Порядком вымотавшийся Сид запрещал себе думать об усталости. Ни о каком отдыхе не могло идти речи, пока смерть отца будет оставаться неотмщенной.

Следующим его шагом было забыть о боли в ногах и спине и навестить ещё кое-кого из своего криминального прошлого, кто, узнав суть дела, наверняка не останется в стороне и обязательно воспользуется представившейся возможностью подгадить давнему врагу и сопернику за власть в городе.

Кривой Анджело Бартолли был самой настоящей занозой в заднице ирландца. Маниакальный сторонник монополии этот уроженец Сицилии уже через короткий промежуток времени после того как его нога ступила на американскую землю, смог сколотить крупную группировку из таких же головорезов, как и он сам, и превратился в одного из самых отчаянных бандитских авторитетов, открыто занимаясь рэкетом и не признавая ничьей иной власти кроме власти денег.

Противостояние двух гангстеров длилось уже давно, но достигло оно своего пика несколько месяцев назад, когда стало окончательно понятно, что ни один из них не собирается менять сферу деятельности, в которой не было места двоим.

А им, действительно, было что делить. Конгресс вот-вот должен был принять «Сухой закон», который непременно должен был ударить по бизнесу обоих бандитов, контролирующих производство, перевозку и продажу алкоголя на территории штата. И хотя потребление спиртного, как в прочем, и его частное владение официально не запрещались, все прекрасно понимали, чем это могло быть чревато.

Так почему бы не поддержать меньшее из двух зол и одним выстрелом не пробить две цели разом?

Бартолли с энтузиазмом принял идею юноши, которого знал, как человека, всегда держащего слово, что в их среде ценилось превыше всего. Вместе они придумали план, который намеревались привести в исполнение уже следующей ночью.

* * *

О’Кинни довольно улыбался во сне. Ему снились реки… нет, моря золота, в которые он погружался по самую макушку, ненадолго выныривал на поверхность, и вновь уходил вниз, раз за разом повторяя доставляющий невероятное наслаждение ритуал. Он видел своих конкурентов. Все они были мертвы. Их трупы остались на берегу, в то время как он сам получил все к чему так стремился – деньги и власть.

Неожиданно где-то над головой прогремел гром, а затем ещё раз, и ещё… Раскаты беспокоили ирландца, мешали наслаждаться счастливыми мгновениями, отвлекали от сладостных грёз.

Улыбка исчезла с лица, уступая место недовольной гримасе. Желая избавиться от настойчивого шума О’Кинни бурча что-то нечленораздельное себе под нос, повернулся на другой бок. Но шум не исчез. Напротив, он зазвучал громче, окончательно прогоняя остатки сна, за которые мужчина упорно цеплялся. Матерясь и проклиная все на свете, ирландец окончательно проснулся и сел на постели, гадая что могло его разбудить. Словно прочитав его мысли послышались голоса в коридоре и какой-то сумасшедший вновь заколотил в дверь.

– Босс! Босс! Да что ж такое-то? Босс, откройте, нам срочно нужно поговорить! – О’Кинни узнал голос Бутча.

Купленный с потрохами, преданный, как цепной пёс, Буч ни за что бы не решился беспокоить хозяина в столь поздний час, если бы не случилось что-то из ряда вон выходящее.

Вскочив с кровати, О’Кинни подхватил висящий на спинке шелковый халат в черную и коричневую полоску, и, спешно накинув его на голое тело, распахнул дверь.

Бутча было не узнать. Всклокоченные волосы, выпученные глаза, перепачканное сажей лицо. За его спиной маячил привлеченный шумом коридорный.

– Брысь! – Взмахом руки прогоняя служащего отеля, он схватил Бутча за грудки и втащил внутрь, хлопнув дверью перед носом любопытного коридорного, который вместо того чтобы пуститься на утек, приник ухом к перегородке, стараясь расслышать разговор двух бандитов.

– Что случилось? – Отпустив мнущегося Бутча, ирландец направился к бару чтобы налить себе выпить. Но рука его замерла на полпути, когда он услышал:

– Склады горят, босс. Кто-то устроил поджог и сейчас там все полыхает. Я уже отправил туда ребят, но боюсь, спасти что-то вряд ли удастся. С минуты на минуту там будут копы.

Яркая вспышка как при фотосъемке, на мгновение ослепила гангстера, а затем все завертелось перед глазами.

