Глава 3

В спальне было прохладно, и от ветра слегка колыхались тяжелые шторы. Мягкий свет ночника рассеивался по комнате и совсем исчезал рядом с дверью на террасу.

Артур уснул, рядом с ним на прикроватной тумбочке лежали книга и очки, он любил читать, но чаще всего недолго, потому что это занятие делало его глаза тяжелыми, голову расслабленной, и он мягко погружался в сон. Его любимыми книгами были биографии, он иногда рассказывал Лие особенно запомнившиеся и впечатлившие его места, а ей нравилось слушать эти истории и смотреть на его увлеченное лицо.

Артура нельзя было назвать романтиком, он не любил вычурные слова и неправдоподобность слезливых фильмов, ему нравились четкие линии описания чьей-то реальной жизни, надежные факты событий. Он любил после прочтения поразмышлять над тем, что это был за человек, почему судьба сложилась у него именно таким образом и какие на его взгляд обстоятельства могли повлиять на это.

Он вглядывался в старые фотографии, как будто хотел понять, что именно за ними стояло, что скрывалось за запечатленными на века моментами. Бывало, что он не мог с ними сопоставить прочитанную историю, и его это озадачивало, он пробовал понять, почему так вышло, что он себе чего-то вообразил. Иногда он чувствовал неприятный осадок, который долгое время не давал ему приступить к следующей книге, а иногда подъем сил и вдохновение, он пересматривал свою жизнь, и ему становились очевидны собственные промахи и пробелы, становящиеся позднее его объектами для совершенствования.

Потушив ночник, Лия легла рядом с мужем, и ей нестерпимо захотелось его обнять. Словно почувствовав ее желание, он повернулся к ней и положил на нее тяжелую руку. Она прижалась к нему, ей стало тепло и надежно, будто она очутилась в уютной пещере у самого подножья огромной горы, ограждающей ее от всех ненастий, которые происходят где-то вокруг. Она поцеловала мужа, и ее окутал родной и приятный запах, напоминающий засахаренные апельсинки.

Она закрыла глаза, воспоминания потянулись медленной вереницей, погружая ее все глубже и глубже в прошлое. Разговор с Лизой заставил ее вернуться туда, куда она редко возвращалась, не желая напрасно бередить в душе свои зарубцевавшиеся раны.

Однажды, приехав в Россию, Лия навестила подругу, с которой она когда-то снимала квартиру и которая собрала в коробку вещи, забытые Лией и терпеливо ожидавшие встречи с заграничной хозяйкой.

Среди нескольких книг по психологии и кулинарии, джинсовой короткой юбки, пары заношенных футболок и старой косметики Лия увидела свою единственную сохранившуюся из детства фотографию, где ей было около двенадцати лет. На выцветшей от времени матовой картинке стояла девочка со светло-русыми волосами, чистым, грустным, но светящимся надеждой лицом; она позировала напротив камина в фотостудии, которые были модны в семидесятых. Воспоминания детства стали накрывать Лию неприятными волнами. Ей не хотелось вспоминать о тех событиях, а тем более снова их переживать.

Когда Лие было семь лет, мать, недовольная непослушанием дочери и пребывая в неистовой ярости, разорвала ее любимую книгу и со всей силой швырнула остатки ей в лицо. Было больно, особенно носу, и Лия оцепенела от страха и ужаса происходящего. Впервые девочка почувствовала, что больно не телу, а чему-то еще, внутри, к чему она не знала доступа и что никогда не заживало. Книга была ее самой любимой и исчитанной до милых сердцу затертостей. Лия расплакалась. От обиды и унижения. Эти чувства с тех пор пропитывали ее жизнь.

Однажды разъяренная и подпившая мать, после ссоры с очередным любовником, счет которым Лия давно потеряла, схватила дочь за шкирку и стала трясти, выясняя, почему она такая недотепа и неряха, что, видимо, она такая в отца уродилась, что у нее не складывается личная жизнь именно из-за Лии и что она с удовольствием бы сдала ее в детдом. Она схватила дочь за волосы и потащила в комнату, чтобы закрыть ее там и больше не видеть.

Лия рыдала, содрогаясь худеньким тельцем, но не пыталась сопротивляться, потому что знала, насколько это бесполезно. Пока мать не выместит на ней все, что ей хотелось выместить, она все равно не отпустит ее.

Все свое детство она слышала от матери, что она вылитый отец-ублюдок, что все мужчины – сволочи, она видела, как мама плакала, как лежала из-за них в депрессии, и им было нечего есть. Мама Лии была очень красивой женщиной. Высокая, стройная, с правильными чертами лица и пухлыми губами, вьющимися густыми, русыми волосами до поясницы. Она всегда выглядела младше своего возраста, но из-за того, что она любила выпить, ее лицу не хватало свежести, а всему ее образу элементарной ухоженности. Ее внешний вид никоим образом не сочетался с ее внутренним миром, в котором творился полный хаос. Она знала, что привлекательна, но никогда этого не ценила, отдавая всю свою красоту на растерзание алкоголю, депрессии и непутевых любовников.

