Кредитор отца этот жест уловил, но комментировать не стал.

– Здравствуй, Ольга, проходи, – властным жестом он указал на свободное кресло.

Даже несмотря на то, что сидеть после долгой дороги уже не хотелось, возразить она не посмела.

– Ты устала с дороги?

Она не шелохнулась. Пресмыкаться перед ним и делать вид, что безумно счастлива здесь оказаться точно не будет. Пусть не надеется, что сможет заполучить ее расположение своей дежурной вежливостью.

Олег Николаевич, не получив ответа, вздохнул и принял иную позу, чуть наклонившись вперед и сведя в замок руки. Это уже не поза барина, он словно в замешательстве. И еще – недоволен.

– Я знаю, что ты сейчас думаешь обо всем этом, и я бы тоже не был в восторге, но позволь я всё тебе объясню. Не знаю, как преподнес ситуацию твой отец, поэтому обрисую свою точку зрения. Мы с твоим папой знакомы давно, и он не первый раз берет деньги в долг. Потом возвращает, но не всегда вовремя. В общем, это не важно. На этот раз речь об очень большой сумме, и вернуть ее он не сможет – в ближайшее время уж точно, а поскольку больших дивидендов магазин не приносит, смею предположить, что речь не об одном годе. Меня это не устраивает. Ты спросишь: «При чем тут я, если речь о бизнесе?» – и будешь права. Но, видишь ли, пару недель назад, когда я был у твоего отца и вновь напомнил ему про данное обещание, припугнув проблемами – что уж тут скрывать, – я увидел тебя и у меня появилась идея. Возможно, не самая лучшая, но всё-таки это выход для всех: и для вашей семьи, и для нашей. Фёдор – мой сын – твой ровесник, но, будем говорить откровенно, обалдуй. Он смышлёный, но слишком ленивый. Возможно, разбалован и изнежен, но становиться мужчиной нужно, и лучшая мотивация для этого – женщина. Понимаешь, он закончил отличный вуз, у него есть всё для яркого старта и успешной карьеры, но он ничего не хочет: работать не хочет, стремлений нет, зарабатывать на хлеб ему нет нужды, кругом только золотая молодежь, у которой так и заведено. Они все подстрахованы и жильем, и родительскими деньгами – зачем прикладывать усилия, если всё и так есть? Но я не хочу такой жизни для своего сына. Судьба может повернуться и другой стороной, и нужно быть к этому готовым и самому чего-то стоить, чтобы не тыкали пальцем с презрительной миной. Ему нужно увидеть другую сторону жизни. Нужны люди другого круга и мировоззрения. Нужна девушка, о которой он сможет заботиться. Речь не идет о женитьбе или каких-то фиктивных отношениях, нет. Никто не будет заставлять вас вступать в отношения без вашей воли, но я предлагаю тебе пожить здесь пару месяцев до конца лета. В отдельной комнате, у тебя будет всё, что необходимо. Я вижу, что ты девушка с принципами, неизбалованная, и это то, что нужно моему сыну, хоть он этого сейчас и не понимает. Вы присмотритесь друг к другу, пообщаетесь, а осенью, когда мы вернемся в Москву, будет видно, стоит ли представлять тебя всем как девушку Федора. В любом случае, ничего предосудительного я не предлагаю. Просто общение.

Он наконец замолчал, устремив взгляд на Ольгу в ожидании ее реакции. А она не знала, как реагировать. Спрашивают ее мнение? Маловероятно. Просто ставят перед фактом в вежливой форме.

– А Ваш сын знает? – безэмоциональным тоном спросила она. Ей было и впрямь интересно: он такая же жертва чьих-то игр, как она, или соучастник, как его отец?

– В общих чертах. Ему я сказал, что пора бы остепениться, но ни одна из девушек в окружении не годится на роль жены.

– То есть, по сути, вы выбрали ему спутницу? – хмыкнула Ольга, осознавая, что нарушает границы приличия, но не в силах отказать себе в этой маленькой колкости. – А Вы знаете, что сейчас так не делают?

