То, что происходит в доме, меня мало интересует. Я соскучилась по близким. Безумно хочу услышать голос мамы, сестры, получить поддержку от Оли, которая всегда знает, как нужно поступить и никогда не унывает. Ну, практически никогда. В отличие от меня.
В гостиной продолжается вчерашний скандал. Вика и Женя демонстрируют противоположный вариант тому, чего добиваются организаторы. Они ненавидят друг друга. Возможно, на это интересно смотреть – драматургия, конфликт, – но жить рядом с такими соседями попросту невозможно.
Наконец они расходятся по комнатам, и ненадолго наступает затишье. Я пользуюсь моментом и берусь за книгу.
С нами наконец-то начали заниматься. С утра – общий подъём и зарядка, завтрак, обед и ужин по расписанию, причём готовить мы должны по очереди. А чтобы не переругались, нам расписали дежурство. Ещё дважды в неделю индивидуально общаемся с психологом, можем заниматься творчеством – для этого у нас есть всё необходимое: книги, альбомы, музыкальные инструменты, фитнес-студия. В общем, при желании можно занять себя и с пользой потратить время. Но мне не хватает свободы. И близких. Очень сильно.
Таня и Лида на свидании, Лера в гостиной – вместе с другими девчонками смотрит телевизор. У неё с Ясинецкой конфликта нет, а я не хочу видеть эту фифу. Мне лучше одной. Наверное, в этом моя проблема.
Открываю книгу. Привычная обложка – дверь в другую реальность. А за ней – жизнь тех, с кем я никогда не увижусь и не смогу поговорить, но о чьих судьбах мне известно гораздо больше, чем о тех, кто меня окружает.
Читать я люблю с детства. А ещё у меня есть болезнь – называется абиблиофобия – страх, что нечего будет читать. Поэтому я скупаю интересные книги, но примерно половину из них ещё не читала.
Читаю около получаса, а потом иду использовать свою возможность пятиминутного звонка. Время делю как обычно – неравномерно: две минуты – поболтать с семьёй, три – на общение с Олей.
Несмотря на то, что нам запрещено обсуждать проект по телефону, я уже не в первый раз нарушаю это правило. Ни о каких фишках и планируемых событиях не говорю, просто выкладываю свои ощущения – может быть, это и не нарушение вовсе.
Мама и Юля говорят о том, что мой «партнёр» – самый привлекательный. Я готова поспорить и привести не один аргумент, но молчу. Не хочу тратить время. Но когда о том же начинает говорить Оля, не выдерживаю:
– Да с чего ты взяла, что он такой уж хороший?
– Птицу видно по полёту, даже если она ещё птенец.
– Интересно, что тебе видно?
Меня это жутко злит. Все только и говорят о том, какая я счастливая и как мне повезло! Только в чём счастье-то? Кругом одна фальшь, а этот «замечательный парень» в лицо говорит такие глупости, что лишь за неделю проекта комплексов у меня стало в два раза больше.
– Ну я же не говорю, что эта ваша выскочка замечательная. Потому что так не считаю. Кстати, как там эта Мадонна? Не унимается?
Я усмехаюсь. «Мадонна» Ясинецкой очень подходит.
– Можно сказать, мы с ней попросту не замечаем друг друга.
– А вообще с кем общаешься?
Этот вопрос ставит меня в тупик. Стыдно признаться, но Оле можно:
– Да толком ни с кем. С Таней только немного, с которой живём в одной комнате.
– Плохо. Полезные знакомства лишними не бывают.
– А как узнать, полезное ли оно?
– Время покажет. Так что ты его зря не теряй, общайся больше, пока есть возможность.
Мы успеваем лишь пожелать друг другу удачи и попрощаться – время заканчивается. И я, подумав немного, иду в гостиную, пересилив себя, чтобы начать воплощать в жизнь Олин совет.
Оглядев девчонок, выбираю Элю. Она со своим миллионером тоже, похоже, не очень-то сблизилась за неделю. А сейчас сидит в стороне от Ясинецкой и не участвует в общей беседе.
