Научные кадры

Интенсивный процесс формирования экономики знаний обусловливает возрастании роли нематериальных активов (знаний, квалификации, профессионального и социального опыта) в развитии общества (см., например: Инновационная экономика, 2004; На пороге экономики знаний, 2004; и др.). Расширение знаниеемких секторов экономики и технологические изменения в производственных процессах сопровождаются общемировой тенденцией к росту спроса на научно‐технические кадры, в том числе на исследователей.

В 1995–2004 гг. в развитых странах ЕС среднегодовые темпы прироста занятости научно‐технических специалистов составляли 2,7%, более чем вдвое превышая аналогичный индекс (1,1%) по всем категориям занятого населения, причем в Испании разрыв между соответствующими показателями (7,1% и 2,5%) был почти трехкратным. За указанный период в странах ОЭСР число исследователей на 1000 занятых выросло с 5,8 до 6,9 (OECD in Figures, р. 42– 43). Причем потребности в ученых повышаются в сфере бизнеса, на долю которого, например, в США приходится около 90% исследователей, занятых в стране. Наиболее динамичный рост численности исследователей в предпринимательском секторе, превышавший 15% в год, отмечался в 1995–2001 гг. в Португалии и Исландии (Science and Technology Statistical Compendium, 2004).

По прогнозам, подобные тенденции в занятости научно‐технических специалистов и спросе на них будут и впредь прогрессировать. В США к 2012 г. их число вырастет на 26%, тогда как занятых всеми остальными видами деятельности – всего на 15% (OECD Science, Technology and Industry Outlook, 2006, р. 92). Потребности в ученых экономики стран ЕС могут увеличиться к 2010 г. по сравнению с 2002 г. на 700 тыс. человек, что может еще более заострить проблему их нехватки в условиях наблюдающегося в целом ряде стран замедления роста и даже снижения численности выпускников вузов по естественнонаучным и инженерно‐техническим специальностям и старения научно‐преподавательских кадров².

В отличие от развитых государств и ряда стран с переходной экономикой в России с начала 1990‐х годов наблюдается долгосрочный тренд к снижению общей и удельной численности ученых (таблица 7). Сохранению этой тенденции способствовало и выполнение постановления Правительства «О реализации в 2006–2008 годах пилотного проекта совершенствования системы оплаты труда научных работников и руководителей научных учреждений и научных работников научных центров Российской академии наук», которым предусмотрено одновременно с введением новой системы оплаты труда сокращение в течение 3 лет числа работников научных учреждений и научных центров Российской академии наук на 20%.

Таблица 7

Динамика численности ученых в рф, на конец года, 2000‐2006 гг.

Источники:Российский статистический ежегодник, 2007; OECD in Figures, 2007; расчеты авторов.

Указанная тенденция неизбежно ведет к ослаблению пока еще достойных позиций, занимаемых нашей страной по показателям численности ученых. По числу исследователей на 10000 человек населения (27,4) Россия пока опережает средний уровень ЕС, хотя и уже заметно отстает от целого ряда стран, в первую очередь от Финляндии, Швеции и Японии (рисунок 7).

Следует подчеркнуть огромную неоднородность российского научного пространства. На одном его полюсе находится Москва, в силу столичного статуса и роли главного научного центра страны привлекающая интеллектуальные ресурсы со всей России. При населении, составляющем немногим более 7% его общероссийской численности, в столице сосредоточено 35% ученых страны, в том числе 48% докторов наук и 43% кандидатов наук. В конце 2006 г. на 10000 жителей в городе приходилось 131,1 ученых. К числу регионов с развитой научной базой также относятся Санкт‐Петербург, Московская, Нижегородская, Калужская, Новосибирская и Томская области. Причем по удельной численности ученых обе российские столицы заметно опережают все развитые государства и другие страны с переходной экономикой, Московская и Нижегородская области находятся на уровне Японии и Швеции, Калужская и Новосибирская области сопоставимы с Норвегией.