В восемь лет у Лии появилась сестра Марина, от мужчины, с которым ее мама встречалась несколько месяцев, но так и не смогла ужиться. Он бросил ее, когда узнал, что она забеременела. Это усугубило в Лие ненависть к мужчинам. Она точно знала, что они пользовались ее мамой и, соответственно, в принципе всеми женщинами. Она не знала, кто был ее отцом, и не хотела этого знать. Какая разница, если он такой же, как и все остальные «сволочи», бросившие ее мать, а, скорее всего, еще и хуже. Мама впала в депрессию и стала чаще выпивать. Лие пришлось очень рано повзрослеть, взять на себя ответственность за происходящее в доме и ухаживать за маленькой сестрой. Она жалела мать, но ничего не могла поделать. Она больше не плакала, даже когда получала болезненные подзатыльники или была названа отвратительными словами.

Пока Лия училась в начальной школе, она то и дело получала трепку от матери из-за оценок, коряво выведенных крючков в прописях, безвкусно и неумело сделанных школьных поделок.

Когда для Лии наступили подростковые времена формироваться как девушке и у нее появился первый ухажер, мать обзывала ее шалавой и кричала на весь дом, что ничего путного из нее не вырастет и что зачем она вообще родила такую неблагодарную, никчемную дочь. Содрогаясь от очередного унижения и нестерпимой боли, Лия мечтала лишь об одном: чтобы мама пожалела ее, поцеловала и приласкала. Этого не произошло ни разу.

За все свое детство Лия не услышала ни одного ласкового слова от взрослых, из того времени она вынесла только оскорбления, крики и побои. Один из приятелей матери смеялся над ней и обзывал носастой, толстушкой, конопатой, а мама смеялась и с удовольствием поддакивала. Несколько других ухажеров пытались пристать к Лие. Она боялась их, как огня, но пожаловаться маме не могла, зная, что поле этого наверняка отправится в детский дом. Родственников у них было мало, и они практически не общались.

Однажды заснеженной зимой к ним приехала мамина сестра Кира, которая вышла замуж за морского офицера и жила в Севастополе. У них не было детей. От нее исходило тепло, веяло морем, криками чаек и мороженым. Лия полюбила ее и захотела побывать у них в гостях. Речи об этом, конечно, не шло, так как денег на путешествие не было. Денег не было вообще ни на что. Лия донашивала старые, прохудившиеся мамины сапоги, в которых у нее то и дело промокали и замерзали ноги. Тетя Кира купила ей новые сапоги на меху и модный теплый пуховик. Лия до сих пор помнила те радостные, теплые чувства, которые она испытала в ответ на щедрые подарки.

Тетя Кира увезла двухлетнюю сестру Лии, и больше они не виделись, только иногда созванивались. Лия старалась подавить в себе волнообразно возникающее чувство зависти к сестре. Даже будучи ребенком, она понимала, что это неправильно, и пусть хотя бы Марине повезет больше, пусть хотя бы она станет нормальным человеком.

Несмотря ни на что, Лия любила свою мать и не переставала мечтать о ее ответной любви. Она боялась ее, и это было таким естественным с самого детства чувством, что расскажи она причины своего страха окружающим, они к этому отнеслись бы с сочувствием и пониманием. Но рассказала она об этом только много лет спустя психологу, на что тот сказал, что она одно лицо со своей матерью, что мать видела себя в ней и поэтому, отрицая этот факт, вымещала всю свою злость и обиду на своей дочери. По прошествии многих лет она поняла, что от этого нельзя оправиться, восстановиться или вылечиться у психолога, можно было только поменять отношение и жить дальше.

Переехав из родного Подмосковья в Москву, Лия очень много работала, соглашаясь на все, что ей подворачивалось: официанткой, моделью для примерок, продавщицей в универмаге. Скопив нужную сумму, она пошла к пластическому хирургу Кристине Смолонской, сестре Лизе. Показав фотографию женщины (Кристина по сходству сразу поняла, кто это), она попросила ее сделать так, чтобы впредь она не была похожа на свою мать ни одним миллиметром лица. Произнося это нежным детским голосом, Лия выглядела бесстрашно и очень уверенно. Кристина поняла, что отговорить такую клиентку будет вряд ли возможным. Она задумалась на минутку, пристально рассматривая красивую девушку, и сказала, что не станет этого делать и что ей придется найти другого хирурга. Это был беспрецедентный случай в практике Кристины, когда она сказала свое бесповоротное «нет». Лия очень удивилась отказом специалиста, встречи с которым она ждала столько времени, но решила не сдаваться.