– Как же хочется на волю… – заявляю, подсаживаясь к ней. – Ты не заскучала по прежней жизни?
– Немного, – улыбается она и немного поворачивает ко мне корпус тела. Хороший знак.
Однако он оказался единственным положительным моментом. Оказывается, Эля фанатеет от какой-то рок-группы и, узнав про моё свидание, выспрашивает, видела ли я их. А мне сказать нечего – я этих артистов не разглядывала, да и не различаю их толком. Зато за сорок минут успеваю узнать о них всё: сколько альбомов вышло, кому или чему посвящена конкретная песня, сколько татуировок у солиста и что они означают, сколько раз Эля была на их концертах и даже что они любят есть. Это кому-то интересно? Я, правда, пытаюсь её понять. Но не понимаю. Не получив ответной реакции, Эля обижается и надувает губы. Я ухожу к себе в комнату. Эксперимент провалился.
Зато через десять минут возвращается Таня и с воодушевлением рассказывает про своё первое свидание. Они ходили в океанариум, и Пётр покорил её своим знанием подводного мира.
– Он столько знает! Просто ходячая энциклопедия.
– Стихи не читал? – поддеваю её я.
– В этот раз обошлось. И вообще, что я поняла о мужиках за двадцать четыре года жизни: они все очень любят поговорить о себе. И обязательно чтоб их хвалили. Только попробуй погладить кота против шерсти – уйдёт и не вернётся.
Я смеюсь. Но в её словах определённо есть доля правды. И очень большая.
Потом возвращается Лида, и по её виду становится ясно, что парень с красными волосами должного впечатления не произвёл.
– Не спрашивайте ничего, – перехватывая наши любопытные взгляды, бросает она и падает на кровать.
– Где вы хоть были можно поинтересоваться?
– Ходили в скейт-парк. Это точно было свидание? Меня чуть не покалечили.
– Я о своём такого же мнения, – сообщаю в ответ.
Постепенно Лиду удаётся немного разговорить, и вечер мы проводим весьма компанейски. Только Лера отсутствует, но мы её не ищем.
А когда перед сном отправляемся в душ, находим под дверью записку Татьяне. От Пети. И хоть она делает вид, что ей это всё безразлично, улыбка, которую она отчаянно пытается спрятать, говорит об обратном. Мне тоже было бы приятно получить такое послание. Пусть даже от Антона. Но ждать от него подобного не приходится. Нечего и надеяться.
Завтра у нас второе свидание. Теперь его готовлю я. И организаторы уже знают идею – мы обязаны их уведомить. Ведь и билеты покупают они, если нужно.
Думаю, мой спутник точно не останется равнодушным. Раз уж он такой музыкальный – должен оценить по достоинству.
Я просыпаюсь раньше будильника. Лежу и слушаю, как тикают часы у изголовья моей кровати.
Ещё чуть-чуть – и раздастся этот мерзкий звук, обозначающий «подъём». И снова завертится безумная карусель.
Тик-так… Тик-так…
Одеяло натянуто до подбородка и в нём уютно как в коконе – маленькое укрытие от этого мира.
Тик-так…
Неужели ради денег можно пойти на всё? Продать себя, продать тело, играть на камеру в счастливую жизнь, притворяться и так же учить жить других.
В какой из этих моментов теряешь себя? Ту, настоящую, что рисовала себе красивые картинки без зла и боли. А теперь и зло, и боль сумели не только проникнуть в мою жизнь, но и проросли во мне глубоко, с корнями.
Тик-так…
Наверное, если долго вот так лежать и думать, можно сойти с ума.
Но, видимо, и этого здесь не позволят, потому что раздаётся звук будильника на весь дом, и девчонки на соседних кроватях начинают ворочаться и причитать:
– Ну зачем нам вставать в такую рань? Мы что, в армии?
