Мысленно я планировала свой следующий день, когда в двери раздался негромкий стук. Соломон, мирно дремавший возле печи на своем коврике, открыл один глаз, и негромко мяукнул. Это означало, что пришел кто-то «свой». «Своих» в округе было не так уж и много. Тут надо пояснить, что Соломон был не совсем обычным котом. Я подозревала, что он был потомком того самого, Пушкинского кота, который «идет направо – песнь заводит…», ну и так далее. Уж очень смышлен был, паразит, а еще, имел несносный характер, положенный только царским особам. Как-то, еще на заре нашей с Игорем совместной жизни, во время всех тех событий, которые… Ну в общем, время было непростое, а я возьми, да и предложи сглупа любимому завести собаку. Соломон тогда очень на меня обиделся, с месяц на меня фырчал и полностью игнорировал. Морду отворачивал, есть из моих рук отказывался, периодически шипел на меня, сверкая своими зелеными глазищами. Я перестала стараться его умасливать, но собаку мы так и не завели. И, видимо, для того чтобы доказать мне, что он может быть лучше собаки, стал себя вести соответственно. Кидался с шипением на незнакомцев, если таковые появлялись на территории нашего дома, которую Соломон считал своей вотчиной, орал, как резанный, если в двери стучался кто-то посторонний. В общем, заменил нам собаку. Причем, должна была признать, что весьма успешно. И сейчас, мяукнув тихо, он давал понять, что пришедший гость посторонним для нас не являлся. Похвалив на ходу его прозорливость (на что он презрительно фыркнул, скотинка такая), я отправилась открывать дверь. Несмотря на предупреждение кота, что, мол, свои и бояться нечего, сердце у меня, почему-то забилось сильнее. Предчувствие? Не знаю, не знаю… Скорее всего, на меня все еще действовало наше необдуманное посещение того злополучного места. Но раздумывать над этим я долго не стала, а просто открыла дверь. На крыльце стоял Сергей Сергеевич, и смущенно улыбался. С ним я познакомилась несколько лет назад, когда начинала строить Ленке ресторан. Кстати, познакомил нас как раз-таки Игорь. Сергеич был классным прорабом, отличным специалистом и, к тому же, прекрасным человеком. После окончания стройки, мы остались с ним хорошими друзьями. Он был небольшого роста и довольно щуплого телосложения. Реденькие волосики на его голове, говорили о буйно проведенных молодых годах. А видя его смущенную, почти мальчишескую улыбку ни в жизнь бы не предположил, что этот человек может весьма успешно руководить людьми на стройке. Рабочие его боялись, как огня, и, в тоже время, неимоверно уважали. А меня некоторое несоответствие его внешнего вида и внутреннего содержания, нисколько не удивляло. Я тоже проработала в тайге немало лет, довольно успешно умела управляться со своим, надо сказать, не очень простым контингентом. И по моему внешнему виду это тоже мало бы кто мог сказать. Обычная хрупкая женщина, с милой улыбкой и хорошими манерами. Но, если было необходимо… В общем, мой муж как-то назвал меня «не женщина, а система залпового огня «Град», и он не был далек от истины. Так что…

В общем, на крыльце стоял Сергеич и застенчиво мне улыбался. Я расплылась в радостной улыбке, и уже было распахнула объятия, пропев: «Какие люди…», как увидела, что прораб пришел не один. Из-за его спины выглядывала чья-то круглая, совершенно лысая голова. Улыбка как-то сама собой покинула мое лицо, и я вопросительно уставилась на друга. А Яковлев несколько сбивчиво забормотал:

– Здорово, Алексеевна… Я тут, это… В общем, прости, что без предупреждения… А Олегович дома?