– Твою ж мать! – Побагровевший О’Кинни с силой ударил кулаком по резной крышке бара, разбив стеклянную дверцу, осколки от которой разлетелись в разные стороны. На висках и шее вздулись синие вены, а затем, как это часто с ним бывало, из носа хлынула кровь.

Оттолкнув бросившегося было к нему Бутча, он, запрокинув голову и зажав нос платком, бросился в гардеробную, откуда уже пару минут выбежал полностью одетый. Трясущимися руками от отпер сейф, вытащил из него пистолет, после чего вновь его запер, машинально несколько раз толкнув дверцу, проверяя замок. Засунув ключи и оружие в карман модного габардинового тренча, он в сопровождении Бутча быстрым шагом направился к подземной стоянке, где был припаркован его автомобиль.

Нужно было во что бы то ни стало опередить полицейских и не дать им рыться в его вещах.

Однако стоило им только выехать наверх и направиться в сторону складов, как из-за одной из колонн выступила чья-то тень. Убедившись, что бандиты уехали, человек сломя голову понесся к лифтам.

Сид, а это был именно он, не мешкая поднялся на второй этаж, где нос к носу столкнулся с коридорным, уже давно его поджидающим. Молча, он протянул Бойду дубликат ключа от номера ирландца.

Проникнуть внутрь было делом одной минуты. Однако перед тем как скрыться в номере, Сид не удержался, и дал парню еще несколько указаний, который тот хитро посмеиваясь, бросился выполнять.

О’Кинни жестоко пожалеет о том, что перешел ему дорогу. Так же, как и Сид, он потеряет всё.

Мрачная усмешка скривила губы парня при виде творившегося здесь беспорядка. Словно присутствовав воочию, Сид без труда составил картину произошедшего.

Босс был явно в бешенстве. Являющийся живым воплощением жадности О’Кинни мог запросто пристрелить любого, кто бы осмелился покуситься хотя бы на доллар, принадлежащий ему. Что уже говорить о том, если бы какой-нибудь выживший из ума самоубийца решил посягнуть на что-то большее. К примеру, на его бизнес…

С каким-то извращенным удовольствием давя толстыми подошвами ботинок осколки стекла, издающие треск при каждом его шаге, юноша приблизился к бару и, выбрав самую дорогую бутылку из коллекции ирландца, щедро наполнил стакан её ароматным содержимым.

– За твой провал, гнида! – Салютовал он невидимому собеседнику, после чего залпом выпил всё до дна. Бутылка вместе с пустым стаканом полетела в сторону. Спиртное многолетней выдержки приятно ударило в голову, кровь по венам побежала с удвоенной скоростью. Чувствуя невероятный подъём, Сид с хрустом размял пальцы и подошел к сейфу…

* * *

Совместными усилиями трёх нарядов пожарных пламя удалось погасить только к утру. Из-за большого скопления прибывших на место происшествия полицейских, у ирландца и его людей не было возможности подобраться ближе, чтобы оценить масштаб потери. Всё что им оставалось, смешаться с огромной толпой зевак, бессильно наблюдая за тем, как огонь пожирает товар, стоящий сотни тысяч «зелёных».

Так и не сумев ничего предпринять чтобы спасти хотя бы малую часть того, что сейчас уничтожалось прямо на их глазах, злой как чёрт О’Кинни вместе со своими людьми возвращался в отель, с единственным желанием напиться и отдохнуть перед тем, как начать мстить. О, он не был настолько потрясен случившимся чтобы не заметить стоящего на углу противоположного дома Бартолли и членов его банды. Поджог, наверняка, был делом их рук. А раз так, значит войны на улицах Чикаго не избежать. Крови с обеих сторон прольётся немало, и в итоге только один из них останется править в городе. И это, ирландец был уверен, будет он.

Веренице автомобилей оставалось сделать последний поворот и проехать каких-то пару кварталов, когда им навстречу, ярко слепя передними огнями, протарахтел патрульный фургон, один из тех, что не так давно поступили на службу в правоохранительные органы. Имея в своем оснащении носилки, в которые часто грузили трупы или подбирали пьяных с улицы, такие фургоны представляли собой осовремененную вагонетку с электродвигателем, вполне способную при необходимости разогнаться до шестнадцати миль в час.

