К Вишневой пагоде высокая процессия направилась через цветущие сады по дорожке, вымощенной гладкими черными камнями, на которые с обеих сторон сыпались белые лепестки. Сады казались вымершими – только радостное птичье чириканье нарушало торжественную тишину этого места, и трудно было представить, что неподалеку скрывается огромный дворцовый комплекс, в котором служат несколько тысяч чиновников, слуг и гвардейцев.

Никто из присутствующих не желал терять времени, поэтому обсуждение будущего младшей Рудлог продолжалось на ходу. Притихшая и расстроенная Каролина крепко держалась за руку Ани, словно боясь, что ее отнимут прямо сейчас, и иногда, оглядываясь, бросала просительные взгляды на отца, следующего за ними в компании драконов. Святослав Федорович, слушая разговор Ангелины с императором, ободряюще и немного печально улыбался дочке, а она очень старалась не заплакать. И отвлекалась, как могла, то запрокидывая голову и любуясь необычайно ярким голубым небом, то глядя по сторонам на изумрудные, словно ненастоящие листья и белые цветы, отливающие радугой. Зрение будто подкрутили, усилив краски окружающего мира до невозможной яркости. Но ее это не пугало – Каролина уже видела, как будут смотреться эти цвета, это буйство на холсте, и пообещала себе обязательно все окружающее нарисовать.

Вей Ши, похожий на тень с каменным лицом, шел позади всех. Он так и остался в своей бедной одежде, хотя Каролинка краем глаза видела, как слуга императора с поклоном протягивал принцу йеллоувиньский ве-лой – многослойный шелковый наряд с драгоценным поясом. Он даже не посмотрел на него, прошел мимо – и, хотя Каролина заметила одобрительные взгляды Четери и императора, и пусть держался Вей так высокомерно, будто это все вокруг были в лохмотьях, принцессе стало его очень жалко.

Она сердилась на старика императора – непонятно было, как можно, не дрогнув сердцем, отдать внука на такое жестокое обучение. И Вея прогнал, и ее хочет отнять у сестры!

«Он, наверное, его вообще не любит, – думала она грустно. – Тогда понятно, почему Вей Ши такой злой. Может, стоит попросить Ангелину пригласить его в Истаил почетным гостем? У Четери ему плохо…»

Принцесса снова оглянулась и, хмурясь, посмотрела на Владыку Четерии. Она до сих пор общалась с ним со стеснением и чувством вины – никак не могла понять, как же он, такой веселый и добрый, мог сделать то, что сделал с Веем. Но Каролина недолго ходила сердитой. Как-то раз она застала его тренировку и не смогла сойти с места до тех пор, пока он не закончил. А потом не пошла ни в город, ни в сады – целый день лихорадочно рисовала, рисовала, рисовала этот безумный и совершенный танец и понимала, что даже сотой доли той красоты движения, что она наблюдала, передать не в состоянии.

«Не сердись на меня, девочка, – сказал Владыка тогда, стоя спиной к ней и переплетая косу. – Мне тоже было больно. И тебе больно. Потому что у тебя доброе сердце».

Она не ответила, убежала, но с тех пор больше не дичилась Чета и даже стала снова улыбаться ему при встречах. Она, наверное, что угодно могла бы простить за красоту.

Каролинка вздохнула и снова прислушалась к обсуждению.

– Неужели нет другого выхода? – почтительно, но строго интересовалась Ангелина, двигаясь рядом с плывущим по черным камням Хань Ши, похожим на величественную, но хрупкую статуэтку. – Можно же как-то блокировать ментальные способности? Я не сильна в этих тонкостях, к сожалению, но знаю, что это возможно.

– Увы, Владычица, – мелодично отвечал ей император. – Блок работает на любые грани ментальных возможностей, кроме дара тамиянь, который так мощен, что, активизируясь, сносит любые запреты. Моя племянница Юнлинь в период становления могла впасть в транс от вида яркого цветка, жужжания пчелы или запаха рисового хлеба. Любой сенсорный раздражитель, любая эмоция может столкнуть в видения. Здесь же, на моей территории, как и в храмах нашего благословенного прародителя и Творца Триединого, магический фон стабилен и приглушен.

