В оружии Трофим не разбирался, он мог уверенно распознать АК среди разнообразия других автоматов и ПМ, поскольку сам был вооружен им, а принять пистолет Макарова он был вынужден исходя из правил комплекса. Одно из основных правил научного комплекса гласило, что никто из сотрудников никогда не выходит из Янтаря поодиночке и никто никогда не выходит без оружия. Одно из правил, не выходить поодиночке, он нарушал регулярно и пару раз даже нарушал второе, которое запрещало выходить без оружия, но об этом никто не знает. Кроме того, ученый не без оснований понимал, что пистолет в Зоне бесполезен, либо стрелять из него надо мастерски, а тратить время на обучение стрельбе он считал ошибочной тратой времени. Про автоматы он вообще не задумывался. Подхватив чемоданчики с инструментом и баночками для образцов, группа выдвинулась на поиски объектов.

Начало девятого утра в Зоне. Трофим неоднократно выходил в это время и всегда прислушивался к своим ощущениям, открыв забрало, вдыхая влажный воздух с элементами запаха прелых листьев, дыма, плесени, иногда пахло серой, когда ветер доносил запах химической аномалии, расположенной позади бункера в мелком озерце, поросшем кустарником и камышом. Карканья ворон могло и не быть, а когда было, оно также вносило свой элемент в ожидание входящего в силу трудового дня. Солнце в эти моменты обычно находилось за облаками, порывисто двигавшимися независимо от ветра, имевшего свое направление здесь в низине. Несколько раз вздохнув, Трофим решительно захлопнул забрало и скорым шагом направился на северо-восток, где согласно карте находилось два объекта второй категории. Отряд, выстроившись гуськом, двинул за ним, замыкал группу на расстоянии нескольких метров Яков.

Метров через сто стали попадаться остатки костров сталкеров, ночевавших ночами недалеко от бункера. Некробиолог научился различать свежие кострища от вчерашних. Еще метров через двести стали попадаться тряпье и мусор, иногда в серой жесткой траве тускло просвечивала стреляная гильза. Вот чьи-то изношенные ботинки, которых раньше не было. Трофим присел на корточки и палочкой повернул их к себе. Внутри было пусто. А могло и не быть пусто. Можно было увидеть там и свежие кости сталкера или старые кости зомбированного, что означало бы, что его, скорее всего, разорвала либо карусель, таящаяся за бетонными плитами, либо сталкеры угостили гранаткой, подкатив ее под ноги мертвеца. Бойцы строго следовали за ним, вскидывая оружие и осматривая окрестности в оптику при каждой остановке. Через километр Берик положил руку на плечо коллеге, кивком головы указывая на стоящую кучку мертвецов, вставших лицом друг к другу метрах в трехстах от отряда. Зомбированные стояли в небольшой низине так, что ученым были видны только их головы, размытые легкой дымкой тумана. Молча проверив прибор, который представлял собой комбинацию фазометра, сканера установленных датчиков, штатного детектора живых форм и аномалий, Трофим, возглавляющий группу, отрицательно покачал головой.

– Тут нет нашего. Тут вообще трое новых, – вглядываясь в детектор, а затем через небольшой бинокль в мертвецов, сказал Трофим и, кинув взгляд назад, на пристально разглядывающих зомбированных в оптику автоматов бойцов, двинулся дальше.

Искомый объект 2А стоял метров через сто, на открытом месте возле дерева с мелкой листвой. Нашитые на его спине оранжевые светоотражающие квадраты отсвечивали рассеянным светом. Рядом, в паре метров крутила неосторожного тушкана птичья карусель. Тушкан был еще жив, и, прислушавшись, можно было услышать его писк, который становился чуть громче или исчезал, по мере того как он поворачивался к наблюдателям в своем вращении, схваченный аномалией. Еще десяток секунд, и щуплое тело мутанта, которое аномалия, видимо, с трудом отличала от мусора, наконец приблизилось к центру вращения и с легким треском взорвалось облачком кровавого дыма. Еще несколько затухающих витков, и пары крови, не принятые аномалией, выброшенные центробежными силами, едва заметным слоем осели на все вокруг. Мертвец вытянул вперед руки, словно пытаясь схватить кровяной пар, но пальцы, не поймав ничего, сжались в кулак. Руки опустились, и объект замер.

Группа некробиолога разглядывала все это, прячась за квадратными деревянными ящиками грубого зеленого цвета, в которых, скорее всего, перевозилось оборудование от стоящего неподалеку заводика, да так и не вывезлось. Заводик не имел названия, и что на нем производилось, также не было известно Трофиму, но его это нисколько и не интересовало. Оборудование было растаскано первой волной сталкеров, а ящики, сбитые из крепкого дерева, так и остались лежать, однажды вскрытые, не поддаваясь гниению и монтировкам сталкеров.