Рис. 7. Число исследователей (по списочному составу) на 10 000 человек населения в России, 2006 г., и в зарубежных странах, 2005 г. (человек)

Источники: Российский статистический ежегодник, 2007; Main Science and Technology Indicators, 2007, Human Development Report, 2007.

Вместе с тем в подавляющей части регионов России удельная численность исследователей крайне мала, а в Республике Ингушетии на 10 000 жителей приходится менее 1 исследователя (рисунок 8), что соответствует уровню наименее развитых африканских стран, таких как Мадагаскар, Буркина Фасо и Мьянма, где соответствующий показатель составляет 0,15–0,17.

При осуществлении международных сопоставлений следует учитывать, что в странах ОЭСР и ЕС статистика численности ученых ведется не только по списочному составу (head count), но и в эквиваленте полной занятости с учетом совместителей и лиц, работавших по договорам гражданско‐правового характера (full time equivalent). Согласно данным ОЭСР, в 2005 г. численность российских ученых в эквиваленте полной занятости составляла 464,6 тыс. чел., тогда как по списочному составу их насчитывалось всего 391,1 тыс. Весьма широкое распространение работы по совместительству и трудовым договорам в среде отечественных исследователей в сравнении с учеными стран ОЭСР, где существуют более жесткие ограничения в отношении дополнительной занятости ученых, повышает позиции России по индикатору удельной численности ученых в эквиваленте полной занятости (рисунок 9).

Рис. 8. Число исследователей (по списочному составу) на 10 000 человек населения в регионах РФ на конец 2006 г. (человек)

Источник: Регионы России, 2007.

Рис. 9. Число исследователей на 1000 занятых (в эквиваленте полной занятости) в России, 2006 г., и зарубежных странах, 2005 г. (человеко‐лет)

Источники: OECD in Figures, 2007; расчеты авторов.

Сокращению численности ученых сопутствует и снижение численности докторантов, которое стало отмечаться в последние годы: с 4567 в 2003 г. до 4109 в 2007 г. (Россия в цифрах, 2008). Наблюдаются и тенденции к постепенной деградации кадрового потенциала российской науки, которые обусловлены ослаблением притока молодежи в сферу НИОКР и старением научного персонала, а также и его феминизацией. Как свидетельствуют данные опросов, все меньше студентов и аспирантов ориентируется на научную карьеру: хотя 27% студентов ориентированы на обучение в аспирантуре, из них только 22% собираются заниматься наукой (6% от общего числа студентов) и только 14% – преподаванием (4% от числа студентов) (Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации, 2004, с.135–136).

В целом по стране средний возраст исследователя составляет 48 лет, в том числе кандидата наук – 53 года, доктора наук – 61, тогда как во всем народном хозяйстве средний возраст занятых не превышает 40 лет (О тенденциях в области развития науки в России, 2005, с. 68).

Согласно данным Росстата за 2006 г., 51% российских ученых старше 50 лет, в том числе 23% старше 60 лет, причем в московской науке эти показатели еще выше: 52% и 26% соответственно (Наука Москвы, 2004).

Как свидетельствуют данные обследования ЦИСН, среди кадровых проблем российских научных организаций наиболее остро стоит проблема нехватки молодых специалистов, с которой сталкиваются 82% обследованных учреждений и предприятий. Эти организации также сталкиваются с серьезным дефицитом руководителей проектов и вспомогательного персонала (Научные организации в условиях реформирования…, 2007).

Тревожным симптомом является сокращение доли исследователей мужского пола, более интенсивно по сравнению с учеными‐женщинами «вымываемых» из науки ввиду низкого уровня заработной платы. Доля исследователей мужского пола сократилась в 2006 г. до 58%. Для сравнения этот показатель варьируется в странах ЕС от 66% в государственном секторе НИОКР до 82% в предпринимательском.