– Но ведь Каролина впала в транс у самого входа в обитель, – с легким недоумением проговорила Ангелина.

– Вот именно. – Император наставительно поднял палец. – Один шаг за пределы обители – и последствия непредсказуемы. А на территории дворца можно гулять месяцами, и это не надоест, потому что она способна вместить тысячи обителей. Тут есть холмы и пруды, текут несколько рек, есть места, где годами не бывает людей, и даже я то и дело нахожу здесь красоту, которой не видел доселе…

Каролинка, все сильнее понимая, что придется остаться, и оттого страшно желая зареветь, вдруг восторженно ахнула, почти оглушенная плеснувшими в глаза красками. Словно иллюстрируя слова Хань Ши, расступились цветущие деревья, и император остановился, давая гостям полюбоваться открывшимся видом.

Вишневая пагода – с трехъярусной алой крышей на черных столбах, увитых золотым орнаментом, – поднималась из покрытого лепестками тихого пруда, нарядная и изящная, красная на белом, как йеллоувиньская девушка в ярких одеждах, что застыла в ожидании гостей. К ней вели широкие мостки, внутри стоял накрытый стол. Людей, как и прежде, видно не было.

Император благостно улыбнулся и плавным движением руки пригласил всех двигаться дальше. И сам первым ступил на темное дерево мостков.

– Обученная тамиянь способна управлять своим даром, – говорил он, – самостоятельно погружаться в видения и выходить из них, контролировать глубину проникновения и отвечать на конкретные вопросы. Ведь чем глубже уходишь, тем больше требуется сил и опыта, тем выше опасность не выйти обратно. Это драгоценнейший дар, который требует бережной огранки. Знаете ли вы, что за каждое погружение приходится платить? После происходят спонтанные отключения органов чувств и эмоций или, наоборот, усиление чувствительности. Скажи, дитя, – обратился он к сразу насторожившейся Каролине, – не усилился ли у тебя слух? Не кажется ли все вокруг тусклым, почти черно-белым?

– Наоборот, – неохотно признала Каролина, глядя на изумительных красно-золотых рыб, стайками выныривающих среди белых лепестков и следующих за людьми вдоль мостков. – Все очень ярко, цвета усилены в несколько раз. Но это очень красиво.

Император сочувственно улыбнулся.

– К вечеру это станет невыносимо, дитя. Но я помогу тебе.

– И так будет всегда? – поинтересовалась принцесса хмуро.

– Чем старше человек, тем меньше проявляется, – мелодично ответил Хань Ши. – Но если не научиться справляться с сенсорным откатом, можно сойти с ума. Поэтому в транс рекомендуют уходить не чаще раза в год – именно столько нужно, чтобы восстановилась нервная система. В остальное время провидица может жить как обычный человек.

Они вошли в пагоду; колокольчики, вплетенные в серебряные сети, которые волнами прикрывали потолок, приветствовали их тонким звоном. Мягко попыхивал паром фарфоровый чайник на крошечной горелке посреди стола, уставленного сладостями.

Тонкие чашки, уже наполненные чаем, сразу и не заметить было среди стопок блинов, очень похожих на рудложские, плошек с вишневым и клубничным вареньем, многоярусных блюд с пирожными, крошечных хрустальных креманок с мороженым, которые поблескивали морозящими чарами, ваз с засахаренными фруктами…

Каролина сглотнула, и тут раздался голос Четери.

– Прости, светлый император, – сказал он почтительно, оглядывая сладкую роскошь, – а не найдется ли у тебя случайно во дворце еды для мужчин?

Великий Хань Ши, изящно присев на стул и отщипнув виноградину с пышной кисти, на секунду словно задумался, посмотрел в сторону берега, а потом невозмутимо кивнул.

– Найдется, Мастер. Скоро принесут. А если нет, – он едва заметно улыбнулся, – мы всегда сможем поймать и запечь пару императорских карпов.