– Это 2А, семнадцатый, он нас заметил, – уверенно сказал Трофим, доставая серый холщовый мешочек из чемодана. – Можно не прятаться. Я пойду к нему.

– Постой, – схватил его за рукав Сагитай. – Одному нельзя.

– Он меня знает, а вас нет. Если со мной пойдете, может взбунтоваться, потом будет сложно пробы с него взять, – ответил некробиолог, глядя в непрозрачное забрало шлема бойца.

– Нет, – твердо ответил Сагитай, не отпуская рукав ученого.

– Ладно, – вздохнул Трофим, – давайте со мной, но только один. Лучше… мы на ты? – спросил он неожиданно и, получив утвердительный ответ, продолжил. – Лучше ты, Сагитай, а то Яков его испугает. Да и оружие оставь тут.

Сагитай отпустил руку некробиолога и посмотрел на напарника.

– Не промахнусь, – уверенно кивнул Яков.

Боец поставил автомат на предохранитель и бережно приставил к ящику.

– Берик, – по-свойски обратился к коллеге Трофим, когда будет все готово, я подниму руку, вы с инструментом к нам.

– Жарайт, – ответил тот на казахском, что означало, что все будет сделано как надо. По голосу было слышно, что он был спокоен и, наверное, даже немного улыбался.

– А ты, Яков, пожалуйста, не подходи… мало ли, они такие костюмы различают, – попросил ставшего двухметровым в ботинках на толстой подошве и тактическом шлеме бойца Трофим.

– Принято, – немногословно ответил Яков.

Трофим был уверен, что Яков может одолеть мертвеца и в рукопашную, просто подняв его и бросив несколько раз на землю, сломать ему руки и ноги или бросить в аномалию, а два пистолета и автомат с оптикой дают ему все шансы зачистить всю округу от мертвецов. Но это была Зона, и только у нее было по пять тузов в рукавах, и выиграть у нее не получалось еще никому.

– Готов? Пошли. Потихоньку, след в след, не шуметь, не дергаться, не удивляться, – негромко сказал Трофим Сагитаю.

Тут, вне бункера Трофим перерождался. Тут он чувствовал себя настоящим, цельным, у него из головы вылетала все научная библиотека, и он становился исследователем. Азарт охотника за открытиями, этакого сталкера от научного мира, цель которого не безумно дорогие артефакты, порожденные аномалиями, а знания, изучение, открытия, пусть даже и незначительные для мировой науки, но наполняющие его душу теплом и трепетом. Более не скрываясь, ученый и прикрывающий его боец двинулись в сторону мертвеца, по-прежнему стоящему к ним спиной. Постоянно глядя под ноги и в детектор, чтобы не угодить в аномалии и быть в курсе, если что-то или кто-то еще появится в поле их видимости, пара подошла к зомбированному, остановившись в трех метрах от него.

Со спины мертвец был похож на беглого каторжанина. Босые ноги, какие-то черные штаны непонятного кроя и серая рубаха с опознавательными нашивками, на которых в нескольких местах черным маркером была написана цифра семнадцать. Одна из нашивок начала отпарываться, пришитая на скорую руку, наверное, Валентином Петровичем. Понуро опущенная грязная голова с короткими волосами. Мертвец стоял неестественно для живого человека, неподвижно, как камень. Живой человек никогда не сможет стоять настолько неподвижно, удары сердца, движение крови по сосудам, спонтанные нервные импульсы в мышцах, вестибулярный аппарат, который всегда стремится определить, в каком положении находится тело, заставляя незаметно менять положение, – все это заставит даже замершего в неподвижности человека совершать минимальные колебания. Мертвец же, лишенный всех этих забот, мог стоять абсолютно неподвижно часами, охлаждаясь до температуры воздуха и теряясь из виду для обычных сталкерских детекторов.

– Эй, приятель, – негромко обратился к зомбированному Трофим.

Мертвец медленно повернулся всем телом, передвигая ногами, не поворачивая головы. Серо-зеленое лицо с едва заметным красноватым оттенком крови разбрызганного аномалией тушкана, потрескавшиеся губы, ввалившиеся, едва открытые глаза, словно у спящего, и свежий разрез на щеке, начавший затягиваться, вспухший, словно серый двойной головной гребень курицы. Вирус начал работу по сращиванию клеток, плодил новые, не имеющие назначения, лишенные кровеносных сосудов только для того, чтобы восстановить былую форму оболочки, повинуясь заложенному в нем коду заботы о носителе. Теперь этот уродливый шрам останется навсегда.

– Это где это тебя так? – с сочувствием спросил Трофим, разглядывая рану.