Она пришла к Кристине еще раз, пыталась предлагать больше денег и объяснить, насколько это важно для нее, но получив прежний отрицательный ответ, будучи суеверным и впечатлительным человеком, Лия подумала, что в этом есть знак свыше, и решила отложить операцию, чтобы понять, в чем именно он заключался. С тех пор она целиком сосредоточилась на карьере.

Лия зарегистрировалась в одном из крупных международных модельных агентств. Спустя пару лет работы в нем она согласилась уехать на работу моделью в Париже, собрала чемодан и, попрощавшись с Яной, своей подружкой и компаньонкой по съему московской квартиры, отправилась во Францию, где провела несколько лет, редко возвращаясь в Москву.

Она долго не встречалась с матерью, не знала, что с ней стало, как она живет. Их связь оборвалась, оставив темный, тошнотворный осадок. Лия не хотела ее знать. Сестра Марина превратилась в невысокую, плотную женщину с круглым лицом и выдающимся подбородком с ямочкой. У нее были светлые короткие волосы и глубокие голубые глаза, которые обе сестры унаследовали от своей красавицы матери.

Марина была немногословной и работящей. Она приезжала в Англию к Лие пару раз, но они никогда не касались темы родителей. У них сложились теплые отношения. У Марины было двое детей, она была замужем за моряком и работала в Ялте шефом-кондитером одного из самых престижных ресторанов, а мамой называла тетю Киру.

Когда она гостила у Льюисов, их дом превращался в один большой праздничный торт, пахнущий ванилью, фруктами и шоколадом. Сестры то и дело хлопотали на кухне: пекли, варили, кулинарили.

К тому времени, когда Лие исполнилось тридцать пять, она стала профессиональной международной моделью, украшающей своим красивым лицом и отточенной фигурой не одно глянцевое издание. Она иногда снималась в нижнем белье, но никогда обнаженной, потому что стыдилась своих рубцов, которые хоть и давно сошли с ее тела, но не давали покоя ее душе.

Сама того до конца не осознавая, она ненавидела мужчин, презирала их и не доверяла, какими бы положительными героями они ни являлись. Она считала своих ухажеров бабниками, лгунами и просто ненадежными людьми, никогда при этом не анализируя, почему она так думала, и не выказывая своих мыслей ни единым жестом. Со стороны, пожалуй, она казалась даже не высокомерной, а просто холодной и беспристрастной женщиной, которую интересовали только она сама, да русские, брошенные родственниками в детдом дети, которым она помогала, организовывая благотворительные вечера в Лондоне.

Она не думала о мужчинах, искусно отгораживаясь от всех потенциальных отношений, которые бы длились дольше, чем несколько дней. В ее мечтах было одно: суметь обеспечивать себя и максимально самостоятельно обслуживать свои дорогостоящие запросы. Она работала на износ, нарочно оставляя свободное время лишь на массаж, йогу и шопинг, чтобы ни один мужчина не мог целиком захватить ее внимание и умолял бы уделить ему хотя бы минуту ее драгоценного времени.

Ей не удавалось найти мужчину, который был бы полной противоположностью любовников ее матери, и всякий раз она ухитрялась найти хотя бы одно качество, которое бы незамедлительно отвращало ее от потенциального жениха и заставляло бежать прочь, оставляя его в полном недоумении и не оставляя ему ни малейшего шанса на исправление ситуации.

Она не понимала, что убегала на самом деле не от них, а от своей главной проблемы, которую она не осознавала на протяжении многих лет, и в свои тридцать пять лет она не могла назвать ни одного мужского имени, которое хоть что-то бы значило для нее, пока она не встретила Артура.

После того, как Лия уехала работать во Францию, ей не давал покоя тот факт, что Кристина Смолонская отказала ей в пластической операции. Ей понравилась эта невысокая, энергичная девушка с густым черным каре до узких маленьких плеч и карими глазами. В ней была та фундаментальная сила и основательность, которой так не хватало самой Лие.

Однажды, серым мартовским вечером приехав в Москву, Лия решила пригласить Кристину на чашку чая в свою любимую кофейню, расположенную в самом центре столицы, чтобы сказать спасибо и выразить восхищение ее профессионализмом. На этот раз Кристина сказала «да», и девушки, скоротав одинокий дождливый вечер за кофе с корицей, фруктовым десертом и теплыми задушевными разговорами, остались близкими подругами на долгие годы.

Кристина ездила в гости к Лие, но на все уговоры переехать в Англию окончательно, что жизнь в ней хороша и что ей найдут достойного богатого мужа, Кристина не поддавалась. У нее в жизни был только один «мужчина», за которого она давным-давно вышла замуж и не изменяла ему ни при каких обстоятельствах: ее работа. Ее не привлекало и не вызывало страсти ничто, кроме любимого дела. Она жила ради этого, а все остальное было для нее побочным эффектом жизни всякого человека.