Четери хохотнул, отодвигая стул, и оглянулся на принца, который, заложив руки за спину, остался стоять у входа все с тем же безразлично-высокомерным лицом. Император тоже посмотрел на внука – и под этими взглядами Вей чуть дернул губами и направился к столу. Сел напротив Каролины, аккуратно протер руки влажной салфеткой и без всякого стеснения начал есть. Принцесса смотрела на него во все глаза – на отточенные движения пальцев и рук, на осанку и линию скул, – рассеянно кусая пирожное и слушая, как решается ее дальнейшая судьба. Ей хотелось изобразить его тушью, несколькими мазками: плечи, гордая шея, пальцы, профиль. Одноцветно, резко, честно.

– То есть иного выхода, кроме как оставить мою сестру обучаться у вас, нет? – зачем-то переспросила Ангелина.

– Нет, – подтвердил император невозмутимо, и Каролина увидела, как сестра поворачивается к Нории, а тот едва заметно кивает. Хань Ши тоже это увидел.

– Зачем бы мне обманывать тебя, Владычица? – сказал он с едва различимым упреком.

– Я могла бы назвать несколько причин, – не дрогнула Ангелина, но говорила она тихо, уважительно. – Не прими за обиду, светлый император. Это моя сестра, и мне больно понимать, что ей уготовано. Нории подтвердил, что ты искренен; это все, что мне нужно.

Каролина отложила пирожное и потерла ладонями глаза. Ей все не верилось, что еще с утра она была свободна, а теперь больше ничего от нее не зависит.

– Понимаю, – мягко проговорил старик. – Чем я могу успокоить тебя?

– Она должна получить образование и воспитание как принцесса дома Рудлог, – произнесла Ани. – Я пришлю сюда учителей.

– Конечно. – Хань Ши невозмутимо отпил чая. – Но, может, юная дочь Красного захочет посещать некоторые уроки с моими внучками? Или учиться у наших учителей? Ей будет не хватать общения со сверстницами.

– Только по ее желанию, – уточнила Ангелина. – Ни она, ни мой отец не будут подвергаться давлению, принуждению или внушению. Она, конечно, будет жить, уважая ваши обычаи, но в выборе занятий и в своих поступках будет полностью свободна. Никто не станет препятствовать ее общению с нами.

– Конечно, – повторил Хань Ши.

– Ментальная привязка к его высочеству будет снята максимум через шесть лет, которые понадобятся для ее обучения.

Император постучал тонкими пальцами друг о друга.

– А если они не захотят от нее избавляться?

– Если хотя бы один из них захочет, она будет снята, – поправилась Владычица. – И во избежание напряженности в будущем ты должен знать, что мы предоставили нашим сестрам право самим выбирать себе спутников жизни.

Хань Ши с Ангелиной некоторое время смотрели друг на друга, пока он не улыбнулся тонко и понимающе.

– Но препятствовать ей вы тоже не будете?

– Только если будем уверены в добровольности выбора, – спокойно подтвердила Ани.

– Я услышал тебя, Владычица, – довольно заключил правитель Йеллоувиня.

Каролина, совсем ничего не понимающая, начала тихо всхлипывать над недоеденным мороженым. Отец гладил ее по плечу, но что он мог сделать? Только остаться с ней.

– Также хочу напомнить, что я не являюсь главой дома Руд-лог, – проговорила Ангелина. – Но пока Василины нет, я имею право принять это решение. Когда она вернется, мы снова обсудим детали и составим с вами письменный договор, заверенный придворными магами Рудлога и Йеллоувиня. Каролиш, – она взглянула на младшую сестру, – может быть, ты хочешь что-то добавить?

– Я домой хочу, – всхлипнула Каролина, сжавшись на стуле, и горько разрыдалась. На нее почти сразу опустилась пелена спокойствия, и начавшаяся было истерика перешла в тихий плач.

– Владыка Четерии, – мелодично проговорил император, поднимаясь, – не хочешь ли ты посмотреть, как цветут карликовые вишни?