– И очень жаль, что не делают. Наши предки были не дураки, и разводов тогда было меньше. А, Фёдор, иди знакомиться, – резко сменил он тон, глядя куда-то за спину Ольги.

Она не стала оборачиваться. К глазам подступили слезы. Она ощущала себя птицей в клетке и в душе уже оплакивала потерянную свободу. Интересно, на чьей стороне будет Фёдор? Безропотно примет волю отца или всё же объединится с ней, чтобы придумать, как сломать эти прутья и вырваться?

Новоиспеченный жених обошел её кругом с усмешкой на губах, отчего тут же стал ей противен. Как будто товар на рынке осматривают. Осталось только спросить рост, вес и потребовать медицинскую справку об отсутствии болезней.

Остановившись наконец напротив нее и отступив на шаг, он всё с той же полуулыбкой сарказма сказал:

– Привет.

Он не был отталкивающей внешности или с чрезмерным весом, с противной родинкой на полщеки или в забитом татуировками теле, но если бы Ольге предложили пофантазировать и изобразить представителя золотой молодежи, она бы примерно таким его нарисовала. Он будет идеально смотреться в дорогом кабриолете, что несется с немыслимой скоростью по шоссе или в бассейне, в окружении девушек, или щедро расплачивающимся банковской картой в дорогом бутике, но уж точно не на заводе или стройке. Какую работу хочет для него отец? Подписывать бумажки в кожаном кресле? Возможно, для этого сын когда-нибудь и созреет.

Всё это пронеслось в голове у Оли, пока ее оппонент ждал ответа. Но не дождался, конечно. Она смотрела на него и молчала.

– Она что, немая? Вы привезли мне немую? – он обернулся к отцу.

Видно, что строит из себя шута. Может, скрывает этим свою нервозность, а может, по жизни привык так общаться – легко и непринужденно, думая, что шутит, но порой задевая чувства других – что ему до этого?

– Она не немая, ей просто нужно время, чтобы освоиться. Проводи Ольгу в комнату и помоги донести вещи.

– С каких пор я стал здесь носильщиком?

На эти слова Краснов-старший никак не отреагировал, обратившись к гостье:

– Ольга, кофе будешь? Тебе нужно перекусить с дороги.

– Я ничего не хочу, – сухо ответила она, не выражая мимикой ни единой эмоции.

– О, заговорила, – тут же обернулся к ней сосватанный жених.

«Ему точно столько же лет, сколько мне? Ведет себя словно ребенок», – пронеслось в голове у Оли. Наблюдать и анализировать она всё же не разучилась, хоть и казалось, что после предательства отца все чувства и эмоции вмиг притупились.

– Попрошу Наринэ приготовить – это наш повар, – пояснил отец Федора.

– Зачем тогда спрашиваете, если Вам плевать на мое мнение? – всё так же, почти машинально, произнесла Оля.

На пару секунд в гостиной воцарилась тишина. Поскольку Федор всё еще был в поле ее зрения, Оля увидела, как удивленно взлетели его брови: на его памяти никто никогда отцу не перечил. Тем более в такой форме. Но, что еще больше его изумило, эту ситуацию он спустил на тормозах, списав, похоже, на переутомление вновь прибывшей и незнание внутреннего этикета дома, хоть и видно, что еле сдержался от гнева.

– Ладно, идите.

– Где твои вещи? – бросил Федор и, заметив их у двери в холле, направился к чемодану. – Туда, на лестницу, – указал он жестом на второй этаж. А сам, пыхтя, с чемоданом и сумкой отправился следом. – Что ты тут наложила, я не пойму? Что вы, девушки, вечно носите с собой?

– А ты много женских чемоданов носил? – не сдержалась она от колкого замечания, первой вступая на деревянные ступеньки красивой витой лестницы и на всякий случай держась за поручни.

– Такой тяжелый – впервые, – не стал уточнять он. – А ты мазохистка, да? Я про твой разговор с моим отцом.

– Почему это? – чуть напряглась она. О какой именно части беседы идет речь?

– То, как ты ответила сейчас ему, говорит именно об этом. Никто никогда не говорит с ним так грубо.