Его спутник, вероятно ожидавший, что первым делом его представят, не дождавшись этого, несколько растерянно захлопал белесыми ресничками, а затем, выкатился из-за спины прораба, сделал пару маленьких шажков ко мне, и произвел легкий полупоклон, введший меня в некоторое изумление своей изящностью. Это был не человек, а «колобок». Самый, что ни на есть, настоящий, из сказки, который «и от бабушки ушел, и от дедушки ушел…» Абсолютно круглая голова с большими торчащими ушами, без единого намека на присутствие на ней волос, румяные, похожие на яблочки щеки, веселые поросячьи глазки непонятного серо-бурого цвета, нос, напоминающий молодую картошку, которую выкопали из земли слишком рано и она не успела вырасти, и немного лягушачий рот, в данный момент расплывшийся в улыбке. Да и фигура его, вся такая кругленькая, пухленькая, здорово напоминала мне сказочного Колобка. Когда он открыл рот, чтобы произнести приветствие, я, почему-то, подумала, что он сейчас скажет: «А от тебя лиса я и подавно уйду!». Но сказал он совсем другое. Глубоким, каким-то невозможно бархатным голосом, он проворковал:

– Позвольте представиться: Сохин Захар Зиновьевич. С некоторых пор, ваш, можно сказать, сосед. – И чтоб мне убиться собственной дверью, сграбастал мою руку и приложился к ней губами!

От подобного дива я на несколько мгновений онемела (если не сказать хуже), и только хлопала ресницами глядя на склоненную над моей рукой лысину нового «соседа». Нет… Ну я не могу сказать, что совершенно одичала в лесу. Мы могём по-всякому, и на дипломатическом приеме не ударим в грязь лицом. Но все это было настолько не ожидаемо на пороге собственного дома, да еще от подобного субъекта, что на некоторое время я просто выпала в осадок, как говорили мои друзья студенты, когда я была моложе, намного моложе. Яковлев тоже слегка опешил. Ошеломление в его глазах было настолько явным, что невольно вызвало у меня улыбку, заставив прийти в себя. Стерев с лица собственное изумление, я проворковала в ответ:

– Очень приятно, Захар… ммм…

С памятью на отчества у меня всегда были большие проблемы. Имя я запомнила, а вот отчество нового «соседа», как-то не удержалось у меня в голове. Сергеич немедленно пришел мне на помощь, проговорил, почему-то, чуть охрипшим голосом:

– … Зиновьевич…

Я радостно подхватила:

– Милости просим, Захар Зиновьевич. А я – Людмила Алексеевна, можно просто – Людмила, Люда…– И посторонилась, жестом руки приглашая стоявших на пороге войти в дом.

Мужчины вошли и стали разуваться. А я поспешила по коридору, вопя во все горло:

– Игорь… У нас гости…!

Муж, наверняка услышав некоторую возню и голоса в дверях, появился из своего кабинета почти немедленно, бровями изображая вопрос. В ответ, я состроила рожицу неопределенного смысла и пожала плечами, мол посмотри сам.

Гость, я имею ввиду «Колобка» произвел на него почти такое же впечатление, как и на меня, только, в отличие от меня, муж со своим изумлением справился почти молниеносно. Пока мужчины рассаживались, я кинулась к плите, как и подобает хорошей хозяйке, ставить чайник. Пока я готовила все к чаепитию, мужчины вели ничего не значащие разговоры, как я их называю про «виды на урожай». Когда стол был накрыт, «Колобок» со значением посмотрел на Яковлева, и Сергей Сергеич начал:

– Олегович, понимаешь, Захар Зиновьевич прикупил ТОТ САМЫЙ участок. – Выделил он интонацией «тот самый», чтобы у нас уже не было никаких сомнений, о КАКОМ участке идет речь. Чашка в моей руке невольно звенькнула о блюдце, и мы с мужем со значением переглянулись. В его глазах явно читалось: «Вот видишь… На ловца и зверь бежит». А в моих, в ответ: «Погоди радоваться…» А Сергеич, тем временем, продолжал: – Так вот, он собрался построить там небольшую ферму по разведению форели. А я, как ты знаешь, не гидролог и не рыбовод. Я, скорее, рыболов. – Он коротко и невесело хохотнул, и сразу же, став серьезным, продолжил: – Тут нужна специализация. А ты, как я знаю, сталкивался уже с подобными проектами. Помнишь, в прошлом году ты проектировал одну такую ферму? Может, у тебя чего осталось, в смысле, из документов?