Именно так и выглядел вирус. Образцы ткани, питаемые глюкозой, вспенивались подобными серыми массами и при достаточном питании занимали весь предоставленный объем. Будь то мензурка, колба или оцинкованное ведро. Все наполнялось одинаковой серой, пенистой массой, было бы питание. Но образцы – это лишь образцы, тело человека – это целая система, способная добывать вирусу питание и обеспечивать его сохранность, на что вирус отвечал сохранением системы человека. Известный механизм симбиоза.

Мертвец продолжал стоять, полуприкрыв глаза. Трофим посмотрел на детектор, нажал несколько кнопок и произнес, удовлетворившись результатом:

– Я тут тебе гостинец принес, – с этими словами он присел на корточки и приоткрыл холщовый мешок, достав несколько карамелек без оберток. – Это тебе, ешь, пока дружки твои не набежали, а то тут на всех не хватит.

Глаза мертвеца резко открылись, показав черные, подернутые пеленой отсутствия разума зрачки. Обе руки потянулись к ученому, тело рваными движениями сделало несколько шагов. Позади Трофима отчетливо прозвучал едва заметный металлический щелчок.

– Не стрелять, – ледяным голосом произнес он. – Это не угроза. Убери пистолет или что там у тебя, – не оборачиваясь, приказал он.

Мертвец стоял в метре, возвышаясь над человеком, протягивая руки к конфетам, которые Трофим нарочито держал ближе к земле. Со своего положения зомбированный легко мог схватить Трофима за голову. Еще несколько секунд, и объект, копируя некробиолога, сел на корточки напротив. Конфеты уже лежали россыпью на земле, мертвец, неловко подбирая их с земли страшными пальцами, покрытыми местами такой же серой пеной, пихал их в рот, иногда вместе с землей и травой.

– Вот и хорошо, – тихо сказал Трофим. – Ищи еще.

С этими словами он высыпал половину имеющегося в мешке пошире вокруг мертвеца и поднял вверх руку. Через короткое время рядом с ним уже стоял коллега с толстым шприцом для забора проб.

– Спинной? – шепотом спросил Берик, имея в виду, что будет брать пункцию спинного мозга.

– Да, – тихо ответил Трофим, оставаясь сидеть на корточках напротив мертвеца, собирающего карамель с земли. – У нас минут пять, шесть, – добавил он.

– Управимся, – отозвался также негромко Берик и зашел за спину зомбированному. – Укол, – тихо сказал он, решительно внедряя иглу между позвонками спины.

Мертвец замер, когда игла пробила позвоночный диск и погрузилась в канал спинного мозга. Некробиологи брали не только образец спинномозговой жидкости, но и образец спинного мозга, что для мертвеца было некритично. Он, а точнее, колония управляющих телом вирусов, реагировала только на обширные повреждения либо на продолжительные. Анализ степени повреждения определялся не моментально, поскольку нервная сеть была не совершенна и, в конце концов, это был не человек. К тому времени, как мертвец мог что-то сообразить, шприц с отобранным материалом был уже извлечен.

– Кушай, мой хороший, не отвлекайся, – успокаивающе приговаривал Трофим.

– Печень, – тихо сказал Берик, убирая первый шприц в чемодан и готовя второй шприц. Трофим кивнул. – Укол, – твердая рука научного сотрудника уверенно завела блестящий металлом пробоотборник под правый бок мертвеца.

На этот раз объект даже не замер, просто никак не отреагировал, собирая карамель с земли. Но что-то насторожило Трофима. Движения мертвеца вдруг стали другими, он больше не промахивался мимо конфет, брал их точно, не мешая с землей, руки двигались быстрее и увереннее. Это можно было связать с тем, что углеводы начали перевариваться и зомбированный запустил сердце, ускоряя обмен веществ, но интуиция спорила с логикой.

– Эпидермис, – сказал Берик, готовя новый шприц, чуть короче и шире в диаметре.

– Хватит, – скомандовал Трофим, – уходим.

Его коллега без комментариев быстро убрал пробоотборники в чемодан и, закрыв его, отступил на шаг назад.

– Это тебе, это все тебе, – высыпая остатки из кулька, проговорил Трофим. – Мы уходим, спасибо за помощь, – вполне серьезно сказал он, плавно выпрямляясь и отходя.

Сзади раздался тихий выдох Сагитая. Уж кто-кто, а он явно не ожидал подобных картин, и его выдержка, особенно в начале «знакомства», была достойна похвалы. Через минуту группа вернулась к ожидавшему их Якову. Маска была снята с лица, и его слегка ошарашенный взгляд, брошенный на ученых, говорил о том, что про этих парней сегодня он узнал чуть больше.