Ручьи и змеи

Одна из главных прелестей Закарпатья – это бегущие повсюду ручьи, перекатывающиеся по камням зелёные реки, водопады, родники. Плюс доступные, приятные горы. Самая большая гора – Говерла – имеет высоту 2061 метр, на её вершине можно встретиться со снегопадом в июле. Остальные горы поменьше, покрыты лесом, цветущими лугами, зелёной травой. На Синевирской поляне лес совсем родной, северный: с черникой, грибами, хмурыми сырыми облаками. Только расположен почему-то вертикально (от дурнэнький!– как сказали бы украинцы), грибы надо собирать, цепляясь зубами за ветки и камни. Самые приятные горы в районе Межгорья, Ужгорода, Рахова. В низинах, вдоль горных рек – жара, виноград, подсолнухи, сочная кукуруза, маки. Чуть выше – горы в ромашках и гвоздиках.

Заберёшься на приятную гору, на склонах пасётся скот, выше – селяне убирают сено, ещё выше, над лесами – орлы летают. Кругом манящие лазоревые очертания гор. Лазать по горам интересно. Всегда есть цель у бессмысленного моциона – достичь вершины. Увидеть новую даль, новый пейзаж и объект притяжения. Бывает, заберёшься на дикую гору, где ничего не должно уже быть, кроме самостоятельно существующей природы, а там молельный крест, украшенный цветами, или хорошенький домик с пасекой, или жёлтое поле со стогами. Лошадки пасутся, стога стоят. Выясняется, что гора – с плоской вершиной, на которой повторяется равнинная сельская жизнь. Считается, что в горах есть олени, кабаны, волки и рыси, но никто из них живьём не встречался. Только на выцветших плакатах, сделанных ещё при СССР.

Однажды, когда мы влезли на вершину горы и чувствовали себя в раю, достали гуцульскую колбаску, чтобы подкрепить силы, над нами вдруг стала парить пара орлов. Они с криками стали кружиться над нами. Было такое ощущение, что их цель – отобрать нашу колбасу.

Вода в широких реках тёплая, в маленьких – ледяная. Но в жару это даже приятно. Повсюду есть места, где можно освежиться, как в ледяной природной джакузи. Забраться под белую пену водопада, например, или лечь на дно недалеко от берега, вцепившись в камни покрупнее, чтобы не унесло. Течение в реках обычно весьма сильное. На берегах часто встречались прогуливающиеся по гальке аисты. И на земле, и в воде много змей.

Однажды мы купались в глубоком месте горной речки, где было что-то наподобие городского пляжа. Везде мелко, а тут углубили дно, посыпали песочком, устроили купание в сильных струях мутновато-зеленоватой свежей воды. Я нырнула и увидела, что меж ног купающихся людей и детей ловко фланирует длинная серебряная змея, охотящаяся за мальками. Я подумала, что это уж водяной, и что пусть он резвится меж людей. Но не так подумали остальные купальщики. Какая-то мамашка ужасно завопила, следом завопили дети и женщины, указывая на змею. Карапуз лет четырёх вдруг смело ухватил длиннющую змею за шею под головой, вытащил её на берег и стал бить её об камни. Несчастная змея продолжала извиваться. Тогда пацан постарше, лет 10, на велосипеде, стал колёсами давить голову речного змея. Жестокое зрелище! Больше всего меня поразил смелый карапуз-Геракл, смелый змееборец с колыбели…

Бруд

Во время нашего путешествия по горам объявился кандидат в президенты Украины Виктор Ющенко, глава коалиции «Сила народу», с призывом «Очистимо Украину вид бруду». Об этом мы прочли в украинских газетах. Нам почему-то показалось, что это он нас имеет в виду… Если имеется ввиду всякий сброд типа диких кочующих туристов-москалей, то тут он не прав. Туризм неплохо кормит Закарпатье, и туристы то всё люди цивилизованные, не только из России, но и из Польши, Чехии, Венгрии, Германии. Если имеются в виду цыгане, то они, действительно, назойливы. Но, судя по всему, за ними присматривают, в города покрупнее не пускают.

Может «бруд» – это мусор? Вот от этого действительно следует Украину очищать. Судя по разбросанным по берегам пластиковым бутылкам и горам мусора, встречающимся в каждом селе, на Украине ещё не научились строить мусороперерабатывающие заводы, хотя научились фасовать и разливать. Если для нас типичная картина – роющиеся в мусоре бомжи, то в Закарпатье в роли бомжей выступают коровы и козы. В самых райских уголках натыкаешься на безобразные кучи глобалистского мусора, а в нём роются и что-то слизывают с выброшенных упаковок белоснежные козочки и худые рыжие коровы. Судя по всему, горные реки и ручьи весной смывают мусор с берегов, разносят, и вот уже в самых безлюдных райских местах видишь слипшийся полиэтилен, мятые бутылки, пластиковые упаковочки. Гадость глобализма…

Национальное

Продовольственные магазины в Закарпатье намного беднее, чем в Питере, зато цены намного дешевле. Всё необходимое всё же можно купить, а деньги экономятся. Овощи и фрукты в продаже – на 95 процентов местные, дешёвые, без всяких генетических извращений. Всюду есть кафе, колыбы, рестораны. Повсеместно в меню: украинский борщ со шкварками, драники (вареники), пельмени, котлеты по-киевски, блюда из грибов. Конкуренция большая, и готовят везде старательно. Местные жители любят посещать свои кафе. Утром всюду пьют кофе, вечером гуцулки предпочитают кофе и горилку, мужчины – пиво и горилку.