Игорь в некотором недоумении пожал плечами.

– У меня хранятся почти все мои проекты. Но ты же знаешь, что каждый случай индивидуален, разный рельеф, разные почвенные условия. Да, что я тебе объясняю? Ты и сам все прекрасно знаешь… – Он внимательно посмотрел на печальную физиономию Сергеича, а потом перевел взгляд на Сохина. У того вид был, словно у страдающего зубной болью колобка. Игорь тяжело вздохнул, и заговорил мягко, надеясь, по-видимому, что его тон смягчит жесткий смысл сказанных им слов: – Если ты намекаешь на то, чтобы я взялся за ваш проект, то это напрасно. Простите, но я сейчас уже веду один проект, а брать следующий заказ, не закончив начатый – не в моих правилах. И не мне тебе объяснять, что эта работа творческая, не терпящая халтуры и небрежности. Так что, извините, что не оправдал ваших надежд.

Сергеич с пониманием закивал головой и тяжело вздохнул, а «Колобок», сложив ладошки на груди в умоляющем жесте, проговорил:

– Дорогой Игорь Олегович… Я все понимаю. Но я, как бы это помягче выразиться, впервые решил взяться за подобное дело. Вот и землю почти даром приобрел. Так радовался. Бригаду нанял, вот, мне люди подсказали доброго прораба. А проект, который мне сделали в городе, оказался совершенно негожим! Для получения всех разрешений он, конечно, сгодится, а для практической реализации… Ну просто не проект, а «манифест футуризма» какой-то! – Отчаянье его было настолько искренним, что не вызывало никакого сомнения, насколько он глубоко переживает этот самый «манифест футуризма».

Я слегка вздернула бровь. Конечно, приятно иметь дело с интеллигентным человеком, но то, что наш гость знаком с трудом итальянца Маринетти¹ меня слегка изумило. Не каждый день и в городской среде встретишь подобную осведомленность бунтарских течений начала двадцатого века. А уж здесь, можно сказать в глубине горной тайги, подобное было вообще, в диковинку. Сергеич стенаниями «Колобка» не впечатлился, а задал вполне себе конкретный и практичный вопрос:

– Олегович, а когда ты этот свой проект заканчиваешь? – И добавил несколько просительно: – Мы бы сейчас пока занялись, так сказать, общими, организационными вопросами: технику пригнать, планировочку сделать. А ты, глядишь, к тому времени закончишь свой проект и нам подмогнешь, а?

Я выразительно посмотрела на мужа. Если он возьмется за этот проект, то у нас будет вполне себе легальная возможность проконтролировать весь процесс, так сказать. А главное, мы будем в курсе, если этот любитель «футуризма» вдруг наткнется там на лабораторию Радетелей. Игорь мой взгляд проигнорировал, точнее, и вовсе не заметил, погруженный в размышления о словах прораба. Чтобы как-то это исправить, я тихонько придавила ему под столом ногу. Любимый встрепенулся и глянул на меня с легкими признаками возмущения во взгляде. Я опять посмотрела на него уже не просто со значением, а с большим значением. Умею я это. Однажды, я нечаянно подслушала в лесу разговор, как мои мужики рассказывали приехавшим на погрузку шоферам, «как им работается под началом бабы». С нескрываемой гордостью мастер поведал этим пришлым, что, дескать «мать – она даже смотреть матом умеет». Другими словами, смотреть я умела целыми фразами. И Игорь, умница, сразу все понял. Закивал головой и, якобы, нерешительно пробурчал:

– Ну… Если подождете, то я через недельку свой проект закончу, и тогда, примусь за ваш.