– А то что? – обернулась она. – Меня выгонят? Тогда это точно правильная тактика.

– О последствиях для своего отца подумай.

Ольга фыркнула:

– Что ты знаешь о моих отношениях с отцом?

– Ровно столько же, сколько и ты о моих с моим отцом. Но всё же советую подумать трижды, прежде чем в следующий раз открывать рот. Вот твоя комната, я пошел.

Он с нескрываемым облегчением скинул свою ношу у порога и удалился, легко сбежав вниз по лестнице. Вот и познакомились.

Впрочем, желания вести с ним светскую беседу у Оли не было. Она надавила на ручку, и дверь с легкостью поддалась. Первое, на что обратила внимание – внутри есть замок, это хорошо.

Комната оказалась просторной, со шкафом, креслом с высокой изогнутой спинкой, огромной кроватью с высоким мягким подголовником, журнальным столиком, полкой с книгами – впрочем, места на ней еще было достаточно, чтобы Оля могла разместить привезенные с собой экземпляры. Но что порадовало больше всего: огромное окно в пол и наличие собственного санузла с ванной. Можно вообще здесь жить, спускаясь лишь затем, чтобы перехватить что-нибудь из еды. А кто запрещал? Не будут же ее насильно заставлять общаться с этим избалованным заморским принцем?

Изучив обстановку, она выглянула в окно, отдернув плотную тюль. И сразу же увидела Федора, который, покинув территорию особняка, выходил со двора в компании парня и девушки. Смотреть в окно расхотелось, и Оля направилась в ванную. Здесь была душевая, но довольно просторная: половина из стекла, половина – со шторкой глубокого зеленого цвета. Кафель на полу и стенах под дерево, нескользящий, а еще – зеркало с подсветкой. Нажав по центру сенсорную кнопку, Оля увидела, как засверкали, благодаря отражению света, её глаза. Красиво, ничего не скажешь. На крючке белоснежное полотенце и такой же халат. Им она пользоваться не стала, достала свое. Из протеста.

Забралась в душ, включила режим тропического ливня и позволила, наконец, эмоциям выйти наружу – нарыдалась вдоволь, ощущая очищение и внутри, и снаружи. Стекло душевой запотело, иногда по нему стекали капельки, так что Оля завороженно и отрешенно наблюдала за этим процессом. Ей хотелось нарисовать сердечко, но вместо этого она написала «Фёдор» и с яростью перечеркнула несколько раз. Теперь это ее цель – сделать так, чтобы он сам от нее отказался, и поскорее.

В дверь постучали, когда Оля вышла из ванной, но еще не успела обсохнуть. Она не любила сушить феном волосы, хоть он здесь и имелся. Выглянула через тюль в окно, но во дворе никого не было. Телефон зазвонил, и на экране отразилось «Илья». Хотела было уже ответить, но тут этот стук – пришлось снова сбросить.

Отворила сама – ей казалось грубым и пафосным кричать что-то вроде: «Войдите». За порогом стояла Светлана с доброжелательной улыбкой:

– Олег Николаевич попросил показать Вам дом, узнать, что нужно, а потом проводить к нему, хочет поговорить.

– Хорошо. Только мне нужно переодеться.

– Я здесь подожду, не спешите.

И всё же Оля не любила заставлять ждать, да и наряжаться не было повода – быстро натянула джинсы и бледно-пудровую футболку, и вышла наружу.

– На втором этаже у нас комнаты. Есть еще одна гостевая, по размеру примерно как Ваша. Здесь живут Олег Николаевич с супругой, вот там в углу – Фёдор. Пойдемте вниз.

В комнаты они не заглядывали, да Оле и не хотелось. Порадовало лишь, что апартаменты потенциального жениха находятся достаточно далеко – так у него не будет повода «ошибиться дверью».

Внизу оказались санузел, просторная гардеробная, холл, кухня, еще одно помещение для приема пищи, побольше по площади – что-то вроде столовой, гостиная, где её встречал в первый раз хозяин дома – там, оказалось, есть еще и камин, и кресло-качалка – в первый раз она не разглядела. Еще кабинет и терраса. Всё со вкусом, красиво, но для Оли маленькая однушка в Москве была роднее и ближе, чем этот огромный особняк.

