Глава 3

– Ах, как интересно они жили. Путешествовали… их женщины были свободны, – мечтательно пробормотала Брена. Адель у которой от тусклого света свечи начали слезиться глаза, лишь молча вытерла слезы рукавом платья.

В начале недели она нашла в библиотеке запылившийся рулон с несколькими десятками римских манускриптов. За последние годы под руководством матери Ефросиньи Адель хорошо выучила греческий, на котором был написан манускрипт и быстро прочитала начало. На толстом пергаменте оказался большой отрывок из летописи описывающей жизнь и военные подвиги Гнея Помпея Магна, одного из римских полководцев, подавивших восстания Спартака. И вот уже всю неделю по несколько часов в день Адель читала госпоже удивительные приключения этого человека. По всей видимости летописец написавший этот труд был из окружения самого полководца, так как его рассказы изобиловали большим количеством бытовых подробностей. Вот и сегодня увлекшись чтением Брена никак не хотела отпускать служанку спать. И лишь когда Адель изза тусклого света свечи стала путать слова принцесса вспомнила о времени.

– А помнишь, как Гней побратался со своим другом, бывшим беглым рабом Теодортино? – вдруг спросила Брена. Адель которая уже буквально засыпала на ходу, только устало кивнула головой.

– Помнишь, когда они соединили свою кровь то стала как братья. Стали побратимы, – никак не унималась Брена.

– Помню, – тихо ответила Адель. Она уже поняла, что госпожа спать не собирается, ну и вряд ли даст отдохнуть ей.

– Знаешь, а ведь нас тоже связывает страшная тайна. Давай тоже побратаемся, вернее посестримся… ну ты поняла. Если у тебя будет частичка моей крови, а у меня твоей, то мы будем кровными сестрами.

– Вы в самом деле этого хотите? – изумилась Адель. Конечно, за последние годы они сильно сблизились, но Брена всегда держала дистанцию, во всем показывая свое превосходство.

– Да, хочу! Ты моя подруга, а теперь будешь сестрой. Да и нет у меня никого кроме тебя.

– Но у вас есть брат!

– Есть, то он есть, только … только он там, а я здесь. Знаешь с каждым годом я все меньше надеюсь на то, что он когда-нибудь заберет меня от сюда. И мои приступы они… ненавижу их! – выкрикнула Брена и как-то сникла.

Аделаиде не нужно было это объяснять. Она и сам знала, что если раньше болезнь напоминала о себе пять-шесть раз в год, то с тех пор, как принцесса из девочки превратилась в девушку количество приступов увеличилось в разы. Мать Гулия говорила, что в период созревания девочки всяка зараза лезет: у кого прыщи вылезают, у кого волосы. Кто злой становиться, кто плаксивый. А у некоторых девчонок блуд душу разъедает. Хотя лично за собой Адель никаким изменений не замечала, но то что Брене стало хуже, это было неоспоримо.

– Это такая честь для меня. Спасибо вам, ваше высочество! – робко проговорила Адель.

– Называй меня на ты. И по имени. Просто Брена. По крайне мере, когда мы одни, – попросила Беренгария.

– Хорошо ва… Брена. – согласилась Адель.

– Кто были твои родители? Все таки они будут немножко и моими, – спросила Бренна.

– Ну… отца я не знаю, а мать она … она в порту работала, – утаила правду Адель. Она давно уже поняла, что если ремесло матери в портовом городке считалось пусть не хорошим, но приемлемым, то в монастыре о нем и заикаться было нельзя.

– Рыбу что ли потрошила? – сморщила нос Брена. – Да, ладно. Какая разница, коли их нет.

Ее высочество, спрыгнув с кровати, сбегала за небольшим острым кинжалом, который использовали в обед. Сначала принцесса, а потом и ее служанка сделали небольшие надрезы у себя на запястьях и когда появилась кровь, соединили вместе две своих руки. Несколько минут они так и стояли вместе тесно прижавшись друг к другу. Аделаиде казалось что по ее жилам медленно растекается огонь. И даже озябшие ноги как-то вдруг согрелись.

– Холодно, пойдем на кровать, – потянула ее за рукав Брена.

Они обе с ногами забрались на мягкую перину и принцесса милостиво позволила названной сестре укрыться своим одеялом. Всю ночь они проговорили о разных пустяках. Лишь к утру Адель оставила комнату госпожи. Не смотря на несносный характер Брены, она очень сильно была к ней привязана. Ее до глубины души тронул порыв высокомерной принцессы смешать их такую разную кровь.

