Приехав в Куйбышев, Ирина поселилась у своей тётки Нины. Она с рвением взялась за работу, писала пейзажи, натюрморты. Все работы выставляла в салонах. Это были пейзажи Жигулей, пейзажи реки Волги, красивых мест города. Доходы от такой работы позволяли скромно жить, но не особо шиковать. Здесь в Куйбышеве, она встретила своего будущего мужа. Фамилию она и получила по мужу Ивлева. У Сергея были состоятельные родители, а муж работал инженером. Довольно скоро у молодой семьи появился автомобиль Жигули, и они часто ездили на дачу родителей и приглашали своих друзей на пикник. Там они очень весело проводили время. Постепенно Ирина познакомилась с местной богемой. Это были поэты, художники и музыканты. Они жарко обсуждали направления в искусстве и все новые веяния им были не чужды. Спорили и о политике. После смерти Брежнева, недолго продержались Черненко и Андропов. Наступила эпоха перестройки. Эпоха Михаила Горбачёва. Поначалу он производил впечатление энергичного и умного политика, но затем последовал ряд ошибок. Было много неуклюжих шагов – Госприёмка, Продовольственная программа, борьба с алкоголизмом, талонами на всё и вся. Люди ходили с кипами талонов. Не могла тогдашняя экономика что-то сделать для простого человека. Чугуна и стали производилось на душу населения больше всех, но простому человеку от этого было не легче. Приближались «лихие» 90-е годы.

Ирина стала замечать, что её картины стали продаваться всё хуже и хуже. Страна оказалась в состоянии хаоса, анархии. Цены были отпущены в свободное плавание и тут же взлетели вверх. Деньги обесценились, те, кто имели сбережения, очень сильно пострадали от этого. В стране проводилась ваучеризация, начался передел и появились «новые русские». С продажей картин стало всё хуже и у мужа тоже дела были не лучше. Ему пришлось уволиться, так как поменялся хозяин предприятия. Торговать как все – «челночить» Ирина не умела, да и не хотела. Всё труднее и труднее стало жить. Приходилось всё ценное, что было, сдавать в ломбард или нести в комиссионку. Продали дачу, а затем и машину. Этих денег с продажи пока хватало, но что потом? Об этом не хотелось даже и думать ни Ирине, ни Сергею.

– Опять ты не заработал ничего, что жрать будем?– Ирина уже не сдерживала своего раздражения. – Я одна корячусь, а ты как приносил свои гроши, так и приносишь.

– Да, а ничего, что машину мы купили на мои деньги, и дача была моих родителей, – Сергей тоже кипел от негодования и несправедливых слов жены.

Стало плохо с продуктами питания, экономили на всём. Одежду штопанную донашивали, купить новую было не на что. Сергей перебивался случайными заработками. А Ирина тщетно продолжала писать картины. Не было денег, чтобы купить краски и холст. Вместо холстов, она использовала старую фанеру от мебели, которую находила на свалках. А тут ещё она узнала в консультации, что уже прилично беременна. И через несколько месяцев родилась дочь. Она была настолько слабенькая и Ирину так плохо приняли при родах, что всё это внушало опасения. Но что было делать в такой ситуации? Не оставлять же дочь в Доме малютки? И Ирина все свои силы бросила на ребёнка. Пелёнки, распашонки и бессонные ночи, всё это было. Дочка была очень беспокойной и часто плакала. Было очень трудно, и Сергей выкручивался, как мог. О себе думать просто было некогда. Ирина вскоре тоже стала помогать Сергею в работе. Они теперь вместе занимались наружной рекламой и витражами. Росписью стен в садиках, больницах, кафе. Но это всё было эпизодически. И вот, как-то, бродя по улице, Ирина зашла в кафе и решила выпить немного. Она так давно ничего не пробовала крепче кофе, что от бокала абсента у неё сильно закружилась голова. Она расплатилась в баре и вышла на улицу. Уже темнело, и зажглись фонари. Шагнув на тротуар, она вдруг почувствовала сильное головокружение и стала падать.

***

… Проснувшись от шума за окном, Ирина открыла глаза. Высокий потолок с лепниной и «театральной» люстрой поражали своей красотой. Скосив взгляд в сторону окна, откуда доносился шум с улицы, она увидела, что штора отдёрнута и видно кусочек яркого голубого неба.

– Какой чудный сегодня день! Вернее утро – подумала она, и зажмурилась от удовольствия. Рядом мурлыкал красивый шотландский кот. Он коснулся лапкой Иркиного плеча, как бы приглашая в новый день. Его необычайно красивый окрас золотисто-серебристый с вычурным орнаментом неизменно восхищал её. Встав с огромной кровати, она прошла к высокому, в готическом стиле окну. Под окном внизу сновали машины и люди.

– Ну вот, снова день и снова разные дела. Сегодня открывается моя персональная выставка! Ура! А где же Костик? Наверное, снова помчался чего-то утрясать и договариваться, – размышляла Ирина.

– Мадам, Ваш утренний кофе. – Марианна, её приходящая домработница и кондитер, вкатила столик на ножках. На столике дымилась чашка кофе и булочка с кремом.

