Глава 3. Сумрак

Через короткое время, когда душевное равновесие «продавца» восстановилось, Владимир и Трофим продолжили работу. Теперь они разместились напротив экрана, где Владимир включил запись. В хорошо освещенном помещении сидел тощий нагой парень, весь исчерченный коричневыми линиями вен, с воткнутыми прямо в грудную клетку электродами, провода от которых уходили за камеру, на голове была шапочка, снимающая показатели активности участков коры головного мозга, в руки и ноги были вставлены капельницы с непомерно толстыми иглами, в которые и из которых постоянно шел раствор.

– Он называет себя Сумраком. Наши дознаватели нашли, как можно стимулировать хоть какие-то ощущения, приближенные к болевым, чтобы добиваться от него ответа. Мы заполняем его солевым раствором и принудительно запускаем электрическим разрядом сердце. Очевидно, движение жидкости, которое убило бы нормального человека в сотни раз меньшим количеством, убивает и клетки этого существа, но он тут же восстанавливается. Нам приходится держать наготове сотни овец, чтобы восполнять его силы, в конце концов ему это надоело, и он стал говорить.

Лицо зомби было искажено гримасами, в которых читалась и ярость, и беспомощность, и даже определенный страх за секунду до того, как глаза закатывались и его начинала бить судорога, а изо рта – идти коричневая пена. Он шипел и скрипел зубами, после чего обмякал. Очевидно, стимуляция сердца прекращалась. Еще через несколько секунд процедура повторялась, зомби стремительно худел, но продолжал кидать в камеру столь яростный взгляд, что было очевидно: он еще не готов к диалогу. Владимир перемотал десятки и сотни таких циклов. Пытки существа, судя по таймеру, продолжались два часа. За это время он десятки раз худел до состояния живого трупа, после чего вновь наполнялся жизнью, и процедура продолжалась. Колония вирусов не давала носителю погибнуть и восстанавливала его и свои силы, не спрашивая предпочтений носителя, из специально подготовленного живого существа, остающегося за кадром. Наконец «продавец» замедлил скорость камеры до нормальной. Было видно, что зомби бьет мелкая дрожь, а взгляд почти человеческий, за исключением желточного цвета глазных белков.

– Странный рисунок, совсем не такой, как у гнуса, которого я видел в Зоне, – задумчиво сказал Трофим. Его собеседник лишь пожал плечами. – Очевидно, изменения генома…

– Наши специалисты тоже пришли к такому выводу, но суть этой твари не меняется. Это все те же зомби, – сухо ответил Владимир. – Вот сейчас он заговорит.

Грудь существа поднялась, наполняясь воздухом.

– Что вам надо? – наконец сказал он.

Голос был отсутствующий и вялый, словно человека только что разбудили, и он все еще находится в полусне.

– Кто ты? – раздался голос за кадром.

Зомби усмехнулся, из уголков его рта вытекла струйка коричневой жидкости, которая ранее, видимо, была кровью.

– Я Сумрак…

– Это твоя кличка? – спросил тот же голос за кадром.

– Это мое предназначение.

– В чем твое предназначение, Сумрак?

Зомби промолчал и закрыл глаза, очевидно, отказываясь от диалога. Через несколько секунд пытка раствором и стимуляцией сердца возобновилась. «Продавец» опят перемотал циклы пыток, воскрешения и умерщвления, на этот раз прошло, судя по таймеру, десять минут. Лицо, искаженное страданием, снова начало смотреть в камеру.

– Ты понимаешь, что это может продолжаться бесконечно? – спросил голос за кадром.

– Я – Сумрак! Я поцелован Первыми Демонами. Черви – мое предназначение, я пложу Червей, – на этот раз его голос был сильнее, полный ярости, а изо рта вылетала коричневая слюна.

– Зачем тебе Черви? Кто такие Первые Демоны?

– Черви пожрут этот мир и отдадут его нам. Мы следующие по шагам Нечистого, – прошипело существо.

Владимир поставил запись на паузу и обратился к Трофиму.

– Смекаешь, Док? Плодит Червей, а сам от Первых Демонов. Чуешь, в какую сторону поворот?

Трофим с удивлением посмотрел на Владимира.

– Это что, новая идеология? Там Братство, тут… Черви, какой-то Нечистый, Демоны…

– То-то и оно, что Лука придумал им новую песню. С его-то прошлым. Кто бы мог подумать?! – Владимир усмехнулся и потер губу. – У нас там крепкие специалисты по дуракам и маньякам находятся, они эту картину вмиг раскусили. Погоди, дальше понятнее станет, – он снял запись с паузы.

– Это наш мир… наш… Нечистый ступил на землю…

– Кто такие Первые Демоны, Сумрак? – спросил голос за кадром.

– Первые Демоны поцелованы самой Лилит, принявшей дар от Лукавого…

– Ого! – не удержался Трофим. Владимир поставил запись на паузу. – Лука – это Лукавый?! Он же Нечистый? Во дает! – не то восхитился, не то изумился ученый.

Владимир лишь кивнул и снял запись с паузы.

– Это ваш Лукавый? – раздался голос за кадром, и, очевидно, узнику показали фотографию Луки Псараса.

Голова зомби затряслась, лицо исказилось, в глазах мелькнул жуткий, обезумевший, фанатичный блеск.

– Да! Да! Это он!

Зомби стал рваться из креплений кресла, к которому был прикован. Очевидно, процесс усмирения был активирован тут же, потому что его вновь забила мелкая дрожь, и через некоторое время он как будто пришел в себя.

– Ты покажешь нам, где его найти? Нам нужно поговорить с ним, – сказал голос за кадром.