– Вот теперь в тебе есть капля королевской крови, – сказала ей ночью Брена. И пусть это было лишь игрой двух маленьких девочек, но Адель отнеслась к ней очень серьезно.

Больше всего на свете она хотела не стать принцессой по крови, а получить сестру, подругу, вместо надменной госпожи. На следующее утро Адель проснулась чуть позже обычного. Несколько минут она лежала на своей узкой кровати вспоминая вчерашний день, а потом услышав набат опрометью спрыгнула с постели. Никому кроме леди Брены не позволялось пропускать утреннюю службу. Позднее Адель сама сбегала в кухню и положила на круглый поднос несколько горячих пирожков и масло, и даже выпросила у поварихи баночку с повидлом, так сильно ей хотелось порадовать Брену. К моменту ее прихода принцесса не спала, но и вставать никак не хотела. Заметив приход служанки, она лишь приоткрыла один глаз.

– Вставай, Бренна. Уже поздно. Скоро начнутся занятия, – с улыбкой произнесла Адель.

– Отстань.

– Вставай, лежебока. Такая хорошая погода, солнышко. Посмотри какие вкусные горячие пирожки я принесла из кухни.

– Я же сказала отвяжись, – как-то зло огрызнулась Бренна.

– Но, Брена. Скоро урок и ты не успеешь позавтракать. Сегодня на кухни я смогла добыть даже баночку с повидлом. Смотри, – не унималась Адель.

Она открыла крышку на баночке и поднесла к носу принцессы ароматное лакомство. Но зря. Брана вдруг резко подскочила с кровати, выбивая из рук Адель банку.

– Посмотри что ты наделала, мерзавка! – закричала Беренгария, стряхивая липкую массу с волос.

– Прости, сестра. Я все вытру, – с испугом воскликнула Адель.

– Сестра!? Да как ты смеешь, мерзкий ублюдок, называть меня сестрой! – вдруг накинулась с кулаками на служанку принцесса.

– Но ты же вчера… – начала оправдываться Адель, но лучше бы ей промолчать.

Услышав местоимение «ты» Бренна окончательно вышла из себя. Схватив тяжелый круглый медный поднос, она одним взмахом встряхнула с него завтрак и стала наносить им сильные удары служанке по голове. Оторопевшая от страха Адель успела лишь прикрыть руками лицо.

– «Бренна», «ты», «сестра»! – начала передразнивать служанку принцесса. – Я покажу тебе гаденыш, как себя вести! Ваше высочество, ваше высочество! Повторяй! – не унималась Бренна.

Она как ошалелая продолжала колотить подносом, отползшую к стене Адель. Спасло бедняжку лишь то, что на крики прибежала монашка. Выхватив из рук озверевшей принцессы поднос, она не церемонясь отшвырнула девчонку к кровати и помогла окровавленной Адель подняться с пола. Всю следующую неделю Аделаида провела в лазарете, под присмотром сердобольной матери Гулии. Славу богу, кроме пробитой головы, других серьезных травм не было, однако синяков и ссадин насчитали несколько десятков. Сильно пострадала рука, которой девочка закрывала лицо. Острый край подноса, подобно ножу, рассек предплечье до самой кости. Мать Гулии даже швы пришлось накладывать.

– Вот оглашенная, – бубнила она, – ладно лицо прикрыть успела, а то бы изуродовала дитятку. Что бы им всем, благородным провалиться! – шептала она, накладывая на израненную кожу своей любимицы толстый слой лечебной мази.

– Матушка, а куда меня теперь? – спросила Адель, сглатывая слезы.

Ей не очень-то хотелось возвращаться в общую спальню к остальным девочкам. После стольких лет относительной свободы ей тяжело будет привыкнуть к жесткой дисциплине, да и насмешек сверстниц, с которыми она никогда дружна не была, Адель было не избежать. Но возвращаться к принцессе было страшно. Хотя вряд ли Бренна после всего случившегося захочет ее видеть.

– Убегу, убегу! – шептала Адель, яростно растирая в ступке сушеную мяту. Она уже совсем поправилась и наравне с матерью Гулией готовила основу для приготовления настойки.

– Что ты бормочешь, дитятко? Куда бежать, зачем? – услышав ее шепот спросила мать Гулия.

– Ах, матушка, в общей спальне мне не жить. Я сегодня с утра в трапезной девчонок встретила, так они мне таких гадостей наговорили… – всхлипнула Адель.

Она не стала вдаваться в подробности, о том что старшая из девочек, Кети, прямым текстом ей объяснила, чем ей придется откупиться за спокойную жизнь среди них. Но очень уж не хотелось Аделаиде расставаться со своим любимым зеленым платьем. А ведь это наверняка было только начало.