– Я вечером еду в город, Вам что-нибудь привезти?

– Нет, спасибо.

– Может быть, какие-то предпочтения в пище? Я скажу Наринэ. Это наш повар. Пойдемте, кстати, я Вас познакомлю.

Ответа на вопрос уже не требовалось, да и предпочтений у Оли не было.

– А сколько человек здесь работает на весь этот дом? – поинтересовалась она.

– Постоянно – четверо. Я по дому, Наринэ отвечает за кухню, есть еще Степан – он работает на территории, там тоже много за чем ухаживать нужно. Ну и водитель. Иногда нанимают дополнительных работников, если ожидается много гостей или что-то вышло из строя, но это разовая акция. А вот и Наринэ! Наринэ-джан, смотри, кого я тебе привела. Это Ольга.

– А-а, Олечка, здравствуйте, здравствуйте! – полненькая кухарка лет шестидесяти спешно вытерла руки о передник и потянулась к ней как к родной, так что устоять перед этим обаянием было совершенно невозможно. – Как я рада! Какая красавица, ну! Ох, Федька, если обидит – лично от меня получит. Я ж его вот с такого возраста знаю, – она почти присела, показывая крохотное расстояние от пола до ладони. – Разбаловали мальчишку, а теперь мучаются. Ну ничего, всё пройдет. Как я рада, как рада! Тебе сколько лет? Чуть больше двадцати, да? Учишься еще где-то?

– Только закончила институт.

– Ну и молодец! Ты увидишь, какая здесь красота, и сразу влюбишься в это место!

– Ты попробуешь фирменные блинчики Наринэ и сразу влюбишься в этот дом, – подхватила Светлана, и обе они рассмеялись.

Оля тоже не могла не улыбнуться. Впервые за этот день появилось хоть какое-то приятное чувство, что не всё вокруг против неё.

– Кушать хочешь? Ты ведь с дороги, у меня еще борщик теплый, будешь?

– Меня же ждут, – оглянулась она на Светлану, хотя желудок и впрямь потягивало от желания принять пищу.

– Ничего, подождут, – спешно ответила за нее Наринэ и начала суетиться. – Можешь прямо здесь, вот сюда, за мой стол присесть. Вот тебе ложка, вот вилка, салфетки, сейчас налью борщ. Хлеб будешь? Будешь, конечно! Сметана, кваску могу налить, хочешь?

От всей этой кутерьмы вдруг стало легко, и Оля поняла, что «свои люди» у нее в этом доме всё-таки будут. Будет помогать Наринэ по кухне, если что – просто так, от души, лишь бы не маяться в одиночестве в запертой комнате.

А после всё же пришлось идти в кабинет к тому, по чьей вине она здесь оказалась.

Хозяин дома работал за столом, но, подняв взор, тут же отложил все бумаги, поблагодарил и отпустил Светлану, а Ольгу жестом пригласил сесть напротив, на кожаное кресло. Она села на самый краешек, чувствуя себя неуютно, но стараясь всё же держаться уверенно. Она никакая не жертва и выход обязательно будет, просто надо подумать.

Отец Фёдора был вежлив, но держался так, что было видно: большой начальник. В таких людях исходящее от них чувство власти ощущается за версту, а уж когда начнет говорить – убеждаешься окончательно, с кем имеешь дело. Вроде и доброжелателен, а попробуй пойти против его воли. Поэтому с решениями и действиями Оля пока не спешила. Одна неловкая ошибка – и можно угодить в капкан еще хлеще, лучше пока воздержаться и понаблюдать.