Следом за первым фургоном из-за поворота выехал еще один…

Ирландец едва не свернул себе шею, высунувшись в окно и глядя вслед проезжающим. Тревожное предчувствие овладевшее им секунду назад только усилилось, когда, завернув за угол, из-за которого появились автомобили, они едва не врезались в людскую стену, перегородившую проезжую часть.

Напрасно водитель остервенело жал на клаксон, никто из толпы даже не повернулся в их сторону. Взгляды всех в эту минуту были прикованы к тому, что происходило в стороне отеля.

Уже не пытаясь скрыть раздражения, О’Кинни, никого не предупреждая, распахнул дверцу авто и нетерпеливо ступил на мостовую. Следом за ним из салона вывалился Бутч. Работая локтями, а местами и кулаками, он проложил дорогу боссу вперед, туда, где находился источник того, что так интересовало собравшихся.

Утробный рык вырвался у ирландца, когда, подобравшись поближе, он увидел то, что так привлекло внимание толпы.

Современный отель, являющийся предметом его особой гордости, нынче представлял собой жалкое зрелище. Окна второго этажа, относившиеся к занимаемым им апартаментам, черными невидящими глазницами глядели на них, окруженные густым маревом дыма и кружащегося в воздухе пепла, оставшихся после пожара… Снова?! Если случившееся ранее со складами еще можно было с грехом пополам списать на случайность, то произошедшее с отелем, назвать непреднамеренным происшествием уже никак не получалось.

«Сейф!» – как вспышка пронеслось в мозгу. Несгораемый шкаф, созданный в единичном экземпляре по специальному заказу, а точнее его содержимое – всё, что у него оставалось. Не слишком доверяя банкам, легко подвергающимся нападениям таких же бандитов, как и он сам, все свои сбережения О’Кинни предпочитал хранить при себе, любовно складывая в аккуратные стопочки пачки перевязанных бумажной лентой купюр. Там же хранились векселя и закладные, а также расписки всех его должников. И там же…

О, чёрт! Там же, в отдельном контейнере хранилась скрижаль – ключ к сказочному богатству, рядом с которым меркло все остальное.

Оттолкнув от себя пытающегося его удержать Бутча, ирландец ломанулся вперед, мимо проводивших опрос полицейских, служащих отеля и, в спешном порядке эвакуированных постояльцев. Никто не осмелился его остановить, да у них бы это и не получилось.

Обесточенное здание было погружено во мрак. Выхватив из рук неразборчиво бормотавшего консьержа фонарь, ирландец во весь дух понесся к боковой лестнице, предназначенной для персонала. Перепрыгивая через несколько ступенек он в два счета взлетел на свой этаж, мимоходом отмечая ущерб, причиненный пламенем дорогой отделке, обошедшейся ему приличную сумму.

Вдвоем с Бутчем, с трудом дыша от забивающегося в носы и глотки дыма, они разгребали завалы, освобождая путь к цели.

К счастью, сейф, как и обещали его производители, совершенно не пострадал. Осмотрев его со всех сторон и не найдя никаких повреждений, ирландец облегченно вздохнул.

Бутчу ирландец доверял больше, чем остальным членам банды, но всё же не настолько, чтобы открыть сейф в его присутствии. Поэтому отобрав у него фонарь, ирландец велел ему дожидаться снаружи, в то время как сам, зажав в зубах источник света, набрал комбинацию цифр, известных лишь ему одному. Как и обычно в таких случаях, раздался характерный щелчок, и, нажав на ручку, толстяк распахнул бронированную дверцу.

Переминающийся с ноги на ногу в коридоре Бутч подпрыгнул от неожиданно раздавшегося истошного крика хозяина. Автоматически выхватив из-за пояса пистолет, он метнулся туда, откуда доносился крик и застыл на пороге, при виде перекошенного лица главаря, с ужасом взирающего внутрь шкафа.

– Босс… – нерешительно окликнул он ирландца.

Реакции не последовало. И тогда, решившись нарушить запрет, он шагнул вперед. Остановившись рядом с хозяином, он посмотрел туда, куда был устремлен его застывший взор. И похолодел. Сейф был пуст, за исключением клочка бумажки, на котором, в прыгающем, из-за трясущихся рук, свете фонаря, они с трудом разобрали выведенные небрежным почерком слова: «Добро пожаловать в ад, паскуда!»