Религия, судя по количеству церквей, в Закарпатье процветает. Всё старое реставрировано и сохранено, повсюду строятся новые церкви. В каждом селе обычно по три церкви на все вкусы. Между собой конкурируют православная, греко-католическая и католическая церкви. Много православных действующих монастырей. На дорогах встречались безумные проповедники-иеговисты, размахивавшие своей литературой.

По поводу особенностей национального характера. Западные украинцы – хитрованы. Всюду обещают чуть больше, чем делают. Обманывают, но не смертельно. Одна киевлянка жаловалась, что в информации на туристских украинских сайтах были указаны цены пониже и услуги побольше, чем это оказалось наяву. В мотеле, где мы питались, в первый день порция сырников состояла из 4 аппетитных довольно крупнэньких пухлячков и стоила 4 гривны. На 4 гривны можно было позавтракать вчетвером. На следующий день за 4 гривны давали 4 более тощих сырника. На третий день за те же деньги давали уже 3 тонких, плюгавых сырника. Мы не стали дожидаться, что будет с сырниками происходить дальше, уехали. И так во всём: хоть чуть-чуть, а жажда выгоды начинает превалировать, но постепенно.

В-целом гуцулы, лэмки и бойки – жители Закарпатья – народ добродушный, с нежностью вспоминают времена СССР. Все говорят, что тогда жилось легче. Памятники Ленину в сёлах не попадались, памятники героям Второй мировой повсеместно сохранены, покрашены. Только звёздочки посбивали, и на их месте теперь кресты, память об убиенных. Многие жалеют времена колхозов, – тогда у людей была работа в колхозных садах и на перерабатывающих фрукты заводах. Теперь каждый кормит фруктами и всем остальным себя сам

Солотвино

Интересное местечко Солотвино. В нём расположены соляные шахты. В окрестностях села – соляные озёра, целебные грязи. Кто-то едет на Мёртвое море. Почти тот же кайф можно получить намного ближе.

В соли утонуть невозможно. Откормленные украинцы целыми семьями плавают в коричневых солёных озёрах как розовые кабанчики. Особенно это нравится детям. Самые жадные до соли путешественники забираются под мощную соленую струю, вырывающуюся из трубы в одном из оврагов. За гривну можно посолить своё сало, за другую – соль смыть. Главное, чтобы кожный покров был без отверстий. Даже небольшая царапина даёт представление о том, что означает выражение «сыпать соль на рану». Вокруг невзрачных с виду прудов построены кафе, рестораны. Много отдыхающих приезжает сюда на машинах, многие останавливаются в палатках. В соляных шахтах, на глубине 300 метров, больные лечат свою астму. Там вырублена соляная гостиница, койки в ней тоже из соли. Чтобы был эффект, туда надо спуститься и провести сутки хотя бы. Но это стоит серьёзных денег. Деньги идут местным соледобытчикам вместо задерживаемой и нищенской зарплаты. Сама надземная часть шахты напоминает фильм Тарковского «Сталкер».

Солотвино меня поразило меланхолией. Вот вроде июль, лето. А такая печаль лежала на сердце. Небо было коричневых оттенков, белая соль, как седина, прикрывала цистерны на рельсах. Я с детьми поселилась в домике у милой молодой женщины. Нам дали большую комнату с городской скучной мебелью, с унылыми советскими коврами бордово-бежевых расцветок, с пустым сервантом, в котором блестело четыре скучных бокала. В коридоре было что-то вроде кухоньки, на электроплите можно было приготовить еду. Из окна вид был на украинский огород, пыльный, в жирных сорняках и лебеде. В огороде кудахтали хозяйские куры и петух, хрюкал кабанчик в сарае. Удобства были на улице, на огороде был в клеёнчатой кабинке душ, подававший воду из бака, нагреваемого солнцем. Другие окна выходили на Солотвинскую улочку, узкую кривую улочку, сплошь застроенную симпатичными домиками, заборчиками, воротами, – всё аккуратненькое, ухоженное. На улице играли местные дети, прохаживались туристы, любители соляных ванн, а также местные жительницы. Мужчин местных было мало, почти все они уехали на заработки в другие страны.