У меня энтузиазма гораздо больше. Сегодня моё свидание. Моё – потому что руковожу им я, и сегодня график Антона зависит от моих предпочтений. А я уж постараюсь на славу. И плевать, что это фиксируют камеры.
Выбираюсь из кровати и иду чистить зубы. За завтраком ловлю на себе его взгляд и довольно улыбаюсь. Да, в его взгляде – неприкрытое любопытство, смешанное с сомнением: что же я приготовила? Скоро узнаешь, милый. Если я обещала проблемы, я создаю проблемы.
Через сорок минут мы встречаемся в холле. На нём белая футболка, сверху – расстёгнутая джинсовая рубашка, на ногах тёмные брюки и белые кроссовки. Не могу не отметить, что ему это очень идёт, придавая неброский аристократичный вид. Хотя вслух этого, разумеется, никогда не скажу.
Я в цветном сарафане с широкой юбкой. Стилисты постарались. Жаль, что после всё это нужно отдать обратно.
– И куда мы? – слышу я вместо приветствия.
– Для начала: здравствуй, – с самой милой улыбкой на свете роняю в ответ.
– Если ты не заметила, мы уже виделись за завтраком.
– Я хочу поздороваться лично.
Он хмыкает.
– Ну, привет. Теперь ответишь на мой вопрос?
– Это сюрприз. Но я уверена, он придётся тебе по душе.
– Почему-то я в этом нисколько не сомневаюсь, – усмехается Антон и следует за мной.
Мы поменялись ролями, и мне это о-о-очень нравится. Триумф в моих венах заставляет улыбаться по-настоящему и едва не пританцовывать на месте.
Машина доставляет нас в роскошное здание в центре Москвы, и парень, быстро стрельнув глазами афишу, возмущается:
– Концерт симфонической музыки? Ты серьёзно?
– Да. Я решила сыграть на контрасте.
– Спасибо, что не этот твой Тишман.
– К сожалению, он в эти дни не даёт концертов.
– Надо написать ему «спасибо».
Я не отвечаю. Отыскиваю места по билетам – весьма хорошие, в партере, – и жду начала. Антон в это время разглядывает публику и, похоже, это весьма его занимает.
Наконец свет гаснет, звучат аплодисменты.
– Я думал, концерты дают только по вечерам, – шёпотом сообщает парень.
– Это зарубежные гастроли. У них концерты в Москве только несколько дней, зато два раза в сутки. И, как видишь, полный зал.
Несколько произведений мы сидим, наслаждаясь музыкой. Во всяком случае, я наслаждаюсь.
А потом Антон опять ко мне наклоняется:
– А у них ускоренной версии нет для любителей вроде меня? Быстренько отыграли и всё: антракт и в буфет?
Я не могу сдержаться и хмыкаю.
– Нет. Не мешай слушать.
Он замолкает, но иногда краем глаза я замечаю его мученический вид и ликую. И откуда во мне такое злорадство?
В антракте он тащит меня в буфет, аргументируя тем, что ему нужно подкрепиться, чтобы выдержать эту пытку ещё час. А когда концерт наконец завершается, тащит скорее на выход.
– Мусорка там, – кивает в сторону, заметив, что я тереблю в руках билеты.
– Я знаю.
– Тогда зачем тащишь это с собой?
– Сохраню на память.
Его лицо делается таким удивлённым, словно он едва сдерживается от вопроса: «Эй, с тобой всё в порядке?» К счастью, комментировать ситуацию он благоразумно не стал. К своему счастью.
А вот я обратно еле иду – ноги натёрла, а пластыря нет. Утешает мысль, что скоро смогу сбросить обувь и вновь почувствовать себя комфортно. Но вот засада: едва мы выезжаем из столицы, автомобиль глохнет. Водитель несколько раз пытается его завести, но безуспешно.
– Придётся вам, ребята, на автобусе добираться. Деньги есть? Тут недалеко остановка. Скажете, до турбазы. Минут за двадцать доедете.
О проекте
О подписке