Олег Николаевич объяснил, что это их дача, здесь Красновы живут лишь летом: сын и мать – почти постоянно, а сам он – наездами, поскольку часть работы выполнить дистанционно невозможно, приходится ездить в Москву. Хозяйка дома – Ольга Витальевна – сейчас на отдыхе заграницей вместе с подругой, вернется через пару дней. В доме режим: в девять часов обязательный для всех гостей и членов семьи общий завтрак, остальные приемы пищи могут проходить по желанию каждого в разное время. Иногда они ходят в ресторан на ужин вместе, но об этом предупреждают заранее. Здесь, кстати, отменно готовят, есть главный ресторан поселка, поскольку позволить жить постоянно и иметь собственное жилье на территории могут не многие, а вот туристов достаточно, чуть ли не вдвое больше, чем резидентов. Впрочем, и те и другие отлично здесь уживаются. И, поскольку сфера гостеприимства активно развивается, есть много всего, что нужно для комфортной жизни.

Еще, добавил Олег Николаевич, в доме есть прислуга, можно общаться к Светлане по всем вопросам. Или к нему (тут Оля сделала для себя пометку, что сделает это лишь в крайнем случае: и оттого, что не доверяет человеку, который так легко, не спросив, вторгся в ее жизнь и всё испортил, и потому, что отвлекать бизнесмена своими вопросами – не лучшая перспектива). Выезжать за пределы поселка нельзя, кругом охрана (это плохо – отметила Ольга, к побегу придется готовиться тщательнее), гулять по поселку можно (хоть на этом спасибо!).

– Здесь есть отличное озеро, несколько спусков с разных сторон, есть гора с живописным видом – посмотри обязательно. Можете вместе с Федором, он всё покажет.

«А вот это вряд ли», – подумалось ей, но вслух Оля, конечно, ничего не сказала.

– А если ко мне подруга приехать захочет?

– Сперва согласуем и всё решим.

Немного подумав, всё же решила вступить на опасную почву:

– Вы же понимаете, что это незаконно: держать человека против его воли вдали от семьи?

– Ты можешь позвонить в полицию, на, – он протянул ей свой телефон в черном чехле, продолжая смотреть в глаза, и оба знали прекрасно: никакого звонка никуда не будет. – Только подумай прежде о последствиях для своего отца.

– Вы думаете, мне стоит об этом думать после того, что он сделал со мной?

– А может, посмотришь на это по-другому? Не «с тобой», а «для тебя»? Что бы тебя ждало рядом с ним? Жизнь в одной комнате с отцом на окраине Москвы, никаких перспектив, работа целыми сутками за копейки, а теперь перед тобой все пути открыты. – Он положил телефон на стол и развел руки в стороны, словно демонстрируя те самые масштабы, которые перед ней теперь открывались. – Можешь поступить на второе высшее, если захочешь – выбирай любой вуз. Можешь заняться саморазвитием в любом ключе: учить языки, попробовать живопись. Если хочешь работать – проблем не будет, но в свое удовольствие и по облегченному графику, я помогу. Что тебя не устраивает?

– Меня вполне устраивала моя жизнь и, главное, то, что я сама ей распоряжалась.

– Ты и сейчас вполне можешь ей распоряжаться. Только путей самовыражения стало больше. И, поверь, насильно женить вас с Федором никто не будет. Просто постарайтесь подружиться. И ему, и тебе это может пойти на пользу.

Ну конечно, насильно не будут. А сюда она, можно подумать, по собственному желанию прибыла?

Впрочем, спорить с тем, кто привык всех строить и управлять, очевидно, было бесполезно, и Оля ответила сухо:

– Спасибо, я поняла.

– Ну, раз поняла, больше не задерживаю. Если что, всегда можешь ко мне обратиться. И запиши мой номер на всякий случай.

В отведенную ей комнату Ольга вернулась в подавленном состоянии. Вроде бы и впрямь ни к чему такому не принуждают, да и Федору до нее дела нет, что радует, но что толку? Хотя, может, в этом и суть? Вот сейчас за неделю-другую его отец убедится, что смысла от ее пребывания здесь никакого и отправит обратно? Отцу, конечно, долги не спишет, но это уже не ее проблемы. Правда, как дальше быть с отцом? Оставаться в одной квартире точно уже не захочется, нужно где-то снимать. И работу, похоже, искать теперь новую – нужно хоть написать что-то руководителю, мол, так и так, непредвиденные обстоятельства – но стоит ли рассчитывать на понимание?