– Так зачем же в общую спальню идти? Конечно у принцессы характер не сахарный, но как говориться стерпится, слюбится. Раз столько лет прослужила глупо убегать. А господа то они все такие. Но если совсем не хочешь к ней, так тебя неволить не будут, – спохватилась мать Гулия, – я настоятельницу упрошу со мной останешься. Спать-то в общей придется, но весь день в лазарете будешь.

– Спасибо матушка! – воскликнула Адель.

Она даже прослезилась от нахлынувших на нее чувств. Мать Гулия была самым хорошим человеком на свете. Аделаида знала что матушка всегда была с настоятельницей не в ладах и через что придется пройти доброй женщине дабы выпросить у гордой дворянки подобную милость.

– Я бы и у принцессы послужила, да только…

– Так и служи. Брене то, несколько девчонок предложили, так она все равно тебя хочет. Но если ты против…

– Хочет меня!? – изумилась Адель. У нее на душе как то сразу полегчало.

– Чеж, ей не хотеть. Столько годков вместе прожили. Поругались, померились, с кем не бывает. Все таки не такая уж леди Брена и испорченная, понимает что не права. Она о тебе каждый денек расспрашивала.

– Правда? – изумилась Адель. – Так почему вы мне не сказали?

– А зачем? Ты была на все свет обижена. Тебе надо было дать время остыть.

– А когда мне можно ну… к работе приступать?

– Тык с утра и начинай, – улыбнулась мать Гулия.

Ее порадовало нетерпение девочки. Уж лучше у принцессы на побегушках бегать, чем всю жизнь загнившие раны промывать. Адель думала так же и не откладывая дело в дальний ящик с утра побежала в маленький уединенный дом, спрятанный в роще. Войдя в комнату к принцессе девушка ахнула. Видимо, за последнюю неделю здесь никто не убирался. Грязная измятая одежда валялась и на полу и на кресле и под ним. Стол был завален и остатками еды и грязными мисками, вперемешку с расческами и лентами. Сверху на этой груде лежали два ботинка. Как ни странно, но увидев бардак Адель улыбнулась. Ее грела мысль о том, что кроме нее здесь никто не был и Брена никого не подпускала к себе. Тихонечко, что бы не разбудить спящую принцессу, Адель стала прибираться в комнате. Когда ее высочество соизволило проснуться все вокруг сияло чистотой. Брена, увидев вытирающую пыль Адель, несколько минут молча на нее смотрела.

– С добрым утром, – улыбнулась ей Аделаида. В отличии от гордой принцессы, ей не сложно было сделать первый шаг.

– С добрым, – улыбнулась в ответ Брена, – сделай мне прическу. Нет, сначала голову помоем, – вдруг сразу выпалила она.

– Сейчас?

– Да!

– Хорошо, – не моргнув глазом согласилась Адель.

Конечно, в душе она надеялась на извинения или хотя бы объяснения, но быстро поняла что не дождется ни первого ни второго. Так она и продолжала служить ее высочеству принцессе Беренгарии. Отношения у них были достаточно ровные, но ни о какой теплоте и дружбе уже речи и не шло. Однажды вечером Брена позвала служанку к себе. На ее кровати были разложены драгоценности. Часть из них принцесса привезла с собой, некоторые ей подарил брат уже будучи королем.

– Выбери себе что хочешь, – предложила Брена.

– Я!? Я… не посмею, – заикаясь промямлила Адель. Взять платье и ботинки это одно, но драгоценности королевского дома…

– Возьми! Я так хочу! – начала злиться принцесса.

Понимая, что отказ она не примет Адель несколько минут разглядывала красивые дорогие украшения. Здесь были и нитки жемчуга и золотые браслеты и ожерелья с каменьями и витые обручи для волос. Однако больше всех притягивал взгляд небольшой кулон на цепочке. Из кусочка золота искусный мастер сделал фигурку лошадки, с крошечным изумрудом вместо глаза. Конечно в коллекции принцессы были и более дорогие драгоценности, но пределом мечтаний для Адель был именно этот незатейливый кулон. Год назад он был в конверте вместе с поздравлением с днем рождения от герцога Амандо кузине.

– Этот? Я так и знала! Ты же влюблена в герцога! – поджав губы сказала Брена.

– Да, нет! Что вы! Просто он подходит под мое платье! – начала рьяно оправдываться Адель. Она уже жалела что поддалась на провокацию. – Я могу взять что-то другое.

– Да, ладно, бери это. Мне все равно он никогда не нравился. Я не люблю лошадей.