Чет недоуменно посмотрел на него.

– Вишни, ах да, – он хлопнул себя по лбу, – вишни! – и тоже поднялся. – Больно труден ваш ди-пло-ма-ти-ческий язык, светлейший император.

Они ушли прогуляться вокруг пруда, а Каролина продолжала плакать. Слезы текли долго – ее обнимали с двух сторон, а она цеплялась то за отца, то за бледную, словно заморозившуюся Ангелину, не обращая внимания на Нории, от которого волнами шел покой, и просила:

– Пожалуйста, не оставляйте меня здесь. Пожалуйста, пожалуйста! Я хочу в Тафию! Я здесь никого не зна-а-а-аю! Ангелиночка, пожалуйста, я буду хорошей! Ну можно же что-то придумать, ты же такая умная! Не оставляй меня!

Вей Ши стоял у мостков, спиной к ним, и она его ненавидела в этот момент – потому что ему тоже некуда было деваться. Но это у нее отнимали целый мир и семью. И чувство безопасности, потому что все здесь было иным.

– Каролиш, – тяжело шептала Ангелина, – нельзя, ты же видела сама, император не врал, ты погибнешь, если мы тебя увезем. Мне тоже горько оставлять тебя здесь, малышка моя. Но если выбор между твоей смертью и жизнью здесь в течение нескольких лет, то я выбираю твою жизнь. Не плачь, милая, ну же… закончится война, снова станут работать телепорты, и я буду навещать тебя, мы все будем. Шесть лет сейчас кажутся долгими, но они закончатся, а впереди будет еще долгая жизнь. И я тебе клянусь, что не буду сидеть сложа руки. Буду искать возможность заблокировать дар, хорошо? Но пока тебе нужно сделать привязку и остаться здесь. Хорошо?

– Хорошо. – Каролина потерла мокрые щеки. Она очень устала и поняла наконец, что все бесполезно. – Можно я поговорю с ним сначала? – Она кивнула в сторону Вей Ши.

– Конечно. – Ангелина поцеловала ее в лоб. – Иди.

Вей Ши повернулся при ее приближении, оглядел с ног до головы.

– Ты похожа на красноносого поросенка, – сказал он высокомерно. – Ты же Красная. Ты должна драться, а не плакать.

– Ты хочешь, чтобы я тебя побила? – с недоумением уточнила принцесса, не обижаясь на «поросенка». У нее сегодня были беды посерьезнее.

Принц хмыкнул, и она подошла ближе.

– Что такое ментальная привязка?

Он помолчал и неохотно ответил, глядя куда-то мимо ее плеча:

– Ты сможешь звать меня, а я тебя. Просто подумаешь, и я услышу. Сможешь приходить ко мне в сны. А я – к тебе. Но не нужно этого делать, – предупредил он, увидев, как недоверчиво улыбается Каролинка. – Я почувствую, если ты снова уйдешь глубоко, и смогу тебя вытащить. Это самое главное.

– А зачем тебе это? – поинтересовалась Каролина.

– Дед попросил, – коротко бросил Вей Ши, и она вздохнула.

– Я не хочу быть тамиянь.

– Нас никто не спрашивает, кем мы хотим быть, – тяжело ответил Вей Ши. – Иди умойся, дед идет сюда. У него наверняка разболелась от тебя голова, а успокаивать родовой силой принцессу другого дома неэтично. Политика. Хорошо, что Владыка Нории помог.

– Ты же не хочешь быть связанным со мной, – грустно сказала младшая Рудлог.

– Не хочу, – подтвердил он. – Но мне нетрудно будет последить за тобой. Это поможет набраться опыта. Прекрати ныть и подумай, какой это опыт и для тебя. Ты единственная в мире огненная тамиянь, а плачешь так, будто потеряла, а не приобрела.

Каролина на несколько секунд зависла, глядя на него и обдумывая ситуацию с новой точки зрения. Ей понравилось, как прозвучало «единственная в мире».

– Я буду скучать по нашим рисункам, Вей Ши, – призналась она уже спокойнее.