– Экспертиза следов алкоголя или наркотических средств в крови погибшего не обнаружила.

– Стреляли в затылок? – предположил Баринов.

– Нет. В висок. В правый. Судя по следам пороха и по ожогу, с очень близкого расстояния, практически в упор.

– Странно.

– Да. Если бы не отсутствие на месте преступления пистолета, по всем признакам было бы чистое самоубийство. – Нина перевернула листок блокнота, откашлялась и продолжила: – Основным подозреваемым следствие считало младшего брата погибшего, Ивана. Эта версия разрабатывалась довольно долго, но наш клиент держался твердо. Существование неприязненных отношений с братом отрицал, имущественные претензии тоже, признаваться в убийстве отказался и предоставил убедительное алиби. В конце концов от него отстали, а другого подозреваемого так и не нашли. Дело было закрыто в связи с неустановлением лиц, совершивших преступление, и списано в архив.

– Что ж, списано, значит, списано, – пробормотал шеф. – Для нас здесь ничего нет.

– Кроме объяснения, почему наш клиент правоохранительные органы недолюбливает. – Гошка встал со стула и потянулся. – Сколько ему десять лет назад было? Двадцать?

– Двадцать два, – ответила Ниночка, не заглядывая в блокнот.

– Молодой. Если его на убийство примеривали, то давили по полной программе, а он выстоял. Или, может, потому и выстоял, что сам братца старшего застрелил? А что, подсуетился, алиби надежное организовал, потом стырил у брата пистолет, в шутку приставил его к виску… Чужого человека этот Илья вряд ли так близко подпустил бы.

– Гоша, остановись! – Баринов бросил карандаш на стол. – Расследовать убийство Ильи Алябьева нас никто не нанимал. Наш клиент – Иван Алябьев. Вот и займитесь с Ритой выполнением работы, за которую он платит.

– Так разве я против? Пойдем, Ритка, сочиним, как нам клиента нашего укокошить поживописнее!

Я послушно поднялась и двинулась за напарником, но из кабинета выйти не успела. Хлопнула входная дверь, и Володя Стрешнев весело объявил:

– Привет труженикам частного сыска!

– Володя! Ты какими судьбами к нам?

– По долгу службы, ясное дело, не для собственного удовольствия! Хотя сами знаете, я к вам всегда рад заглянуть… Ниночка, золотце, я позавтракать сегодня не успел. Чайку бы!

– С бутербродами, – понимающе кивнула секретарь-референт и махнула мне рукой: – Рита, пойдем, поможешь мне.

Пока она освобождала свой стол от бумаг, я включила чайник и достала из холодильника колбасу. Нина привычно обругала мировой финансовый кризис, из-за которого застопорилось строительство нашего нового офисного здания. Там будет настоящая кухня, со встроенными шкафчиками, плитой и обеденным столом. Пока же все кухонные принадлежности стоят у нас на широком подоконнике, а если мы садимся пить чай вместе или в гости кто приходит, то устраиваемся в приемной, за столом Ниночки. Вот и сейчас мы в четыре руки делали бутерброды (солидные, ломоть колбасы должен быть не тоньше ломтя хлеба – других наши мужчины не признают) и прислушивались к разговору.

– Хорошо у вас, ребята, – заливался соловьем Володя, – и сами вы молодцы, только когда же вы клиентов выбирать научитесь?

– Это не мы их, это они нас выбирают, – немного напрягся Гошка. – Спорить не буду, разные люди случаются, но сейчас-то чем мы тебе не угодили?

– Так ведь опять на душегуба взялись работать! Ну, объясните вы мне, что вас вечно на такую публику тянет?

– Обижаешь, Володя, – добродушно возразил Баринов. – На душегубов мы никогда не работали, а вот доказывать невиновность людей, которых вы в убийствах подозревали, это случалось. И настоящих убийц мы, кстати, тоже находили, и тебе лично в руки передавали.

– Было, не спорю. – Стрешнев подсел к столу и цапнул с тарелки бутерброд. – Но сейчас – то – сейчас совсем другое дело! Сейчас у вас в клиентах настоящий убийца, пробы негде ставить!

Баринов и Гоша последовали примеру гостя и взяли по бутерброду, мы с Ниночкой тоже подсели к столу.

– Ты что имеешь в виду? – Я есть не хотела, да и чай себе налила просто за компанию. – Если ты насчет Паршина, то, во-первых, он нам не клиент, а вовсе наоборот…

– Вот именно, наоборот! – Стрешнев едва не подавился колбасой, но говорить не перестал. – Конечно, наоборот, раз он, Паршин, как раз и есть жертва преступления.

– Что значит жертва? – теперь поперхнулся и закашлялся Гошка.

– Паршина убили? – спросила я, вместо напарника. – Не может быть! И кто мог это сделать?

– Так я же вам и говорю, клиент ваш! Иван сын Антонов Алябьев – он и есть душегуб.

Несколько секунд мы все молчали, глядя друг на друга, потом Ниночка высказала общее мнение:

– Бред какой-то. Он не мог убить Паршина.

– А что он сам говорит? Алябьев? – осторожно уточнил Гошка.

– В том-то и дело, что ничего не говорит.

– Что, просто молчит, и все?

– По делу ничего не говорит. Вместо того чтобы облегчить душу и честно-откровенно ответить на наши вопросы, он твердит одно и то же: «Я клиент агентства „Шиповник“, я прошу встречи с Александром Сергеевичем Бариновым!» Не человек, а магнитофон какой-то!

– Теперь понятно, почему ты приехал, – не удержалась я.

– Между прочим! – Стрешнев ухватил последний бутерброд: – Никто не претендует? Тогда я съем. Так вот, между прочим, я здесь исключительно из уважения и хорошего отношения к вам. Я хочу знать, что связывает приятных мне людей с закоренелым преступником. Поэтому сейчас вы мне быстренько расскажете, зачем Иван Алябьев приходил в «Шиповник», чего он хотел и что было сделано?

– Не гони, Володя, – мягко остановил его шеф. – У нас лицензия. Отношения с клиентом являются доверительными, и мы не имеем права ничего рассказывать о его проблемах.

– Извините, Сан Сергеич, но с сегодняшнего дня Алябьев является фигурантом уголовного дела, следовательно, ни о каких доверительных отношениях речи быть не может. – Володя сделал строгое лицо и многозначительно повторил: – У вас лицензия.

Баринов хмуро посмотрел на кусок бутерброда, который держал в руке и задумался.

Нина немного наклонилась вперед и коснулась рукава Стрешнева, переключая внимание на себя.

– Может, все-таки это не Паршин убит? – спросила она.

– Паршин, не надейся. По крайней мере, его жена и сотрудники в этом уверены.

– Но кто его убил? Когда? Зачем?

– И при чем здесь Алябьев? – внесла свою лепту я.

– Нет, девочки, все будет совсем не так, – засмеялся Володя. – Кое-какой информацией я с вами, конечно, поделюсь. Но сначала я получу ответы на свои вопросы. Итак, повторяю: меня интересует все, связанное с Иваном Алябьевым. Сан Сергеич?

– Хорошо. Если говорить коротко, Алябьев пришел к нам, потому что опасался за свою жизнь. В данный момент идет процесс раздела имущества между ним и его компаньоном, Валентином Паршиным. И Алябьев получил предупреждение, что Паршин решил от него избавиться и сейчас ищет киллера. Ниночка!

Нина достала из ящика стола тонкую пластиковую папку, открыла ее и положила перед Стрешневым лист бумаги. Володя взял листок, прочитал единственную напечатанную на нем строчку.