Зомби отрицательно с явным усилием покачал головой.

– Вы можете пытать меня всю вашу жизнь. Я не скажу вам, где он. Мне приказали забыть дорогу в Чистилище, и я забыл. Мы делаем то, что нам сказано, – голова существа поникла.

Он был измотан и истощен, но, вероятно, именно сейчас, когда он был слабее всего, он был более доступен для получения сведений.

– Кто такие Черви? Где они? – спросил голос.

Зомби поднял голову, глядя страшными глазами в камеру.

– Черви сидят на трупах ваших городов, они войдут в ваши тела, и вы станете ими, вы будете Червями или кормом для нас. Я – Сумрак, вы все будете под моей пятой, вы будете моей паствой, вы будете моей плотью, а я вашей кровью! Вы все будете служить Нечистому!

По лицу Сумрака побежала змеистая улыбка превосходства, изо рта вновь полилась йодного цвета жидкость, он вдохнул воздух и захохотал, негромко и нерадостно, словно плакал. У Трофима побежали мурашки по коже.

– Это хуже, чем я думал… – негромко прокомментировал некробиолог.

– Кто такая Лилит? – продолжил голос, когда зомби смолк.

– Я больше ничего вам не скажу, – злобно прошипело существо. – Спасибо, что оставили мне зубы, я припомню это вам…

Его голова и челюсть задергались, и, прежде чем в кадр вбежали люди в пластиковых комбинезонах, он выплюнул коричневый язык на пол, после чего открыл рот и показал в камеру безобразно отгрызенный короткий обрубок языка, шевелящийся у него во рту. Трофим откинулся на спинку стула, ошарашено глядя на то, как люди в комбинезонах заваливают его вместе с креслом на спину и что-то начинают с ним делать.

– Это что, все? – спросил Трофим.

– И нет, и да, – Владимир выключил запись. – Язык мы ему обратно вставили, он прирос без всякой помощи, мы уже проверяли их регенеративные способности. Они превосходят все, что мы могли бы создать даже в перспективе, но разговорить нам его больше не пришлось. В конце концов психика его сломалась, он превратился просто в овощ, либо он так притворяется. Мы почти убили его, но он не сопротивлялся больше и не реагировал на раздражители.

Трофим встал и провел рукой по волосам, которые, оказывается, привстали дыбом. «Черви, Черви… Вот первая опасность. Но где они могут быть? Если Лука размножался, то зомби должно быть сотни, а скоро и тысячи, между тем трупов-то всего лишь около сотни, это совершенно не соответствует их биологическим потребностям… Хотя вирус поменял рисунок на теле носителя, возможно, это как-то связано с незначительным количеством погибших». Ученый не заметил, как подошел к столу, где проецировалась карта Москвы.

– У нас только один, но самый главный вопрос. Где могут быть эти Черви? – спросил Владимир, незаметно приблизившись к некробиологу.

– На трупах городов… – задумчиво произнес Трофим.

– Мертвый город, разрушенный город, после землетрясения, наводнения, урагана, эпидемии… – перечислял «продавец». – Это все метафоры, так же как и Первые Демоны, так же как и Лука – это Лукавый, он же Нечистый. Труп города – это то, что останется после них, наверняка он это имел в виду.

– Труп города – это мертвый город, разложившийся. Погибший и разваленный. Черви обитают в трупах, то есть город будет наводнен ими, или, может быть, они сейчас обитают в теле города, но где? Где достаточно питания, где достаточно биологической активности, чтобы сотни или тысячи зомби могли находиться до создания критической массы? – вслух размышлял ученый.

– Бесполезно, Док, наши специалист изучили ваши труды. Если они все правильно поняли, то нигде в Москве нет такого количества биомассы, чтобы прокормить незаметно для окружающей среды сотню этих тварей. Наши глаза с воздуха осмотрели десятки километров вокруг Москвы, никаких черных пятен, мы каждый день проверяем реку, все в одних и тех же параметрах. Их нет нигде. Даже если они под землей, там все равно нет столько жизни, чтобы прокормить предполагаемое количество зомби. Те восемьдесят шесть трупов за неделю – это вполне может быть трапеза одного-двух из них, но никак не десятка и тем более не сотни, – Владимир вздохнул и посмотрел на часы. Время было к обеду. – У меня тут в холодильнике есть приличные полуфабрикаты, консервы, можем разогреть или заказать что-нибудь поесть. Ты как, Трофим?

– Давай разогреем. Что там у вас есть? – махнул рукой ученый.

Есть не хотелось, но обед – это обед, и игнорировать его было бы глупо. Владимир вынул из холодильника какие-то красочные брикеты и двинулся к незаметно стоящей в углу у стола микроволновке.

– Фу, – раздался его голос. – Забыл вынуть, протухло теперь, – сказал он, вынимая что-то из микроволновки. – Теперь только на помойку.

Он аккуратно переложил что-то в пакет и положил на край стола. Трофим несколько секунд смотрел на нечто, завернутое в пакет. Скорее всего, это был кусок пиццы, который испортился и, наверное, дурно пах. «Для нас этот кусок пиццы пропал, а вот для них он только стал вкуснее… Интересно, сколько бактерий сейчас находится в этом пакете, на сколько хватит этих носителей жизни этим самым Червям…».

Внезапная догадка ударом колокола пошатнула его.

– Моль!!! – заорал Трофим.

Владимир в секунду перетек из согнутого положения возле микроволновой печи в сидящее на одном колене лицом к ученому, а в его руке уже был пистолет. Глаза недоуменно смотрели на некробиолога.

– Свалки! Они на свалках!