– Как спалось мадам Ирэн? Всё хорошо?

– Да, Марианна, всё прекрасно. Сегодня наконец-то откроется моя персональная выставка! Отослали ли приглашения?

– Да. Всё разослали и получили утвердительные ответы. Достаточно много народу должно прийти на открытие выставки.

– Вот и отлично. Не зря столько лет к этому стремилась.

Марианна ушла и прикрыла за собой дверь. Ирина села за маленький туалетный столик у окна. Она любила смотреть в окно, наблюдать за деревьями, домами, людьми. Ей очень нравилось это занятие. Уже достаточно давно они живут с Костей в Париже.

После окончания Художественной Академии им. Репина, она снова встретилась с Костей. Они вместе решили уехать учиться в Париж. Ей очень хотелось увидеть родину Ренуара, Мане. Её коньком всегда была живопись близкая к импрессионизму. Хотя не совсем она писала так же как они. Но её привлекала именно такая живопись. Италия, Франция, Испания, Греция – вот в эти страны она и стремилась попасть. Увидеть всё своими глазами. Почувствовать аромат этих стран. Узнать, как там дышится. Но это было не так легко, как казалось. В 90-е годы, когда многие стали «челночить» и рванули в Грецию за шубами, Ирина и Костик тоже поехали в Грецию. В первую очередь они посетили Афины. Смотрели храмы Древней Греции. Посетили также Македонию. И им посчастливилось найти там работу и жильё. Подрядились они расписывать рестораны.

– Ну, Костик! Будут заказы, останемся тут надолго, – радовалась она.

Ирина с Костиком зарегистрировали брак ещё в Ленинграде, но свадьбу играть не стали. В Афинах они прожили два года. Затем им повезло найти большой заказ в Барселоне и они, не задумываясь, рванули туда. Там тоже расписывали кафе и рестораны. В Испании им понравилось больше, и они решили обосноваться в Барселоне. Очень красивый город их очаровал. Возвращаться в Россию им совершенно не хотелось. Оттуда шли вести, что там разборки, делёж, разбои. А им хотелось только творчества и уюта. Денег хватало, чтобы снимать квартиру и брать машину напрокат, для поездок по другим городам Испании. Ирина делала зарисовки в поездках. И периодически писала картины. Многие покупали яркие работы Ирины. Собралось достаточно много работ для выставки в салоне. Ей повезло, и она выставила свои работы в Мадриде. Костик ей завидовал. Ведь он, не в пример Ирине, совсем забросил живопись и занимался исключительно росписью и оформлением кафе и ресторанов. Также занимался и наружной рекламой. Сам делал вывески и многое другое. Всё это приносило хороший доход. Ирина с Костиком купили домик на берегу моря и машину. Предприняли путешествие по Европе. В это же время, Ирина родила дочь Изабель. Это было прекрасное время. Что ещё можно было желать? У Ирины стали раскупаться картины после выставки в Мадриде. Но в какой-то момент она загрустила. Ей казалось, что-то идёт не так. Что-то её угнетало подспудно, мучило изнутри. Появилась неудовлетворённость жизнью. Вроде всё хорошо, что ещё ей надо? Может поменять страну? И Ирина с Костей решили уехать в Италию. Они должны пожить в Риме, Флоренции. Единственное, что останавливало – это неопределённость с жильём. Но и тут им повезло. Они продали домик в Испании и тут же купили новый в Италии. Это была большая удача. И вот они все в красивой и необыкновенной стране. Дочь Изабель уже подросла, и ей было интересно путешествовать с родителями. Дочка была смышлёным ребёнком. В четыре годика она отлично всё понимала. Ирина не отдавала её в пансион и воспитывала сама. В этом случае Изабель им не мешала менять планы. И вот они в Италии, в Риме. Рим их покорил своим великолепием. Посетили также Венецию и Флоренцию. Но дом всё-таки купили на Сицилии. Там понравилась кухня, море и люди. Здесь Ирина снова занялась живописью. Она решила сделать выставку итальянских пейзажей. Когда она делала эскизы на улицах, то все работы уходили на ура, как жареные пирожки. Её работы были яркими, живыми. Она стала популярной художницей. Это было очень приятно и приносило ощутимый доход. Костик тоже не скучал и занялся бизнесом. Он не говорил, чем занимается, но у Ирины были догадки. Ведь они живут на Сицилии, мало ли куда он мог втянуться…

– Надеюсь, что это временное увлечение? Пока мы тут живём, – Ирина уже давно стала разговаривать сама с собой. Ей так больше нравилось выражать свои желания и чувства.

Изабель росла и становилась всё красивей. Уже пора было идти в школу. И тут Ирина задумалась:

– Где же Изабель учиться? В Италии или другой стране? Какое образование всё же лучше?

Это было сложным вопросом. Изабель знала немного испанский язык, и итальянский, и конечно русский. Именно на русском разговаривали Ирина и Костик. Они не хотели, чтобы Изабель не знала, откуда она родом. И вот, на семейном совете, решено было уехать во Францию, а именно в Париж. Они ведь и сами когда-то мечтали там учиться!