После прогулки к соляным шахтам, вид которых сжимал в тоске сердце, мы вернулись в нашу квартирку, поели вишен и легли спать. Мне снилось что-то мрачное, какая-то ведьма предлагала мне купить пальто, я отказывалась. Она вдруг стала говорить древние заклинания. Слова её, как бы из выдернутых и демонически переставленных по своей воле букв, были похожи на некоторые стихи Велимира Хлебникова. Были они столь просты и страшны, что я их запомнила. Я почему-то должна была запомнить эти слова.

Проснулась я от громкого плача. Это до 40 градусов внезапно поднялась температура у моего младшего шестилетнего сына, и он проснулся и заплакал, весь в жару. Вскочил и старший, 12-летний сын. Я бросилась давать аспирин младшему. Старший рассказал, что ему снились кошмары – какая-то старая цыганка. И от них он проснулся. Я поняла, что ему снилась та же старуха, что и мне. Что-то жуткое разбудило и младшего. Я стала детям пересказывать свой сон и вдруг начала повторять заклинания ведьмы. Когда я произнесла три первых слова из 10 ведьминских, за окном сверкнула молния, и моментально ударил гром, хлынул, как опрокинулся из моря, бурный стучащий дождь. Дети завопили от ужаса, умоляя меня не говорить дальше ведьминское заклинание. Мне тоже стало жутко, и я вдруг мгновенно забыла ведьмин стих, забыла навсегда, хотя казалось, что её слова у меня отпечатались в голове навек.

Утром младший пропотел и поправился, мы рассказали хозяйке, молодой женщине, о том, какие сны нас мучили в её доме. Она как-то нехорошо помотала головой и ничего не сказала нам. Мы же собрали вещи и уехали путешествовать дальше

Псковская деревня (май2004)

Воспитание людей и зверей

Вовсе не фермеры

Мы долго ехали по разбитой, ныряющей то вверх, то вниз дороге. Приехали уже ночью. Уезжали из Петербурга – там был жаркий весенний день, 30 апреля. Приехали в морозную жгучую ночь, аж пар изо рта валил, на небе сияла серебряная луна, земля излучала могучий запах живой полевой жизни. По дороге встретили несколько зайцев, которые, увидев фары машины, начинали скакать в луче света, не в силах свернуть в лес.

Ехали к фермерам, и мне всё виделись «новые русские», из новых сосновых брёвен выстроенные хоромы. Оказалось, это не фермеры, это немолодые люди, которые выживают на земле в древнем, до революции построенном доме, ныне старом и почернелом. Молодые ребята, которые везли меня к «фермерам», были брат и сестра, а везли они меня к своим родителям, бывшим геологам, которые в лихие 90-е продали городские квартиры и купили здесь, на Псковщине, усадьбу и дом с большим количеством пристроек для сельских животных.

Хозяйка Татьяна Марковна была типичная городская техническая интеллигентка, говорливая, активная, у которой слово было погонялом для собственного дела и для мужа, который дела делал. Ей нужно было всё обосновать речью. Одета она была в тёплые рейтузы по случаю навалившегося ночью зимнего холода. Муж её, высокий благородный мужчина в очках, молчаливо подбрасывал дрова в старую русскую печь. Машину загнали во двор за большие крестьянские ворота, залаяли радостно собаки, выбежали любопытные кошки.

Я с тоской осмотрела большую избу, поделённую на три комнатки, все сообщающиеся между собой по кругу. Так что изолированное спальное место мне тут не светило. Сын Смеловских Яша полез спать на ледяной чердак, где хозяева оборудовали комнатку с книгами для интеллигентного отдыха. Дочка Лена легла спать с мамой Татьяной в угловую светёлку. В большой гостиной улёгся на старый советский диван с круглыми пуфиками по углам хозяин Сергей Матвеевич. Меня же уложили в проходной комнате на диван напротив своей внучки Ярославы, почивавшей на детской кроватке в углу. Я смертельно хотела спать после 14 часов езды на автомобиле, но поспать мне не удалось. Ночью по мне стали бегать кошки, за ними гонялась гончая собака, за собакой вышел хозяин и ругал собаку, а хозяйка занялась какими-то действиями с громом и шумом.

Утром выяснилось, что это было. Это ночью одна из 16 кошек родила котят, схватила их зубами и хотела положить ко мне на кровать, за кошкой помчался кот, чтобы сожрать котят, за котом пошла собака, и т.д. и т.п. Хозяйка спасла котят, засунув их на чердак, а кота Ваську, местного злого бая, главного мужа всех кошек, вообще не принято было пускать в дом. Как он, гад, пролез, это расследовала хозяйка. Похоже, что с гостями незаметно пробрался. А вообще тут было три вида кошек; двум сиамычам, одной пушистихе и ещё рыженькой аккуратненькой позволялось жить в доме. Остальные жили во дворе, а ещё несколько вообще приходили во двор раз в неделю, так как шлялись по полям и мышковали там, совсем одичав.