Возвращаюсь к привычной манере общения, а то совсем заклюют.

Впрочем, «Мыш» звучит не так и плохо… наверное…

– Гы! Меня! – Парень расплывается в довольной улыбке. Можно подумать подвиг! Интересно, кто же со ставкой не прогадал?

– А зовут тебя…?

– Лютик! – Очередная лыба до ушей. Да уж, вытянулся цветочек… не то, что я: полметра с кепкой в прыжке, с табуретки. На ходулях.

Кстати, спросить у него: где мы или не спрашивать? Как-то мне любопытно чуть-чуть…

– Идем!

С принятием решения по данному вопросу я опоздала. Лютик бесцеремонно сгреб меня в охапку и потащил куда-то через чащу. Чудом подавила девичий визг – это уже на уровне инстинкта – и вслушалась в его объяснения.

– Пока староста с охотниками бродят вокруг монастыря – надо успеть вернуться в селение. Главное, чтобы Матушка меня не увидела. В последний раз, когда сбегал, она обещала надрать мне уши!

Страшная угроза…

– А что за посвящение, про которое охотники говорили? – Почему-то эта тема меня обеспокоила. Как-то я все время «на удачу» попадаю туда, где идет распределение по рангам-занятиям-суженным. Может в этот раз сия чаша минует, а? Как вариант, неплохо было бы и самой хоть раз что-нибудь выбрать, принять, так сказать, судьбоносное решение!

– Давай завтра объясню? Долго рассказывать.

Вот и поговорили. Мило. Впрочем, нам и правда не до разговоров: на пути выросла стена в три-четыре метра высотой. И?

Так, стоп, не поняла! Нам ее надо перелезть?

– Ну что же ты? Давай! – С этими словами Лютик провернул фокус, равный которому я не видела ни в одном цирке! Не напрягаясь, без разбега, он ЗАПРЫГНУЛ на стену! Я не поверила собственным глазам! Стояла, и тупо хлопала ресницами.

– Эй, ты что там застрял, Мыш! Быстро перелезаем и сматываемся по койкам! Нас сейчас часовые увидят! Быстрее!!!

– Да я… как бы… это… не могу я так! – Объяснила, как получилось, называется.

– Как не можешь?! – Лютик даже спрыгнул обратно и подошел вплотную. – Ты же мулгар, разве нет? Ты что, болеешь?

Ага, на всю башку…

– Да я не знаю, кто такие мулгары вообще.