Результативность

Согласно данным ЦИСН, руководители почти 23,7% обследованных организаций отмечают оживление или подъем в российской сфере НИОКР и еще 35,8% – устойчивое развитие, тогда как 19,7% считает, что эта сфера переживает застой, а остальные – что ее состояние ухудшается. При этом руководители отечественных организаций гораздо выше оценивают состояние НИОКР в ведущих странах: 23,1% отмечает подъем и 70,5% устойчивое развитие (Научные организации в условиях реформирования…, 2007).

В последние годы в развитых странах отмечается увеличение, хотя и нелинейное, объема выпуска научной и технологической продукции (числа научных статей, патентов и др.). Согласно нашим расчетам, проведенным на базе данных Института научной информации (ISI), в большинстве стран с развитой и переходной экономикой, по которым имелась сопоставимая статистика, наблюдалось увеличение числа научных статей, включенных в базу данных цитат‐индекса (SCI), в расчете на одного занятого ученого. С 1993 по 2003 г. этот показатель повысился с 0,11 до 0,18 в Испании, с 0,14 до 0,17 во Франции, с 0,08 до 0,2 в Словении, с 0,16 до 0,2 в Дании и т.д. Причем самыми высокими значениями этого индикатора в 2003 г. отличались наиболее развитые страны, в первую очередь Швейцария (0,31), Нидерланды (0,3) и Великобритания (0,3) (Science & Engineering Indicators, 2004; Science & Engineering Indicators, 2006).

Согласно данным института Thomson Scientific, в период 1995–2005 гг. российские ученые опубликовали 286 тыс. научных статей, которые в мире были процитированы 971,5 тыс. раз (в 11 тыс. научных журналов). По итогам этого десятилетия Россия занимала 8‐е место в мире по количеству опубликованных научных работ, но лишь 18‐е место по частоте их цитирования. Данные Thomson Scientific показывают, что ученые России наиболее сильны в физике и химии. Российская академия наук (РАН) вышла на пятое место в составленном этим институтом рейтинге наиболее влиятельных исследовательских организаций мира в области физики. С 1995 по 2005 г. РАН опубликовала 29,7 тыс. научных работ в сфере физики, которые в научных журналах мира были процитированы 126,1 тыс. раз (Научный вес…, 2006).

Однако с 1995 г. общее число статей российских ученых, включенных в базу данных ISI, стало постепенно снижаться (составив 14 412 в 2005 г.). И хотя на фоне сокращения численности ученых показатель продуктивности формально вырос с 0,03 в 1993 г. до 0,037 в 2005 г., в последние годы он не повышается (Science & Engineering Indicators, 2004; Science & Engineering Indicators, 2008).

Вместе с тем, согласно данным Российской книжной палаты, наблюдался рост числа наименований выпущенных в стране научных изданий (книг и брошюр): с 7,8 тыс. печатных единиц в 1991 г. до 12,9 в 2001 г. Редакции многих российских научных журналов сейчас отмечают заметное повышение публикационной активности ученых. Кроме того, по данным ISI, несмотря на снижение числа научных статей российских ученых, заметно возросло число их цитирований: с 19 047 в 1996 г. до 32 176 в 2003 г. (Science & Engineering Indicators, 2004; Science & Engineering Indicators, 2006).

Важным показателем продуктивности научного труда является также и изобретательская активность. По данным Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатента) и Росстата, в последнее десятилетие возросло число патентов, выданных нашим гражданам в России как в абсолютном измерении: с 8938 в 1993 г. до 19 138 в 2006 г.,– так и в расчете на 1 млн. жителей (таблица 8).

С учетом сокращения численности научного персонала число патентов на одного ученого увеличилось примерно в 3,5 раза. Однако в последние годы этот показатель в России обнаруживает лишь колебательную динамику без устойчивой тенденции к росту.

Роспатент относится к числу крупнейших патентных ведомств в мире (8 место в мире по числу подаваемых патентных заявок). При сопоставлении удельных показателей числа заявок (на 1 млн. жителей) позиции России существенно ниже, хотя и соответствуют уровню таких развитых стран, как Ирландия и Швейцария (рисунок 10).