Собрав чемоданы, продав дом, семья Коровиных поехали в Париж. Благо, у Ирины и Костика в Париже были друзья и знакомые. Они ехали не в чисто поле. Прибыв на вокзал, первым делом позвонили друзьям. Оставив багаж в камере хранения, взяв всё необходимое, они поехали по адресу.

– Интересно, Костик, как скоро друзья захотят, чтобы мы быстрее съехали от них? Надо искать жильё, а лучше купить нам домик или квартиру, – Ирина поправила выбившуюся прядь из-под полей шляпки.

– Да, ты совершенно права, надо поискать жильё. И устраивать на учёбу Изабель. А это – главнее всего, – Костик даже как-то сердито это произнёс. И вообще, в последнее время, Ирина стала замечать, что Костя часто с ней разговаривал недовольным тоном. Его всё время что-то не устраивало.

– Костик, скажи мне честно, ты недоволен, что мы уехали с Сицилии? Или у тебя кто-то появился, и ты не хотел расставаться?

– Брось глупости говорить! Никого у меня нет! Я просто устаю от разных проблем! – сердито Костик стукнул себя по коленке.

Они добрались до друзей. Те встретили их радушно и угостили вкусным обедом. Затем друзья предложили им поселиться в гостевом домике. У друзей был довольно симпатичный особнячок и прекрасный небольшой садик.

– Вот бы тоже также устроиться здесь, как в Италии! И больше ничего и не надо в этой жизни! – подумала Ирина.

Уже на следующий день, Ив и Патрисия, так звали друзей Ирины, пригласили их на ланч в одно респектабельное кафе. Ирина и Костик не чувствовали себя лишними среди своих искренних друзей. Ланч был необыкновенным. Так хорошо, они ещё не проводили время. Вернувшись к себе в домик, они решили претворить свои задумки в жизнь. А именно искать похожий дом, как и у Ив и Патриссии. Район Монмартра их привлёк больше всего. Там они решили приобрести квартиру, а затем в перспективе и дом купить. Планов было множество, осталось претворять в жизнь. Им повезло, квартиру они нашли вскоре – просторную, и в красивом старинном доме. Это было именно то, что хотелось Ирине.

Отвлёкшись от воспоминаний, Ирина завершила макияж позвонила в колокольчик. Марианна принесла платье для открытия выставки. Платье было лёгким и воздушным, как взбитые сливки. Фигура у Ирины была красивой. Всегда она гордилась своей точёной фигуркой. Даже родив Изабель, она не потеряла формы. Это было удивительно. Время поджимало. Пора было идти открывать выставку. А ещё надо успеть поговорить с приглашёнными музыкантами и проверить готов ли фуршет для гостей. Хоть и занимались угощением профессионалы, необходимо убедиться, что всё в порядке.

Ирэн, так её здесь называли, подобрав подол вечернего платья, вышла из лимузина. У входа в галерею толпились люди. Она прошла через служебную дверь, чтобы не привлекать внимание раньше времени. Костик обещал прийти позже, у него опять были какие-то срочные дела.

В галерее царил лёгкий полумрак и лишь картины, подсвеченные специальными подвесными лампами, выделялись на стенах.

Ирэн шла из зала в зал и переживала заново свою жизнь, всматриваясь в картины. Вот суровые окрестности Бологое, красоты валдайской возвышенности. Её леса и озёра. А здесь прекрасный Санкт-Петербург, дворцы и парки в косых лучах солнца. Чёрные громады мостов, на фоне закатного неба. Итальянские улочки, французская Ривьера, белые виллы юга Испании. Все места, где они побывали, были запечатлены здесь. Вдруг, её внимание привлекла картина – зелёные холмы, река. Похоже на швейцарский курорт, но она не помнила, чтобы писала этот пейзаж.

– А здорово у вас Жигулёвские горы получились!

– Что? – Ирэн повернулась и увидела приятного мужчину с небольшой бородкой.

– Жигули, Самарская Лука, – улыбнулся мужчина.

– Простите, но я не была в Самаре. На картине, скорее всего Швейцария.

– Надо же! А как же похоже. Обязательно приезжайте. Очень живописно.

– Да, я слышала. Репин писал там Бурлаков.

– У нас и музей есть в селе Ширяево. Приезжайте. Я вас свожу.

* **

– Ира! Вставай, давай! Чайник вскипел, пойдём завтракать.

Она открыла глаза. Мужчина с бородкой засмеялся:

– Ну и вид у тебя, смотришь так, будто привидение увидела.

– Да Серёжа. Что-то вроде того. – Ответила Ирина, хлопая глазами. – Я сейчас приду.

Она спустила ноги с кровати и тут же на коленях объявилась голова их маленькой пушистой собачки, которая никогда не упускала момент хозяйского пробуждения.

Рассеянно погладив мохнатые собачьи уши, она усмехнулась:

– Надо же… Париж! Выставка! А Жигулёвские горы я давно не писала. Надо бы на этюд съездить…

Только одного она не могла понять – как оказалась дома после выхода из кафе. Недаром абсент называют “Зелёной феей”.