«Колобок» обрадовался, как ребенок, только что в ладоши не захлопал. Подпрыгнул на стуле мячиком и с восторгом выдохнул:

– Вот уж спасибо, Игорь Олегович!!! Вт это я понимаю, по-соседски!!! Разумеется, одну неделю мы сможем подождать!!! Правда, Сергей Сергеевич?

Яковлев кивком головы подтвердил, что, мол, правда. А я, чтобы скрыть собственные эмоции, кинулась убирать грязные тарелки и менять их на чистые. Мужчины еще поговорили о темпах застройки Рябиновой долины, о перспективах этого места, как туристического комплекса. Сохин еще немного повосторгался, что ему так удачно удалось приобрести такой большой участок в прекрасном месте, буквально за бросовые деньги, недоумевая при этом, что никто этого, почему-то, не сделал раньше. Сергей Сергеевич при этом сидел, опустив голову и старался не смотреть на Игоря. А мой муж сохранял вежливое и немного равнодушное выражение лица, как и подобает хозяину, слушающему своего гостя, если информация для него не очень интересна. В общем, все делали вид под названием «я – не я, и хата не моя».

Гости еще немного посидели и собрались восвояси. Я собрала довольно увесистый сверток с пирожками, которые умудрилась успеть испечь к приезду моих детей, и со словами благодарности за прекрасного тайменя, вручила его Сергеичу. Тот покраснел от удовольствия и, приняв гостинец, стал мне кланяться, словно китайский болванчик. Я в ответ прикладывала руки к груди, убеждая прораба, что это мы ему благодарны, и прочее, прочее, прочее. Сохин на весь этот наш марлезонский балет смотрел с некоторым удивлением, но вслух высказываться не стал. Вот и правильно!

Стоя у раковины и намывая посуду, я задумчиво пробормотала, скорее, самой себе, чем обращаясь к мужу:

– Надо завтра сходить на конюшню, посоветоваться с отцом Федором. Может они чего узнали об этом новом соседе… – И тут же вздрогнула от неожиданности, чуть не расхлестав чашку, когда почувствовала легкое прикосновение к своему плечу руки Игоря. Чуть не плюнув с досады на собственную пугливость, выдохнула: – Ты чего меня пугаешь?!

Игорь коротко хохотнул:

– Не думал, что после двух лет совместной жизни ты будешь так меня бояться…

Я только головой покачала ему в ответ, и быстро чмокнула его в щеку.

– Шутишь ты, по-прежнему, на слабую троечку. – И добавила несколько озабоченно: – Но на конюшню схожу сама. Наверняка Хранители в курсе этого нового соседства. Они же обещали приглядывать за этим местом. Вот и узнаю. – Я вытерла руки кухонным полотенцем, и проговорил уже деловым тоном: – А послезавтра хочу съездить на деляны. Нужно проверить моих мужиков. Сегодня звонили новые клиенты, нужно разместить заказ. Да и вкусненького чего-нибудь им увезти надо. Они халву обожают. Мужчины же, как дети, любят сладкое. – Я подмигнула мужу, намекая, что он тоже относится к категории сладкоежек.

Игорь смущенно потупился и пробормотал, словно оправдываясь:

– Подумаешь… Как дети… Ну и что… Я тоже люблю халву…

Проигнорировав его бормотание, предложила:

– Не хочешь со мной прокатиться? Думаю, за сутки обернемся…

Он с сожалением вздохнул:

– Не получится… Ты же сама хотела, чтобы я взялся за этот проект. А для этого мне нужно побыстрее закончить со старым. Так что, я работать, работать и работать. А ты поезжай. Тебе будет полезно отвлечься от всяких ненужных дум. И я считаю, что на конюшню мы сходим вместе, когда ты вернешься. В отличие от нас с тобой, Хранители бдят неустанно, на то они и Хранители. Так что, поезжай завтра в свою любимую тайгу. А как вернешься, вместе и сходим, а заодно и на лошадках по горам покатаемся…

Предложение было вполне разумным. И, немного поразмышляв, я решила, что так и сделаю. Ничего не случится, если с Федором я поговорю чуть позже.